Из достижений в области практического акушерства следует отметить появление ряда замечательных компиляций древних гинекологических сочинений. Первым из них было сочинение Каспара Вольфа, изданное в Цюрихе в 1566 г. В дальнейшем, после того как оно было дополнено Каспаром Баугином в 1586 г., оно сделалось основным стержнем наиболее значительного и известного труда в этой области — сочинения знаменитого Израэля Шпаха (Страсбург, 1597). Все эти сборные руководства не знаменуют собой подлинного прогресса эмбриологии, но тем не менее, свидетельствуют о существовании большого интереса к проблеме развития, — интереса, несомненно утилитарного в своей основе, но который не мог не привести к достижениям теоретического характера.
Иллюстрация из «Anatomia» Рифа (1541 г.)
Литература по акушерству, предназначенная для повивальных бабок, также заслуживает серьезного внимания. Приблизительно в этот период появились первые популярные руководства, построенные на суевериях и пережитках древних воззрений, дошедших окольным путем из сирийских и арабских источников, но и другие, составленные на основе тщательного изучения Галена и Аристотеля, с одной стороны, или на основании вскрытий и наблюдений над живым материалом, — с другой. Первая группа представлена сочинением Якоба Руэфа «De Conceptu et Generatione Hominis» («О зачатии и порождении человека»), вышедшим в 1554 г. Написанное первоначально по-латыни, оно было вскоре переведено на другие языки. Значение этой книги заключается в ее иллюстрациях. Последние воспроизведены на рисунке. Я полагаю, что эти рисунки дают отчетливое представление об основных идеях этого периода в области эмбриологии млекопитающих. Одновременно они знакомят нас с кругом идей таких авторов, как Риолан Старший, Меркуриалис, Саксония, Ронделе, Венусти, Холлер, Валлезий. В сочинениях этих авторов много неясного в толковании эмбрионального роста и развития, и без Руэфа было бы трудно или даже вовсе невозможно составить отчетливое представление о том, как исследователи его эпохи представляли себе все эти явления. Подобно всем им, Руэфф строго следует тексту Галена и Аристотеля, за исключением некоторых, менее важных идей.
На рисунке (а) Руэф изобразил продукт смешения семени и менструальной крови в матке или, как он туманно говорит, смесь семени того или другого рода, превращающуюся в розовый яйцевидный и одетый тонкой оболочкой сгусток; рисунок (б) изображает ту же массу в матке, одетую тремя оболочками: амнионом, хорионом и аллантоисом — прискорбное, но интересное извращение фактов; на рисунке (с) показано, как поверх напоминающей желток массы семени и крови появляются «три мелкие белые точки, похожие на свернувшееся молоко». Это первые зачатки печени, сердца и мозга. Следующий рисунок (d) изображает четыре первых кровеносных сосуда, отходящих от сердца и распределяющихся по поверхности массы. Несомненно, Руэф сам вскрывал куриные яйца и наблюдал ранние стадии образования бластодермы или же узнал об этом из чужих наблюдений, например Койтера и Альдрованди. Не приходится думать, что он заимствовал рисунки псевдобластодермы из их сочинений, так как в 1554 г. ни одно из них еще не вышло в свет и, насколько мне известно, в то время еще не было подобных иллюстраций.
Иллюстрации из «De Conceptu et Generatione Hominis» Якоба Руэфа (1554 г.), изображающие сгусток крови и семени в матке (согласно Аристотелю). По Сингеру
Дальнейшие рисунки более фантастичны. На рисунке (е) представлены намечающиеся в верхней части «яйца» первые очертания черепа; на рисунке (f) — кровеносные сосуды, которые внезапно приобрели очертания человеческого существа, и на рисунке (g) — сформированный зародыш. Руэф дает написанное гекзаметром мнемоническое правило:
«Iniectum semen, sex primis certe diebus
Est quasi lac: reliquisque novem sit sanguis; at inde
Consolidat duodena dies; bis nona deinceps
Effigiat; tempusque sequens producit ad ortum
Talis enim praedicto tempore figura consit».
«Впрыснутое семя в течение первых шести дней похоже на молоко, в остальные девять становится кровью, а затем: двенадцатый день уплотняет, дважды девятый дает, наконец, изображение, а последующее время доводит до рождения, ибо таков будет образ в предсказанное время».
Руэф приводит несколько превосходных диаграмм плода in utero и его положения в отношении к остальным частям тела, а также различные положения плода, хорошо известные акушерам. Его тератология менее удачна: так, например, образование уродств он приписывает непосредственному вмешательству божественной силы, хотя и отваживается на некоторые рассуждения относительно «испорченного семени». Однако главное значение Руэфа в истории эмбриологии заключается в том, что его рисунки семенно-кровяного сгустка и расположенной над ним псевдобластодермы проливают яркий свет на аристотелевские тенденции того времени.
Книга Руэфа впоследствии была переведена на английский язык и под названием «The Expert Midwife» («Опытная повивальная бабка») выдержала много изданий.
Главным представителем второй группы популярных книг этого периода является сочинение Евхария Рёсслина или Ресслейна, переведенное врачом Томасом Рейнолдом на английский язык и изданное им в 1545 г. как собственное сочинение под заглавием «The Byrth of Mankynde otherwyse the Woman’s Book» («Рождение человека, иначе: книга женщины»). Это была первая книга на английском языке, снабженная гравюрами на меди. Эти гравюры были вариантами традиционных рисунков из сочинений Сорана. В книге Ресслейна—Рейнолда учению Галена уделено меньше внимания, чем в книге Руэфа, но рисунки в ней, сделанные по материалам вскрытий, несравненно лучше. Из других книг этого периода по акушерству, пользовавшихся большой известностью, следует назвать сочинение Сципиона Меркурия. Подробнее о повивальном искусстве в эпоху Ренессанса см. у Спенсера и Миллера. Второстепенные эмбриологи XVI в., оставившие менее значительный след в истории науки, насчитывают в своей среде основателя современной хирургии — Амбруаза Паре. Его учение о зарождении не заключало в себе ничего оригинального и, по-видимому, было не более как галенизм в интерпретации ума сведущего, хорошо уравновешенного и неспекулятивного.
Теория трех пузырей сформулирована у него весьма четко. Так, мы читаем: «Семя в матке кипит и бродит, набухая в три пузыря, или вздутия» — мозг, печень и сердце. Рисунки Паре целиком заимствованы у Везалия и Руэфа (однако без ссылок на этих авторов). Последними приверженцами теории трех пузырей были Роберт Флудд (1617) и Деусингий, писавший в 1665 г., после Гарвея. Из других, заслуживающих упоминания, назовем Северина Пинея, Л. Бонациолуса и Феликса Платтера. Никто из них не подвинул науку вперед, а рисунки первого в «De Virgiuitatibus notis graviditate et partu» («О признаках девственности, о беременности и родах») просто смехотворны.
Иероним Капиваккий, Ф. Лицет, Дж. Костеус и В. Карделин, работы которых относятся к 1608 г., были последними ревностными адептами древних теорий, например теории о том, что зародыш мужского пола вдвое теплее и развивается вдвое быстрее, чем зародыш женского пола.
Источник: Джозеф Нидхэм. История эмбриологии. Пер. с англ. А.В. Юдиной. Гос. изд-во иностранной лит-ры. Москва. 1947