Что предпримут ледники в дальнейшем? Какими будут последствия их деятельности? Они оказывают такое огромное влияние на жизнь всего земного шара и в состоянии производить такие коренные изменения на нашей старой планете, что есть все основания интересоваться, как проявит себя Мир льда в будущем.
Нам, конечно, многое известно о прошлом ледников и благодаря наблюдениям над ледниками, которые ведутся повсеместно, над морским и подземным льдом, мы довольно хорошо знакомы с тем, что сейчас происходит с ними. Мы знаем, что климат изменялся в прошлом и изменяется еще и теперь, и мы не знаем ничего такого, что сможет помешать ему изменяться в будущем.
Но тот факт, что время, в которое мы живем, — век льда — это самый необычный период в истории Земли, остается непреложным.
Если бы этот период был нормальным, население Центральной Европы и северных районов Соединенных Штатов, вероятно, наслаждалось бы субтропическим климатом. Поэтому самые любознательные из нас хотели бы знать, что порождает более холодные периоды, которые в долгой истории Земли наступали так редко.
Некоторые твердо придерживаются мнения, что крупные климатические изменения, дающие начало ледниковым эпохам, отличаются не сущностью, а только масштабами от тех перемен, какие имели место в течение всего плейстоцена и продолжают происходить и теперь. Говорят, что изменения в составе атмосферы, особенно зависящие от содержания в ней двуокиси углерода, водяного пара и вулканического пепла, вместе с изменениями интенсивности солнечной радиации и являются причиной климатических перемен.
Однако изменения в количестве двуокиси углерода и водяных паров, хотя они и могут вызвать небольшие климатические колебания, неспособны настолько охладить атмосферу, чтобы породить ледниковый период. Для этого атмосфере пришлось бы потерять половину своей влаги, и никто не представляет себе, почему и как это могло бы случиться. Что же касается двуокиси углерода, то расчеты показали, что огромное увеличение ее содержания в атмосфере за последнее время, вызванное сжиганием минерального топлива, все же недостаточно велико, чтобы этим можно было объяснить потепление климата Земли, имевшее место в этот же период. Кроме того, концентрация двуокиси углерода никогда не может быть очень высокой, так как ее поглощает морская вода.
Итак, очевидно, что ни двуокись углерода, ни водяной пар сами по себе не могут быть причиной наступления ледниковой эпохи. Вулканическому пеплу тем более не справиться с такой задачей, так как для создания нужных климатических условий его содержание в атмосфере должно было бы оставаться очень высоким на протяжении многих сотен, если не тысяч лет. Самое большее, что могли сделать Катмаи, Кракатоа и другие вулканы своими извержениями, — это понизить температуру воздуха на два-три года.
Таким образом, остается сделать заключение, что причиной, вызывающей ледниковую эпоху, являются изменения в количестве солнечной радиации. Здесь мы, возможно, недалеки от истины, так как установлено, что климатические колебания, которые наблюдались недавно, тесно связаны с изменением числа солнечных пятен и, следовательно, с изменениями в количестве солнечной радиации. А энергия, излучаемая Солнцем, — это, в сущности, единственная сила, управляющая всеми атмосферными процессами. И все же у этой теории есть свои слабые места. Если бы, например, в начале плейстоцена горных цепей было бы столь же мало, как в продолжение большей части геологического времени, а средняя высота континентов над уровнем моря была бы такой же небольшой, понижение снеговой линии из-за уменьшения солнечной радиации не могло бы вызвать ледникового периода. За исключением Антарктиды, снеговая линия не окаймляла бы достаточно больших ареалов, чтобы вызвать крупное оледенение.
Но как раз перед началом плейстоцена и в плейстоцене земная кора претерпела огромные превращения. Высоко поднялись горы и материки в целом. Снеговая линия окружила многие горные массивы и высокие плато. Лед из возвышенностей распространился на низменности, и наступил расцвет ледниковой эпохи. По мнению профессора Флинта, именно эта причина породила ледниковый период плейстоцена и все другие большие оледенения.
