Экология животных в 70-е годы XX века

Как мы видели, каждый из рассмотренных выше периодов истории экологии отличался более или менее четко выраженным своеобразием. Однако эти качественные изменения общего направления, основных методов и содержания все-таки не выходили за известные, так сказать, стандартные, рамки экологии как одной из бесспорно биологических наук, хотя, конечно, тесно связанной с различными естественными и другими дисциплинами. Совершенно особая картина сложилась в 70-х годах. Экология заняла несравненно более важное, чем прежде, положение в системе биологических наук. Впрочем, этого следовало ожидать, учитывая внутреннюю логику прогресса биологии. Последняя все более нуждалась в углубленном познании закономерностей связей живых существ, стоящих на разных уровнях организации, как между собой, так и со всей окружающей природой, в том числе затронутой деятельностью человека. Значительно более неожиданным оказалось то обстоятельство, что некоторые важные экологические представления и термины стали систематически использоваться далеко за пределами биологии, а именно в области социально-экономических, технических, географических и ряда других наук, связанных с изучением последствий деятельности человеческого общества, включая ее международные аспекты. В соответствующей литературе, в том числе газетах, публицистических журналах и книгах, прочное место заняли такие понятия, как «экология», «окружающая среда», «биоценоз», «экологическая система», «экологическое равновесие». Наряду с ними возникли новые выражения, вроде «экологического кризиса» и даже «экологической катастрофы».

Думается, что причина подобной необычайно возросшей популярности экологии кроется в самой ситуации, сложившейся сперва в отдельных промышленно наиболее развитых странах, а затем и в глобальном масштабе, как побочное следствие научно-технической революции, в процессе которой в невиданных доселе масштабах оказалась затронутой почти вся биосфера. И в самом деле, с одной стороны, колоссально возросшие производительные силы, особенно промышленность и транспорт, а с ними и энергетика, постоянно нуждаются в сырье, заставляя нас искать все новые его источники, промышленно осваивать ранее нетронутые районы, что неизбежно истощает сырьевые ресурсы планеты и нарушает природные экосистемы. С другой стороны, в процессе производства и повседневной жизнедеятельности человечества в окружающую среду случайно или преднамеренно выбрасывается масса всевозможных промышленных и бытовых отходов, которые надолго засоряют и даже заражают водоемы, атмосферу и почву, часто делая невозможным обитание в них живых организмов. На масштабах этого процесса в сильной мере сказывается необычайно возросшая численность населения, повлекшая за собой рост крупных городов, урбанизацию природы и получившая наименование «демографического взрыва».

При этом если раньше отрицательные последствия деятельности людей носили локальный характер, то в современных условиях они ощущаются в глобальных масштабах. Таково, например, распространение радиоактивных осадков, остатков ядохимикатов и пр. Практически на земном шаре в настоящее время уже нет мест, где на природных комплексах так или иначе не сказалось бы влияние антропогенных факторов. Особенно резко негативные процессы проявляются в наиболее населенных, индустриально развитых капиталистических странах, поскольку в условиях капиталистической экономики эти явления почти никак не регулируются. Здесь состояние природной среды достигло такого угрожающего для благосостояния человечества уровня, что заставило во всей широте поставить вопросы охраны не только живой природы, но вообще среды, окружающей человека, т. е. биосферы в целом. В сущности возникла проблема обеспечения нормальной современной жизни, а также развития человечества в будущем. Не удивительно, что некоторые авторы, неправомерно обобщая недостатки, свойственные капиталистическому обществу, стали писать об экологическом кризисе и экологической катастрофе как о неизбежной перспективе обитателей всей нашей планеты. Не поддаваясь подобным пессимистическим настроениям, нельзя, однако, не признать, что положение с состоянием и охраной природы на Земле весьма далеко от оптимального и нуждается в коренном улучшении даже в социалистических странах, хотя здесь принимаются широкие меры для улучшения состояния среды.

Естественно, что описанная ситуация стала предметом активного обсуждения на научных симпозиумах и на страницах разного рода изданий. Так, весной 1972 г. в Праге состоялся международный симпозиум на тему «Марксизм-ленинизм и проблема сохранения окружающей среды». В нем участвовали ученые-марксисты и представители коммунистических и рабочих партий 36 стран. Обзор материалов симпозиума был опубликован в виде брошюры под названием «Экология и политика» (1972 г.). В конце того же 1972 г. в редакции журнала «Вопросы философии» за «круглым столом» подверглась обсуждению проблема «Человек и среда его обитания». В дискуссии участвовало большое число специалистов разных отраслей знания и практики, в том числе ряд известных в нашей стране зооэкологов, в частности Н. П. Наумов, М. М. Камшилов, О. К. Гусев, Н. Ф. Реймерс и др., что позволило обсудить поставленные вопросы всесторонне и глубоко. Результаты творческой встречи убедительно показали актуальность изучения экологии человека, которая разрабатывалась в зарубежных странах, а у нас долгое время была в забвении.

Именно эта проблема в широком смысле ее понимания находилась в центре внимания участников совещания. Она настолько интересна и для специалистов по экологии животных, что здесь следует хотя бы конспективно перечислить моменты, на которых концентрировалось обсуждение. Во введении к опубликованному обзору материалов и результатов дискуссии «за круглым столом» отмечены следующие основные пункты: 1) общество и экология, социальные аспекты экологической проблемы; 2) факторы, порождающие экологический кризис; 3) соотношение социальных, культурных и технологических аспектов экологической проблематики; 4) соотношение научно-технической, социальной и экологической революций; 5) идеологические и социально-политические проблемы экологии; особенности их решения при социализме и капитализме; 6) философские и культурно-исторические предпосылки и пути решения экологической проблемы; 7) естественнонаучные основания экологической проблематики; 8) пути развития современной науки и экологические противоречия; 9) проблемы биологической природы человека, факторы адаптации человека к изменяющимся экологическим условиям его существования; 10) идеологическая борьба в мире по проблемам экологии человека.

В 1974 г. в редакции журнала «Вопросы философии» совместно с Московской журналистской организацией состоялось новое заседание. На сей раз его тема была сформулирована следующим образом: «Наука и глобальные проблемы современности». В выступлениях опять-таки значительное место занимали вопросы состояния окружающей среды, ее охраны, комплексного изучения, и т. д. В частности, речь шла о том, что глобальная экология превращается в науку о взаимодействии природы, общества и техники. Украинские ученые К. И. Шилин и Л. М. Петров (1975), отмечая такое расширение содержания экологии за счет включения в нее социально-экономических вопросов, усматривают в этом реализацию известного философского положения о взаимозависимости в природе. Более того, по мнению Шилина и Петрова, в последние годы центр тяжести решения экологических проблем (конечно, заметим, в понимании этих проблем цитированными авторами) переместился из сферы естественно-научной в общественно-политическую и экономическую.

Проблему состояния среды, окружающей человека, и экологических перспектив с различных социологических точек зрения рассматривают авторы многих недавно вышедших книг, одно название которых достаточно красноречиво говорит об их ориентации. Таковы работы К. П. Митрюшкина и Л. В. Шапошникова «Человек и природа» (1974 и 1977 гг.), Г. Биола «Марксизм и окружающая среда» (1975 г.), Г. С. Гудожника «Научно-техническая революция и экологический кризис» (1975 г.), В. Ф. Бартова «Современный капитализм и природа. Экономические аспекты экологического кризиса» (1976 г.), Э. В. Гирусова «Система “общество—природа” (проблемы современной экологии)» (1976 г.), А. А. Павельева «Социальный оптимизм и экологический пессимизм» (1977 г.), Е. К. Федорова «Экологический кризис и социальный прогресс» (1978 г.), В. А. Лося «Человек и природа» (1978 г.), В. Васильева, В. Писарева и Г. Хозина «Экология и международные отношения» (1978 г.) и мн. др. По широте охвата проблемы особое место среди современных публикаций занимает сборник «Методологические аспекты исследования биосферы» (1975 г.). В большинстве его статей экология рассматривается в связи с проблемой состояния окружающей среды в социологическом плане. Аналогичным образом представление о глобальной экологии в понимании философов А. В. Кацуры и И. Б. Новика (1976 г.) также приобретает выраженный социологический характер. Даже биологическая экология утрачивает в их интерпретации свою общепринятую специфику и коренным образом видоизменяется, что, однако, не лишает подобного рода работы значения при осуществлении экологических исследований биологами. В этом отношении следует также сослаться на сборник «Проблемы оптимизации в экологии» (1978 г.), охватывающий широкий круг актуальных вопросов.

