В зависимости от времени года и имеющихся возможностей учащихся знакомят с голосами животных на экскурсиях или с помощью кабинетных демонстрационных средств — грампластинок и магнитофонных записей.
Особое место занимает запись голосов животных на магнитофонную ленту. Опыт работы с магнитофоном дает учащимся хороший натуралистический навык. В школе можно создать свою фонотеку. В настоящее время магнитофон так же доступен для внеклассной работы учащихся с животными, как фотоаппарат.
Несомненно, лучший способ познакомиться с голосами животных — совершить экскурсию. Однако без предварительной подготовки экскурсия будет мало полезной, нужно знать, кого наблюдать и что слушать.
Организация таких экскурсий труднее для преподавателей биологии в больших городах. Выбраться за город не просто, нужен свободный день. Но есть городские парки. Если в них сохранен ландшафт, имеется близкий к естественному биотоп для птиц, они вполне подходят для зоологических наблюдений, и учителя прилегающих к паркам школ при благоприятных обстоятельствах могут провести там урок или внеклассную натуралистическую работу. В городском парке птицы менее пугливы и нередко позволяют себя рассмотреть. Можно не сомневаться, что занятие, проведенное на природе, среди растений и животных, запечатлеется (а, следовательно, и усвоится) учениками куда лучше и глубже.
Ознакомившись в предыдущих главах со сведениями о голосах разных животных, следует послушать их в природе и научиться различать. Этому поможет хорошо организованная экскурсия с преподавателем. В конце зимы и весной экскурсии следует уделить 1-й или 2-й урок, т. е. время, когда птицы более активны, на виду и чаще поют.
Февраль—март. Первую нашу экскурсию совершим в ясный, еще морозный день конца зимы — начала весны. В это время в парке часто можно услышать переливчатый звон: это северные пришельцы — свиристели стайкой расселись на деревцах рябины. Свиристель легко распознать по голосу, а вблизи и по хохолку на голове. Птицы зимуют в средней полосе и всегда держатся стайками…
Нередок в городском парке в эту пору и другой северянин — снегирь. Самцы особенно приметны на снежном фоне. Снегири также держатся стайкой, иногда разрозненной, окликая один другого тихими позывками: «фить, фить».
В городских парках встречаются большой и малый пестрые дятлы. В феврале дятлы начинают барабанить. Барабанная дробь дятла так своеобразна, что ее нетрудно распознать среди других звуков. Это пример инструментальной песни, выполняемой ударами клюва о сухой сучок. Поразительна частота ударов клювом: у желны — 17—18, у большого пестрого — 19, у малого пестрого — 20—21 в секунду. Длительность барабанной дроби обычно не превышает 1,5 с.
Часто большой пестрый дятел перелетает на другое дерево с характерным криком «ки-ки-ки».
В марте звонче других солирует большая синица Разнообразен ее репертуар. Вот звучит серия полнозвучных, тресложных накриков. Затем, после короткой паузы, ритмический рисунок поменялся, и мы слышим иной напев. Но вот и он оставлен, птица пробует другой, состоящий из двух слогов.
Голос синицы служит маркировочной цели, это объявление о занятости территории. Был проделан такой интересный опыт. На территории парка часть синиц отловили и заменили поющими громкоговорителями. Те участки, где хозяева и громкоговорители отсутствовали, были заняты другими синицами в течение суток, а те, на которых звучала имитация голоса хозяев, только через трое суток.
Проходя мимо деревянного строения, стоит обратить внимание на городских воробьев, шумным общежитием устраивающихся под стрехой и на карнизах. Воробьи рано гнездятся. Их трель с неотчетливым рисунком трудно назвать песенкой. Тем не менее она выполняет то же биологическое назначение, что и у других певчих птиц.
В парке на экскурсии можно увидеть также полевых воробьев. Их чириканье немелодично, по столь же звонко, как и городских воробьев.
