Беспомощность упоминавшихся выше попыток объяснить границы растительных зон и ареалов проистекает из метафизики мышления.
У границ настоящих растительно-климатических зон и ареалов климат в представлениях упомянутых ученых как бы исчезает, растекается в неопределенность, ибо появление или исчезновение растений почти никогда не сопровождается соответствующими им, скачками в ходе изотерм или изогиет. Отсюда в основном и проистекает жалоба на отсутствие «зеркального отражения» климата в расположении границ растительных зон и ареалов, а также склонность объяснять их, отбрасывая климат, и считать, что границы тех или иных ареалов не находятся в соответствии или вообще в связи с современными климатическими условиями, а возникают самостоятельно, независимо от климата.
Влияние климата на границы ареалов кажется им несуществующим в тех случаях, когда изотермы и изогиеты не дают резкого перепада (сгущения) вдоль этих границ. Если же изотермы и изогиеты проходят равномерно, то значит ли это, что климат не влияет на границы ареалов?
Наблюдая ход температуры при замерзании воды или таянии льда в природе, упомянутые ученые с таким же основанием могли бы прийти к выводу, что процессы перехода воды в лёд и. обратно не зависят от температуры. Основанием для этого могло бы послужить равномерное (без скачков-перепадов) движение жидкости в термометре, сопровождающее переход воды через одну из ее критических точек. Исходя из отсутствия в данном случае «зеркальных отражений» между качественным преобразованием воды и ходом температуры, на том же логическом основании можно было бы сделать вывод, что «внешний фактор» — температура — здесь не при чем, что замерзание воды и таяние льда зависят от каких-нибудь других обстоятельств и, может быть, даже от способности воды и льда замерзать или таять в зависимости только от их «внутренних свойств», то есть — вполне самостоятельно, «автогенетически»!
Мы привели пример из области физических явлений только для того, чтобы обнажить нелогичность тенденции устанавливать связи между явлениями лишь на основе их взаимного «зеркального» отражения, представлять отдельные стороны явлений изолированно, вырывая их из общей связи. Случай ценозов, древесных пород и их ареалов более сложный, ибо он создает живописный «зеленый декорум» для подобных ошибок. Но именно таким образом, на основе ошибочных представлений о формах связей между количественными и качественными изменениями приходят к необходимости разбить «зеркало климата» и искать причины границ растительно-климатических зон и ареалов только за пределами климата — в горных породах, в биологических и «фитоценологических» свойствах древесных повод, в самостоятельной, независимой от климата борьбе за существование древесных пород.
Древесные породы в их сложных взаимодействиях со средой и, через среду, между собой в подавляющем большинстве случаев не могут образовать резких климатических границ, подобных тем, которые мы могли бы искусственно создать в обстановке вегетационных опытов на тему о влиянии тепловых и иных климатических условий, дозируя эти последние по четким градациям. Древесные породы у климатических границ своих ареалов, как и всюду, связаны пестрыми и разносторонними зависимостями со всей суммой, экологических факторов, причем связи эти формируются борьбой за существование, пространственными взаимоотношениями, изменением отдельных факторов и их комплексов во времени. Поиски чисто климатических или чисто геологических («петрографических») границ древесных пород могут быть сознательно допущены лишь» как абстракция, ибо такие «чистые» границы в природе не существуют, как не существует и границ, обусловливаемых одним каким-либо иным фактором местообитания без участия всех остальных.
Рассмотренные нами явления со всей убедительностью показывают, что южная климатическая граница ели является в то же время и границей ценотической, обусловленной трудностями возобновления ели под пологом дубов, слабостью ели в борьбе за существование с широколиственными породами (плохие условия прорастания семян, недостаток света и особенно «задушение» опадающими листьями, а также ветровальность ели и т. и.). Но эта граница есть одновременно и эдафической, поскольку почвенные условия вдоль южной границы елового ареала более благоприятны для: дуба и его спутников, чем подзолистые почвы таежной зоны. Само собой разумеется, что эта граница является также и исторической, так как она соответствует лишь одному современному нам этапу на общем, измеряемом тысячелетиями пути развития климата, рельефа, геологических пород, растительности и животного мира в их тесной связи и взаимообусловленности.
Хотя введенная в культуру ель, как и дуб, увеличивает своих производительность примерно до центральной (по широте) полосы. Лесостепи, однако здесь она спорадически подвержена ослаблению, снижению «жизненного тонуса» из-за недостатка влаги в отдельные засушливые сезоны (исключение составляют тальвеги балок, с влажными местообитаниями). Основным и решающим для южной границы ели являются климатические условия и прежде всего летние жара и засухи, понижающие ее конкурентность в борьбе с лиственными породами и сосной, а также неустойчивость ее по отношению к вредным насекомым и грибам. Но если бы главные конкуренты — древесные породы — были устранены, то едва ли стало бы возможным естественное продвижение ели далее на юг, так как на первых этапах расселения и роста ели лиственные породы и сосна создают для нее защиту от заморозков, солнцепека, травянистой растительности, могут помочь хотя бы единичному ее расселению на пнях и валеже, что совершенно невозможно в условиях открытых пространств лесостепной зоны.
По отношению к ели нельзя применить гипотезу отставания темпов ее расселения в сравнении с темпами изменения геологических и климатических условий. Современный еловый ареал имеет послеледниковое происхождение, причем более южные части лесной зоны раньше вышли из фазы оледенения и, следовательно, представляют собой наиболее древние места поселения ели. Для распространения отсюда на юг у нее было гораздо больше времени, чем для распространения на север, где она дошла до границ с тундрой.
Из всего сказанного видно, насколько абстрактна и ошибочна, фитоценологическая постановка вопроса о причинах южной границы ели и путях ее естественного расселения далее на юг, за пределы современного ареала.