Для того, чтобы яснее было, о чем идет речь в настоящей заметке и к чему мы хотели бы привлечь внимание садоводов-мичуринцев, сопоставим два родственных по ряду признаков ягодных кустарника — смородину и крыжовник.
В итоге многих лет, исчисляемых сотнями, нахождения черной смородины в культуре, мы можем насчитать лишь немногие десятки ее сортов — в отличие от крыжовника, сорта которого исчисляются тысячами. При этом, что самое главное в данном случае, ягода черной смородины мало или совсем не отличается по величине от дикого (природного) исходного ее линнеевского вида черной смородины. Вес ягоды лучших сортов черной смородины западноевропейской селекции колеблется около 1 г, с незначительными отклонениями в ту или другую сторону.
Дикая черная смородина сибирской разновидности по величине ягоды, достигающей нередко веса 2 г, превосходит в этом отношении зарубежные сорта, основу которых составляет европейская разновидность вида черной смородины.
Наряду с этим, культурные формы (сорта) крыжовника, происходящие от дикого европейского крыжовника, именуемого ботаниками крыжовник отклоненный, дают иную картину.
Здесь мы видим огромный прогресс. В то время как вес плода дикого крыжовника составляет около 0,5 г, многие сорта происходящего от него домашнего (культурного) крыжовника имеют плоды, величина которых в десятки раз больше исходной формы.
Ч. Дарвин в своем классическом труде «Изменение животных и растений в домашнем состоянии» приводит в качестве яркого примера изменчивости сорт крыжовника Лондон, который в 1852 году «достиг удивительного веса — 896 гран» (то есть почти 60 г!).
Можно сказать так, что наследственная основа черной смородины более консервативна, нежели у крыжовника. Но, вместе с тем, здесь же нужно заметить, что для расшатывания наследственной основы крыжовника было сделано неизмеримо больше, чем у смородины. Кто знаком хоть немного с историей возникновения и развития культуры ягодников, тот знает, что крыжовнику были созданы исключительно благоприятные условия для накопления и реализации новых качеств, чего нельзя сказать по отношению к черной смородине, которая в культуре, по сравнению с крыжовником, явилась своего рода пасынком.
В результате воздействия иных, более энергичных, по сравнению с природными, условий на жизнедеятельность взятого из «дикого» состояния крыжовника, в результате — в конечном счете — количественного накопления воспринятого, ассимилированного воздействия новых условий жизни, мы, по существу, имеем и новый, созданный при вмешательстве человека, вид крыжовника со множеством его разновидностей и форм — сортов. В современном «культурном» крыжовнике часто трудно уловить черты того «дикого» вида, от которого он когда-то резко оттолкнулся.
Что же касается черной смородины, то здесь, по существу, отличия настолько мелкие, что разница между культурными и дикими формами черной смородины часто столь неуловимая, что вводит в заблуждение апробаторов…
Важнейшая задача во всех областях социалистического растениеводства — повышение урожайности. Сейчас мы имеем такое положение, что 4—5 т ягод с га черной смородины является уже высоким урожаем, тогда как урожай крыжовника достигает 20—25 и более т с га.
Одним из путей резкого повышения продуктивности черной смородины является переделка ее природы. Те успехи, которые уже достигнуты советской селекцией в работе с черной смородиной, обуславливают, можно сказать, то накопление количественных изменений, которые неизбежно должны повлечь за собой и качественные, в том числе увеличение размера ягод. С этой стороны особо интересным является наблюдающийся процесс фасциации у черной смородины.
Что такое фасциация?
По Жуковскому понятие фасциация (от латинского слова «фасция» — лента, повязка) в ботанике чисто морфологическое для обозначения ненормально развитого «уплощенного» стебля. Различаются два типа фасциации — линейное и радиальное (круговое). В первом случае фасциированная зона стебля принимает плоскую лентовидную форму, во втором — стебель расширяется в виде воронки, расширяется цветоложе, увеличивается число членов цветка. «Фактически мы имеем дело с новообразованиями, которые обычно причисляются к уродствам (тератам), но которые для культурных растений, для целей человека имеют огромное прогрессивное значение». (Подчеркнуто автором).