Возможно, что поднятие континентов и образование горных цепей послужили причиной возникновения ледниковых эпох, но это, конечно, не может объяснить чередование ледниковых и межледниковых эпох, которые имели место в плейстоцене и, предположительно, в более ранние периоды. Горные цепи, выросшие в начале плейстоцена, и сейчас на месте. Большинство их имеет почти такую же высоту, как и в максимуме висконсинской (вюрмской) ледниковой стадии. А некоторые стали даже выше. Флинт объясняет возникновение ледниковых эпох тем, что образование гор по времени совпадало с ослаблением солнечной радиации; последующие небольшие изменения в количестве солнечной радиации влекли за собой поднятия или опускания снеговой линии и, таким образом, вызывали чередования ледниковых и межледниковых стадий и небольшие колебания в общей массе льда. По мнению Флинта, изменения интенсивности солнечной радиации происходили постоянно, но привести к оледенению они могли только в эпохи усиленного горообразования.
По другим предположениям, ледниковые эпохи возникают в результате потепления, а не похолодания климата. Эта теория исходит из того, что оледенение может возникнуть только как следствие усиленного выпадения снега. А увеличение количества осадков в северных широтах является результатом сильного испарения, на что требуется дополнительное количество тепла. Противники этой теории выдвигают такое возражение — повышение температуры дало бы увеличение осадков скорее в виде дождя, а не снега, и более вероятно, что возникла бы очень дождливая межледниковая стадия, а не ледниковая. А геологические данные говорят, что все межледниковые периоды были скорее сухими, чем влажными. Кроме того, в течение ледниковых стадий снеговая линия была на 900 м ниже, чем в межледниковые, что вряд ли было бы возможно, если бы климат становился теплее. Как показывает соотношение изотопов кислорода в раковинах фораминифер, температура воды в тропических морях в течение ледниковых стадий определенно понижалась.
Профессора Морис Юинг и Уильям Донн из Колумбийского университета создали привлекательную гипотезу, которая, по их мнению, хорошо объясняет причины климатических колебаний и наступаний и отступаний ледников. Так как максимальная температура каждой межледниковой стадии плейстоцена была приблизительно одинаковой (почти такой же, как современная), климатическими изменениями в эпоху плейстоцена управлял «внутренний, саморегулирующийся механизм», а не внешние силы вроде изменений в солнечной радиации.
Если отбросить осложняющие факторы, которые есть в любой теории, Юинг и Донн, по существу, придерживаются того взгляда, что арктические и субарктические ледники ныне сокращаются потому, что весь Северный Ледовитый океан покрыт льдами. Это кажется странным, но посмотрим, как авторы рассуждают дальше. Они говорят: Северный Ледовитый океан холодный (и поэтому покрыт льдом), так как нынешний относительно низкий уровень Мирового океана сильно ограничивает поступление теплых атлантических вод в Арктику через довольно мелководные проливы в районе Исландии и Шпицбергена.
Покрытый льдом Северный Ледовитый океан дает очень мало влаги для питания гренландского ледникового покрова и других ледников в высоких широтах. Поэтому ледники эти сокращаются, возвращая воду океанам. Уровень моря поднимается, и между Северным Ледовитым океаном и северной частью Атлантики возникает взаимный обмен водами через проливы около Исландии и Шпицбергена. Благодаря этому воды северной Атлантики охлаждаются, а Северного Ледовитого океана — нагреваются, в результате чего полярный паковый лед тает.
Вследствие более усиленного испарения воды из незамерзшего Северного Ледовитого океана количество осадков, выпадающих на близлежащую сушу, будет увеличиваться, и ледники снова начнут расти. Их рост вызовет падение уровня моря, и когда уровень воды в проливах между Северной Атлантикой и Северным Ледовитым океаном станет критически низким, водообмен между этими акваториями ослабеет и весь Северный Ледовитый океан снова оденется в лед. Достигнув максимальных размеров, ледники, почти лишенные источника влаги для своего питания, снова начнут таять. Таким образом, ледниковые и межледниковые стадии будут сменять друг друга, возможно, еще 500 тысяч лет или около того.
Снижение снеговой линии и рост ледников в других частях Земли, особенно в горных цепях, расположенных далеко от Северного Ледовитого океана, Юинг и Донн объясняют изменениями в атмосферной циркуляции, на которую влияют открытый Северный Ледовитый океан, охлажденные воды Атлантики и рост ледников в северных широтах.
Саморегулирующийся механизм попеременно открывающегося и замерзающего Северного Ледовитого океана может быть причиной чередований ледниковых и межледниковых стадий, но он не может объяснить, как началась ледниковая эпоха плейстоцена или другой какой-нибудь эры.
