Свежая струя была внесена в начале века работами Ламарка; впрочем, труды его не оказали на его современников такого большого влияния, как на последующие поколения. Воззрения Ламарка в области эмбриологии лучше всего могут быть переданы словами Кювье:
«В 1802 г. он [Ламарк] опубликовал свои исследования живых тел — исследования, содержавшие созданную им самим физиологию, подобно тому как в его исследованиях основных начал физики заключалась его собственная химия. По его мнению, яйцо не содержит ничего готового для жизни, до того как оно будет оплодотворено, и зародыш цыпленка становится способным к жизненному движению только благодаря действию семенного пара. И вот, допустив, что во вселенной существует жидкость, аналогичная этому пару и способная таким же образом воздействовать на материю, находящуюся в благоприятных условиях, как она воздействует на эмбрионов, которых она организует и делает жизнеспособными, мы получим представление о самопроизвольном зарождении. Теплота сама по себе, быть может, является силой, которой природа пользуется, чтобы создавать эти примитивные организмы, а может быть, тут приходит на помощь и электричество. Чтобы птицы, лошади, даже насекомые могли непосредственно возникать таким образом, — в это Ламарк не верил; но что касается простейших живых тел, находящихся на грани обоих царств природы, то препятствия для этого он не находил, ибо монада или полип, по его мнению, возникают несравненно проще, чем зародыш цыпленка. Но каким же образом произошли более сложно устроенные существа, которые не могли возникнуть путем самопроизвольного зарождения? По его мнению, ничто не может быть понятнее. Если оргазм, вызванный этой организующей жидкостью, продолжится, он увеличит плотность составляющих частей и сделает их способными воздействовать на движущиеся жидкости, которые эти части содержат; так возникнет возбудимость, а в дальнейшем — чувствительность. Таким образом, первые усилия существа, начинающего развиваться, должны быть направлены на то, чтобы поддержать свое существование и создать себе питательный орган. Так возникает пищеварительная полость. Другие потребности, другие желания приводят к образованию других усилий, которым предстоит вызвать образование других органов, так как, согласно другой гипотезе, связанной со всеми прочими, не органы создают привычки и способности, не природа и форма частей; наоборот, привычки и образ жизни с течением времени порождают органы. Именно, стремление плавать вызывает образование перепонки на ногах водяных птиц; необходимость ходить по воде и одновременно нежелание промокнуть — вот что вызывает удлинение ног у береговых птиц; потребность летать — вот что превратило передние конечности всех птиц в крылья, а шерсть и чешую — в перья. Приводя эти примеры, мы пользовались словами самого автора, чтобы нас не заподозрили в добавлениях или сокращениях».
Если вторая половина XVIII в. не подвинула вперед морфологическую эмбриологию, чего можно было ожидать после работ Вольфа, то немалое количество трудов появилось в области химической эмбриологии. Эта масса работ возникла не из одного какого-нибудь источника; она не была вызвана великим открытием какого-нибудь одного человека, но, скорее, появилась в результате того, что с усовершенствованием химической методики некоторые, ничем не выдающиеся исследователи, как, например, Дене, Маке и Восток (правда, среди них были и такие имена, как Шееле и Фуркруа), стали применять физико-химические методы к изучению зародыша. Результаты этого движения подытожены в «Chemische Tabellen des Tierreichs» — труде И. Ф. Иона, появившемся в 1814 г. Этой датой я заканчиваю свой исторический обзор. Работы Гоблея, давшего имя протеину, до сих пор известному под названием вителлина, появились только двенадцатью годами позднее «Таблиц» Иона.
При переводе таблиц я внес только одно изменение. Ион приводит ряд данных, помещенных в «Elementa Physiologiae» Галлера, приписывая все их этому великому человеку. Сам Ион познакомился с этими данными по работам Галлера и Фуркруа, но в действительности они были установлены другими, более ранними исследователями, к которым я их и отношу здесь.
Из исследователей, упомянутых в этой таблице, особого внимания заслуживает Дзонди, в сочинении которого, вышедшем в 1806 г., дается первый систематический обзор химических особенностей зародыша на различных стадиях развития. Поразительно, что так много времени — целых 139 лет — должно было пройти от Вальтера Нидхэма до Дзонди.
Можно усмотреть некоторое противоречие между критической оценкой исследователей, чьи работы были мною здесь рассмотрены, и тем изречением Гарвея, которое я поставил как эпиграф вначале этой книги: «Все трудились хорошо». Но исторический обзор, не содержащий критической оценки, есть противоречие в терминах, а похвалы и порицания, которые я стремился распределить со всей возможной для меня точностью и справедливостью, относились скорее к моменту техническому, нежели интеллектуальному. Все исследователи, здесь упомянутые и другие, не оставившие заметного следа в науке своего времени, достойны нашего уважения и нашего глубокого признания, так как все они предпочли мудрость богатству и по мере своих дарований и в пределах возможностей своей эпохи ревностно стремились найти истину.
Источник: Джозеф Нидхэм. История эмбриологии. Пер. с англ. А.В. Юдиной. Гос. изд-во иностранной лит-ры. Москва. 1947