С самого начала в Физико-техническом институте у Иоффе заработал научный семинар. Опыт организации у руководителя был. В работе семинара принимала участие вся научная молодежь института. Кроме того, благодаря международному авторитету Иоффе, участниками и гостями семинара были почти все крупнейшие физики мира, как теоретики, так и экспериментаторы.
Гости из-за рубежа не скрывали своего удивления тем, что в условиях, малопригодных даже для простой, немудреной жизни, здесь кипели страсти на самом высоком научном уровне, вполне сравнимом с лучшими европейскими школами.
Рассказывают, что молодежи не всегда была вполне ясна тема доклада и само выступление, особенно когда в гостях был иностранный ученый. Но Иоффе зорко следил за настроением аудитории. В таких случаях он по окончании доклада поднимался со своего места и коротко резюмировал сказанное. Причем резюмировал так, что становились понятны и главная суть изложенного, и спорные или просто наиболее примечательные стороны доложенной работы.
Обычно сразу же после выступления «папы Иоффе» начиналось живейшее обсуждение и споры, в которых на равных правах принимали участие и убеленные сединами корифеи и совсем зеленые, самые молодые участники семинара. Табель о рангах отменялась.
Когда время, отведенное на споры, заканчивалось, обсуждение переносилось в лаборатории. Таким образом скоро новая гипотеза, новое предположение или готовая теория становилась достоянием всего коллектива. Понятно, что в таких условиях научный потенциал института рос как на дрожжах.
Через некоторое время наших физиков стали приглашать к себе университеты Европы и Америки. Стали завязываться и крепнуть дружественные научные отношения уже на уровне нового поколения.
Также по инициативе Иоффе группа молодых физиков отправилась в европейские центры на стажировку. Поехали к Резерфорду в Англию П. Л. Капица, К. Д. Синельников, Ю. Б. Харитон. Поехал к Бору в Данию Л. Д. Ландау.
Систематическая забота правительства о развитии отечественной науки, создание новых институтов и перестройка системы и программ высшей школы после революции обеспечили приток в науку молодых и талантливых людей. По воспоминаниям современников, у Иоффе на отыскание таких талантов был настоящий нюх.
В 1924 году на Четвертом съезде русских физиков, который проходил в Ленинграде, Иоффе услышал доклад молодого физика из Баку, выпускника Крымского университета Кирилла Синельникова. Тема сообщения заинтересовала Абрама Федоровича, и он тут же пригласил молодого человека перейти в Физтех.
Слава Физтеха и возможности, которые предоставлял Иоффе, места для раздумий не оставляли. И скоро «новичок» уже обживал свое место в лаборатории на берегах Невы. Иоффе всегда обуревали идеи. Идеи не давали покоя Иоффе. Иоффе не давал покоя сотрудникам, а сотрудники покоя и не жаждали.
В Физтехе не было звонков. Двери института на ночь не закрывались. И потому встретить ночью в лаборатории заспанного физика, которому не хватило дневного времени на эксперимент, было явлением обычным. Не хватало времени и Кириллу Синельникову, который занимался изучением поляризации диэлектриков.
Диэлектриками М. Фарадей назвал вещества, которые обладали очень малой электропроводностью, например: слюда, фарфор эбонит, кварц… Под воздействием электрического поля положительно заряженные частицы в диэлектриках смещаются в одну сторону, а отрицательно заряженные — в другую сторону. Это явление и называется поляризацией.
И. В. Курчатов — выдающийся физик
Иоффе очень рассчитывал, что им удастся использовать это явление при создании компактных аккумуляторов. Он был очень увлечен этой идеей. В одном из писем Иоффе писал: «Я теперь… вполне разобрался в явлении поляризации кристаллов, которое открыл еще 20 лет тому назад. Теперь я подсчитал, что на этой основе можно построить совершенный технический аккумулятор с исключительно сильной концентрацией энергии так, чтобы пролететь на аэроплане со 100-сильным мотором отсюда (письмо писалось из Берлина) в Батилиман (место в Крыму, где отдыхала семья Иоффе), достаточен аккумулятор размером в 40 см.
Моторы тоже для этих аккумуляторов будут легче раза в 2—3. Быть может, можно будет даже построить аэропланы — крылья для отдельных людей с запасом энергии на несколько сот верст».