Используя теорию, выдвинутую много лет назад, Юинг и Донн объясняют возникновение ледниковой эпохи перемещением полюсов. Если бы Северный полюс находился в северной части Тихого океана, а Южный полюс — в Южной Атлантике, ледниковая эпоха не наступила бы, так как благодаря океаническим течениям теплые экваториальные воды легко смешивались бы с водами полярных районов. Климат на Земле был бы более однородным и значительно более мягким. По Юингу и Донну, нынешняя ледниковая эпоха началась в то время, когда полюс мигрировал из северной части Тихого океана в пределы закрытого Арктического бассейна. Земля будет переживать попеременные вторжения и отступания больших ледников до тех пор, пока Северный полюс будет оставаться внутри этого обособленного бассейна. А быстро увеличивающийся объем данных указывает, что континенты и полюса не всегда находились в том положении, какое они занимают сегодня.
Внутри застывшего потока лавы вкраплено много минеральных частиц, содержащих железо, намагниченное магнитным полем Земли. Когда эти частицы, сами представляющие собой маленькие магниты с положительным и отрицательным полюсами, движутся в жидкой расплавленной среде, они ориентируются в ней по направлению магнитного поля Земли. Таким же образом ориентируются намагниченные зерна в отложениях, вносимых рекой в море. После того как лава застывает и превращается в твердую породу, а осадки уплотняются, ориентация микроскопических намагниченных частичек остается неизменной. Она и рассказывает о положении магнитных полюсов во время образования породы. Если, как считают многие ученые, магнитные и географические полюса всегда находились на относительно близком друг от друга расстоянии, палеомагнетизм этих крошечных намагниченных зернышек заключает в себе разгадку когда-то происходивших колебаний полюсов.
Специалисты, занимающиеся проблемой перемещения полюсов, вывели из этого факта заключение, что Северный полюс смещался по линии, которая начинается близ западного побережья Северной Америки, пересекает центральную часть Тихого океана у Гавайских островов, а затем идет к Японии и Азиатскому материку. Все это произошло в докембрийское и палеозойское время. В мезозойскую эру Северный полюс перекинулся на северо-восток через Сибирь и около начала кайнозойской эры вошел в Северный Ледовитый океан. Но приблизительно за последние 20 миллионов лет заметных изменений в его положении, по-видимому, не произошло. Если все это верно, ледниковая эпоха Юинга и Донна запоздала на несколько миллионов лет.
Ученые еще не пришли к единому мнению относительно движения полюсов и дрейфа континентов и даже причин возникновения ледниковых эпох. Но никто не сомневается в существовании ледниковой эпохи плейстоцена и в том, что она продолжается и сейчас. Мы знаем, где ледники зародились и куда они распространились. Мы узнали, что происходило с растениями и животными, когда лед наступал, а затем отступал. Мы можем видеть, что он сделал с земной корой, с рельефом и морями. Мы, кроме всего, определили время этих событий.
Теперь ученым осталось разрешить некоторые неясные вопросы и прийти к общему соглашению по нескольким наиболее трудным проблемам. А так как этими вопросами занимается целая армия увлеченных людей, можно надеяться, что ответы на них не заставят себя долго ждать. Вряд ли у кого-нибудь вызовет удивление, если в ответ на вопрос, каковы причины возникновения ледниковой эпохи и почему она продолжает существовать, будут перечислены несколько факторов — солнечная радиация, перемещения полюсов, горообразование, замерзание и оттаивание Северного Ледовитого океана и другие.
Можно ли, основываясь на наших знаниях того, что произошло в прошлом, предсказать будущие события?
Большинство геологов считает, что мы сейчас живем в ледниковую эпоху и что, как предполагают многие из них, огромные ледники снова покроют Северную Америку и Европу. Есть некоторые данные в поддержку этой точки зрения и очень мало — против нее. Бесполезно оспаривать мнение, что климат сегодня не регулируется теми же силами, какие управляли им в течение тысяч лет. С тех пор как ледники отступили за Великие озера, прошло гораздо меньше времени, чем то, которое занимала какая-нибудь крупная межледниковая стадия эпохи плейстоцена. Если мы сейчас живем в межледниковое время, то, исходя из продолжительности некоторых прежних межледниковых стадий, нынешняя проделала несколько меньше половины своего пути. Если это так, то через какие-нибудь 10—15 тысяч лет ледники снова станут активными. Что они сделают с сушей — вы знаете: точно то же, что они сделали с ней в прошлом. Но ответить на то, как они обойдутся с человечеством, мы не можем. Многое будет зависеть от самого человека.
