Книга итальянского ученого монаха Джордано Бруно «О бесконечности вселенной и мирах» была напечатана триста шестьдесят лет тому назад в Лондоне.
Написана эта книга в форме беседы. Один из собеседников, Филотей, высказывает совершенно изумительные по широте и смелости мысли самого автора.
В эпоху мрачного владычества инквизиции, то есть тайной полиции католической церкви, смелая книга Бруно была непростительно дерзкой. Вслед за Коперником она утверждала, что вселенная не ограничивается одной нашей Землей, что должны быть и другие миры, что звезды — это далекие солнца, вокруг которых, в свою очередь, обращаются планеты (другие земли), а на этих планетах существует жизнь, как и на Земле, так как состав вселенной един.
Мысли Бруно противоречили утверждениям о центральном месте нашей Земли во вселенной. Они противоречили библии, которая учила, что лишь Земля — единственное место, где есть жизнь, что будто бы бог сотворил Землю и населил ее, создав Солнце только для того, чтобы согревать Землю, а Луну и звезды — на радость людям, для украшения неба.
Инквизиция объявила Бруно великим грешником и, заманив его снова в Италию, откуда он еще задолго до этого бежал, преследуемый церковью, сожгла его живым на костре в феврале 1600 года.
Бруно не был первым, кто пытался проникнуть в тайны мирового пространства.
С давних времен люди интересовались гигантской книгой вселенной, но слишком мало знали они, чтобы прочитать ее. Неуверенно, угадывая значение лишь отдельных букв, разбирались древние в звездной азбуке, чтобы прочитать слова, из которых складывается повесть о тайнах мирового пространства. Лишь гениальные одиночки, забегая далеко вперед, строили догадки о жизни вне Земли.
За четыреста тридцать лет до нашей эры, когда люди еще ничего не знали об устройстве мира, греческий, философ Демокрит предположил, что Луна по устройству своей поверхности должна походить на Землю.
В этом же веке другой греческий философ, Митродор, учил, что обитаемых миров должно быть много.
«Утверждать, что только Земля есть носительница жизни, — доказывал он, — так же нелепо, как утверждать, что на громадном засеянном поле мог вырасти только один единственный пшеничный колос».
В начале XVI века астроном Николай Коперник создал учение о том, что Земля не есть неподвижный центр мира, как учила церковь, что центром вселенной является Солнце, вокруг которого вращается Земля вместе с другими планетами.
Таким образом, разговоры о множестве миров велись издавна, но все это были гениальные догадки, не подтвержденные ни теорией, ни опытом.
И вот в 1609 году Галилей впервые направил на небо построенный им телескоп. Изумленным глазам ученого открылись новые миры. Млечный путь, который люди видели как сплошную серебристую полосу при наблюдении в телескоп распался на отдельные звезды разной яркости.
Телескоп Галилея увеличивал и приближал предметы всего лишь раз в тридцать, но и этого было достаточно, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что Луна — спутник Земли — похожа на нее. Галилей увидел на Луне горы, подобные земным, и подробно списал их. Оказалось, что Земля не идеальное неповторимее небесное тело: она такая же планета, как и другие, известные науке того времени. Оказалось, что планета Юпитер имеет четыре спутника, четыре луны.
Расположенный к Галилею епископ советовал ему не опубликовывать своего открытия.
«Я знаю, — убеждал он, — вы говорите об открытии вами гор на Луне и не хотите сказать ничего большего. Но учтите, что другой перемудрит вас и станет рассуждать, что если на Луне есть горы, как на Земле, то там же могут быть и люди, как на Земле, а затем заинтересуется вопросом, как они произошли: тоже от Адама и Евы или же иначе? Но… об этом ничего не сказано в священном писании, а значит, священное писание либо неполно, несовершенно и недостойно слепого поклонения, либо же оно нарочно умалчивает оба всем этом, а тогда, значит, оно вообще ложно».
Епископ был прав. Галилею, пожалуй, и в самом деле стоило помолчать о своих открытиях. Святейшая инквизиция не прощала вольнодумства. От пламени костра старого ученого спасло «раскаяние». Он публично отрекся поддержать мысль Коперника, что Земля не является неподвижным центром мира.
Но дерзкое слово, раз произнесенное, запало в умы людей. Еретическое учение продолжало распространяться. И чем дальше, тем большему сомнению подвергалось церковное утверждение о божественном происхождении мира, тем серьезнее размышляли люди о бесконечности вселенной, о множественности миров.