Абрам Федорович очень торопил Синельникова. А опыты были вовсе не простыми и очень трудоемкими. И тогда однажды Кирилл Дмитриевич рассказал шефу о своем приятеле, тоже физике и тоже выпускнике университета в Симферополе. По словам Синельникова, «Гарька», так он называл друга, обладал феноменальной работоспособностью и не терпел неясностей в порученном деле. Кирилл даже показал высокому начальству письма от неизвестного пока «Гарьки», в которых тот описывал свои бакинские эксперименты.
Иоффе внимательно выслушал своего сотрудника, прочел письма и… послал в Баку еще одно приглашение на имя Игоря Курчатова. Так в лабораториях ленинградского физтеха появился еще один новичок, еще один южанин, тощий, долговязый, порывистый. Человек большой судьбы, коммунист, отдавший всего себя на службу родине, народу, науке.
Курчатов Игорь Васильевич (1903—1960) — советский физик, академик. С 1925 года работал в Ленинградском физико-техническом институте и в других учреждениях АН СССР. В 1930 году назначен заведующим отделом ЛФТИ. В 1942 году в группе сотрудников удостоен Государственной премии за разработку методов разлмагничивания боевых кораблей. В 1943 году возглавил работы по урановой проблеме в Советском Союзе. Под руководством И. В. Курчатова в 1949 году была создана и испытана на полигонах атомная, а в 1953 году водородная бомбы. Год спустя состоялся пуск первой в мире атомной электростанции в г. Обнинске. И. В. Курчатов приложил много сил к созданию крупнейшей установки для исследований в области управляемых термоядерных реакций.
И. В. Курчатову было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он был трижды награжден золотой медалью «Серп и Молот». Неоднократно был удостоен Государственных и Ленинских премий. Депутат Верховного Совета СССР третьего и пятого созывов.
Основные научные труды относятся к учению о сегнетоэлектричестве, которое было создано им вместе с сотрудниками лаборатории Физтеха, и к физике атомного ядра. Открыл явление ядерной изомерии у искусственно-радиоактивных изотопов и построил теорию этого явления. Под руководством И. В. Курчатова Г. Н. Флеров и К. А. Петржак открыли явление самопроизвольного деления урана.
Бурное развитие физики в Советском Союзе требовало от Иоффе часто забот вовсе не научного, а чисто административного и даже дипломатического плана. Он справлялся со всем. Те, кто встречался с ним как с директором института, бывали поражены, видя образ холодноватого, сдержанного старшего начальника. Это был вовсе не тот «папа Иоффе», которого знали научные сотрудники института на семинарах.
В его тонком голосе никто и никогда не слыхал даже ноток раздражения. Он не спорил по мелочам, он в них просто не вникал. И тем не менее мало найдется директоров, которые так хорошо знали бы своих сотрудников, так ревниво следили бы за их успехами, и с неизменно любезной «дипломатической» улыбкой твердо защищали их, и отстаивали ту линию развития науки, в правильности которой они уверены.
Я не стану перечислять работы А. Ф. Иоффе. Они заняли бы слишком много места в нашей книге. Кроме того, сейчас есть много прекрасных книг, подробно описывающих жизнь и деятельность академика А. Ф. Иоффе.
Чтобы закончить портрет, без которого читателю была бы не до конца ясна история становления отечественной науки, я только завершу рассказ об идее с аккумуляторами…
У Абрама Федоровича была слабость к эффектным задачам науки и техники. И, как правило, он добивался их блестящего решения, несмотря ни на какое противодействие. Помните, как он поссорился со своим учителем Рентгеном?.. Используя это его свойство, а также то, что Иоффе часто бывал в отлучке, некоторые газеты готовы были представить работу над исследованием диэлектриков так, словно готовый аккумулятор небывалой мощности лежал у Иоффе в жилетном кармане.
Пришлось выступить со специальной статьей, разъясняющей суть дела. Сделал это молодой профессор теоретической физики Ленинградского политехнического института Яков Ильич Френкель.
Никакого аккумулятора покамест нет, писал он и объяснял, что в лаборатории изучено пока лишь новое физическое явление, которое может иметь в будущем большое практическое значение. Только в будущем. Но даже в наши дни это будущее еще не наступило.
Френкель Яков Ильич (1894—1952) — советский физик, член-корреспондент АН СССР.
С 1921 года, после окончания Петроградского университета, работал в Физико-техническом институте и одновременно руководил кафедрой теоретической физики в Политехническом институте.
