Добытое животное, конечно, принадлежит тому охотнику, который его добыл (если он это сделал без нарушения законных правил; в последнем случае добыча подлежит конфискации в судебном порядке). Однако, на практике нередко возникают между товарищами по охоте разногласия и споры о том, кто именно убил и кто имеет право взять добычу. Какого-нибудь общепризнанного одного правила на все случаи для решения таких споров нет. Да это и понятно, в виду разнообразия условий разных охот.
При охоте с собакою «по перу» (т. е. по птице), а также при охоте с лайкою или с гончими, охотник, застреливший из-под стойки или гона дичь без ведома и согласия хозяина собаки, должен отдать добычу этому последнему, как поступивший неправильно и взявший чужую добычу. При охотах с собакою главная роль в деле добычи дичи лежит на собаке, а не на ружье.
Если в птицу или мелкого зверя сделано несколько выстрелов, то добыча принадлежит тому из охотников, чей выстрел был по времени ближе к моменту падения или остановки добычи. Т. е. тому, кто выстрелил последним перед полной, окончательной остановкой птицы или зверя, перед тем, как оставалось лишь взять или же дострелить не могущее скрыться животное. Правило это основано на том, что разбираться на мелких животных в более или менее многочисленных дробовых и картечных ранках нет возможности. Понятно, это правило, как и всякие правила вообще, должно применяться с толком и здравым смыслом. Например, если после первого выстрела птица явно дрогнула и пошла столбом вверх или, наоборот, наискось, наклонно наотлет, а другой охотник ударил затем в нее шагов на полтораста или двести, то поднятая потом вдали упавшей птица должна, конечно, принадлежать не второму, а первому стрелку. Понятно, что выстрел дробью на 150—200 шагов есть просто «почетный салют» или озорство, а не охотничий выстрел, могущий иметь серьезные для дичи последствия.
При стрельбе мелкой дичи из винтовки трудно бывает разбираться в поранениях, тем более, что пуля в этих случаях пролетает обыкновенно насквозь. Поэтому и в таких случаях можно руководствоваться таким же правилом, если нет явных признаков того, чья именно пуля попала.
Если выстрелы сделаны совершенно одновременно (не так редко бывает, что оба стреляющие не слышат даже выстрела соседа), то надо руководствоваться тем, кто должен был стрелять. Так, при облавных охотах, при засидках, на перелетах и вообще на общественных охотах с определенным местом или «номером» для каждого из стрелков, стрелять полагается тому, близ чьего «номера» пролетает или пробегает дичь. Если он дал промах, а соседний, хотя и более отдаленный от дичи «номер» затем выстрелил и птица упала, — последний ее берет, как было указано выше. Но если оба выстрела сделаны в один момент (или с настолько ничтожным промежутком, что неясно, был ли первый выстрел промахом), то упавшая дичь должна принадлежать тому из стрелявших охотников, к которому ближе она была в момент выстрела, так как при этом условии другой, более отдаленный «номер» вовсе не должен был стрелять.
При охотах на крупного зверя чаще бывают случаи, когда можно точно разобрать, кто именно убил или смертельно ранил зверя при нескольких выстрелах. Штуцерные и карабинные пули чаще различаются между собой — калибром, составом, отпечатками и числом нарезов. Чаще пули остаются в туше зверя. Легче бывает найти на снегу или в деревьях след не попавших в зверя пуль. Однако и на этих охотах нередки недоразумения. Здесь нужно различать две главных группы случаев.
Одна группа — охот краткосрочных, обыкновенно однодневных. Таковы разные зверовые охоты городских охотников, приезжающих на берлоги или на облавы. При таких охотах взятым бывает тот зверь, который или положен выстрелом на месте, или так тяжело ранен, что уйти явно не может: ползет или едва волочится. Зверь же, раненый хотя бы и безусловно смертельно (напр., в желудок или кишки), но могущий довольно быстро и долго идти, для этой компании охотников обыкновенно является пропавшим зверем. У них обыкновенно не бывает ни возможности, ни, главное, времени преследовать его. А может не быть и права на преследование (если, например, зверь направился в заказник).
Эти условия охоты естественно привели к широкому признанию на материке Европы и у наших охотников такого правила: зверь принадлежит тому, чья пуля остановила его. Остановленным, конечно, является зверь, который не может далее идти, а лежит, сидит или только переползает. Наоборот, если зверь с выстрелом полетел кувырком, а потом вскочил и бежит, то, ясно, выстрел этот не остановил его. Поэтому, если зверь идет вдоль линии охотников, то, куда бы ни был он ранен, хотя бы в сердце, предшествующими выстрелами, все же он должен принадлежать тому охотнику, к номеру которого он вышел (не приполз!) и был им окончательно положен. Если зверь, идя вдоль линии, был стрелян несколькими охотниками, но прошел дальше и затем упал мертвым (или лег, не мог больше идти и был добит), то, конечно, надо попробовать по ранам и следам пуль (на снегу и т. п.) против номеров стрелявших разобраться: кто промахнулся, и кто какую рану нанес. Но если между ранами нельзя вполне ясно разобраться, то придется зверя считать взятым тем из стрелявших (или из попавших, — если некоторые несомненно промахнулись), кто стрелял по зверю последним (не считая, конечно, добивание уже легшего или вообще не могущего идти зверя).