Не будем считать воробьев слишком заурядными только потому, что они живут бок о бок с нами и всегда перед глазами. Их поведение очень интересно. Находясь как бы на иждивении горожан, воробьи тем не менее не привыкают к человеку, испытывают к нему недоверие. Почему? Этот феномен ждет еще объяснений. Можно привадить синиц, поползня, коноплянок, так что они без опаски будут брать корм с руки (такое можно наблюдать, например, в парке Квадриорг в Таллине). Но воробьи остаются недоверчивыми. Эта особенность воробьев уживается с их терпимостью к беспокойной жизни большого города. Они приноравливаются к неблагоприятным условиям и бойко шмыгают под ногами прохожих.
В каждом городском парке есть представители врановых — вороны, галки, грачи. Зимой они собираются там на ночевку, ранней весной нередко гнездятся подчас шумной колонией (грачи), и их громкие гортанные крики вливаются в шум города. Словом, самые обычные городские птицы. Но спросите учащихся, различают ли они этих птиц — и вы получите путаные ответы. Оказывается, врановых многие не различают: ворон принимают за самок воронов, талон — за самок ворон. Впрочем, самцов и самок врановых по полевым признакам различить действительно трудно. Кроме того, кормятся галки, вороны и грачи нередко совместно.
Голоса и общение этих птиц представляют большой интерес, но и немалую трудность для изучения. Звуковые сигналы галок разнообразны и плохо поддаются классификации. У ворон, казалось бы, проще: односложные «карр» — вот и весь репертуар. На самом деле, в зависимости от поведенческой ситуации ворона вкладывает в односложные позывы соответствующее содержание. Крик предупреждений об опасности звучит со скрипучим оттенком, брачный сигнал — более протяжный и сдавленный. Ворона обладает и имитационными способностями. Приходилось ли наблюдать, как иная ворона дразнит собаку, гуляющую в парке с хозяином? Перелетая с ветки на ветку, совсем низко, но так, чтобы ее нельзя было достать в прыжке, ворона «облаивает» пса, умело подражая тявканью и явно провоцируя его на ответные действия. Это наблюдение свидетельствует об имитационных возможностях голоса вороны и гибкости ее поведения. Если слушать внимательно, то и обычный вороний грай не кажется однообразным.
Апрель. В середине апреля можно совершить новую экскурсию в городской парк. Стало заметно теплее, снег сошел. В парке внимание учащихся сразу привлечет бойкая, исполненная в мажорных тонах, не слишком длинная, но часто повторяемая песня с характерным росчерком в конце. Это зяблик. Почти всюду он многочислен, заметен и поэтому легко узнается.
Только в марте—апреле можно услышать громкий призывный свист поползня, повторенный еще и еще. Это небольшая подвижная птичка с длинным клювом, которая может ловко бегать по стволам деревьев вниз головой.
В группах старых дуплистых лип часто гнездятся галки. Если остановиться слишком близко от их маленького поселения, птицы обеспокоятся. Одна из галок, первая заметившая наблюдателя, издает протяжный, скрипучий, низкий звук, совсем не похожий на обычное громкое «кья». Этот сигнал предостережения и угрозы галки издают при виде не только человека, но и кошки вблизи гнезда. Если крик повторяется, он собирает других галок, гнездящихся поблизости.
В старой части парка можно услышать также звуки, отдаленно напоминающие треск мотоцикла. Это трещат прилетевшие дрозды. По крикам неспециалист их сразу и не различит. Но пройдет несколько дней, и по песне мы определим «кто есть кто». У черного дрозда несколько медлительная манера выводить музыкальные строфы. У белобровика — щебечущая скороговорка в конце песни, будто ему всякий раз не хватает дыхания. Поющий рябинник словно спотыкается о собственные скрипучие звуки.
Из апрельских голосов отметим песню зеленушки, не слишком затейливую, но с характерным фрагментом «вжжж».