Особое место среди исследований, посвященных последствиям воздействия на природу деятельности человеческого общества, занимают труды известного геофизика М. И. Будыко. Он неоднократно выступал по вопросам взаимодействия человека с окружающей средой (прежде всего климатическими условиями) и влияния его на климат. Исходя из учения В. И. Вернадского о биосфере и учитывая результаты трудов других ученых, и в том числе зоологов, М. И. Будыко пришел к выводу, что в настоящее время влияние антропогенных факторов перестало носить локальный характер и приобрело глобальные масштабы, а потому возникла необходимость и возможность создания новой науки — глобальной экологии. Свои мысли на сей счет Будыко изложил еще в 1972 г. на встрече в редакции журнала «Вопросы философии», а в 1977 г. опубликовал солидную монографию под названием «Глобальная экология». Основную задачу глобальной экологии автор видит не столько в констатации и объяснении тех или иных изучаемых планетарных явлений, сколько «в разработке прогнозов возможных изменений биосферы под влиянием деятельности человека при различных вариантах хозяйственного развития» (Будыко, 1977, с. 15). В соответствии с цитированной формулировкой в книге прежде всего рассмотрены климатические особенности среды обитания и их зонально-географические изменения, а также круговорот органического вещества, экологические механизмы эволюции организмов и человека, место человека в биосфере и ее будущее.

Не вдаваясь в подробности содержания оригинальной монографии Будыко и отнюдь не отрицая правомерности его желания создать «глобальную экологию», нельзя не отметить его одностороннее понимание этой по сути своей все же биологической дисциплины. Недаром автор открывает свою книгу с утверждения, что экология якобы это «наука о взаимных связях организмов с окружающей средой» (там же, с. 5). Заметим, однако, что подобное определение характеризует экологию весьма односторонне, неполно и не может быть принято без серьезных оговорок. Следует также отметить, что претворение в жизнь идеи о глобальной экологии, нашедшей немало сторонников, в известной мере невольно отвлекает внимание и ученых, и практиков от конкретных задач изучения и охраны местных природных комплексов. Между тем эта последняя проблема отнюдь не утратила актуальности и не может недооцениваться, а тем более быть предана забвению. Напротив, охрана природы в любом конкретном районе исключительно важна и необходима как основная составляющая любого глобального мероприятия такого рода.

Итак, изложенное выше подтверждает, что в настоящее время экологические понятия перестали быть прерогативой биологии, где они зародились. Необходимость глубоких контактов с экологией, известной «экологизации» других научных дисциплин была подчеркнута даже в отношении такой фундаментальной науки, как физика. Подобного рода мысли высказывались рядом ученых на теоретической конференции «Будущее науки, естествознание и экология», которая состоялась в начале 1974 г. в Объединенном институте ядерных исследований в г. Дубне. Отмеченный факт лишний раз свидетельствует о необычайно возросшем научном авторитете экологии и резко выраженной актуальности экологической проблематики. Впрочем, конечно, и в данном случае под экологией подразумевается в основном учение об окружающей человека среде и ее стихийном негативном преобразовании в период научно-технической революции.

Весьма характерно, что в упомянутых дискуссиях и цитированных литературных источниках мы не найдем у представителей небиологических наук даже попыток сформулировать свое специфическое понимание экологии и отдельных экологических терминов («среда», «равновесие» и пр.). Все они просто используются обществоведами, физиками и географами, словно испокон веков фигурировали в их научном лексиконе и поэтому не нуждаются ни в логическом, ни в историческом обосновании. Однако вряд ли можно согласиться с правомерностью подобного подхода к использованию научной терминологии, заимствованной из совсем другой, вовсе не родственной отрасли знания. Вообще в гуманитарных дисциплинах экология обычно понимается как наука о среде, окружающей человека, и ее взаимодействии с человеческим обществом. Заметим, что в научных кругах США в этих случаях нередко употребляют название не «экология», a «environmentology», т. е. «средоведение». Подобное номенклатурное новообразование, конечно, точнее отвечает сути дела, но не отличается благозвучностью, что немаловажно, если рассчитывать на широкое распространение нового термина.

Среди современных книг, к сожалению, нет ни одной отечественной монографии по экологии человека, освещающей обширный круг проблем, о которых шла речь в «Вопросах философии». Очевидно, это — дело будущего. Пока же мы можем указать только сборник статей «Философские и социально-гигиенические аспекты охраны окружающей среды» (1976 г.), вышедший под редакцией Г. И. Царегородцева, а также большой коллективный труд под названием «Экологическая физиология человека. Адаптация человека к экстремальным условиям среды» (1979 г.). Экологии человека посвятил статью С. С. Шварц (1974а), сделав в ней упор на биогеоценологический аспект проблемы. Между тем, хотя он и заслуживает пристального внимания, однако далеко не исчерпывает всего многообразия экологии человека. В более широком плане последней посвящен ряд книг зарубежных авторов, которые, к сожалению, страдают существенными методологическими пороками. Из них назовем, например, книгу Р. Смита «Экология человека: экосистемный подход» (1972 г.).

Критическое состояние живой природы и необходимость введения срочных мер по ее охране повлекли за собой появление большого числа конкретных, методических, обзорных, теоретических и других научных работ. Количество их неуклонно возрастает из года в год. Для нас интересно то, что теоретическую основу едва ли не большинства подобного рода трудов, по крайней мере в части, касающейся животного мира, составляют принципы экологии и в особенности биоценологии. Достаточно сослаться, например, на «Теоретические основы охраны природы» И. П. Лаптева (1975 г.), «Природу и людей» Д. Эренфелда (1973 г.), «Замыкающийся круг» Б. Коммонера (1974 г.) и многие другие научные, а тем более популярные издания. Среди них представляет интерес сводка Ф. Рамадэ, посвященная воздействию человека на биосферу (Ramade, 1974). В ее трех частях с позиций экологии рассматриваются структура и функционирование биосферы, ее загрязнение и, наконец, сверхэксплуатация природных ресурсов и пределы биосферы.

Весьма характерно, что учебные пособия по курсам охраны природы также основаны на принципах экологии. Кстати, все эти книги написаны зоологами (Лаптев, 1970, 1975; Воронцов, Харитонова, 1971, 1977; Гладков, Михеев, Галушин, 1975; Банников, Рустамов, 1977). Мы уже не говорим о разного рода практических мероприятиях, осуществляемых в государственном и международном масштабах. Они носят особенно впечатляющий характер в социалистических странах. Многие из этих мероприятий основываются именно на экологических принципах. Таким образом, и в этом отношении экология приобрела несравненно большую, чем прежде, действенность, а с этим и известность.

Высокой оценки заслуживает деятельность Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП). Его Комиссия по редким и исчезающим видам еще в 1949 1954 гг. собирала сведения о всех таких или находящихся под угрозой видах животных и растений. Затем Комиссия приступила к составлению «Красной книги фактов». К 1972 г. в ее I том было включено 236 видов млекопитающих (в том числе 26 видов и подвидов из териофауны СССР); во II — 287 видов птиц; в III — 155 видов и подвидов земноводных и пресмыкающихся. В деле создания «Красной книги» особенно должна быть подчеркнута роль председателя Комиссии по редким и исчезающим видам Питера Скотта. В 1973 г. был опубликован уточненный вариант «Черного списка», содержащий перечень уже полностью исчезнувших (начиная с 1600 г.) видов и подвидов животных, в том числе 63 вида и 55 подвидов млекопитающих. В 1974 г. приступили к подготовке «Красной книги» в СССР, которая вышла в свет в 1978 г. Аналогичное издание было осуществлено также в Казахской ССР, где в 1978 г. опубликована часть первая, посвященная позвоночным животным. В других союзных республиках пока дело ограничилось созданием кратких перечней и характеристик редких и исчезающих видов животных. Распространению самой идеи составления таких книг в СССР способствовал популярный вариант «Красной книги», опубликованный в 1969 г. и затем переведенный на русский язык (Фишер, Саймон, Винсент, 1976).

Среди теоретических проблем, привлекших особое внимание представителей различных научных дисциплин и получивших новое освещение, одно из первых мест заняло учение о биосфере. В настоящее время ссылки на него неизменно приводятся в социологических, а тем более в экологических трудах, связанных с задачами использования и охраны природных ресурсов и среды в целом, затрагивающих вопросы поддержания экологического равновесия в природе. Еще важнее, что учение о биосфере получило в последние годы дальнейшее развитие, обогатилось новыми важными фактами и обобщениями. Заметный вклад в учение о биосфере внес В. В. Ковальский (1974) еще ранее начатыми исследованиями в области, как он ее назвал, геохимической экологии, находящейся на стыке экологии как таковой и биогеохимии. Эта новая научная дисциплина занимается изучением влияния на организмы, и их комплексы геохимической среды, которая неодинакова в различных биохимических провинциях и географических зонах. Таким образом, среда обитания животных характеризуется не только физическими и биотическими, но и химическими условиями. Сошлемся далее на работы М. М. Камшилова (1970 и др.) об эволюции биосферы, закономерностях современного ее этапа — ноосферы, т. е. сферы разума, биологическом круговороте в биосфере и др. Проблемам эволюции биосферы посвятил ряд теоретических выступлений и С. С. Шварц (19746, 1975). Обстоятельный обзор учения о биосфере, вплоть до моделирования биосферных процессов, содержится в книге «Человек и биосфера», написанной группой специалистов Ростовского-на-Дону университета и уже выдержавшей два издания (в 1973 и 1977 гг.).

