Во всех рассмотренных выше устаревших взглядах на лесные сукцессии как на «самостоятельные», автогенетические проглядывает тенденция упрощать представление о сменах пород, представлять себе их развитие как борьбу в узком смысле этого слова, т. е. как одностороннюю антагонистическую борьбу растений между собой.
Фитоценологи, устанавливающие, что «каждый фитоценоз сам себе подготовляет гибель», недооценивали влияние человека, и процесс этой гибели представляли себе как естественный переход от более сложных и совершенных фитоценозов к простым и менее совершенным. В таком духе рисовали они «самостоятельную» смену сложных сосново-еловых насаждений и дубрав чистыми ельниками, которые являются регрессивной стадией в развитии леса и его местообитания; такой же спонтанной сменой якобы является и смена сосново-дубовых насаждений чистыми дубняками, заболачивание древостоев и многие другие описанные ими сукцессии.
Нельзя, конечно, исключать, что на отдельных этапах истории растительности регрессивные смены возможны, однако общая концепция «самостоятельного развития фитоценозов», требующая видеть в каждом смешанном и сложном насаждении только печать трагической обреченности, а в чистых ельниках, дубняках и других простых насаждениях — нечто устойчивое и «равновесное», — более чем ошибочна. К тому же она подменяет основную поступательную линию развития природы представлением о регрессии, о движении вспять.
В своем классическом труде «О диалектическом и историческом материализме» И. В. Сталин указывает, что «процесс развития следует понимать не как движение по кругу, не как простое повторение пройденного, а как движение поступательное, как движение по восходящей линии, как переход от старого качественного состояния к новому качественному состоянию, как развитие от простого к сложному, от низшего к высшему». Именно таковым и является общее направление в развитии лесных растительных сообществ, и это вытекает из обильного фактического материала, собранного нашими отечественными исследователями и лишь частично здесь упомянутого.
В чем же заключается исходная теоретическая позиция фитоценологов-автогенетиков, представляющих себе, что дубравы, развиваясь самостоятельно, неизбежно должны перейти в ельники, ельники в результате спонтанно вызываемого ими заболачивания — в сфагновые болота с низкорослой сосной, высокопроизводительные сложные субори — в низкопроизводительные дубняки и вообще сложные и высокопроизводительные сообщества — в простые и низкопроизводительные? Заметим при этом, что точка зрения ботаников-автогенетиков во всех случаях родственна точке зрения почвоведов — сторонников теории деградации почвы под лесами.
Ключ к разъяснению основной ошибки фитоценологов-автогенетиков мы находим в критике теории убывающего плодородия почвы, данной В. Р. Вильямсом. В. Р. Вильямс показал, что отправной точкой у сторонников этой теории является рассмотрение процессов взаимодействия растений и среды на основе одного-двух факторов среды при игнорировании всех остальных. Кривая зависимости угрожая от нарастания одного какого-либо фактора всегда имеет и начальном периоде фазу подъема урожая, а в конечном — его падение. Но стоит только включить второй нарастающий фактор, как кривая снова получает более высокий ход и кульминация ее отдаляется. При включении многих нарастающих факторов ее подъем становится беспредельным. На этом правильном, научном основании, опирающемся на точные экспериментальные данные, В. Р. Вильямс создал свое прогрессивное учение о бесконечных возможностях повышения урожая.
Следовательно, односторонность автогенетиков, искусственно и предвзято ограничивающих количество рассматриваемых факторов среды, которые взаимодействуют с растительностью, как раз и является их основной ошибкой. С. И. Коржинский и его последователи — сторонники этих взглядов рассматривали развитие растительных сообществ, ограничивая его влиянием лишь одного фактора среды — освещения, в лучшем случае (как в приведенном нами примере, когда критика Г. Ф. Морозова заставила В. Н. Сукачева расширить количество факторов среды, участвующих в предполагаемом процессе смены дуба елью) — двух-трех. Сторонники спонтанности процесса «деградации чернозема» под влиянием леса ограничиваются представлением о выщелачивании почв, игнорируя при этом многие биологические факторы почвообразования, в том числе биологическую аккумуляцию веществ под влиянием леса.
Указывая на общую прогрессивную, восходящую линию развития растительности, мы, как было уже упомянуто, не исключаем случаев, когда условия среды настолько бедны, что способны поддерживать существование лишь чистых и низкопроизводительных насаждений. В природе чистые насаждения нередко являются устойчивыми ценозами, но это лишь в крайних условиях роста: чистые сосняки на очень бедных почвах, пристепные сухие дубравы, чистые лиственничные насаждения у термохоры (на границе с тундрой или альпийской зоной) и т. п. Исключительно теневыносливые породы — пихта, бук, ель, тисс и другие — могут создавать устойчивые чистые насаждения в более влажном климате, на более плодородных почвах и главным образом там, где они встречаются каждая порознь. Если же они встречаются совместно, то и у них коренные насаждения получаются смешанные — елово-пихтовые, елово-пихтово-буковые и т. п.
Лесоводами подмечено, что при соседстве ельников с пихтарниками еловый подрост в большом количестве появляется под пихтой, а пихтовый — под елью. Кравчинский, Морозов, Высоцкий, Алексеев, Степанов и многие другие наши отечественные лесоводы и почвоведы показали на многочисленных фактах преимущество смешанных насаждений перед чистыми. Многосторонняя природа смешанных и сложных насаждений в большинстве случаев лучше разрешает основное внутреннее противоречие лесного ценоза — экологическое противоречие между организмами и средой; простые и чистые насаждения в большинстве случаев разрешают его на худшей и менее устойчивой основе.