Июнь. В начале июня, если есть такая возможность, совершим экскурсию в лес и послушаем позывы птиц в естественной обстановке. Исторически сложилось так, что орнитологи и любители пристально интересовались песнями, тогда как позывы — хотя именно они, в особенности у неворобьиных птиц, составляют основу звуковой ориентации — долгое время не привлекали их внимания. Сейчас положение изменилось. Ежегодно в научной печати появляются десятки статей, посвященных описанию смыслового значения позывов у разных видов птиц мировой фауны.
В начале июня большинство лесных птиц уже выкармливает птенцов. На маршруте надо тщательно прислушиваться к лесным звукам. Нередко птенцы выдают свое присутствие громкими криками при подлете родителя с кормом. В незнакомом лесу это наиболее быстрый способ определения местонахождения гнезд. Птенцы большого пестрого дятла издают громкие, отрывистые, не смолкающие даже в отсутствие родителей звуки. Птенцы скворца, обыкновенной горихвостки, поползня, большой синицы, гаички, многих других видов шумливы в присутствии родителя с кормом, но стихают после отлета взрослой птицы за очередной порцией. Показано, что крики птенцов на определенном этапе гнездовой жизни побуждают родителей к поиску корма. Самец и самка, подлетая к гнезду, не обнаруживают голосом своего приближения, сейчас они особенно скрытны и осторожны. Другое дело, когда гнездо обнаружено чужаком или опасность угрожает слетку вне гнезда.
В состоянии тревоги птицы издают специфические позывы. В целом такие звуки значительно менее видоспецифичны, чем песня, но многие из них достаточно характерны, чтобы распознать исполнителя.
Встревоженные скворцы у гнезда излучают серию позывов «вжж» или «вить, вить, вжж». Большой и малый пестрые дятлы издают пронзительные крики, наподобие «ки, ки, ки…», ритм следования которых возрастает по мере приближения наблюдателя к гнезду. Это характерно и для позыва «пинь, пинь» зяблика. У зарянки и обыкновенной горихвостки сухое трещанье перемежается со свистовой частицей «уить». Энергично защищают гнезда дрозды-белобровики. Самец и самка поочередно пикируют на наблюдателя, издавая на лету очередь трескучих звуков: «тр-р-р».
Особенно интересно защитное поведение ворон. Ворона издали замечает приближение человека и оповещает об этом соседей предостерегающим криком — продолжительным дребезжащим «ка-а-а». Находящиеся на земле другие вороны, а также грачи и галки, как правило, поднимаются на крыло. Крик этот — эффективный сигнал предупреждения об опасности группового действия. Но когда ворона охраняет слетка, бегающего по земле, ее еще более пронзительный скрежет приобретает оттенок угрозы. Он собирает других окрестных ворон. У наблюдателя, взявшего слетка в руки, растет ощущение, что на него нападут. Но этого не случается.
Не все сигналы тревоги так же хорошо слышны. Будьте внимательны. Где-то в ветвях звучит тонкое одиночное «ции». Это сигнал предостережения. Но чей, откуда? На звук трудно определить местонахождение исполнителя. Им может быть синица, а может и зяблик или черный дрозд. И «неуловимость» сигнала, и его сходство у разных видов мелких лесных птиц не случайны. В лесу легко спрятаться, затаиться. Высокотопальный сигнал, который не маскирует лесной шум и в то же время с трудом локализует заинтересованный слушатель — хищник, дает значительные преимущества. Это именно то, что нужно для предостерегающего сигнала, предназначенного «для всех». Такой позыв лишен видоспецифической окраски, потому что отбор его физических качеств направлялся у разных исполнителей мелких воробьиных пернатых примерно одинаковыми условиями и стимулами. Конечно, сигнал скрытого предостережения не обязательно стимулируется прямой опасностью. Нередко его исполняют «на всякий случай», на раздражитель, не представляющий угрозы для исполнителя. Но это не уменьшает его значения в лесном сообществе. «Поглядывай» — как бы оповещает соседей тонкий свист из зеленой гущи.
