Греческим словом «кризис» обозначают обычно перелом, тяжелый переход от одного устойчивого состояния к другому. И оно очень подходит к тому положению, которое сложилось в физике на рубеже нового столетия.
Крушение наглядной и такой привычной механической картины мира и трудности построения новой системы мировоззрения привели к серьезным разногласиям среди ученых. Казалось, что рухнули даже сами основы науки…
Раньше в фундаменте материалистического мировоззрения лежало убеждение в реальности атомов — единых и неделимых кирпичей мироздания с неизменной массой. Теперь оказывалось, что атомы вовсе не простые шарики, а сложные системы, состоящие из еще более мелких частиц. Что они вовсе не так постоянны и неделимы и вполне способны превращаться друг в друга.
Последний удар нанесло открытие радиоактивности. На испускание частиц требовалась энергия. А откуда же ее черпал радий?.. Казалось, что зашатался главный принцип материалистического мировоззрения — закон сохранения энергии.
Никто из ученых не мог объяснить на основании существовавших законов новые явления. Возникло даже сомнение: а нужно ли их объяснить?
Идеал науки, утверждал австрийский физик и философ Эрнст Мах (1838—1916), есть описание фактов, а не объяснение их. Ведь мир, который мы видим, ощущаем, на самом деле вовсе не такой, каким нам кажется. Цвет, а значит, и свет, зависит от свойств зрения человека. Звук — от слуха. Это человек, наблюдая явления природы, придумал законы движения, чтобы легче их было объяснить самому себе. Придумал часы для измерения времени и само время. Придумал пространство… И все его «выдумки» зависят, таким образом, от самого человека, то есть они субъективны. Ученые — те же люди. Договорившись друг с другом принимать некоторые из выведенных правил за всеобщие, создали видимость объективной науки. Хотя на самом деле никакого объективного содержания наука, построенная на чувствах человека, иметь не может.
Вот потому-то и имеет смысл лишь описывать факты, которые мы наблюдаем в окружающей природе, а не стараться их объяснить. Любое объяснение будет заведомо неверным. Оно будет объяснением с позиций объясняющего, то есть опять-таки субъективным…
Мах был весьма известным и уважаемым человеком. В его послужном списке можно увидеть должности и профессора математики в Граце и профессора физики в Праге. Он занимал кафедру философии в Венском университете.
В современной физике с именем Маха связан ряд блестящих открытий в механике, оптике и акустике. И такой человек утверждал, что реального мира не существует. Все, что мы привыкли считать реальностью, окружающей нас, на самом деле не что иное, как комплекс ощущений…
Такое утверждение внесло настоящую смуту в ряды физиков, и без того находившихся в растерянности. Может быть, думали некоторые, в философии Маха — выход из тупика?..
В поисках разрешения назревших противоречий другой видный немецкий химик и философ Фридрих Оствальд (1853—1932) пошел по иному пути. Раз уж мы считаем доказанным, что такая основа, как атом, состоит не из плотной и неизменной материи, а из электрических зарядов, то не следует ли всю материю свести к электричеству? Заменить вещество электрической энергией? Пусть энергия считается главной и «единственной субстанцией мира», а материя — формой ее проявления…
Оствальд был не менее авторитетным мыслителем своего времени, чем Мах. Он являлся членом-корреспондентом Петербургской Академии наук, лауреатом Нобелевской премии. К его голосу прислушивались.
Развивая свою теорию, он распространял энергетические понятия не только на явления, изучаемые естественными науками, но и на психические и социальные явления, на все виды человеческой деятельности, вплоть до культуры. При этом Оствальд смешивал материю с веществом, под энергией часто подразумевал материальное движение и пытался откровенно на идеалистических позициях слить воедино в понятии «энергия» такие философские категории, как материя и дух.
Это была не только путаная и непоследовательная позиция, которая не могла внести ясности в существующее в науке положение. Это была и опасная позиция…
В такой обстановке особенно важно было дать объективную критику наметившимся идеалистическим философским течениям и показать дальнейший путь развития науки в русле диалектического материализма.
