Е. Н. Матюшкин. Кафедра биогеографии МГУ
Размеры границы группы «крупных» хищников неизбежно условны.
Известную экологическую цельность и определенность группа приобретает, если использовать наряду с размерным дополнительный критерий — способность хищника регулярно охотиться на копытных, зайцев и другую добычу сопоставимой величины. Соответственно этому из числа зверей, занимающих в ряду увеличения размеров у хищников средние позиции, выводятся за пределы группы специализированные мышееды, преимущественно рыбоядные формы (выдра) и типичные собиратели. В фауне нашей страны при таком понимании группы крупных хищников ее составляют: тигр, барс (леопард), ирбис, гепард, рысь, каракал, белый, бурый и белогрудый медведи, волк, красный волк, шакал, полосатая гиена, росомаха, харза (Резолюция…, 1990).
Необходимость постоянно контролировать состояние популяций перечисленных видов диктуется прежде всего значением каждого из них: в большинстве это ценные охотничьи животные, способные, однако, приносить и ощутимый хозяйственный ущерб, а иногда — создавать прямую опасность для человека; вместе с тем, выживание ряда видов крупных хищников уже сейчас невозможно без полной охраны или даже специальных программ спасения угасающих популяций. Но есть и иные мотивы для организации регулярного сбора сведений о крупных хищниках и даже для того, чтобы отвести им особое место в системе долговременного слежения за состоянием экосистем — биомониторинга. Занимая место у вершины трофической пирамиды, эти звери в числе первых сигнализируют о разрушении структуры природных сообществ, деградации среды обитания животных, оскудении охотничьих ресурсов. Таким тревожным сигналом является уже только современное состояние группы в целом, когда из 15 перечисленных ее членов 11, почти 3/4 (!), представлены в «Красной книге СССР» (т. I, 1984) — либо как виды, либо отдельными подвидами.
Вошедшие в обиход выражения типа «медвежий угол» наглядно показывают, что индикаторное значение крупных хищников в оценке сохранности дикой природы осознано уже давно. То же самое имеют в виду, когда говорят, например, о каком-либо районе Средней России — «богатые места, там и рысь постоянно держится». Показательны не только общее снижение численности крупных хищников вплоть до полного их исчезновения, что произошло в ряде стран Западной и Центральной Европы, но и перестройка их группировок (неустойчивый баланс отношений в парах «тигр — волк» и «волк—рысь», замещение волка волко-собачьими гибридами и одичавшими собаками и т. д.), развитие тенденции к нежелательной синантропии у некоторых видов. Непрерывная регистрация этих изменений на протяжении многих лет способна дать ценнейшую информацию, в том числе для изучения динамики экосистем как целого.
Судить о состоянии популяций можно по разным критериям, однако численность, ее движение остаются первоосновой такого анализа. Без этого, как правило, невозможно и выявление самих популяционных группировок, каких-то естественных подразделений видового населения. Размещение весьма подвижных, осваивающих зачастую самые разнообразные местообитания крупных хищников мало зависит от природных барьеров, что затрудняет поиски межпопуляционных рубежей. Отчетливо распадаются на отдельные очаги лишь ареалы видов, быстро отступающих под натиском хозяйственной деятельности и прямого преследования, но это уже явление иного порядка. В других же случаях выявляется популяционное единство видов, например, рыси, на таких обширных территориях, как Средний Урал, причем именно по критерию сходства динамики численности (Малафеев, Кряжимский, Добринский, 1986).
Сбор сведений о численности крупных хищников сопряжен, однако, со специфическими трудностями. Прямой визуальный их учет, в том числе с воздуха, возможен для немногих видов (медведи), причем лишь на части их ареалов и в короткие периоды годового цикла. Специальные видовые учеты по следам или иными способами очень трудоемки и осуществимы только на небольших территориях типа исследовательских стационаров. Наиболее универсален зимний маршрутный учет, однако при стандартной схеме его проведения и обработки результаты для редко регистрируемых видов, а таковы практически все крупные хищники, оказываются недостаточно надежными. Добавим к этому трудности экстраполяции данных, обусловленные тем, что размещение зверей рассматриваемой группы редко бывает равномерным и четко согласованным с типами угодий. Общеизвестна и неполнота промысловой статистики.
В связи со всем сказанным, для долговременного слежения за численностью крупных хищников необходимо переоценить имеющийся арсенал методов учета, как можно точнее определить диапазон применения, разрешающую способность каждого из них, шире сопоставлять данные, полученные из разных источников информации, искать пути оценки численности видов по косвенным признакам. Привлекать же для сравнения ранее публиковавшиеся цифровые показатели, во всяком случае, немалую их часть, целесообразно лишь после обстоятельного критического пересмотра.
Сведений о численности крупных хищников, общем поголовье видов по областям, регионам в литературе немало. Большей частью это заведомо ориентировочные круглые цифры, приводимые без каких-либо методических пояснений. Иногда даже трудно понять, основаны ли они на учетах вообще или носят характер чисто «глазомерных» оценок. Значение последних зависит от опыта исследователей, которым они принадлежат, наличия или отсутствия иных данных, однако в любом случае между прикидочными оценками и результатами учетов необходимо проводить четкую грань.
Свои сложности связаны и с трактовкой учетных результатов, очень неравноценных по полноте и точности. Итоговые цифры специальных учетов часто приводят без определения вероятной погрешности этих величин, детализируя их до единиц особей, что может создавать иллюзию действительно поголовного пересчета зверей. На практике же это, как правило, недостижимо, и речь должна идти в большинстве случаев лишь о нахождении некоторого интервала значений, заключающего искомый результат. Иными словами, точность получаемых при учете цифр не должна выходить за рамки возможностей используемого метода.