Экскурсия к озеру. Интересно провести экскурсию в речную долину или к озеру, если там разместилась колония озерных чаек и речных крачек, В отличие от лесного сообщества, здесь птицы гнездятся совместно, тесным поселением и на виду друг у друга. Это не исключает территориального суверенитета каждой семьи. Ясно, что при таком образе жизни птицы должны узнавать друг друга «в лицо», по крайней мере ближайшие соседи. Какую же роль в этих условиях играют звуки? Двоякую. Часть из них предназначена для внутрисемейного общения, другая — для самоутверждения семьи на своем гнездовом участке. Попытаемся в основных чертах проследить звуковую активность озерных чаек и речные крачек — птиц, местами довольно обычных около воды.
В начале периода гнездования в колонии можно услышать звуки, сопровождающие взаимное ухаживание самца и самки. Крачки токуют парами. Токование у них заменяет песню и способствует взаимному стимулированию и привыканию. Во время насиживания токующий позыв партнер исполняет для выпрашивания корма.
Очень часто в колонии звучат территориальные крики. У крачки это скрипучий крик «кирря». Птица кричит, зависая над гнездом, а потом садится. Озерная чайка, садясь на гнездо, планирует, низко пролетая над чужими участками. В ответ соседи угрожающе вытягивают шеи, как бы предупреждая о возможной ошибке — посадке на чужое гнездо, а иногда атакуют. Приземляющаяся чайка громко, отрывисто кричит; «ааа-аа-а-а-а». В этом крике сочетаются боязнь сородичей и демонстративная агрессивность. Во взаимоотношениях с членами колонии, будь то короткая стычка с крачкой или реакция на приземление соседей, чайка кричит очень громко. Многочисленные звуки создают в колонии высокий уровень шума.
Многие околоводные птицы, включая крачек, поганок, куликов, болотных курочек, предпочитают гнездиться под защитой колонии. У озерных чаек есть специальный сигнал предостережения об опасности — «ка-ка-ка, ка-ка-ка», который эти птицы употребляют при приближении к колонии вороны, человека. Этот сигнал, излучаемый с учащенной ритмичностью, поднимает на крыло насиживающих птиц и заставляет затаиться или укрыться в зарослях молодых чаек и крачек, взрослых поганок и уток.
Во время насиживания в колонии водворяется относительное спокойствие. Дают о себе знать другие обитатели озера. Вот где-то в зарослях тростника прогудела большая выпь. А совсем рядом, уцепившись за прошлогодний стебель камыша, запела дроздовидная камышовка. Птица эта, величиной со скворца, обычна около воды. Ее легко узнать по голосу — набору трескучих фраз, лишенных свистовых фрагментов, — и по манере петь на виду.
У речных крачек супруги проявляют заботу друг о друге; в то время как одна насиживает, другая приносит рыбу, сообщая о своем приближении характерным криком. Скормив рыбу, крачка улетает за новой. Появление молодежи знаменует новую пору в жизни колонии. В поведении родителей заметны перемены: птицы стали более сварливы и беспокойны. Появились и новые звуки. Когда птенцы, выпрашивая пищу, начинают дружно пищать, взрослые чайки поднимают гам. Чайки бьют соседних птенцов, когда те забредают на их территорию. Сидящий на гнезде родитель кричит, но на помощь не приходит. Зато когда птенец находится под родительским крылом, чайка стремится его защитить от реальной и мнимой угрозы. В одной из колоний рядом с гнездом чайки находилось тщательно замаскированное гнездо молчаливой и смирной хохлатой чернети. И вот чайке, у которой только что появились птенцы, показалось, что чернеть угрожает им. Разразилась ссора. Колония равнодушно относится к таким сценам, то и дело разыгрывающимся в разных ее концах. У речной крачки одна взрослая птица находится при птенцах, а ее партнер приносит в клюве трепещущих рыбок для птенцов, покрикивая на подлете «киа, киа, киа».
Лишь в поздние сумерки стихает в колонии шум.