В связи со всем изложенным следует в заключение остановиться на современных взглядах в отношении уровней биосистем, развиваемых за последнее время философами в СССР.
Долгие годы данной проблеме не уделялось почти никакого внимания. Однако за последние 10 лет в этом отношении произошел значительный поворот. В 1967 г. секцией философских проблем Академии наук СССР была созвана специальная конференция по проблеме «Структурные уровни биосистем». Подчеркивалось, что идея структурных уровней в биологии должна ставиться в ряду теоретических обобщений наравне с клеточной теорией и теорией эволюции.
В докладе М. Ф. Веденева, В. И. Кремянского и А. Т. Шаталова было указано, что еще древнегреческий философ Платон развивал положение, согласно которому «целое больше суммы своих частей». Как предшественник представлений о системной организации авторами назван также философ Ф. В. Шеллинг, создавший философскую систему так называемого объективного идеализма. Именно Шеллинг писал об «иерархии организованностей, показывающей лишь различные моменты в эволюции мироздания».
Несомненно, Шеллинг не видел путей объяснения сложнейших явлений жизни элементарными законами материального мира; следует иметь в виду, что он был современником Иоганнеса Мюллера, говорившего о «жизненной силе» и, очевидно, оказавшего на него влияние.
В философской литературе за рубежом представления об уровнях организации материи (от космогонических явлений до развития общества) начали энергично развиваться с начала XX в. Рассмотрение этих проблем, однако, не входит в наши задачи, и мы ограничимся лишь вопросами биоструктуры живого существа и роли клетки как его основной анатомической единицы.
Структурные уровни уже и ранее рассматривались философами как ступени развития материи (холизм Я. Смэтса и А. фон Мейер-Абиха). Они пытались разобраться в категориях развития материи и внести ясность в применяемую терминологию и в создаваемые понятия.
Основное положение этих представлений состоит в том, что качественная специфика структурного уровня не сводится к сумме свойств ее компонентов, взятых порознь или вне данной системы, а создается при ее становлении. Своеобразие организованности ведет к возникновению новых закономерностей и появлению новых свойств и сил. Особенности каждого уровня организации определяются не столько даже составляющими его элементами, сколько особенностями их взаимодействия между собой и с общим комплексом. Отсюда следует представление о значении организации и структуры материи, о закономерностях соотношения части и целого, элементов и системы, специфичных для качественно различных ее ступеней. По мере усложнения каждой высшей ступени возникают качественно новые свойства. Новые уровни создаются посредством соединения и интеграции сходных или подобных единиц в общую систему.
На многих проблемах в предыдущих параграфах мы уже останавливались, рассматривая конкретные вопросы клеточной структуры организмов, в частности на представлении об иерархическом их соподчинении. В истолковании этой проблемы мы, естественно, следовали индуктивному методу, исходя из реальных наблюдений и экспериментов. К аналогичным взглядам пришли и философы, излагая эту проблему дедуктивно, в абстрагированном виде, и пытаясь дать развернутую логическую классификацию этих явлений.
Так, например, в докладе на упомянутой конференции Н. Т. Абрамова предложила для живых систем следующий иерархический ряд звеньев: молекулярное → органоидное → клеточное органо-тканевое → система органа → организменное → популяционное.
В общей форме это правильно, но кое с чем биолог согласиться вряд ли может, необходимо сделать ряд уточнений. Прежде всего, встает вопрос, в какой степени сопоставимы указанные уровни между собой. Сравним ли скачок между молекулярным звеном и клеткой, с одной стороны, и скачком клетка → органотканевое звено, с другой, и далее со звеном организм → популяция (или «сверхорганизмом» — стадом, семьей, колонией)? Мы, как биологи, недостаточно понимаем и знаем химию, чтобы говорить о наличии звеньев в молекулярных системах, но ряд от клетки до многоклеточного организма, несомненно, существенно и принципиально отличается от перехода молекулы к клетке и от организма к популяции. Другими словами, «надо уточнить не только терминологию, но и сами понятия степеней различии иерархических этапов усложнения органических (и, вероятно, и других) систем.
Возвращаясь к предложенному Н. Т. Абрамовой ряду этапов живых систем, надо сказать, что молекулярное звено выделено правильно. В настоящее время, когда наблюдается огромный интерес к молекулярной биологии, рассмотрение этого вопроса особенно актуально. На молекулярном уровне в клетке продолжают действовать законы «элементарных» частиц (законы химии), хотя ведущими становятся уже законы биологического целого, создающие высокоорганизованную самоуправляющуюся систему. Именно по этой причине вирусы не следует рассматривать как существа, а лишь как вещества, поскольку их свойства проявляются только после проникновения и включения вирусов в клетку.