Большое распространение приобрели исследования потоков энергии и круговорота веществ в биосфере в целом и в отдельных составляющих ее экосистемах. Этого рода сложные физические и химические процессы и роль в них организмов получили освещение, например, в соответствующих главах капитальной сводки по экологии Ю. Одума (1975). Отчетливое представление об упомянутых энергетических закономерностях дает сборник статей американских ученых под общим названием «Биосфера» (1970 г.; рус. пер. 1972).

Многие исследования биосферы, в частности предпринятые в плане МБП, были направлены на познание ее ресурсов. Первый сборник «Биосфера и ее ресурсы» был издан Советским национальным комитетом по МБП в 1971 г. В ряде вошедших в этот сборник статей содержались интересные цифровые данные о зообиомассе в отдельных ландшафтах, о вторичной продуктивности и др. Особая статья, а именно Л. Г. Динесмана, В. Е. Соколова и И. А. Шилова, была посвящена значению позвоночных животных в биосфере. Работы, включенные в сборник, в значительной мере носили характер литературных обзоров, что отнюдь не снижает их научного значения. Аналогичным образом была построена коллективная книга «Ресурсы биосферы на территории СССР», изданная в 1971 г. Институтом географии АН СССР. Ряд статей в ней характеризовал ресурсы животного мира и вопросы охраны живой природы. Биологические ресурсы Сибирского Севера получили оценку в монографии Е. Е. Сыроечковского (1974 г.).

В противоположность упомянутым обзорам, сборник «Ресурсы биосферы» (1975 г.) отразил уже некоторые итоги советских исследований по МБП. Естественно, что основное внимание в этом коллективном труде уделено продуктивности растительных сообществ, поскольку она является первичной. Но одновременно некоторые авторы-геоботаники останавливались на роли позвоночных животных в биогеоценозах, а зоолог Л. Н. Добринский весьма обстоятельно рассмотрел интересный вопрос об оптимальной плотности и структуре популяций животных.

В настоящее время Международную биологическую программу сменила другая, получившая название «Человек и биосфера» (ЧИБ), логически продолжившая МБП.

С развитием учения о биосфере тесно связан дальнейший прогресс теории экосистем и биогеоценологии. Количество выполненных в этом плане работ настолько велико, что не может быть даже кратко перечислено. Поэтому мы упомянем только некоторые.

В 1975 г. вышла в свет солидная монография «Дубравы лесостепи в биогеоценологическом освещении». В ней обобщены плоды многолетних комплексных стационарных исследований большого коллектива сотрудников лаборатории лесоведения АН СССР, руководимого А. А. Молчановым. В этой творческой группе представлены специалисты более чем десяти научных дисциплин. Функциональную роль наземных позвоночных изучала Г. Е. Королькова; она же и Т. М. Корнеева позднее дали характеристику млекопитающих и птиц в обзоре «Основные типы биогеоценозов северной тайги» (1977 г.). Биогеоценозы таежного леса (на примере Пермской области) описал Г. Н. Симкин (1974 г.). Биоценотическая роль животных в лесотундре Ямала описана в 1977 г. в трудах зоологов Института экологии растений и животных Уральского научного центра АН СССР под руководством Н. Н. Данилова. В 1978 г. оригинально задуманный биогеоценологический анализ структуры животного населения Субарктики выполнил Ю. И. Чернов. Характеристику структуры и динамики биоценозов интразональных ландшафтов речных долин дал А. А. Максимов в 1974 г. Таким образом, детальное биоценологическое изучение позвоночных и других животных было осуществлено в ряде ландшафтно-географических зон.

Общее представление о современном состоянии биогеоценологических проблем и тенденциях их развития дают такие крупные сводки, как, например, «Сообщества и экосистемы» геоботаника Р. Уйтеккера (Whittaker, 1970, 1975), «Синэкология» В. Швердтфегера (Schwerdtfeger, 1975), «Основы экологии» С. Бюджея (Boughey, 1971), а также краткое учебное пособие «Основы биогеоценологии» Н. В. Дылиса (1978). Обзор состояния вопроса и некоторые оригинальные воззрения на проблему наземных экосистем содержатся в книге П. П. Второва (1971).

По вполне понятным причинам изучение круговорота веществ в фитоценозах и роль растительных организмов в этих процессах продвинулось значительно дальше, чем в области экологии животных, особенно млекопитающих и птиц. Тем более должны быть отмечены исследования, которые удалось осуществить, несмотря на все трудности. Так, польские зоологи К. Петрусевич и В. Гродзиньский (1973) сумели убедительно проанализировать значение растительноядных животных в экосистемах и выразить свои выводы в виде наглядных диаграмм. Многие экологи занимались изучением роли мышевидных грызунов, которые в силу своей многочисленности играют в биоценозах особенно большую роль.

Значительный интерес представляют исследования, связанные с определением баланса веществ. Указанная сторона дела отчасти была затронута в ряде вышеупомянутых исследований по проблемам биосферы и биогеоценологии. Помимо уже названных сошлемся также на работу Р. И. Злотина и К. С. Ходашовой «Роль животных в биологическом круговороте лесостепных экосистем» (1974 г.). Интересные биоценологические материалы, в частности в трофоценотическом плане, содержатся в сборнике избранных трудов А. Н. Формозова «Звери, птицы и их взаимосвязи со средой обитания» (1976 г.).

Для оценки биогеоценотической роли млекопитающих и птиц немаловажное значение имеет изучение их средообразующей деятельности. Этому вопросу было посвящено специальное совещание, состоявшееся в Москве в конце 1970 г. В 1970 и 1975 гг. успешно прошли тематические совещания, обсудившие роль животных в функционировании экосистем в условиях различных ландшафтно-географических зон — от влажных тропических лесов до тундр.

Результаты своеобразных историко-биогеоценологических исследований опубликовал в 1977 г. Л. Г. Динесман. На основании изучения нор и земляных выбросов сурков и сусликов с применением почвенно-химических анализов, методов дендрохронологии и радиоуглеродного определения возраста Динесману удалось пролить новый свет на историю биогеоценозов степей в голоцене. Подобного рода историко-биогеоценологические работы зоологов, ботаников и других специалистов получили в последнее время довольно широкое развитие. Состояние и задачи исследований в этом направлении нашли отражение в докладах на. Всесоюзном совещании по истории биогеоценозов СССР в голоцене, которое состоялось в 1976 г.

Тогда же в Подмосковье была организована Первая биогеоценологическая школа. Для участия в ней было направлено 220 представителей из 73 научных учреждений и вузов страны. В программу школы вошли лекции и демонстрационные доклады на следующие темы: планетарный аспект организации биогеоценозов, материально-энергетические процессы в биогеоценозах, структурно-функциональная организация биогеоценозов, моделирование биогеоценозов.

В современных условиях первостепенное значение для оценки реальной обстановки существования животных и взаимоотношений между ними имеет учет воздействия антропогенных факторов. Последние и раньше, как мы видели, привлекали внимание экологов, а теперь их роль возросла, что нашло отражение в ряде важных научных работ. Так, коллектив биологов и лесоводов Карельского филиала АН СССР в 1970—1974 гг. осуществил комплексное стационарное исследование биогеоценотических последствий применения в лесном хозяйстве химического препарата — арборицида 2,4-Д. В опубликованном позднее сборнике нашли отражение, в частности, результаты изучения В. Б. Зиминым и его сотрудниками воздействия арборицида на экологию птиц.

Известно, что в окружающей природе наблюдаются отчетливо выраженные процессы урбанизации. В связи с этим представляет большой интерес совещание, состоявшееся в Москве в конце 1977 г. Оно было посвящено растительности и животному населению Москвы и Подмосковья. В сборнике материалов совещания мы находим ряд содержательных докладов, посвященных главным образом птицам, отчасти млекопитающим, вплоть до копытных и хищных зверей. В условиях огромного города и окружающих его урбанизированных ландшафтов экология и поведение диких животных претерпевают глубокие изменения. Их изучение представляет большой не только местный, краеведческий интерес, но и как модель возможных сукцессионных процессов в других густонаселенных регионах нашей страны. С учетом сказанного следует отметить публикацию монографии Д. В. Владышевского «Птицы в антропогенном ландшафте» (1975 г.), основанной на многолетних исследованиях в европейской части СССР и в Сибири.

