Значение исследований Шванна и сформулированной им клеточной теории для биологии заключается прежде всего в том, что им впервые была дана обоснованная обобщающая и ведущая идея трактовки строения организма.
Она стала общепризнанной, поэтому Шванна нередко называют основателем новой гистологии. Историческое значение этой теории заключается еще и в том, что она дала колоссальный толчок к дальнейшему развитию этой области. Приведем небольшую цитату из обзора исследований по микроскопической анатомии за 1839—1840 гг., написанного ученым того времени Карлом Рейхертом (1811—1883). Он писал: «Микроскопическая анатомия пережила и переживает до сих пор удел наук, которые обогащены крупными открытиями. Интерес к ней стал всеобщим и разносторонним после того, как открытие клетки дало основание к планомерному развитию микроскопической анатомии. Тем не менее успехи микроскопической анатомии, развивающейся по пути, указанному Шванном, сравнительно еще не велики. Известные естествоиспытатели опубликовали наблюдения, которые привели к изменению и ограничению принципа клеточной теории как общего принципа развития разнообразнейших элементарных частей животных и растительных организмов. Некоторые шли настолько далеко, что ставили под сомнение правильность этого принципа — принципа, который теоретически был высказан еще Океном, Майером, особенно Распайлем и Дютроше. С другой стороны, Многие другие исследователи привели ряд доказательств в пользу этой точки зрения, но не пронизывали последних общей идеей, которая столь мастерски как с теоретической, так и с фактической стороны была обоснована Шванном и Шлейденом».
Следовательно, в 1841 г., когда писались эти строки, теория Шванна уже считалась, как это можно понять, общепризнанной и ведущей идеей.
Следует указать, что в обзоре, составленном Ш. Рейхертом и перечисляющим, следовательно, исследования, опубликованные только в течение двух лет, мы находим указание на десятки работ, касающихся почти всех систем органов. Это еще раз показывает, какое большое внимание было уделено этой области науки в результате обобщений, сделанных Шванном. До этого времени лишь очень немногие естествоиспытатели занимались микроскопическим строением тканей животных.
Признавая за Шванном огромные заслуги в формировании учения о микроскопическом строении организмов, мы все же должны отметить, что в его концепции имелся и ряд положений, отрицательно повлиявших на биологию. Особенно ясно они выявились в последующий период, задерживая развитие целого ряда дисциплин.
Прежде всего отметим, что в представлении Шванна клетка оставалась все тем же самым пузырьком, т. е. пространством, окруженным оболочкой, и именно этой оболочке придавалось исключительно важное значение в характеристике и определении клеточной структуры; в этом отношении Шванн остался на позиции таких своих предшественников, как Мейен, Дютроше и др. Отрицательное влияние теории цитогенеза Шлейдена сказалось также на понимании конкретного механизма процесса клеткообразования. Эти представления были позже признаны полностью ошибочными, а между тем они являлись одним из краеугольных камней всей концепции Шванна, и ей уделялось чрезвычайно большое внимание. Огромное большинство исследователей того времени пыталось конкретно подтвердить процесс цитогенеза и тратило много труда на ее обоснование. Эти исследователи настолько были убеждены в ее реальности, что даже, не находя на своих препаратах подтверждающих ее фактов, все же безоговорочно ее принимали.
Наконец, ошибочной в принципе была также трактовка организма как своеобразного «государства» клеток. Это последнее представление держалось до начала XX в.
Положительное и отрицательное значение каждой теории или даже отдельных се положений должно оцениваться в зависимости от того влияния, которое они оказывали на последующее развитие науки. Теория «клеточного государства» легла в основу руководящей точки зрения на организм, и на этом этапе развития биологии способствовала выделению гистологии и цитологии в самостоятельную науку. Но как только определенный этап формирования знаний оказывался более или менее завершенным, сразу же давали себя знать и те отрицательные, ошибочные положения, которые эти представления несли.
Прежде всего, остановимся кратко на дальнейшей разработке проблемы клеткообразования и критике цитогенеза.
Из исследований того времени большой интерес представляет статья Габриэля Валентина (1810—1883), ближайшего и наиболее выдающегося ученика Пуркиня. Ему принадлежит обзор под названием «Ткани человеческого и животного тела», помещенный в «Физиологической энциклопедии» (1842), издававшейся под редакцией известного физиолога Рудольфа Вагнера (1805—1864). Этот обзор интересен не столько фактическими данными, сколько общей концепцией, представляющей собою дальнейшее развитие представлений о возникновении клеток в связи с проблемой организации животных существ.