Научные интересы Я. И. Френкеля весьма широки. Он создал первоначальный вариант квантовой теории движения электрона в металле, заложил основы современной теории ферромагнетизма. Он же — автор первых отечественных курсов теоретической физики. Ему принадлежат фундаментальные работы по атмосферному электричеству, теории поглощения света в диэлектриках, ряд работ по физике атмосферы, земному магнетизму, био- и астрофизике.
В ядерной физике широко использовались идеи Я. И. Френкеля о капельной модели ядра и механизме испускания, «испарения» частиц. Разработанная им количественно теория этого явления, после экспериментального открытия ядер урана, легла в основу практического применения ядерной энергии.
В науке ничего не пропадает даром. Идеи Иоффе, над реализацией которых столь прилежно трудились Синельников и Курчатов, привели к созданию новых изоляционных материалов. Это была важнейшая техническая проблема времени, когда во всех отраслях промышленности шло наступление электричества, а наша страна жила под лозунгом выполнения ленинского плана ГОЭЛРО.
Правда, изоляция получилась не совсем такой, как ожидалось. А Иоффе уже готовил теорию, объясняющую механизм наблюдаемых явлений. Оставалось только проверить несколько исходных положений и кое-что подсчитать… Но настал «черный день». В кабинет директора академика Иоффе смущенно вошел долговязый «новичок», отысканный им некоторое время назад в Одессе. Он потоптался на месте и положил перед «папой» результаты опытных проверок, в корне опровергающих почти готовую теорию шефа… Это было ужасно! Иоффе так много сил вложил б ее реализацию. Заинтересовал иностранные фирмы. Кем же был этот парень, который смеет его — академика — уличать в ошибке? Нескладный студент, какой-то Анатолий Александров… А не прогнать ли его прочь?.. Но Иоффе был Ученый, настоящий Ученый. И не зря на его семинарах «мальчуганы» не помнили табели о рангах. Он внимательно, даже придирчиво проверил результаты молодого коллеги и убедился, что тот прав. И он признал свою ошибку!..
Право, на такое мужество способен не каждый…
Александров Анатолий Петрович (род. в 1903 г.) — советский физик, академик, президент Академии наук СССР (в 1975—1986 гг.).
После окончания Киевского университета в 1930 году работал в Ленинградском физико-техническом институте. В годы Великой Отечественной войны возглавлял лабораторию, занимавшуюся размагничиванием боевых кораблей. За эту работу с коллективом сотрудников удостоен Государственной премии. С 1946 по 1955 г. — директор Института физических проблем АН СССР, потом директор Института атомной энергии имени И. В. Курчатова.
Основные научные труды посвящены физике диэлектриков, высокополимерным соединениям. Им предложена статистическая теория прочности твердых тел. Много занимался разработкой атомных реакторов для промышленных целей.
Сегодня диву даешься, когда глядишь на длинный список тех разделов физики, которые разрабатывались в ленинградском Физтехе. И еще больше удивляешься, когда читаешь имена сотрудников этого института — настоящая портретная галерея советской физики.
В лабораториях института на Лесном проспекте занимались:
- акустикой и электромузыкальной техникой,
- биологической физикой,
- электротехникой и электроникой,
- физикой твердого тела, кристаллов, полупроводников,
- физикой металлов и диэлектриков,
- физической химией и химической физикой, физикой полимеров,
- теоретической и математической физикой, а также вопросами техники физического эксперимента и измерений,
- оптикой, радиотехникой, радиофизикой,
- физикой магнитных явлений, низких температур, сейсмологией и ядерной физикой!
И за каждым из перечисленных разделов стояли самые талантливые, самые преданные науке молодые люди, которых Иоффе собирал по всей нашей необъятной стране.
При этом Абрам Федорович вовсе не был «скупым рыцарем». Ленинградский Физтех стал родоначальником сходных институтов на Урале, в Сибири и на Украине. Из его лабораторий выделились в самостоятельные организации Электрофизической институт имени А. А. Чернышева и Институт химической физики имени Н. Н. Семенова.
Жаль было, конечно, «папе Иоффе» расставаться с лучшими. Но «мальчики» росли, мужали, становились зрелыми учеными. Им нужен был простор. И Советская власть предоставляла такой простор всем истинно талантливым людям. Они получали большие возможности. И никто из них не подвел своего учителя, не обманул надежды своего народа. Они вывели советскую науку на одно из первых мест в мире.