Зоологи Казанского филиала АН СССР продолжали начатое еще в 50-х годах изучение динамики биогеоценозов в районе Куйбышевского водохранилища. Результаты этих детальных стационарных работ нашли отражение в сборнике «Этапы и темпы становления прибрежных биогеоценозов» (1978 г.).

Среди практических мероприятий, способных оказывать большое влияние на аборигенных животных, надо выделить акклиматизацию. В широких масштабах она осуществлялась и продолжает осуществляться во многих странах. Подсчитано, что объектами сознательной или случайной акклиматизации во всем мире послужили до 200 видов млекопитающих, несколько сотен видов птиц, десятки видов земноводных и пресмыкающихся, большое число видов рыб, несколько тысяч видов насекомых и других беспозвоночных. К сожалению, даже в случаях сознательной интродукции выпуск животных часто производился без экологического обоснования и поэтому оканчивался неудачей или приводил даже к отрицательным хозяйственным и биоценотическим результатам. Поэтому первоначальное увлечение акклиматизацией в ряде стран сменилось скептическим к ней отношением, вплоть до введения административных запретов на интродукцию новых видов.

В СССР акклиматизация охотничьих животных приобрела массовый характер. Сведения об этом приведены в двухтомной сводке, созданной сотрудниками Всесоюзного института охотничьего хозяйства и звероводства в Кирове (Акклиматизация…, 1973, 1974).

Среди охотоведов и промысловых экологов, особенно из кругов, связанных с вышеупомянутым институтом, на акклиматизацию возлагались едва ли не основные надежды в планах резкого повышения производительности природных угодий. Действительно, интродукция некоторых видов зверей (ондатры, соболя и др.) принесла значительный экономический эффект пушному хозяйству. Но и в этих случаях пришлось неожиданно столкнуться с весьма нежелательными последствиями внедрения в местные биоценозы новых видов. Нередко попытки акклиматизации терпели полную неудачу. Все это побудило некоторых зоологов высказать на сей счет обоснованные сомнения. После критической статьи В. Г. Гептнера (1963) в журнале «Охота и охотничье хозяйство» на его страницах развернулась оживленная дискуссия. Интересные соображения были также высказаны в научной прессе А. А. Насимовичем (1961, 1965, 1966). Все это способствовало более объективной оценке достижений и недостатков в деле обогащения отечественной охотничьей фауны. Об этом особенно следует задуматься в настоящее время, когда так остро встали вопросы охраны природы, сохранения естественных биологических комплексов. К сожалению, авторы упомянутой в общем очень полезной сводки недостаточно критически подошли к описываемым мероприятиям и категорически отвергли противоположные суждения наших авторитетных зоологов.

В рассматриваемый период далеко вперед продвинулись работы по радиоэкологии. Наиболее полно об этом можно судить по коллективной сводке «Радиоэкология» (1971 г.). Впрочем, эту книгу правильнее было бы назвать «Радиобиогеоценология», так как в ней на обширном отечественном и зарубежном материале рассмотрены различные аспекты именно этого направления радиобиологии и лишь в одном из разделов речь идет о собственно радиоэкологической тематике. Ф. А. Тихомиров также посвятил свой труд действию ионизирующих излучений на экологические системы, в том числе и на их зоологические компоненты (1972 г.). Содержательный сборник работ опубликовал в 1976 г. Коми филиал АН СССР в Сыктывкаре. Много усилий потребовало изучение влияния радиоизотопов на отдельные виды и группы животных в различных природных и опытных экстремальных условиях.

А. И. Ильенко (1974) из Института эволюционной морфологии и экологии животных АН СССР создал монографию о важном вопросе концентрации животными радиоизотопов и влиянии последних на популяции. Тот же институт в 1978 г. издал сборник большого числа оригинальных исследований «Радиоэкология позвоночных животных», снабженный обширной библиографией. Вновь созданные методы радиотрекинга хорошо себя зарекомендовали при полевом изучении мелких зверьков, в частности в зимнее время, когда те ведут подснежный образ жизни. Успешному развитию радиоэкологических работ способствовал сборник «Методы радиоэкологических исследований», вышедший в 1971 г. В ряде его статей речь шла о наземных позвоночных.

Радиоэкологические исследования достигли в СССР большого размаха. Это позволило созвать в начале 1977 г. специальную всесоюзную конференцию. В сборнике ее материалов были изложены многие темы, которыми занимаются отечественные радиоэкологи, в том числе в условиях естественной повышенной радиоактивности.

Для рассматриваемого периода характерно усиление внимания зоологов к вопросам общей экологии. Это нашло отражение в публикации ряда сводок и учебных пособий, посвященных проблемам и закономерностям общей экологии в их современном понимании. Правда, поскольку все эти книги (за единственным исключением) принадлежат перу зоологов, а не ботаников, то в них преобладают материалы, касающиеся экологии и поведения животных, тогда как ботанические сведения занимают подчиненное положение. Тем не менее даже при таком неравномерном использовании первоисточников рассматриваемые сводки сыграли свою положительную теоретическую и учебно-педагогическую роль. Многие из них заслуживают высокой оценки. Таковы сводки и учебные пособия Г. Гейлера (Geiler, 1971), С. Бюджея (Boughey, 1971), Б. Стугрена (Stugren, 1972), Ч. Кребса (Krebs, 1972), А. Злантника и др. (Zlantnik, Stolina, Pelikan, 1973), П. Колинво (Colinvaux, 1973), В. Кольера, Г. Кокса и др. (Dynamic ecology, 1973), Р. Риклефса (Ricklefs, 1973, 1976), И. Эмлена (Emlen, 1973) и др. У нас в Советском Союзе в это же время были опубликованы только краткие учебные пособия для педагогических институтов Б. С. Кубанцева (1973), ботаника И. Н. Пономаревой (1975) и несколько более обстоятельный учебник В. А. Радкевича (1977). Поэтому тем более следует подчеркнуть значение переводов с английского — наиболее капитальных зарубежных изданий — «Основы экологии» Ю. Одума (1971; рус. пер. 1975), «Основы общей экологии» Р. Риклефса (1976; рус. пер. 1979) и с французского — хорошо написанной книги «Основы экологии» Р. Дажо (1972; рус. пер. 1975). Издание этих книг восполнило существенный пробел в нашей экологической литературе.

Создание сводок по общей экологии представляет настолько важное явление в биологической литературе, что их структура и содержание заслуживают специального рассмотрения. Сравнение в этом отношении трудов различных авторов обнаруживает значительное разнообразие точек зрения на способ изложения общих проблем экологии.

Например, солидная книга Ю. Одума делится на три части. В десяти главах первой из них рассматриваются основные экологические принципы и концепции, такие как экологическая система, энергия в экосистемах, биогеохимические круговороты, лимитирующие факторы, организация на уровне сообществ и популяций, вид и индивидуум в экосистеме, развитие и эволюция экосистемы, системный подход и математические модели в экологии. Вторая часть книги отведена частной экологии (ландшафтному подходу) и включает четыре главы: экология пресных водоемов, моря, лиманов и суши. Наконец, третья часть озаглавлена «Прикладные и технологические аспекты экологии» и содержит семь глав на самые разнообразные темы: природные ресурсы, загрязнение и здоровье окружающей среды, радиационная экология, применение дистанционных датчиков для изучения экосистем и управления ими, перспективы экологии микроорганизмов, экология космического полета, элементы прикладной экологии человека. Таким образом, рассматривая весьма разнообразные вопросы, Одум отдает предпочтение анализу экологических систем, осуществленному на вполне современном уровне, вплоть до математического моделирования. Зато об аутэкологических исследованиях он говорит лишь вскользь. В характеристике экологии основных ландшафтов преобладает гидробиологический материал, в чем сказывается научная специальность автора. Нельзя согласиться также с трактовкой Одумом экологии человека: в ней резко выражена типичная для американских ученых биологизация процессов и недооценка роли социальных факторов.

Сравнительно с книгой Одума план «Экологии» молодого американского орнитолога Р. Риклефса (Ricklefs, 1973) ближе к обычно принятому, хотя и отличается некоторым своеобразием. Автор начинает изложение с вопроса о естественном отборе и адаптации, затем в двух следующих главах описывает экологию организмов — их физическую и биологическую среды; далее следует изложение экологической генетики и эволюции и, наконец, экологии сообществ.