Похоронят ли ледниковые покровы под собой Берлин, Нью-Йорк и Чикаго, как некоторые предсказывают? Или, может быть, когда ледники продвинутся к ним, этих городов уже не будет и льды потекут по лежащей в вечном покое земле, а раскинутые по ней руины прежних городов будут свидетельствовать о разрушении и упадке древней недолговечной цивилизации? Или, может быть, ко времени следующего ледникового вторжения Нью-Йорк, Кливленд и Чикаго превратятся в один громадный город, колоссальный муравейник, населенный троглодитами, понятия не имеющими о том, что творится за пределами их ограниченного горизонта и живущими под железным контролем людей и сил, о которых они ничего не знают? Или это место будет стерто с лица Земли рукой человека, и, продвигаясь, лед предоставит природе возможность обновить эту землю и снова оставить на ней свои отпечатки?
Но давайте предположим (будем уповать на это), что человечество научится планировать свое будущее и регулировать свою численность в зависимости от окружающей среды, так что у него будет будущее, и что через 10—15 тысяч лет там, где находятся Берлин, Нью-Йорк и Чикаго, тоже будут города, не очень отличающиеся по размерам от ныне существующих.
Что же произойдет? Было бы очень опрометчиво заявлять, как это делают некоторые, что эти города ожидает уничтожение под натиском льда. Нарисуем более реалистическую картину.
Прежде всего на основании температурных кривых за последние несколько тысяч лет можно заключить, что до того, как северные части Северной Америки и Европы испытают новое нашествие, вероятно, будет происходить усиленное таяние существующего льда. Если бы наступил период, подобный гипситермальному (6000—500 годы до нашей эры), когда температура была на несколько градусов выше современной, уровень моря поднялся бы на 90—180 см. Хотя в продолжение сотен лет вода заливала бы низкие болотистые прибрежные земли, ее влияние на приморские города и на жизнь людей в примыкающих к ним районах было бы ничтожным.
Более важен вопрос о том, что произойдет в засушливых областях, население которых уже и теперь с трудом удовлетворяет свои потребности в воде. Несомненно, что эти территории станут еще засушливее, и многие из них превратятся в пустыни.
Если бы снеговая линия значительно поднялась над горами нашего Запада, это привело бы к тому, что весной и летом снег и ледники не давали бы достаточного количества талой воды, необходимой для орошения полей и водоснабжения городов. Много пахотных земель превратилось бы в луга, а пастбища — в пустоши. При таких обстоятельствах люди, очевидно, станут переселяться на более влажные земли.
Конечно, может случиться, что к тому времени работы по опреснению морской воды смягчат или вообще снимут эту проблему, но нельзя забывать о множестве потенциально засушливых земель, которые находятся далеко в глубине материка. Теперь представьте себе, какая возникнет проблема, если на этих землях поселится в 5, 10 или 100 раз больше людей и опресненную морскую воду нужно будет транспортировать по всему континенту!
Ну, а если, наконец, придут сами ледники, что ждет наших отдаленных потомков? Когда лед распространится по центральной части Северной Америки, озеро Агассица, как это бывало в прошлом, снова возродится. Но по мере приближения ледников охлаждение климата настолько сократит вегетационный период в прериях Манитобы, что многие фермеры и все те, кто связан с сельскохозяйственным производством, переберутся в другие места прежде, чем наступающие воды озера зальют их земли. Чтобы сохранить города, когда воды озера дойдут до них, вокруг городов построят дамбы, а канал стока из озера будут углублять, чтобы, насколько возможно, задержать подъем уровня воды в озере.
