Теперь надлежало решить: что же в ядре является хранителем наследственной информации, в каких структурах, в каких молекулах хранится генетический код.
Первым шагом на пути формирования представлений о материальных носителях наследственной информации была гипотеза Уотсона и Крика. Их модель была описана в предыдущих статьях, и мы не будем повторяться. Напомним только, что одним из основных ее достоинств было предложение считать молекулу ДНК состоящей из двух закрученных в спираль длинных нитей.
Очевидно, что каждая из двух нитей может послужить основой для построения новой двухнитчатой спирали ДНК» причем две вновь образовавшиеся нити будут абсолютно точными копиями одной первоначальной. Они достроят себе зеркально похожих близнецов, так как аденин притянет к себе снова тимин, а гуанин снова только цитозин. Таким образом, будет сохранена преемственность наследственной информации. Если же в процессе достроения второй нити произойдет ошибка и на место нужного основания встанет другое, произойдет мутация.
А как же осуществлена сама запись наследственности в ДНК? Да и вообще, не странно ли говорить о записи мириадов признаков у сотен миллионов видов, населяющих нашу планету, если молекула ДНК состоит всего из шести компонентов одинаковых сахаров и фосфатов и четырех различающихся оснований, да к тому же связанных попарно?
Вы уже читали об этом в статьях «На грани живого и неживого», «От нуклеиновых кислот до белков». Вы помните, что в ДНК есть своего рода азбука Морзе. Если даже и не принимать во внимание сахарофосфатные нити, то и тогда можно преспокойно обойтись в наследственном алфавите теми четырьмя «буквами» А, Т, Г, Ц, которые есть в молекуле. Что же касается количества информации, которую можно записать по длине молекулы ДНК, то, как только биохимики «взвесили» молекулу ДНК, стало ясно — в ней такой запас памяти, что его хватит с избытком. Ведь длина полимеров оказалась огромной.