Французский эколог Р. Дажо (1975) открывает свой краткий курс вопросами аутэкологии, а именно характеристикой абиотических и биотических факторов и затем переходит к популяциям, свойствам популяций животных, колебаниям численности. Основное внимание Дажо уделяет проблемам синэкологии. Здесь он дает определение понятий биоценоза и экосистемы, классифицирует биоценозы, описывает их развитие, перемещение веществ и энергии в экосистемах, продуктивность последних, сопоставляет экологию с эволюцией и адаптациями. Изложение завершается вопросами прикладной экологии и охраны природы.

Большой интерес во многих отношениях представляет сводка Б. Кольера и Г. Кокса с соавторами «Динамическая экология» (Dynamic ecology, 1973). Ее текст распадается на шесть частей. Введение посвящено экологии и кризису среды. В последующих четырех частях дана характеристика основных уровней организации — организменного, популяционного, экосистемного, причем особенно подробно последних двух. В отношении экосистем приведено описание трофической структуры и динамики, биогеохимических циклов, интеграции структуры и функции. Книга завершается изложением мыслей авторов о будущем экологии, где развивается идея о необходимости «экологической революции», которая позволит преодолеть «кризис среды», порожденный непродуманной деятельностью людей (причем, заметим мы, все рассуждения ведутся, конечно, вне зависимости от социального строя общества).

Книги по общей экологии других зарубежных авторов отличаются теми или иными особенностями изложения материала и различным соотношением частей, характеризующих отдельные разделы экологии. В этом смысле упомянутые выше краткие отечественные учебные пособия по общей экологии, написанные Б. С. Кубанцевым, И. Н. Пономаревой и В. А. Радкевичем, значительно более однотипны, поскольку предназначены для педагогических институтов, что обязывает к соответствию принятым учебным программам.

С публикациями по общей экологии смыкается впервые изданный тематический сборник «Очерки по истории экологии» (1970 г.). Задуманный в связи со 100-летием экологии Э. Геккеля, он вылился в коллективную характеристику истории развития и современного состояния основных разделов и направлений экологии, включая экологию животных, растений и микроорганизмов. Для нас особенно интересны статьи, посвященные зооэкологии и биогеоценологии. Их написали Р. Ф. Геккер, Г. П. Дементьев, Н. П. Наумов, Г. А. Новиков, П. М. Рафес, Г. Ушман, Л. В. Чеснова, С. С. Шварц. Сборник внес существенный вклад в изучение истории экологии и развитие некоторых теоретических ее положений.

Наряду с руководствами по общей экологии в 70-х годах вышли аналогичные издания по экологии животных. Среди них надо отметить учебное пособие Н. С. Андриановой (1970), Г. Гейлера (Geiler, 1971) и др. Некоторые из них интересны тем, что посвящены не только экологии животных, но и человека. Аналогичным образом монография эколога-экспериментатора Л. Ирвинга (Irving, 1972) касается экологии в суровых условиях Арктики и диких животных, и человека. Мы не можем полностью одобрить подобное объединенное изложение, ибо оно почти неизбежно приводит к недооценке социально-экономических факторов в жизни людей, но вместе с тем укажем, что отмеченное стремление авторов свидетельствует об актуальности изучения экологии человека.

Как и в предыдущие годы, в процессе изучения экологии млекопитающих и птиц определилась необходимость сочетания этих исследований с этологическими. В связи с этим потребовалось переиздание известной сводки П. Клопфера «Поведенческие аспекты экологии» (Klopfer, 1973). Значению среды в формировании адаптивного поведения животных посвятил свою книгу А. Д. Слоним (1976). Исторические и логические связи этологии с экологией раскрыл Г. А. Новиков (1976). Тесная взаимная зависимость упомянутых биологических дисциплин была показана во многих докладах на Совещании по вопросам зоопсихологии и этологии в 1975 г. и на 2-й Всесоюзной конференции по поведению животных в 1977 г., состоявшейся в Москве.

По-прежнему большое место в экологии животных занимают исследования популяций. Не считая множества отдельных конкретных работ, посвященных главным образом мелким зверькам, в 70-х годах появились солидные труды. И. Демпстер (Dempster, 1975) дал сводку по популяционной экологии животных. Л. Эдамс в 1970 г. опубликовал сборник «Экология популяций», включивший ранее издававшиеся работы наиболее авторитетных исследователей этой проблемы — Д. Читти, Д. Кристиана, Д. Дэвиса, Ф. Пителки и др. — в основном по вопросам регуляции численности мелких млекопитающих.

М. Уильямсон в книге «Анализ биологических популяций» (1972; рус. пер. 1975) изложил приемы применения к изучению популяций системного анализа в сочетании с использованием количественных методов обработки фактических данных и с применением математических моделей. Для нас важно, что в числе примеров, которыми оперировал автор, фигурируют хорошо знакомые данные о популяциях млекопитающих и птиц. Э. Пилу (Pielou, 1975) создал учебное пособие по применению математики к вопросам популяционной экологии. В этом отношении большой интерес представляет «Анализ популяций позвоночных животных» австралийского эколога Г. Коли (1977; рус. пер. 1979), а также учебное пособие английских энтомологов Дж. Варли, Дж. Градуэлла и М. Хаселла «Экология популяций насекомых» (1975; рус. пер. 1978).

Коль скоро речь зашла о приложении математических методов к экологии, отметим «Введение в количественную экологию» Р. Пула (Pool, 1974) и «Модели в экологии» Дж. Смита (1974; рус. пер. 1976). Последняя книга представляет в сущности введение в математическую экологию. Это надо иметь в виду нашим специалистам, стремящимся расширить свой методический кругозор.

И. А. Шилов в 1977 г. опубликовал оригинальную сводку «Эколого-физиологические основы популяционных отношений у животных». Книгу открывает обзорная статья Н. П. Наумова, которая содержит очерк проблем и задач популяционной экологии. Сама книга включает обстоятельную характеристику физиологических основ важнейших свойств экологических популяций. При этом автор не только использует литературные данные, но прежде всего опирается на оригинальные полевые и лабораторные экспериментальные материалы. Книга Шилова получила высокую оценку в печати. Она внесла много нового в познание экологических популяций животных.

В. Е. Флинт в 1977 г. предпринял попытку проанализировать вопрос о структуре популяций мелких млекопитающих в разных ландшафтно-географических зонах (правда, исключая лесную, хотя она и занимает большую часть территории страны). Конечно, такого рода сравнительный обзор представляет определенный интерес. К сожалению, автор отяготил свое исследование многими новыми, далеко не всегда нужными терминами.

Наряду с упомянутыми теоретическими сводками был выполнен ряд серьезных работ локального порядка, результаты которых дали толчок к различным теоретическим обобщениям в области популяционной экологии. Так, Н. П. Наумов со своими сотрудниками в 1972 г. опубликовал результаты многолетних исследований природного очага чумы в Приаральских Каракумах. В центре внимания зоологов находились популяции большой песчанки; в процессе детальных полевых работ они собрали обильный материал по экологии этих зверьков и связанных с ними видов животных. Одновременно на этой фактической основе исследователи получили возможность дать новое объяснение различным теоретическим вопросам, главным образом из области пространственной структуры популяций. Однако особенно важно подчеркнуть, что многолетние исследования привели авторов данной работы к. решению актуальной практической проблемы оздоровления природного очага чумы.

Выдающуюся роль в развитии популяционной экологии сыграл Станислав Семенович Шварц (1919—1976). Один из его ближайших сотрудников — Н. Н. Данилов — в следующих словах определил важнейшие принципиальные положения, установленные С. С. Шварцем. Согласно его представлениям, каждая популяция обладает уникальными морфофункциональными приспособлениями к среде обитания, которые, однако, всегда ограниченнее таковых возможностей вида в целом. Далее, микроэволюционное преобразование популяций коренным образом отличается как от процесса видообразования, так и от гомеостатического процесса. Наконец, изменения экологической структуры популяций всегда связаны с их генетической перестройкой. Конечно, перечисленные нами пункты далеко не исчерпывают все разнообразие идей С. С. Шварца в области популяционной экологии. Они были раскрыты во многих работах сотрудников Института экологии растений и животных, созданного и руководимого С. С. Шварцем. Из его стен, в частности, вышел оригинальный труд В. Н. Большакова «Пути приспособления мелких млекопитающих к горным условиям» (1972 г.). Под идейным воздействием школы Шварца Н. Г. Соломонов создал монографию «Очерки популяционной экологии грызунов и зайца-беляка Центральной Якутии» (1973 г.), а Э. В. Ивантер издал книгу «Популяционная экология мелких млекопитающих таежного Северо-Запада СССР» (1975 /г.). Теоретические представления С. С. Шварца сказывались на популяционно-экологических исследованиях советских зоологов, а также находили отражение в работах зарубежных специалистов.

