Однажды ему рассказали о смерти лысого, на голову которому упала черепаха, случайно оброненная пролетевшим орлом. Подумав, Демокрит сказал, что не видит в происшествии никакой случайности. То, что человек шел по улице в указанном направлении, легко объясняется делами, которые его туда позвали. То, что орел нес в когтях черепаху, можно понять, если предположить, что орел был голоден или невдалеке было его гнездо с птенцами. Увидев под собой сверкающую лысину проходившего человека, орел мог принять ее за удобный утес и сбросить на него черепаху специально, чтобы разбить панцирь и достать мясо…
Старинная гравюра, изображающая покровителя алхимиков Гермеса Трижды Величайшего
Нет, случайность для объяснения встреч атомов не годилась. Пришлось Демокриту специально придумывать какую-то механическую необходимость или «рок» для объяснения столкновения атомов в пустоте. А чтобы понятно было, как эти частицы держатся друг за друга, он снабдил одни из них крючочками, а другие петельками. Попробуй не поверь — ведь атомы-то невидимы…
Представление о том, что все в мире состоит из мельчайших материальных частиц, абсолютно прочных, непроницаемых и неделимых, было куда более наглядным и убедительным, чем неощутимые стихии. Мы уже видели, что мир, составленный из стихий, вызывал затруднения вещества на все более и более мелкие части. Но атомы Демокрита казались слишком грубыми и земными… Тогда как настоящая философия должна была заниматься рассуждениями о чистом и возвышенном, не касаясь земного и телесного. Так считали в те времена.
Особенно возмущен был гипотезой атомов Платон — учитель Аристотеля. Поговаривали, что он приказывал своим ученикам всюду собирать сочинения Демокрита и безжалостно сжигать. Может быть, потому и не дошло до наших дней ни единой подлинной строчки из этих работ. Все о Демокрите знаем мы из критики противников да из более поздних воспоминаний. И хотя сам Платон ни разу в своих сочинениях не упоминает имени Демокрита, именно с ним спорит он на многих страницах своих сочинений.
О Платоне написано много превосходных книг. Его считают одним из «учителей человечества». Не будь Платона, «не будь его книг, мы не только хуже понимали бы, кем были древние греки и что они дали миру, но мы хуже понимали бы самих себя, хуже понимали бы, что такое философия, наука, искусство, поэзия, вдохновение, что такое человек, в чем трудность его исканий и свершений, в чем их завлекающая сила». Так характеризуют роль Платона современные историки.
Я не стану повторять его взгляды на логику и диалектику, психологию, этику и политику, на эстетику, религию и мифологию. Придет время, и те читатели, кому доведется встретиться с творчеством этого выдающегося философа, получат истинное наслаждение от такой встречи. Нас интересуют взгляды Платона на строение вещей, и потому я предлагаю совершить очень коротенькую поездку в удивительный «геометрический мир», созданный этим философом в одном из его поздних и довольно трудных сочинений — в диалоге, который называется «Тимей».
В основе всего сущего у Платона тоже лежали частицы. Вы спросите: «Неужели атомы? А как же его намерение сжечь все сочинения «смеющегося философа» Демокрита?» Не торопитесь удивляться…
Демокрит из Абдеры, древнегреческий философ, один из основоположников атомистики
Атомы Демокрита и «атомы» Платона в принципе не имели ничего общего друг с другом. Судите сами: у Демокрита это «весомые, телесные частицы» вроде песчинок или зерен, из которых состоят вещества… Совсем не то у Платона. Его атомы — прямоугольные треугольники — равнобедренные и такие, у которых катет равен половине гипотенузы… Почему именно они? И как построить мир из геометрических фигур?..
Платон был прекрасным математиком. Знания в этой области он ставил так высоко, что даже не принимал в свою школу тех, кто не был предварительно знаком с этой наукой.
По традиции, основа мира, созданного богами, должна быть идеальной. Если же представить ее себе состоящей из мельчайших телец, то эти тельца должны иметь идеально правильную геометрическую форму.
В геометрии же насчитывается всего пять правильных многогранников: тетраэдр, имеющий четыре грани, октаэдр — с восемью гранями, икосаэдр, имеющий двадцать граней, хорошо знакомый всем куб с шестью гранями и додекаэдр с двенадцатью гранями. Каждая из граней этих тел может быть сложена из треугольников. Их-то и взял Платон за основу.