Наступление озера и льда через прерии не вызовет никакой катастрофы: битва человека с природой, вероятно, будет продолжаться несколько тысяч лет. В некоторых местах на смену крупному земледелию в конце концов придет мелкое натуральное хозяйство, которое, в свою очередь, уступит место кочевому образу жизни, пока, наконец, сами ледники не надвинутся на эти земли. Медленно отступая перед ледниками и поднимающейся водой, человек будет биться с ними на всем пути. Но до тех пор, пока ледник не остановится сам, борьба эта будет неравной: в ней люди, живущие на севере, окажутся побежденными, но в армии людей, добывающих себе средства к существованию на землях, лежащих к югу от ледника, будет скрыт зародыш того передового отряда, который когда-нибудь, поколение за поколением, снова двинется на север по следам отступающего ледника, чтобы занять территории, некогда погребенные подо льдом. Переселение на эти девственные угодья будет идти по мере потепления климата, но, возможно, не быстрее, чем это имеет место сейчас на Аляске, в северной Канаде, в северной Сибири и в Гренландии.
Что станет с Чикаго или другими большими городами, которые, возможно, раскинутся по южному побережью озера Мичиган, ко времени следующего вторжения льда? Мы знаем ответ. Когда лед снова отрежет пролив Макинак и изолирует Мичиган от других озер, вся его вода будет уходить через озеро Чикаго в Миссисипи. Чикаго и другие приозерные города не будут затоплены, как это произошло когда-то с лесом у Ту-Крикс. Если выход из озера Чикаго не сможет справиться с увеличивающимися массами поступающей воды, его углубят. К тому времени землечерпательные машины достигнут такого совершенства, что углубление каналов и сооружение новых станет просто детской игрой. Как бы то ни было, справиться с водой будет не слишком трудно. Какой-нибудь случайный айсберг, отколовшийся от края ледника, может застрять в канале и вызвать местное наводнение, но такие отдельные непорядки будут быстро устраняться.
Однако другие события могут иметь гораздо более важное значение для жителей городов будущего. За время, пока передний край ледника продвинется по всей длине озера Мичиган, сменится несколько поколений людей. Эти изменения медленные, и каждое отдельное поколение вряд ли их заметит. Но в течение этого времени Чикаго, не сдвинувшись с места ни на пядь, станет субарктическим городом.
Так как вегетационный период будет становиться все короче и короче, посевы злаков станут отодвигаться все дальше и дальше на юг, и даже молочный скот штата Висконсин (если для производства молока люди в те времена все еще будут пользоваться такой неэффективной машиной, какой является корова) откочует к Иллинойсу и Кентукки.
Еще задолго до того, как лед подойдет к проливу Макинак, объем перевозок по озеру сильно уменьшится из-за истощения железных рудников. Но когда само озеро Мичиган окажется под ледником, судоходство по нему совсем прекратится. Сыпучие пески береговых дюн, может быть, снова придут в движение; на этот раз путь их будет пролегать через развалины огромных сталелитейных заводов. Лишившись своего тыла, город будет медленно, но неизбежно задушен.
С другой стороны, не везде природа проявит такую немилость к человеку. Вследствие перемещения полярного фронта и преобладающих западных ветров к югу засушливые области на всей земле получат больше влаги. Каждое новое поколение владельцев ранчо и фермеров в западных пустынях будет иметь немного больше воды, чем предыдущие. В горах будет выпадать больше снега, а в котловинах — больше дождя. Озера станут увеличиваться, а мелкие водные бассейны в пустынной местности и обнаженные соляные пласты медленно покроются водой и образуют новые постоянные озера. Равнины к востоку от гор тоже испытают на себе благотворное воздействие новой плювиальной эпохи.
Такие же изменения произойдут в Сахаре, в огромных пустынях внутренних областей Азии и на других обширных засушливых пространствах: будет больше снега в горах и больше дождя на низменностях. Старые озера расширятся и возникнут новые.
Если судить по событиям, имевшим место в прошлом, некоторые засушливые районы, может быть, получат больше воды, чем людям нужно. Озера Бонневилл и Лахонтан снова вернутся к жизни, и их поднимающиеся воды заявят свои права на земли, продуктивность которых раньше обеспечивали дожди и сбегающая с гор вода.