Нельзя не заметить, что первоначально у исследователей экологических популяций не было ясного представления об их Критериях и роли этих биологических макросистем в функционировании живой природы. Более того, даже в современных условиях необычайной популярности популяционной экологии некоторые зоологи, например авторитетный орнитолог А. С. Мальчевский, весьма сдержанно относятся к ныне господствующим теоретическим воззрениям на популяции и наличие особых механизмов поддержания внутрипопуляционного гомеостаза. Согласно Мальчевскому, популяция, по крайней мере у птиц, представляет собой всего-навсего население какого-либо вида в данной местности, при оценке которого не следует преувеличивать имеющиеся в нем связи. С этой точкой зрения смыкаются взгляды на популяцию В. В. Страхова, высказанные им в работе 1975 г. Серьезные критические замечания о современном понимании популяции применительно к специфическим особенностям охотничьих животных сделал Б. А. Ларин (1972). Таким образом, приходится согласиться с мнением Дж. Джонкерса, что ни одна концепция в биологии не является столь запутанной и противоречивой, как представление о популяции (Jonckers, 1973).

Тем более заслуживает внимания определение популяции, которое было выработано участниками 5-й Всесоюзной экологической конференции в 1973 г.: популяция представляет элементарную форму существования вида, обладающую сложной структурой и способностью адекватно реагировать на изменения внешних условий как саморегулирующаяся система надорганизменного уровня интеграции жизни. Может быть, эту формулировку следовало бы несколько упростить, а вместе с тем подчеркнуть, что популяция представляет внутривидовую группировку.

Для развития популяционной экологии важное значение наряду с полевыми исследованиями имеют экспериментальные эколого-физиологические. В справедливости сказанного можно было убедиться на примере упомянутой выше монографии И. А. Шилова. Соответствующие материалы широко использовали в своих трудах также С. С. Шварц и его сотрудники. Так, А. В. Покровский и В. Н. Большаков в книге «Экспериментальная экология полевок», вышедшей в 1979 г., привели много интересных данных о популяциях этих грызунов. Более того, авторы высказали мысль, что применительно к такого рода работам правильнее говорить не об экологической физиологии, а об экспериментальной экологии. На примере цитированной работы видно, что эколого-физиологические исследования играют самостоятельную роль в познании адаптаций отдельных видов и их групп. Так, А. И. Щеглова в 1976 г. дала развернутую характеристику физиологических приспособлений млекопитающих к своеобразным условиям пустыни, Н. В. Батенина в 1977 г. описала адаптивные свойства теплообмена у мышевидных грызунов, А. Н. Сегаль в 1975 г. установил экологофизиологические особенности, главным образом теплообмена, американской норки. Экспериментальные экологогфизиологические исследования получили широкое развитие в Институте экологии Польской Академии наук (К. Петрусевич и др.), в Краковском университете (В. Гродзиньский), в Институте биологии Арктики на Аляске (П. Моррисон, Л. Ирвинг) и во многих других зарубежных биологических учреждениях.

С эколого-физиологическими исследованиями органически связаны эколого-морфологические, которые позволяют глубже уяснить приспособительные свойства тех или иных структур и их функционирование. Не случайно особое внимание по-прежнему уделяется изучению локомоторного аппарата животных и его использованию в различных жизненных ситуациях. Такого рода работы потребовали сочетания старых, так сказать, классических, морфологических методик с наблюдениями и экспериментами в природе и неволе, с изучением следов на разных аллюрах, применением рапидной киносъемки и пр. Примером высокой научной эффективности подобной комплексной методики могут служить монографии П. П. Гамбаряна (1972 г.) и И. М. Фокина (1978 г.). Непосредственное сочетание морфологии с экологией успешно используется Г. А. Носковым и его сотрудниками по Биологическому институту Ленинградского университета при изучении закономерностей сезонной и возрастной линьки оперения у воробьиных птиц. Массовое изучение птиц, добытых на воле, и эксперименты в лаборатории убедительно показали, что ход линьки регулируется фотопериодическими реакциями. Комплексное изучение орнитологами Ленинградского университета и биологической станции Зоологического института АН СССР в пос. Рыбачьем многих видов перелетных птиц позволило установить зависимость миграционного состояния от линьки, накопления жировых отложений и в конечном счете от уже упомянутой фотопериодической реакции.

Большой, разносторонний интерес представляет исследование биоакустики у птиц. В. Д. Ильичевым (1972 г.) и классификация их звуковых реакций А. С. Мальчевским (Мальчевский, Голованова, Пукинский, 1972).

Использование сведений по экологии птиц позволило Л. П. Познанину в 1978 г. высказать некоторые новые соображения об их эволюции. Сопоставление морфологических и физиологических параметров в их эволюционном развитии характерно для монографии И. Д. Стрельникова «Анатомо-физиологические основы видообразования позвоночных» (1970 г.), причем в центре внимания автора находится центральная нервная система животных, взаимосвязи величины тела, мозга и энергии физиологических процессов. В экологических и морфологических аспектах проанализировали суточные ритмы активности млекопитающих В. Е. Соколов и Г. В. Кузнецов (1978 г.).

Наряду с биоценологическими и популяционными работами продолжались эколого-фаунистические исследования окраинных и центральных регионов страны. В результате — существенно уточнились сведения о видовом составе млекопитающих и птиц, а одновременно накопились данные по экологии отдельных видов. Таким образом, обобщающие эколого-фаунистические сводки выполнили разные научно-познавательные функции. По своей насыщенности экологическими материалами подобного рода публикации сильно отличались от изданных ранее. Хорошими примерами сказанного могут служить коллективные монографии «Звери Ленинградской области» Г. А. Новикова, А. Э. Айрапетьянц и др. (1970 г.), «Млекопитающие Якутии» В. А. Тавровского, О. В. Егорова и др. (1971 г.), «Птицы Южного Приморья» Е. Н. Панова (1973 г.), «Птицы Волжско-Камского края» В. А. Попова с соавторами (1978 г.) и мн. др. Массу ценных аутэкологических данных включили региональные фаунистические обзоры, составившие отдельные тома «Фауны СССР» и аналогичных изданий союзных республик — Казахстана, Таджикистана и др. Мы уже не говорим об огромном количестве журнальных статей.

Обилие всех этих материалов давно сделало актуальной задачу их обобщения и создания видовых монографий. В 70-х годах дело с их изданием заметно продвинулось вперед. В этом плане особенно многого достигли териологи. Конечно, не все видовые очерки были выполнены на одинаково высоком уровне, но и с этой оговоркой они заслуживают одобрительного упоминания. Из числа грызунов и зайцеобразных в отдельных книгах описали: белку — И. Д. Кирис (1973 г.), европейского бобра — Ю. В. Дьяков (1975 г.), якутскую ондатру — коллектив авторов (1976 г.), тушканчиков — И. М. Фокин (1978 г.), сурков — Р. П. Зимина и др. (1978 г.), зайца-русака — В. В. Груздев (1974 г.) и коллектив польских зоологов под руководством З. Пьеловского и З. Пуцека (1976 г.). Обширные материалы по экологии и медицинскому значению песчанок фауны СССР были доложены на специальном совещании в Ашхабаде в 1977 г. Исследования самых различных сторон экологии видов и групп грызунов опубликованы Московским обществом испытателей природы в очередных выпусках «Материалов по грызунам»; в 1970—1976 гг. их вышло 5 номеров.

Для познания фауны и экологии хищных, а именно гиен и кошек, первостепенное значение имеет выход в свет в 1972 г. очередного тома капитальной сводки «Млекопитающие Советского Союза» под редакцией В. Г. Гептнера и Н. П. Наумова. Обширные материалы изложены в первых двух выпусках серии «Промысловые животные СССР и среда их обитания», которую начал издавать под редакцией А. А. Насимовича Институт географии АН СССР. Руководимый Насимовичем большой коллектив авторов опубликовал в 1977 г. оригинальные сведения о размещении запасов, экологии, использовании и охране соболя, куниц, харзы, а затем в том же году — колонка, горностая и выдры. Куньим Северо-Запада СССР посвятили, монографию П. И. Данилов и И. Л. Туманов (1977 г.), саянскому соболю — А. И. Хлебников (1977 1.), биологии различных видов куньих — Д. В. Терновский (1977 г.). Много новых данных было приведено в докладах на совещании по хищным зверям, состоявшемся в Москве в 1977 г. В 1972 г. вышло в свет замечательное исследование экологии и поведения африканского льва Дж. Шаллера, которое он выполнил в связи с изучением проблемы взаимоотношения хищников и жертв.