Положим, на облаве медведь идет наискось к линии стрелков, примерно так, что против номера 4 он проходит в 100 шагах, против номера 3 — в 50 шагах, и направляется, таким образом, прямо на номер 2. При таком ходе, миновав К2 3 и находясь примерно против середины расстояния между №№ 2 и 3, зверь будет в равном расстоянии от каждого из них: шагов в 35—36. Тем не менее по правилам № 3 стрелять зверя, идущего на чужой номер, не должен, а № 2 должен напустить его как можно ближе, смотря по местности, и стрелять на 20, а лучше на 10 или даже 5 шагов. Положим, однако, № 3 не выдержал характера и шагах в 40—35 от себя положил медведя выстрелом на месте. Правильно ли будет отдать медведя № 3 или надо его присудить № 2 ? Присуждение убитого зверя в спорных случаях вовсе не есть награда за благонравие или штраф за дурное поведение. Это есть разрешение спорного или неясного вопроса. В нашем примере дело совершенно ясно (особенно, если никто больше и не стрелял). Зверь убит именно номером третьим. Он стрелял против правил, за это можно больше не принимать его в совместные охоты, можно за нарушения правил установить разные штрафы. Все это не касается разрешения вопроса: кто именно убил (или считается убившим) зверя. В том случае, когда, как упоминалось выше, подошедший на голос гончей или лайки посторонний охотник потихоньку подстерегает зайца, лису или белку и подстреливает зверя из-под чужой собаки, — мы вовсе не потому присуждаем убитого зверя хозяину собаки, что хотим этим как бы оштрафовать охотника, против обычных правил охоты подбежавшего на гон чужой собаки. Дело тут вовсе не в штрафах или вознаграждениях, а именно в разрешении, спорного вопроса о том, кто настоящий добытчик зверя в подобном случае. И так как труднее и больше уменья требует вывести, вырастить и натаскать порядочную собаку, чем научиться сносно стрелять, — с другой же стороны и найти и поднять зверя труднее и имеет большее значение, чем только застрелить его, то мы и считаем настоящим добытчиком в подобном случае хозяина собаки. Понятно, что если несколько человек охотятся вместе с одной собакой, принадлежащей одному из них, то делом явного или подразумеваемого уговора между ними является условие, что битая дичь принадлежит тому из компании, кто ее убил. Но без ведома и согласия охотящихся подкравшийся на гон посторонний охотник такого уговора не имеет и не вправе предполагать, потому взятый им зверь и должен принадлежать хозяину собаки. В прежнем примере со стрельбой по медведю, если бы одновременно стрелял не только № 3, но и № 2, и промахнулся или оцарапал бы лишь зверя, это дела не меняло бы, но если бы и он нанес медведю смертельное поранение, то зверя следовало бы присудить ему, как стрелявшему и смертельно ранившему зверя, а не № 3, стрелявшему без нужды и против правил по зверю, бывшему уже, так сказать, в руках № 2.
К другой группе зверовых охот относятся охоты, требующие или, по крайней мере, допускающие большую затрату времени, а также могущие производиться на более или менее обширных просторах. Таковы охоты по следу, скрадом, с подъезда, — охоты, распространенные среди промысловых охотников или во всяком случае среди охотников не приезжих, а постоянно или более или менее продолжительное время остающихся на месте охоты. Здесь условия добычи зверя отличаются от обычных облавных охот горожан. Здесь центр тяжести переносится на то, чтобы найти, выследить и увидать зверя, а не на самый выстрел. Здесь вовсе не так важно положить зверя непременно на месте с громом выстрела: раз зверь заранен, хотя бы вовсе не смертельно, может быть даже не тяжело, — все равно его можно считать взятым. Раз на следу есть кровь, хотя бы и не смертельной раны, след этот уже отмечен, не смешается с другими, и охотник, способный вообще следить зверя и разбираться в лесных дебрях, такого отмеченного зверя во всяком случае не упустит и не сегодня, так завтра или послезавтра скрадет и убьет его. Совершенно понятно, что эти отличные условия охоты повели к выработке иных правил. И в Канаде, Аляске, в наших промысловых районах обычно применяются сходные правила. А именно: зверь принадлежит тому, кто первый его ранил. Конечно, царапина с немногими каплями крови, скоро перестающей течь, не может в этом смысле считаться раной. Рана имеется в виду такая, которая, как сказано выше, отмечает след зверя и позволяет ранившему его выследить и добить. Конечно, если охотник, ранивший зверя, потерял его или вообще почему-либо прекратил преследование вовсе (не считая, разумеется, остановок на ночь и т. п.), он с тем месте теряет на этого зверя всякие права. В отношении преследования раненого зверя в чужих (чужого рода) угодьях у туземцев имеются различные правила.
Какое из этих двух основных правил применять (право первого ранившего или последнего перед остановкой ранившего зверя), очевидно, зависит от обстановки охот. Лучше всего до охоты всем товарищам условливаться о тех правилах, которых предполагается держаться. И держаться лучше всего, конечно, обычных местных правил для данного рода охот.
Источник: С.А. Бутурлин. Настольная книга охотника. Издание Вологодского товарищества охотников «Всекохотсоюз». 1930