Когда наступит новая плювиальная эпоха, воды Бонневилла начнут медленно подкрадываться к источенным волнами уступам береговых линий Прово и Бонневилла и к порогу древнего стока, где они вольются в верховья реки Снейк у перевала Ред-Рок. Однако маловероятно, что поколения жителей долин будут спокойно наблюдать процесс затопления их плодородных полей, ничего не предпринимая против этого. На этот раз вода станет подниматься не раньше, чем ее глубина в том месте, где сейчас стоит храм мормонов в Солт-Лейк-Сити, достигнет 240 м, а не так, как это происходило, когда старое озеро Бонневилл излилось через перевал Ред-Рок. Специалисты определят критический уровень, выше которого воде не позволят подниматься. Когда вода достигнет этого уровня, ее избыток отведут на 100 км через огромные акведуки до верховьев реки Портнэф, откуда она направится через реки Снейк и Колумбию в Тихий океан. Другие огромные насосные станции смогут перебросить воду через горный хребет Уосач в реку Колорадо. Это, в свою очередь, тоже поможет держать будущее озеро Бонневилл под контролем.
Было бы интересно поразмышлять и о том, что ожидает самый большой город США в ледниковую стадию через 10 тысяч лет, предположив, конечно, что в то время на том месте, где теперь Нью-Йорк, будет город. Задолго до того, как лед достигнет города, разросшиеся ледники отрежут море от его источников питания, и его уровень станет падать. Однако благодаря постоянным дночерпательным работам порт останется судоходным. Но по мере медленного снижения уровня воды портовые сооружения придется передвигать ближе к морю. И город тоже поневоле станет распространяться по направлению к отступающему берегу. Когда лед достигнет долины реки Св. Лаврентия, уровень моря упадет уже более чем на 15 м, и порт Нью-Йорк окажется на нынешней материковой отмели, на много миль дальше от современного входа в нижнюю гавань.
С уходом моря с Беринг-Чукотской платформы противоположные берега Берингова пролива начнут медленно сближаться, и подводным лодкам придется пользоваться каким-нибудь каналом, чтобы пройти из Тихого океана в Северный Ледовитый. А по болотистой почве, устилающей теперь дно Северного моря и Ла-Манша, снова будут ходить люди и животные.
Но кто возьмет на себя смелость делать какие-нибудь предсказания о состоянии цивилизации к периоду следующего вторжения льда?
Нас отделяет от него слишком много времени. Даже если бы наступание льда началось сейчас или если бы оно уже активно развивалось и успело привести ледниковые покровы на высоты Лабрадора и северного Квебека, — кто мог бы сказать, с чем встретится лед на своем пути, когда он достигнет Нью-Йорка и Чикаго? Ведь это произошло бы по меньшей мере через тысячу лет, а вероятнее всего — через пять тысяч. А за это время многое может случиться с человечеством.
Есть основания считать, что ледник никогда не дойдет до Нью-Йорка и никогда вновь не распространится на район Великих озер, как это было в вальдерское время, и что с каждым последующим наступанием он будет занимать все меньшее пространство. После любого ледникового вторжения высота суши уменьшается. Стоит только посмотреть на глубоко выпаханные цирки, U-образные долины и останцовые пирамидальные пики, и мы с удивлением заметим, каких размеров достигает разрушающее действие ледников. От некоторых горных цепей, переживших одно-два больших ледниковых нашествия, остались только разбросанные пирамидальные вершины. На них уже больше нет обширных высокогорных участков, где может скапливаться снег, образующий ледники. В последующие периоды похолодания с понижением снеговой линии лед будет накапливаться все в меньших и меньших количествах. Исключение составят лишь те хребты, которые растут быстрее, чем их разрушает эрозия. И, наконец, мир снова вернется к блаженным дням ранней кайнозойской эры, даже если полюса останутся в их нынешнем положении.
Но этого нельзя ожидать раньше, чем через 100 тысяч лет, и невозможно предсказать, что будет к тому времени с человечеством. Несомненно, что за этот период расцветет и придет в упадок не одна цивилизация. Человек не знает, что ждет его уже через 50 лет. Даже самые лучшие руководители, которых он может поставить у кормила власти, не всегда в состоянии определить его будущее на год вперед.
Может быть, человек научится как-то влиять на погоду и климат и тем самым в какой-то мере контролировать мировые запасы льда.
Ученым еще очень многое нужно узнать о последствиях, которые повлекут за собой изменения климата, прежде чем они предпримут необходимые эксперименты. Но прежде всего спросим, кому на пользу будут эти изменения? Уже были попытки на скорую руку решить вопрос о погоде. Посмотрим, какие они дали результаты.