Интересные работы опубликованы по экологии диких копытных. Например, А. О. Соломатин в 1973 г. подвел итог многолетнему изучению кулана. Сразу три книги оказались посвящены северному оленю: автором одной из них является Л. М. Баскин (1970 г.), другой — О. И. Семенов-Тян-Шанский (1977 г.) и третьей — коллектив сотрудников Центральной лаборатории охраны природы (1975 г.). Оригинальную монографию о лосе создала в 1974 г. Е. К. Тимофеева. Диких баранов Таджикистана описал Г. Н. Сапожников (1976 г.). Капитальное (почти на 1000 страниц) всестороннее исследование о североамериканском бизоне выполнил в 1972 г. Ф. Роу. В 1975 г. в Москве работало Всесоюзное совещание по копытным, на которое было представлено свыше 240 докладов по различным вопросам экологии почти всех представителей этого отряда в териофауне нашей страны.

Видовые экологические очерки птиц и млекопитающих, написанные на современном уровне многими зоологами разных стран мира, вошли в многотомную капитальную серию «Жизнь животных» Гржимека (Grzimek’s Tierleben, 1965—1972), пришедшую на смену классическому сочинению А. Брема, которое, впрочем, неоднократно переиздавалось в переработанном виде на многих языках. Экология многих видов млекопитающих и птиц хорошо описана в отдельных выпусках обширной «Новой Бремовской библиотеки», публикуемой в ГДР при участии ученых различных стран, в том числе Советского Союза. Примерно в том же плане задумана серия «Жизнь наших птиц и зверей», которую предприняли зоологи Ленинградского университета. В этой серии пока вышло два выпуска: в 1977 г. «Жизнь сов» Ю. Б. Пукинского и в 1978 г. «Тушканчики» И. М. Фокина.

В наши дни орнитологи продолжают интенсивно изучать различные стороны жизненного цикла птиц, в частности сезонные миграции, биологию размножения и пр., нередко используя различные технические приспособления — радар, средства радиотрекинга (радиослежения), приборы ночного видения, гнездовые самописцы и пр. Результатом этих работ явилось огромное число статей в научных журналах и сборниках, а также докладов на конференциях и симпозиумах. Большой интерес представляет ежегодно проводимое детальное изучение и массовое меченье зимующих водоплавающих птиц в специальном научном центре в Слимбридже (Англия).

Весьма полный обзор современных зарубежных орнитологических исследований, прежде всего в сфере экологии, содержится в 6-томной сводке «Биология птиц», вышедшей под редакцией Д. Фарнера и Дж. Кинга (Avian biology, 1971—1976).

Среди особо важных мероприятий по изучению экологии птиц в Советском Союзе отметим массовое кольцевание птиц, проводимое не менее чем двадцатью учреждениями; среди них Биологическая станция Зоологического института АН СССР в пос. Рыбачьем Калининградской области, стационар Биологического института Ленинградского университета и Биологического института Карельского филиала АН СССР на побережье Ладожского озера и многие заповедники. За период 1925—1973 гг. в стране было окольцовано свыше 3.3 млн. птиц. Сведения об этом опубликованы в специальном сборнике «Кольцевание в изучении миграций птиц фауны СССР» (1976 г.). Материалы о миграциях птиц в Азии нашли отражение в четырех выпусках, составивших особую серию. Некоторые эколого-физиологические аспекты проблемы миграций получили освещение в книге В. Р. Дольника «Миграционное состояние птиц» (1975 г.).

В плане изучения ресурсов охотничье-промысловых птиц Институт географии АН СССР опубликовал коллективную сводку под редакцией С. В. Кирикова, посвященную тетеревиным (1975 г.). Эколого-морфологическую характеристику тетеревиных и фазановых СССР дала в 1977 г. М. А. Кузьмина.

Среди теоретических проблем, издавна привлекавших к себе повышенное внимание экологов, должна быть отмечена динамика численности. В подходе к ней еще в 60-х годах наметились и ныне произошли существенные изменения. Конечно, основы современного понимания закономерностей флуктуации численности животных в значительной мере были заложены в предшествующие отрезки времени. Однако в противоположность прежним воззрениям, когда причины колебаний усматривались в случайных изменениях тех или иных внешних экологических факторов — климата, условий питания, интенсивности воздействия хищников, распространения инвазий и пр., в настоящее время первостепенное значение придается внутренним и популяционным факторам. В соответствии с этим регуляция колебаний численности популяции трактуется не как стохастический (случайный), а в значительной мере автоматически регулируемый процесс. В нём особенно важную роль играет закономерно изменяющаяся плотность населения и связанные с нею гормональные и прочие явления. Эти современные воззрения получили отражение во многих экспериментальных и обзорных работах, в частности Г. П. Краснощекова (1975), Ф. Б. Чернявского (1975), Д. Дэвиса и Д. Кристиана (1977) и др., не считая соответствующих глав практически во всех курсах экологии животных и общей экологии.

На дискуссиях, происходивших в 50-х годах, некоторые зоологи категорически отрицали наличие какого-либо четкого ритма в изменениях численности животных и по этой причине избегали даже употреблять термин «колебания», в то время как уже тогда экология располагала многими точными данными об отчетливо выраженных ритмах флуктуаций. Теперь, в 70-е годы, в воззрениях даже этих ученых наступил отчетливо выраженный перелом. Более того, представления на сей счет некоторых из них стали страдать определенной гипертрофией, что связано с наблюдающимся в последние годы широким и при том некритическим увлечением гелиобиологической интерпретацией многих земных явлений. В частности, ныне, как и в давно минувшие годы, нередко практикуется механическое, чисто глазомерное сопоставление кривых изменения количества солнечных пятен (чисел Вольфа) и численности отдельных видов животных. Хотя подобный подход, как давно было показано П. Мораном, грешит большим субъективизмом. К примеру сказать, на конференции «Биологические основы и опыт прогнозирования изменений численности охотничьих животных», происходившей в 1976 г. во Всесоюзном институте охотничьего хозяйства и звероводства в Кирове, десятая часть докладов была основана на этом анализе, причем докладчики нимало не сомневались в правомерности подобного подхода к сложной и во многом противоречивой теме. Их не смущали даже такие ситуации, когда у какого-либо вида пик численности в одном регионе якобы наступал при максимальном уровне солнечной активности, а в другом, наоборот, при минимальном. Применительно к динамике численности популяций водяной полевки в Западной Сибири продолжает придерживаться гелиобиологической точки зрения А. А. Максимов (1977 и 1978 гг.) и некоторые другие зоологи. Отдельные биологи склонны объяснять влиянием солнечной активности не только интенсивность размножения животных, но даже изменения окраски пушных зверей, остроты их обоняния и т. д.

Отнюдь не отрицая зависимости жизни на Земле от деятельности Солнца, нельзя не принять во внимание сложную опосредованность этой связи, ее зависимость от многих и глобальных, и локальных обстоятельств. Недаром вспышки массового размножения животных (в том числе и полевых мышевидных грызунов), как правило, наблюдаются на достаточно ограниченных пространствах, в то время как та или иная величина солнечной активности должна была бы сказываться на экологических системах огромных территорий. Использование данных гелиобиологии для экологии животных возможно и даже необходимо, но далеко не столь безоговорочно и упрощенно, как это обычно практикуется в настоящее время.

Заслуживает упоминания, правда, пока весьма несовершенный опыт моделирования динамики численности вредных грызунов с использованием математических методов при составлении прогнозов. Соответствующие работы были выполнены сотрудниками Всесоюзного института защиты растений и опубликованы в 1976 г. в сборнике «Логическое и математическое моделирование в защите растений» в Трудах института.

Как и в предыдущие годы, экологи 70-х годов неизменно обращали внимание на совершенствование методики и техники своих исследований как на этапе полевых работ, так и при обработке собранных материалов. Одно из ближайших тому свидетельств только что упомянутый опыт сотрудников ВИЗР использования математических приемов и вычислительной техники, вплоть до ЭВМ. Надо, однако, сказать, что эти сложные методы в полной мере себя оправдывают лишь при строго определенных условиях и прежде всего при наличии массового, вполне доброкачественного в биологическом отношении исходного материала. В противном случае математический аппарат перестает играть свою роль, а лишь придает исследованию наукообразный вид. Высказанное нами находит печальное подтверждение в части работ лаборатории прогнозов ВИЗР, где как раз слаба чисто экологическая сторона дела.