Посмотрите, как удобно представить правильные многогранники частицами, из которых состоят стихии, или элементы мира. Давайте вслед за Платоном считать тетраэдры частицами огня, октаэдры — частицами воздуха, икосаэдры — частицами воды, а кубы — частицами земли.
При этом частицы трех стихий, которые легко превращаются друг в друга — огонь, воздух и вода — оказываются составленными из одинаковых треугольников. А земля, существенно отличающаяся от них, состоит из кубов — частиц совсем другого вида.
Платон очень наглядно объяснял ученикам все возможные превращения с помощью частиц-треугольников. Вот в мятущемся хаосе две частицы воздухообразного состояния материи или два октаэдра стихии воздуха встречаются с одной частицей огня — тетраэдром. И не просто встречаются, а сталкиваются. Ну-ка, посчитайте: сколько элементарных треугольничков участвует в таком столкновении? У двух октаэдров — по восемь, значит, в сумме — шестнадцать. И у одного тетраэдра — четыре. Всего в сумме получается двадцать штук. Но из двадцати граней легко составляется один икосаэдр, а это — частица воды. Значит, при столкновении двух частиц воздуха с одной частицей огня должна получаться одна частица воды!
Частицы многогранника Платона
Здорово, правда? Не забывайте, что происходило это две с лишним тысячи лет назад и до формулы Н2О человечеству было еще очень далеко.
Так же, как воду, Платон получал и другие частицы, связав все свои геометрические построения очень строгими математическими соотношениями и пропорциями.
Вы можете возразить, что огонь, вода и воздух бывают разные. Огонь, например, ярче и жарче или, наоборот, слабее и не такой горячий. А вода может быть соленая и пресная. Как же все это разнообразие получается из одних и тех же треугольничков? Ну и что же, ведь треугольнички-то тоже могут быть больше или меньше… Нет, тут так просто к Платону не подкопаешься.
Тогда еще один вопрос: «В чем же отличие атомов Платона от демокритовских? Есть ли принципиальная разница в том, представляем мы себе атомы зернышками вроде колючек, с крючками и петельками для соединения друг с другом или плоскими геометрическими фигурами?»
Чтобы увидеть разницу, придется вспомнить математику. Что представляют собой геометрические фигуры, все вообще? Какие они, как их описать? Прежде всего, это фигуры идеальные! Почему идеальные? Очень просто. Потому что все они построены из линий. А что такое линия? Ведь это вовсе не та линия, которую мы с вами чертим неверной рукой на доске мелом или в тетради авторучкой. На доске и в тетради, даже проведенные по самым лучшим линейкам, линии наши никогда не будут абсолютно прямы. А уж толстыми они будут — можете не сомневаться. А что такое геометрическая линия? У нее вообще не должно быть ширины, и она обязана быть прямой, как луч света в пустоте. Выходит, что любая из начерченных нами фигур — это не что иное, как «материальный заместитель» идеального геометрического объекта, грубая чувственная копия идеального, безукоризненного образца…
Но где найти эти идеальные, безукоризненные… Их нет и быть не может на земле. Но, с другой стороны, ведь целая наука, да еще такая почтенная, как математика, только тем и занимается, что оперирует именно этими идеальными объектами.
Платон немало ломал себе голову над создавшимся противоречием. И в конце концов сделал такой вывод: идеальные геометрические объекты — это идеи, существующие только на небе. А все то, что нас окружает на земле, есть их грубое отражение…
Вот как ловко перевернул он все с ног на голову. Помогло ему в этом то, что, по общему мнению многих философов того времени, душа до рождения человека пребывала как раз в мире идей. И, оказавшись на грубой земле, она постоянно с тоской вспоминала об особенностях покинутого идеального мира, в котором когда-то была. Из этих-то идей и состояли атомы Платона.
Теперь понятно, что автору таких идеальных представлений «весомые частицы» Демокрита должны были мешать необыкновенно. Потому и старался Платон заставить людей позабыть даже имя «смеющегося философа» — материалиста. Но такая попытка, конечно, была обречена на провал.