Почти все осадки, выпадающие в штатах Юта и Невада, высокие горы извлекают из влагоносных западных ветров. Нельзя сказать, чтобы эти ветры были слишком влажные, так как Сьерра-Невада выжимает их чуть ли не досуха. Вскоре после того как в 1946 году Винсент Дж. Шеффер и Ирвинг Лэнгмюр вызвали искусственный снегопад, рассеяв сухой лед в облаках над западной частью Массачусетса, Невада тоже прибегла к этому, чтобы удовлетворить запросы лыжников. Юта, превратившая свои лыжные курорты в большие коммерческие предприятия, немедленно пригрозила обратиться в Верховный суд с требованием, чтобы Неваде запретили выкачивать снег из облаков, направляющихся в Юту. Операции по искусственному образованию дождя над Нью-Йорком попали под обстрел со стороны города Бостона, так как появились опасения, что такой дождь отрицательно скажется на источниках водоснабжения Бостона.
Сейчас интерес к искусственному дождю упал по сравнению с 1952 годом, когда инициаторы этого дела обязались по контракту оросить 15% всех земель Соединенных Штатов. Как бы там ни было, факт остается фактом: при определенных условиях, распыляя в облаках сухой лед и кристаллы йодистого серебра, можно вызвать дождь и снег. И все же, прежде чем мы получим хорошо контролируемые результаты, еще много нужно узнать о том, как в природе образуются атмосферные осадки. Йодистое серебро, например, можно использовать как для того, чтобы вызвать осадки, так и для того, чтобы помешать их выпадению. Опыты по рассеиванию облаков при помощи кристаллов йодистого серебра производились на западном побережье Норвегии. Цель этих экспериментов заключалась в том, чтобы задержать выпадение дождя до того времени, пока влагоносные ветры не достигнут гор, расположенных в глубине материка, где дождь более необходим, особенно для действующих там гидроэлектростанций.
Но все эти операции не выходят пока за рамки эксперимента. Что случилось бы при попытке произвести изменения погоды (а, следовательно, и климата) в больших масштабах? Может быть, таким путем удалось бы установить контроль над ледниками? На этот счет предложено множество проектов, и будут еще и другие. Некоторые сравнительно небольшие сооружения действительно могли бы вызвать довольно значительные изменения в климате Земли.
Для получения электрической энергии инженеры предлагали воздвигнуть плотину поперек Гибралтарского пролива. Плотина, преградив доступ очень соленой воды из Средиземного моря, могла бы в конце концов уменьшить соленость воды в Атлантике. Высказывалось предположение, что благодаря этому туда не сможет проникать холодная вода из Арктики, что вызовет изменения в циркуляции воды и ветра. Эти изменения, в свою очередь, окажут воздействие на климат земного шара. Но, как писал океанограф Генри Стоммель, из этого проекта можно сделать два одинаково правдоподобных вывода: один — что мировой климат стал бы теплее, а другой — что холоднее.
Многие отстаивали идею, согласно которой, перегородив плотиной Берингов пролив, можно было бы подогреть Арктику. Но уже одно присутствие плотины, если принять точку зрения Юинга и Донна, сделало бы Арктику еще более обособленной и, таким образом, более холодной, чем сегодня; поэтому на аляскинском и сибирском побережьях Северного Ледовитого океана температура стала бы еще более низкой.
Советский инженер предложил установить у плотины насосы для откачки холодных вод Северного Ледовитого океана в Берингово море, полагая, что отвод холодной воды с одной стороны океана вызовет приток больших масс более теплой атлантической воды на другой стороне.
Речь идет о проекте П. М. Борисова, изложенном в ряде статей, в том числе в статье «К проблеме коренного улучшения климата», напечатанной в «Известиях Всесоюзного географического общества», вып. 4, 1964.
Согласно его теории, паковый лед и вечная мерзлота растаяли бы и обширные новые пространства стали бы доступными для сельского хозяйства. Очевидно, защитники этой теории не являются сторонниками теории Юинга и Донна. К тому же созданные в их воображении насосы должны иметь значительно большие размеры, чем могут себе представить большинство людей, в том числе и конструкторы насосов. Р. А. Маккормик из Бюро погоды США высчитал, что для того, чтобы растопить лед в Северном Ледовитом океане, на откачивание воды потребовалось бы по крайней мере 100 лет. Но, как и в случае с Гибралтарской плотиной, никто по-настоящему не знает, какие результаты может повлечь за собой осуществление этих проектов.