Кстати, небезынтересно отметить противоположную точку зрения, развиваемую иностранными учеными и подхваченную некоторыми советскими авторами. Фасциации ими относятся к «физиологической болезни», хотя первопричина излагается правильно: «Причиной ее является, как полагают, избыточное питание и по-видимому те толчки, которые испытывает конструкция растения, благодаря ежегодной подрезке веток. Чем энергичнее рост дерева, тем сильнее болезнь». (Подчеркнуто автором). Авторов не смущает ими же приводимая таблица, из которой видно, что урожай (в данном случае — листва шелковицы) «больных» фасциацией ветвей значительно выше, нежели у «здоровых».
По существу, фасциации мы вправе рассматривать как сигнал, как внешние проявления тех внутренних процессов количественных изменений, которые протекают в организме растения на пути к скачку, предопределяющему качественные изменения. Уловить, усилить фасциацию, наследственно закрепить ее — значит создать новую, более продуктивную, растительную форму, похожую на старую «исходную» форму столько же, сколько Антоновка шестисотграммовая походит на дикую лесную яблоню-кислицу или современный культурный крыжовник на дикаря.
Первоначально явление фасциации у черной смородины было открыто известным специалистом по ягодникам селекционером Н. М. Павловой у сорта Голиаф. «Эти фасциации выражаются в мутовчатом расположении цветоножек и расширенной форме цветков». Но особенно ярко фасциация проявилась у нового сорта черной смородины Стахановка Алтая (гибрид Алтайской плодово-ягодной опытной станции № 14—38—2).
Фасциация у Стахановки Алтая была обнаружена в 1951 году одновременно (на Павловской экспериментальной базе Всесоюзного института растениеводства и на Алтайской плодово-ягодной опытной станции) на экспериментальной базе в Горно-Алтайске. По мнению Н. М. Павловой, фасциация у Стахановки Алтая связана с ее наследственностью, имея в виду, что матерью этого сорта является Голиаф, у которого было замечено фасциирование побегов. Мы склонны полагать, что здесь не безразлична роль и отцовского растения — дальневосточного сорта Приморский чемпион, исходной для создания которого явилась дикая якутская смородина дикуша, так называемый «алданский виноград».
Отдаленное (прежде всего географически) скрещивание западноевропейского сорта с дальневосточным, воспитание гибрида на Алтае, то есть в иных для того и другого родителя условиях, не могло не сказаться на расшатывании наследственности, на создании той обстановки, которая усилила явление фасциации, отмеченной у Голиафа.
В заключение мы хотели бы высказать пожелание, чтобы явлением т. н. фасциации заинтересовался широкий круг мичуринцев. Следует особо обратить внимание на те сорта, которые положительно проявили себя в этом отношении — такие, как Голиаф и Стахановка Алтая (№ 14—38—2). Эти сорта везде, где они есть, надо взять под особое наблюдение с целью выявления на них фасциаций, надо направленно вызывать их всеми теми мерами, которые способствуют полнокровию растительного организма, в первую очередь, усиленным питанием растений. Надо широко использовать упомянутые сорта для гибридизации наряду с посевом их семян от свободного опыления, создавать сеянцам оптимальные условия для роста и развития.
Словом, коллективно, как это и подобает советским селекционерам-мичуринцам, надо работать над созданием новых, высокопродуктивных форм черной смородины, используя возможность скачкообразного изменения эволюции этого ценнейшего ягодного кустарника. Надо искать способы закрепления тех положительных в отношении величины ягод изменений, которые наблюдаются у фасциированной смородины.
Опубликовано в журнале «Сад и огород», № 6, 1952 год.