Поясним сказанное на примере тигра. При всей экзотичности этого зверя он принадлежит на юге Дальнего Востока к числу наиболее доступных для учета крупных хищников, что определяется спорадичностью размещения особей, крупными размерами, рельефностью следовых отпечатков иногда с отчетливыми индивидуальными признаками, длительным сохранением следов при относительно редких на большей части ареала тигра снегопадах. Специальные учеты тигра в заповедниках Сихотэ-Алиня осуществляются методом «параллельных подсечек» силами до 10 наблюдателей на 1000 кв. км; их маршруты пересекают всю обследуемую территорию. Но и в этом случае, даже придерживаясь принципа «лучше занизить, чем завысить», результат не удается выразить одной цифрой (он записывается, например, как 6—8 особей). Если бы оказалось возможным провести учетные работы с той же детальностью на всем ареале тигра, разрыв допустимых значений возрос бы до десятков особей, на самом же деле, вследствие неравномерности обследования территории, он существенно больше. Стало быть, при расхождении итогов учета по обширным территориям на десятки особей споры о предпочтении того или иного из крайних значений беспочвенны, они лежат за пределами разрешающей способности метода (Матюшкин и др., 1981). Не случайно, хотя общерегиональные учеты тигра на юге Дальнего Востока проводились неоднократно, к единому представлению о современной численности зверей исследователи не пришли, перепад называемых величин близок к двукратному (Брагин, Гапонов, 1989; Пикунов, 1990). Аналогичные проблемы существуют и по отношению к другим видам крупных хищников с той разницей, что для большинства из них имеющиеся учетные данные в соотнесении с площадью их ареалов гораздо фрагментарнее.
При всех трудностях отказываться от дальнейших поисков в области широкомасштабных учетов, попыток оценить численность видов па пространствах целых регионов, зон и страны в целом оснований нет; без таких данных, характеризующих «наполнение» ареалов, нельзя развивать наиболее рациональный — регионально-дифференцированный подход к использованию и охране популяций крупных хищников. Однако задачи мониторинга предпочтительнее решать на другом исходном материале. Долговременные изменения с достаточной полнотой выявляются локальными регулярными наблюдениями, увязанными в определенную территориальную систему. При этом содержание наблюдений, характер получаемых показателей могут быть различными, главное — определить направленность течения процессов во времени, их вздутую тенденцию. В простейшем случае достаточно ограничиться разнесением результатов по трехступенчатой шкале:
— отчетливых изменений в состоянии популяции, уровне численности вида за рассматриваемый отрезок времени нет;
— происходят явные изменения отрицательного характера: уменьшение заселенной территории, спад численности, снижение показателей воспроизводства и т. д.;
— то же положительного характера.
Основой опорной сети слежения за состоянием популяций крупных хищников призваны стать государственные заповедники, где подобные наблюдения органично вписываются в структуру программ по «Летописи природы». О том, какой богатый материал для анализа многолетних рядов изменений они предоставляют, можно судить, например, по работам, посвященным бурому медведю Дарвинского заповедника (Калецкая, 1981; Филонов, Калецкая, 1986). Учитывая малые площади большинства заповедников, сбор сведений о крупных хищниках нужно обязательно распространять и на сопредельные территории. Для координации таких работ на базе Центральнолесного биосферного заповедника создается центр по изучению крупных хищников. Приращение же опорно-наблюдательской сети возможно за счет внезаповедных исследовательских стационаров, заказников, хозяйств, располагающих необходимыми для этого кадрами.
Наиболее полную информацию на участках регулярных наблюдений дают специально организованные учеты, ориентированные на один вид или на несколько видов сразу (скажем, в Сихотэ-Алине учет тигра легко комплексируется с таковым волка и рыси). Наряду с ними необходимо предусмотреть более доступные и простые способы сбора информации, позволяющие, тем не менее, контролировать тенденции изменений в популяциях. Это, прежде всего, регистрация свежих следов на постоянных маршрутах достаточной протяженности (для крупных хищников — не менее сотни км), а также иные приемы, позволяющие оценить нагрузку популяции вида на территорию. Они сводятся к выявлению периодичности посещения животными одних и тех же мест, характера их использования. Эффективность в этом плане специальных пробных площадей наглядно продемонстрировали исследования А. С. Желтухина (1982) по рыси в Центральнолесном заповеднике. Ежегодная регистрация на стационарах всех находок добычи крупных хищников — важный косвенный показатель и плотности их населения, и воздействия на популяции жертв, а также изменений, если они проявятся, в охотничьей избирательности. Сравнение таких данных по разным видам рассматриваемой группы позволит судить о динамике разделения между ними территории и «сфер влияния» в сообществах.
Показательны и другие признаки большей или меньшей видовой нагрузки на территорию, такие как различия в маркировочной активности зверей. Некоторые формы маркировки, в частности, подновляемые мочевые метки тигров на стволах деревьев, легко поддаются визуальной регистрации. Например, их подсчет в Сихотэ-Алинском заповеднике в 1984 г. позволил высказать предположение, что основной «тигровый очаг» сместился из центральной части заповедника к морскому побережью (Матюшкин, 1985, 1987): данные различного характера за последующие годы это предположение подтвердили (см. статью Е. Н. Смирнова в настоящем сборнике).
Содержание регулярных наблюдений за крупными хищниками можно обогатить и расширить не только за счет дополнительных характеристик их экологии и поведения, но и популяционногенетических критериев, включая оценку изменчивости во времени морфологических признаков. Однако, рассчитывать на существенное продвижение в этом направлении до решения первоочередных задач трудно.