Более того, внедрение математических методов в экологию животных не только открыло новые возможности для анализа явлений, но одновременно породило определенные осложнения, на что обратили внимание известные американские экологи Л. Ван Вален и Ф. А. Пителка в заметке под полемическим названием «Замечания по поводу цензуры интеллектуалов в экологии», опубликованной в журнале «Ecology» за 1974 г. Авторы выражают вполне обоснованную тревогу по поводу засилья в экологии математической интерпретации теоретических положений, возведения в абсолют некоторых, ставших модными, заключений явно в ущерб накоплению новых точных фактических данных, без которых невозможен подлинный прогресс науки.

Так или иначе, но внедрение математики в экологию бесспорно имеет место и должно нами объективно учитываться. Некоторые опыты математического моделирования в экологии изложены в сборнике «Математическое моделирование в экологии», изданном в 1978 г. Более десятка вошедших в него статей представляют материалы школы по математическому моделированию сложных биологических систем, которая работала в Подмосковье в начале 1975 г. В 1976 г. использование количественных методов при экологическом и биоценологическом изучении наземных животных стало предметом обсуждения на 2-й Биоценологической конференции в Ленинграде, большинство докладов которой было посвящено беспозвоночным, но около двадцати — млекопитающим, птицам и общим вопросам экологии. Нельзя не пожалеть, что материалы конференции изданы в очень кратком виде, ограничивающем возможность их применения специалистами на местах.

Солидное руководство создал коллектив авторов «Программы и методики биогеоценологических исследований» (1974 г.). Включенное в книгу описание методов биогеоценологического изучения позвоночных животных выполнили Л. Г. Динесман и К. С. Ходашова. Ведущие специалисты в области геоботаники и почвоведения, на основании опыта отечественных и зарубежных ученых, в 1978 г. издали краткое руководство «Методы изучения биологического круговорота в различных природных зонах». Эта книга, естественно, направлена на оценку продуктивности растительных организмов и фитоценотических группировок, но тем не менее она имеет самое непосредственное значение для синэкологического изучения позвоночных и поэтому должна быть упомянута в нашем обзоре.

Большой практический опыт проведения количественных учетов охотничьих зверей и птиц, в том числе на обширных территориях, накопленный коллективом сотрудников Окского заповедника под руководством сперва В. П. Теплова, а затем С. Г. Приклонского, был положен в основу специального сборника статей, составивших в 1973 г. очередной (9-й) выпуск трудов заповедника.

Более частный характер, нежели упомянутые выше зарубежные работы, носит краткое отечественное методическое пособие «Методы исследования продуктивности и структуры видов птиц в пределах их ареалов» (1977 г.), составленное группой орнитологов, занимающихся подобной тематикой в рамках МБП. Другим примером тематического пособия может служить сборник тезисов докладов 2-го Всесоюзного совещания по иммобилизации зверей и птиц, состоявшегося в Воронежском заповеднике в 1976 г. Обсуждавшийся там метод обездвижения хорошо себя зарекомендовал при использовании как в научных, так и в прикладных целях, и его объективная оценка была безусловно весьма своевременной.

Среди зарубежных методических пособий следует отметить новое издание в 1972 г. в США капитального руководства «Техника промыслово-охотничьих исследований». На сей раз оно вышло под редакцией Р. Джилеса (Wildlife investigational techniques, 1972). Руководство охватывает многие новейшие приемы изучения экологии охотничьих животных, вплоть до использования компьютеров и радиолокационной телеметрии. В создании книги приняли участие знатоки своего дела. Она хорошо иллюстрирована и снабжена обширной библиографией. Интересные методические пособия создали в 1974 г. канадские экологи В. Эндрьюс, Д. Стокер и др., а в 1979 г. советский ученый Э. В. Кумари.

Совершенствование методов исследований, накопление точных полевых и лабораторных данных, развитие новых теоретических направлений, естественно, сопровождалось научно-организационным укреплением экологии. В частности, большой размах экологические исследования приобрели в Институте эволюционной морфологии и экологии животных АН СССР под руководством академика В. Е. Соколова. Важно, что институт возглавил многие общесоюзные научные мероприятия по изучению и охране животного мира, взял на себя организацию ряда интересных тематических совещаний. В одно из авторитетных научных учреждений превратился Институт экологии Польской Академии наук. Многие годы его возглавлял известный эколог К. Петрусевич. Институт стимулировал усиление экологических исследований в стране (главным образом в области изучения популяций), много сделал для укрепления международных контактов экологов и осуществления совместных действий ученых разных стран, в частности в рамках Международной биологической программы. Этому важному делу способствовало также издание (начиная с 1953 г.) журнала «Екоlogia polska». В первые 24 его тома включено около 750 статей польских авторов и ученых из 14 других стран, включая Австралию, Индию, СССР, США и т. д.

Как мы уже упоминали, с 1970 г. семья периодических экологических изданий пополнилась новым журналом «Экология», который начал выходить в Свердловске под редакцией С. С. Шварца и других ученых. Только в течение первых трех лет в журнале было опубликовано свыше 190 статей по экологии наземных позвоночных и отчасти по общим теоретическим вопросам. Основное внимание уделялось различным аспектам экологии популяций мелких млекопитающих.

Судя по данным «Реферативного журнала по биологии», в настоящее время в различных странах мира издается в общей сложности свыше 20 специальных экологических журналов и многие другие, посвященные окружающей среде. Мы не говорим о множестве периодических изданий по зоологии и биологии, где, как мы видели, статьи на экологические темы обычно преобладают.

Известно, что для развития отдельных отраслей науки большое значение имеет как широкая возможность публикации законченных исследований, так и непосредственный живой контакт между специалистами. Поэтому разного рода совещания и симпозиумы жизненно необходимы. Практика их организации показывает, что в деловом отношении наиболее эффективны специализированные совещания, посвященные той или иной проблеме или даже сравнительно ограниченной теме.

После общесоюзной конференции в 1962 г. довольно длительное время советские экологи не собирались вместе, не считая многочисленных совещаний по отдельным частным вопросам. Наконец, в 1973 г., на сей раз не в Киеве, а в Москве была созвана 5-я Всесоюзная экологическая конференция под общим наименованием «Современные проблемы экологии». Эту весьма широкую задачу призваны были раскрыть в десяти докладах ряд ведущих специалистов: Н. П. Наумов, С. С. Шварц и М. С. Гиляров осветили теоретические основы и принципы современной экологии животных; некоторые проблемы эволюционной экологии охарактеризовали С. С. Шварц и Д. А. Криволуцкий (примечательно, что при этом они рассматривали закономерности исторического развития не только отдельных видов, но также их комплексов до экосистем включительно); Н. П. Наумов изложил свое понимание проблем и задач популяционной экологии и т. д. Затем следовали дискуссионные доклады Г. А. Викторова и И. Я. Полякова о динамике численности животных. Конференцию завершали доклады Н. Н. Данилова и В. А. Попова о воздействии человека на ход биогеоценотических процессов и на всю биосферу.

Несмотря на ограниченный набор тем докладов и небольшое число докладчиков, конференция наглядно показала значительный рост отечественной экологии животных, укрепление ее теоретических позиций, тесную связь с практикой и высокую эффективность ответов на ее актуальные запросы.

Определенный интерес представили всесоюзные научно-методические семинары, организованные в 1972 и 1978 гг. Институтом экологии растений и животных Уральского научного центра АН СССР. Подобные тематические симпозиумы постоянно созываются и во многих других странах, причем иногда достаточно регулярно. Таковы, например, конференции по экологии лося в Канаде и США, которые устраиваются столь часто, что в 1977 г. в Онтарио состоялась уже 13-я по счету. В 1971 г. в Чехословакии работал 2-й Международный симпозиум по териологии. В 1974 и 1978 гг. в СССР и Чехословакии проходили международные териологические конгрессы. Значительная часть их программ была посвящена экологии млекопитающих.

Осенью 1974 г. в мировой экологии произошло очень важное событие — в Гааге состоялся 1-й Международный конгресс экологов, на который собралось более 150 ученых из 70 стран. Только на пленарных заседаниях было прослушано 23 доклада. Их тематика дает отчетливое представление о направлении работы конгресса. Обсуждавшиеся на нем вопросы естественно распределяются по следующим основным разделам: передача энергии и веществ по трофическим уровням, продуктивность экосистем, разнообразие, стабильность и зрелость экосистем, процессы в экосистемах, находящихся под влиянием человека, стратегия управления природными процессами и экология. Таким образом, в центре внимания участников конгресса находились вопросы, связанные с познанием экосистем — их продуктивности, энергетики, регулирования и т. д. Резолюция конгресса была опубликована в советской научной прессе в 1975 г. в журнале «Экология», № 3, получив таким образом достаточно широкую известность в СССР.

Источник: Г.А. Новиков. Очерк истории экологии животных. Издательство «Наука». Ленинград. 1980