Начальные этапы развития представлений о форме растений — идеи Теофраста, Мальниги, Грю, Линнея, Каспара Вольфа — прослежены в ряде ботанических трудов (Potonie, 1912; Arber, 1941, 1946, 1950; Bertrand, 1947; Тахтаджян, 1954, и др.).
Обращение к истокам морфологии свидетельствует о том, что над формой растений, над основными закономерностями их строения ботаники задумывались уже давно. Однако основателем научной морфологии явился Иоганн Вольфганг Гёте. Великий поэт и мыслитель был также выдающимся натуралистом. Его книга «Опыт объяснения метаморфоза растений», изданная в 1790 г., сыграла исключительную роль в развитии морфологии растений.
По этой, а также другим темам можно заказать разные дипломные, курсовые и диссертационные работы на сайте http://meddiser.com/ В компании этим занимаются настоящие профессионалы своего дела!
В строении растений Гёте увидел общие, всем им свойственные, закономерности. Основным элементом строения растения, по Гёте, является лист с подлежащим ему участком стебля. Повторяясь в различных формах — метаморфозах, этот элемент составляет тело растения (как его вегетативную сферу, так и цветок): «… различные части растения возникают из одного тождественного органа, который, оставаясь в основе своей всегда одним и тем же, модифицируется и изменяется путем прогрессивного развития» (Гёте, 1957, стр. 103); «образует ли растение побеги, цветет ли оно, все это, однако, те же самые органы, которые в многообразных условиях и в часто меняющихся формах исполняют предписание природы» (там же, стр. 56).
Потонье (Potonie, 1903, 1912) попытался графически изобразить представления различных морфологов о строении тела высшего растения. Находят отражение в этих схемах и взгляды Гёте.
Чтобы оценить значение идей Гёте, следует учесть уровень современных ему представлений о строении растений. Даже такой выдающийся ботаник, как Линней, глубоко заблуждался в вопросе о природе органов растения. Линней считал, что члены цветка являются продолжением различных тканей стебля: лепестки формируются из луба, тычинки — из древесины, плодолистики — из сердцевины. Линней, таким образом, отождествлял боковые органы цветка с различными тканями. Как оценил представления Линнея о частях цветка Гёте, «это было лишь поверхностным наблюдением, которое при ближайшем рассмотрении нигде не подтвердилось» (Гёте, 1957, стр. 54). Представления Линнея о природе частей цветка еще не были научными. Гёте заложил основы для развития морфологии растений в сущности «на пустом месте», как это подчеркнула О. Н. Радкевич (1947).
Представления Гёте о единстве типа многообразных органов растения как боковых органов до настоящего времени не потеряли своего значения. При этом, назвав лист основным органом растения, Гёте, как это подчеркивает Арбер (Arber,1 1950), имел в виду не вегетативный лист, но абстрактно мыслимый тип бокового органа, для которого, однако, не сумел найти соответствующего термина: «Само собой разумеется, что мы должны были бы иметь одно общее слово, которым могли бы обозначать этот столь разнообразно изменяющийся орган, и сравнивать с ним все проявления его формы; в настоящее время мы должны удовлетвориться возможностью сравнивать эти явления в их движении вперед и назад по отношению к друг другу. Ибо мы можем одинаково хорошо сказать, что тычинка является сжавшимся лепестком и что лепесток — это тычинка в состоянии расширения; что I чашелистик — это сжавшийся, приближающийся к известной степени утонченности стеблевой лист и что последний — это под напором грубых соков расширившийся чашелистик» (Гёте, 1957, стр. 57). В связи с этим представления Гёте о цветке, как это подчеркивает Арбер, были гораздо глубже, нежели взгляды Каспара Вольфа, который полагал, что части цветка являются видоизмененными вегетативными листьями. То, что не смог сделать Гёте (хотя он и чувствовал эту необходимость), — найти всеобъемлющий термин для бокового или аппендикулярного органа высшего растения, в равной степени приложимый и к вегетативным листьям и к частям цветка, позднее осуществил Нэгели (Nageli, 1884), предложив термин «филлом».
Уже у Гёте мы встречаем представление о цветке как о ветви с ограниченным ростом, т. е. зародыш той идеи, которая много позднее была развита в стробильную теорию цветка. Высказанные Гёте представления, в том числе и сама идея метаморфоза, как это подчеркивает Арбер (Arber, 1937), ограничивались областью онтогенеза. Для попыток эволюционного истолкования органов в его время еще не было предпосылок.
Многие ботаники развивали выдвинутые Гёте представления и рассматривали высшее растение как составленное из суммы элементарных частей, наиболее существенную часть которых представляет собою лист. Идеи Гёте послужили основой для теории фитона Годишо (Gaudichaud, 1841), теории анафита Шульца (Schultz, 1843), теории филлоризы Шово (Chauveaud, 1914). Представления Годишо нашли схематическое выражение у Потонье (рис. 33, 3). Годишо полагал, что каждый лист составляет отдельное растение и то, что нам представляется телом высшего растения, по существу является объединением первичных растений. Фитонистические взгляды имели немало приверженцев, их разделяли Аза Грей, Дельпино, Челаковский, Беленовский, есть их последовательные сторонники и среди современных морфологов — Красовская (1950), Кюэно (Cuenod, 1951) и др.
Наряду с идеями фитонизма широкое распространение в морфологии растений получило представление о том, что основу строения высшего растения составляют три основных, исходных, обособленных органа — стебель, лист и корень. Утверждение этих взглядов обычно связывают с именем А. Брауна. Ему принадлежат, действительно, выразительные формулировки: «Стебель, лист и корень нам представляются существенно различными частями растительного организма, основными его органами, основывающимися на разных путях формообразования растения. Их четкое и определенное различение составляет основу морфологии» (Braun, 1851, стр. 120). Агнеса Арбер (Arber, 1950) полагает, что представления о листе и стебле как основных обособленных органах зародились благодаря тому, что морфология растений начала свое существование с изучения листопадных форм. Однако и до Брауна мысль о наличии трех основных органов растения высказывалась вполне определенно. Если Теофраст различал среди основных органов стебель и корень, а лист оценивал как орган второстепенный, то уже фламандский ботаник Додоэнс (Dodoens, 1816, по: Bonnier et Sablon, 1901) указывал на наличие трех основных органов растения и пытался установить выполняемые ими функции. Наличие у растений трех основных органов утверждал также Огюстен де Кандолль: «Органы, что я называю основными, это такие органы, которые служат для питания растения и которые не могут, следовательно, у растения отсутствовать, даже если благодаря особым обстоятельствам они становятся иногда очень небольшими или очень трудно распознаваемыми. Этими органами для сосудистых растений являются стебель, корень и лист» (A. de Candolle, 1827, стр. 141).