Доктор Г. Векслер из Бюро погоды США высказал мысль, что уменьшение количества инфракрасной радиации, возвращающейся в пространство, могло бы способствовать повышению температуры атмосферы Земли. Достигнуть этого можно созданием огромного ледяного облака, которое уменьшило бы охлаждение поверхности Земли, как это бывает при ледяных туманах, образующихся при очень низкой температуре там, где есть источники влаги. Исходя из того, что мы живем в атомном веке, Векслер говорит: дешевле и эффективнее всего создать ледяное облако при помощи ядерной энергии. Представьте себе, что десять действительно «чистых» водородных бомб, по 10 мегатонн каждая, будут взорваны на оптимальной глубине в Северном Ледовитом океане и образуют пар, который хлынет в атмосферу, сгустится в водяные капли и замерзнет. Конечно, сбросить бомбы придется очень точно, чтобы ветер разнес ледяные кристаллы над всем Северным Ледовитым океаном, но не за его пределы. Масса ледяных частиц, взвешенных в атмосфере в течение долгого времени, будет весьма эффективным экраном для земного излучения. По мнению Векслера, если все произойдет, как задумано, арктический пак исчезнет раньше, чем через десять лет, но так же, как Юинг и Донн, он считает, что это вызовет усиленный рост ледников и возникновение новой ледниковой эпохи.
Для изменения климата предлагали также повысить температуру воды в Гудзоновом заливе атомными нагревателями. Сторонники этого проекта считают, что зимние арктические ветры, дующие над незамерзшими водами залива в южном направлении, станут теплее. Таким образом, климат в южной Канаде и в северных штатах значительно смягчится. Но кто может гарантировать, что случится именно так? В своей занимательной и поучительной книге «Наша американская погода» Джордж Г. Т. Кимбл пишет: «Предположив, что залив можно подогреть (между прочим, он в девять раз больше штата Алабама), посмотрим, что последует за этим.
Это преувеличение, так как площади Алабамы и Гудзонова залива составляют соответственно 134 000 и 820 000 кв. км, т„ е. относятся как 1:6.
На одну возможность как-то мало обращали внимания. Вот она. Когда холодный воздух будет проходить на юг через открытые воды залива, он не только нагреется, но, кроме того, насытится большим количеством водяного пара, так как способность холодного сухого воздуха поглощать водяные пары быстро увеличивается с повышением температуры. (Так, воздух при 0° может содержать почти в два раза больше влаги, чем при —12°.) Достигнув высот к югу от залива, часть вновь приобретенной влаги выпадет в виде снега — ибо даже сверхоптимист не считает, что можно подогреть весь залив до такой степени, чтобы все зимние осадки выпадали в виде дождя. Если бы количество выпадающего снега увеличилось, скажем, на 50—75 см, тогда, как можно предположить, ежегодные его накопления будут больше, чем ежегодные потери от таяния и испарения. Случись это, новая ледниковая эпоха стала бы медленно, но верно развиваться, а это самое последнее, что защитники этого предложения имели в виду. В общем, есть доводы за то, чтобы особенно не наводить порядок в погоде».
Эту цитату я привел, чтобы подчеркнуть, насколько чувствительным может быть равновесие между миром, покрытым льдом, и свободным от него.
Нет, сомнения, что в ближайшие десятилетия ученые добьются большого прогресса в исследованиях, связанных с изменениями погоды, по крайней мере в местных масштабах. Будет найден способ, как уменьшить вред от засухи, заставив осадки выпадать в нужном месте и в нужном количестве. Отойдет в прошлое проблема защиты цитрусовых растений от мороза. Вероятно, даже найдут способ ослабить силу ураганов и тайфунов или направить их по другим путям, где они не будут приносить таких разрушений.
Но что можно предсказать, когда речь заходит о планетарных массах льда? Может быть, мы научимся контролировать климат, чтобы удерживать лед там, где он находится сейчас. Некоторые предпочли бы, чтобы лед был уничтожен совсем, но многих других это поставило бы перед неразрешимой проблемой водоснабжения. И до тех пор, пока мы не сможем понижать горы, роду человеческому придется изредка перемещаться под натиском Мира льда.