Согласно представлениям Валентина, отражающим наиболее распространенные взгляды того времени, элементарными частями сложного животного организма являются наряду с клетками различные кристаллы, зернышки, ядра, волокна и прозрачные мембраны, соединение которых и образует ткани животных. Но он все же признает, что основным морфологическим элементом живых существ, в первую очередь растений, являются образования, ограниченные тончайшими стенками, т. е. клетки. Но вместе с тем отсутствие четкой и ясной точки зрения на природу клетки приводит к тому, что Валентин сопоставляет совершенно несравнимые структуры, как, например, мелкие артерии животных со спиральными сосудами растений, перепонки и клетки.
Признав, что клетки являются основным типом элементарных структур как растений, так и животных, Валентин, однако, проводит идею относительности самого понятия клетки, поскольку история развития самой клетки не позволяет, с его точки зрения, провести принципиальное отличие последней от ядра. Детализируя процесс клеткообразования, Валентин перечисляет четыре основных типа возникновения клетки. Из них три являются разными вариантами того же цитогенеза, и только последний заключается, по его мнению, в размножении клеток делением (приводятся наблюдения ботаников, в первую очередь Гуго фон Моля, над делением клеток различных водорослей).
Любопытно привести определение, которое дает Валентин ядру (1842). Согласно представлениям того времени, оно рассматривается как индивидуализированное тело, заключенное в клетке. При этом он отмечает, что все остальные отличия между ядром и клеткой могут настолько варьировать, что стирается всякая грань между ними. В самом деле, согласно теории цитогенеза, как ядерная, так и протоплазматическая оболочки возникают сходным образом из сливающихся по сфере зернышек, одно поверх другого. Формально Валентин был прав, поскольку в определении клетки основное значение продолжали придавать ее оболочке. Развитие этой теории привело к положению, когда понятия как клетки, так и ядра оказывались по существу неразграниченными.
В приводимой выше статье Валентин, не удовлетворяясь простой систематизацией фактов, пытался также сформулировать и общие закономерности развития клеток, используя при этом различные варианты описывавшегося цитогенеза. Возникновение клетки он трактовал как различного рода «физико-химические комбинации», развитие которых находится под руководящим влиянием «организационной идеи». Такова общетеоретическая установка Валентина, которая конкретно сводится к следующим закономерностям.
1. Закон обособленного возникновения микроморфологических структур (как пример приводится возникновение в цитобластеме изолированных клеток).
2. Закон концентрации возникающих микроструктур вокруг уже существующих согласно предопределенному организационному плану.
3. Явление соединения клеток в более сложную структуру согласно тому же организационному плану.
Валентин считал, что развитием организма руководит «направляющая идея», распределяя его структурные компоненты по соответственным участкам тела и создавая тем самым гармонию целого. Сущность этого «руководящего принципа» будет, по мнению Валентина, навсегда скрыта для понимания естествоиспытателя, но, несмотря на это, он считал, что наука должна изучать эти процессы, чтобы приближаться к пониманию и к искусственному воспроизведению тех физико-химических явлений, которые природа применяет для создания органов. Очень интересно отметить, что Валентин цитирует работу Ашерсона, который, по-видимому, впервые пытался приготовить искусственные клетки. Последний изготовлял модели клеток, создавая эмульсии жира в белке и получал, таким образом, несливающиеся капельки. Сам Валентин также готовил модели клеток, энергично встряхивая ртуть в белке; при подсыхании подобной эмульсии возникали структуры, напоминавшие клетки. Он, однако, относился отрицательно к этому направлению исследования, считая подобные явления по самому своему существу отстоящими очень далеко от процессов возникновения клеток в организме. Валентин защищал взгляд, согласно которому силы неорганической природы недостаточны для создания органических структур; поэтому он и утверждал, что развитие организма — и прежде всего осуществление его целостности — должно идти под влиянием организующего принципа («организующей идеи»).
Концепция Валентина виталистична. Но его заслуга состояла в том, что он очень ясно и отчетливо представлял себе проблему целостности развивающегося организма, хотя и трактовал ее чисто идеалистически. Тем не менее, как это будет показано ниже, именно исходя из подобной концепции, значительно позднее (в самом конце XIX в.) был нанесен сокрушительный удар по механистической теории «клеточного государства». Взгляды Валентина успеха не имели, и развитие клеточной теории в дальнейшем пошло по механическому пути, указанному в работе самого Шванна, а в дальнейшем еще более четко развитому Вирховым.
Мы остановились здесь несколько подробнее на высказываниях Валентина с целью показать, насколько значительно отличались представления о клетке в тот период от нашего времени. Природу клетки по существу не знали, и поэтому все конкретные данные о ее происхождении были мало доказательными, а теоретические трактовки натянутыми и произвольными.