Но кто мог проделать такую гигантскую работу? Для этого надо было осмыслить все современные достижения не только науки, но и развития политических движений, к которым многие философы охотно приспосабливали идеалистические выводы Маха и Оствальда.
Конечно, такую работу мог бы выполнить Энгельс — автор блестящей философской работы «Диалектика природы». Но Энгельса уже не было в живых.
И все-таки такая работа появилась. Появилась в 1908 году в России. Написал ее Владимир Ильич Ульянов-Ленин, озаглавив «Материализм и эмпириокритицизм». В этой работе Ленин не только дал глубокую критику реакционной философии Маха, но он обобщил все самое важное и существенное из того, что накопилось в науке со времени смерти Энгельса, дал точные определения важнейшим философским категориям и развил дальше диалектический и исторический материализм.
Книга Ленина — образец непримиримой философской борьбы за материалистическое мировоззрение. Она — надежное и испытанное оружие марксистских партий всего мира в борьбе с идеализмом.
Ленин учил, что материя — это не просто вещество, состоящее из атомов, молекул. Электроны и свет, электрические и магнитные поля, любые виды излучения — все это материя. «Материя есть то, что, действуя на наши органы чувств, производит ощущение; материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях», — писал Ленин в своей работе.
Критика Лениным реакционной философии Маха и Авенариуса, Оствальда и их последователей в разных странах расставила все на свои места. Ленин показал, что, как бы ни старались реакционеры, какие бы временные ошибки ни делали ученые, идеализму никогда не удастся свернуть естествознание с материалистического пути. Дело обстоит просто: только материалистическая философия совместима с естествознанием. Но чтобы осознать это, необходимо в полной мере овладеть диалектикой, то есть стать диалектическим материалистом. И если даже естествоиспытатель декларирует свою непринадлежность ни к какому лагерю, его сознание все равно носит стихийно материалистический характер, потому что, изучая явления природы, ученый имеет дело с объективной реальностью и всегда убежден, хотя бы в душе, в объективной ценности познания, а следовательно, и в общечеловеческой значимости своего труда.
Обилие временных противоречий, накопившихся в физической науке, сбивало с пути тех естествоиспытателей, кто не был вооружен истинно научным методом понимания объективной реальности и отражения мира действительно таким, каким он является. Такой метод познания могла дать только марксистско-ленинская диалектика. Вот как характеризует Владимир Ильич Ленин материалистическую диалектику как всестороннее учение о развитии: «Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе («отрицание отрицания»), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; — развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; — «перерывы постепенности»; — превращение количества в качество; — внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием, столкновением различных сил и тенденций, действующих на данное тело или в пределах данного явления или внутри данного общества; — взаимозависимость и теснейшая, неразрывная связь всех сторон каждого явления… связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения, — таковы некоторые черты диалектики, как более содержательного (чем обычное) учения о развитии».
Ленин беспощадно обрушился на тех ученых, которые, поддавшись Оствальду, твердили, что «материя исчезла». Он писал: «Материя исчезает» — это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идет глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными (непроницаемость, инерция, масса и т. п.) и которые теперь обнаруживаются как относительные, присущие только некоторым состояниям материи. Ибо единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания»2.
Читая сегодня эти строки, нельзя не поразиться, как Ленин, не будучи физиком-специалистом, сразу разглядел главный пункт противоречий, раздиравший содружество ученых, растаскивающий их по разным лагерям. Мы стали свидетелями глубокой справедливости вывода Владимира Ильича об относительном характере нашего знания. Вывода, который мог бы быть эпиграфом не только к этой книге, но и ко всей истории науки:
«…Диалектический материализм настаивает на приблизительном, относительном характере всякого научного положения о строении материи и свойствах ее, на отсутствии абсолютных граней в природе, на превращении движущейся материи из одного состояния в другое…».
Многие были ослеплены «модными» течениями в физике и философии. Многие, но далеко не все. Против взглядов Маха и Оствальда, против всех, кто кричал о «дематериализации атома», выступили виднейшие ученые мира.
Каков же был конфуз эпигонов идеализма, когда их лидеры Пуанкаре и Оствальд отказались от своих прежних взглядов. Это была настоящая победа материалистической физики.