Следующее восходящее звено названо Н. Т. Абрамовой органоидным. Реально такого особого уровня жизни не существует. Для биолога «органоидный» уровень равнозначен цитологическому, ибо только клетка действительно представляет собой принципиально (качественно) новую живую систему по сравнению с биомолекулярным уровнем. Дело в том, что ни ядро, а тем более ядрышко или хромосомы, ни центросома, ни митохондрии, ни лизосомы, ни аппарат Гольджи, ни любые другие так называемые «органоиды» вне клетки не существуют и существовать не могут. И если, например, митохондрии вне клетки (будучи выделены центрифугированием) еще некоторое время «работают», то только до тех пор, пока не израсходован их запас ферментов или других активных веществ. Органоиды — это сложные молекулярные биоагрегаты особой архитектоники, сохраняющиеся только в составе клетки и создающие в своей специфической совокупности индивидуализированную, морфологически неделимую элементарную единицу — клетку. Таким образом, клетку надо характеризовать как систему гетерогенных биокомпонентов, находящихся в состоянии устойчивой неравновесности.
Сочетание клеток образует звено, удачно названное Н. Т. Абрамовой органо-тканевым. Его следует расценивать как гистосистему гомогенного строения, т. е. состоящую из сходных элементов, образующих морфологическое и функциональное единство. Эти гистосистемы (гистомеры) могут быть разного порядка, и в этом также состоит их специфичность, пока они не создадут органы, являющиеся уже гетерогенными элементами для организма как целого. Таким образом, каждое звено в цепи, создающей организм многоклеточного существа, имеет свои характерные особенности в смысле генеза и структуры. Но сами эти отличия иного «уровня», чем различия между неживым (веществом) и живым (клеткой, организмом).
Мы хотим здесь еще раз указать, что не только большинство биологов, но и теоретики — философы, защищающие позиции диалектического материализма, пришли ныне к убеждению, что элементарной биологической системой могла быть только клетка, ибо только клетка обладает свойством самоуправления, самосохранения и самовоспроизводства. Правда, в многоклетчном организме процессы жизнедеятельности клетки становятся ограниченными, зависимыми от системы целого; ее регуляция подчиняется более высоким уровням структуры организма (В. Г. Афанасьев, А. А. Заморский и др.). С этой точки зрения одноклеточность (Protozoa) и многоклеточность организма (Metazoa) — это лишь разные формы эволюции «первоклетки», если будет позволено применить такой термин. Не случайно И. П. Павлов писал, что только организм (а он может быть как одноклеточным, так и многоклеточным) представляет собой саморегулирующуюся, поддерживающую себя и даже совершенствующуюся систему.
Из сказанного следует, что методологическое значение принципа структурности особенно возрастает в свете теоретической оценки клеточной теории (М. Ф. Веденев, В. И. Кремянский и А. Т. Шаталов).
Клетка, несомненно, главный структурный уровень организма, основной и ведущий элемент его строения и развития (А. А. Заморский).
В заключение необходимо еще раз подчеркнуть, что понятие целостности как следствия системной организации нельзя рассматривать вне материалистической концепции жизни. Теория уровней организации является неотъемлемой частью материалистической диалектики о формах движения материи от космологических процессов до социальных явлений. Конечно, все проблемы возникновения и развития жизни, форм ее существования должны решаться в свете этой концепции о высших и низших ступенях ее организации — иерархии звеньев и интеграции компонентов.
Эти идеи начали развиваться давно, их высказывал еще Г. Гегель, а затем и Ф. Энгельс в своих представлениях о формах движения материи. В то же время многие весьма серьезные ученые-естествоиспытатели (начиная с И. Мюллера и до наших дней) видели и понимали, что с совершенствованием организации возникает упорядоченность живой материи, которая необъяснима законами элементарной химии и физики. Однако сущность явления осталась для них загадочной, и потому они привлекали к объяснению жизненных явлений нематериальный фактор (жизненная сила, энтелехия, душа и т. д.). Все это показывает, как важна в конкретном исследовании философская концепция. До конца качественная сторона уровня систем может быть объяснена материалистически и понята только марксистской философией — диалектическим материализмом.