Нам пока неизвестно, чтобы кто-нибудь описал такие болезни березы, которые в состоянии вызвать массовое усыхание ее или, иначе говоря, эпифитотию.
По нашему мнению, мы обнаружили такую болезнь березы в лесах Северного Кавказа, в которых эта порода распространена очень мало. Возможно, что описание этой болезни будет полезно для тех районов, где березы имеется много, или она имеет значение для лесопарков и защитного лесоразведения. Об усыхании березы имеются сведения и в литературе, но крайне ограниченные. Так, об усыхании березы в Воронежском заповеднике сообщали М. П. Скрябин (1957, 1959), а об усыхании березы в лесополосах Каменной степи — М. В. Насонова. По-видимому, оно имеется и в других местах, но пока не привлекает к себе внимания.
В Опытном лесничестве Майкопского леспромхоза нет древостоев березы, за исключением небольшой, так называемой «Березовой балки», в древостоях которой была небольшая примесь березы. Древостой в этой балке был вырублен, но там, где была береза, появлялась ее поросль. Есть даже семенные экземпляры. Березу окружают дуб, граб, реже осина, ива. Возраст ее в настоящее время семь лет. Этот березовый молодняк развивался прекрасно, даже «охлестывал» порослевые дубки, граб. Случайно мы обратили внимание на то, что этот редкий здесь березовый молодняк при всем своем хорошем развитии по непонятным причинам неожиданно быстро усыхает. По произведенному Шеремету оказалось усохшей березы 35% и явно усыхающей тоже 35%. Интересно, что здесь усыхала только одна береза.
На массовое усыхание березы нам пришлось обратить внимание в 4-м квартале Губинского лесничества Апшеронского леспромхоза. В некоторых участках здесь оказалось довольно много березы как порослевой, так и семенной, притом очень хорошего роста. Высота ее достигала 30 м и более при диаметре 50—60 см. Несмотря на прекрасное развитие, береза почти полностью усохла. Как уже было отмечено выше, на пробной площади оказалось 75% усохшей березы и 16% явно усыхающей, причем здесь усыхали не только береза, но и пихта, бук, ольха, дуб, хотя и в меньшей степени. Важно то, что усыхание березы произошло недавно. Однако имелся старый сухостой, а также валеж березы, свидетельствовавшие о том, что усыхание происходит в течение многих лет, но с различной интенсивностью. Почти у всех усохших деревьев древесина в нижней части стволов была свежей и мокрой. Оказалось, что причиной усыхания березы является бактериоз, такой же самый, как у бука и пихты. Причиной и возбудителем болезни была Erwinia multivora.
Из пораженных тканей коры и древесины березы был получен ряд штаммов. Идентификация их на искусственных питательных средах, а также опыты с прямым и перекрестным искусственным заражением показали, что одна часть их имеет одинаковые биохимические свойства, например, образует газ на сахаре, другая же часть отличалась тем, что газа не выделяла. Эти штаммы не были изучены более детально. Остается пока неизвестным, что они собою представляют — отдельный вид или только особую форму Erwinia multivora. Scz.-Parf. По-видимому, здесь нужны дальнейшие исследования как в отношении видовой принадлежности бактерий, так и в отношении их вирулентности.
Внешними признаками болезни у старых деревьев является сильно изреженная крона с наличием в ней сухих ветвей. На живых ветвях листва мелкая, недоразвития, желтоватого цвета. Ниже усыхающей кроны по стволу появляются водяные побеги, которые тоже вскоре отмирают.
На белой коре ствола появляются красные, как кровь, мелкие пятна от выступившей из мокрого луба жидкости. Вскоре они становятся черными. Красные и черные пятна очень заметны на белой коре березы. Таких пятен на стволе может быть очень много, особенно в нижней часто. Если снять верхний слой коры с таким пятном, то под ним всегда обнаруживается отмерший мокрый луб темно-бурого цвета, иногда вплоть до камбия, с кислым запахом. Древесина тоже будет мокрой, но свежей, с таким же запахом. Более яркие внешние признаки болезни, чем у березы, едва ли еще можно встретить в природе.
Однако у березового молодняка в Опытном лесничестве Майкопского леспромхоза внешние признаки болезни были иными. Красных или черных мокрых пятен на белой коре стволиков не было, может быть, из-за небольшого возраста их.
У молодых берез, так же как и у старых, усыхают ветви. В таком случае у их основания на стволе могут быть вдавленные раковые раны. Иногда они бывают небольших размеров, но часто распространяются по стволу, почти всегда с одной стороны, достигая 50 см и иногда даже более 1 м. Они всегда прикрыты корой, не имеют валика каллюса и потому очень плохо заметны. Только слабая вдавленность коры говорит об их наличии.
Раковые раны могут быть в любой части ствола, включая корневую шейку. Так как кора здесь более толстая, то на ранах иногда заметны трещины.
На стволах молодых берез есть еще один весьма характерный признак. Если снять корковый слой (бересту), то часто можно обнаружить в толще луба темно-бурые пятна размером не более 1X1,5 см, причем они почти всегда не достигают камбия. Эти пятна расположены всегда там, где в коре были чечевички. Поэтому можно полагать, что заражение берез произошло через чечевички. Темно-бурые пятна отмершего луба впоследствии могут сливаться, но все же остаются поверхностными. Распространение их вглубь до камбия происходит только в осенний и весенний периоды. Когда кора отмирает и буреет, то она становится мокрой так же, как и древесина ствола.
В литературе (А. А. Ячевский, 1935) имеются указания на так называемое слизетечение у ряда древесных пород, в том числе на красное слизетечение у березы. В вытекавшей слизи с резким запахом маслянокислого брожения обнаруживалась бактерия, названная Людвигом Micrococcus dendroporthos, ш симбиозе с грибом Torula monilioides Cord., к которым впоследствии присоединяются другие грибы, например, Fusarium sp., и водоросли. Людвиг справедливо полагал, что именно бактерия является основной причиной слизетечения. Однако он не описал эту бактерию и ограничился лишь ее названием. Конечно, в вытекшей из коры или древесины слизи можно было обнаружить различные организмы, не имеющие никакого отношения к возникновению слизетечения, для которых слизь являлась лишь средой для развития. Что же касается основного возбудителя, то он, конечно, действовал не в слизи на поверхности коры, а гораздо глубже, в тех тканях, где происходили патологические процессы, т. е. в лубе или глубже — в древесине.
Развитие и распространение болезни березы точно еще не прослежено, но, по-видимому, то и другое происходит так же, как у бука и других пород. Практические мероприятия для березы пока можно рекомендовать такие же, как и для бука, т. е. санитарные рубки.