Наблюдающийся разрыв между физической и экономической географией имеет и некоторые объективные основания.
Было бы неправильно объяснять его одними лишь ошибочными воззрениями, получившими распространение в географии, и чрезмерностью ее дифференциации при недостаточности синтеза. Этот разрыв связан также с существованием принципиально важных различий между физической и экономической географиями.
Физическая география изучает сочетания природных элементов ландшафтной оболочки Земли с учетом изменений, происходящих в этих сочетаниях в результате общественного воздействия. Поэтому, какое бы определение физической географии ни принять, несомненно, что она наука естественная, изучающая природу и ее законы.
Экономическая география изучает сочетания общественных элементов ландшафтной оболочки Земли, выраженных прежде всего в форме производственно-территориальных комплексов. Поэтому, какое бы определение экономической географии ни принять, несомненно, что она наука общественная, изучающая общественные явления, формирующиеся под определяющим влиянием общественных закономерностей.
К этому следует добавить, что территориальные сочетания ландшафтной оболочки Земли, изучаемые физической географией, в виде общего правила, не совпадают с такими же сочетаниями, изучаемыми экономической географией, что также является важным фактором, усиливающим различие между этими двумя ветвями географии.
Если считать географию единой наукой, не видя этих важных различий внутри нее, то это приведет к механическому смешению принципиально разных закономерностей, а в конечном итоге к антинаучным выводам и заключениям. Мы выступаем против каких-либо обоснований такого рода «единой» географии.
Впрочем, вряд ли надо кому-либо доказывать существование различий между физической и экономической географией. Это факт в нашей стране общеизвестный и общепризнанный.
Но, отчетливо видя и понимая существо различий между физической и экономической географиями, мы считаем неправильным основанный на этих различиях вывод о полном отрыве экономической географии от физической, о разделении этих наук непроницаемой перегородкой, вывод, отрицающий существование системы географических наук, географии в целом. Эти различия показывают лишь одну сторону сущности географии. Другая же сторона сущности заключается в том, что весь сложный комплекс наук, составляющих географию, изучает один общий объект и руководствуется общим методом, основным для всех географических наук.
Что же это за общий объект, изучаемый всеми географическими науками — как естественными, так и общественными? Почему изучение этого объекта потребовало возникновения и развития не одной науки, а целой сложной системы их? Почему единство объекта у всех географических наук не исключает принципиально важных различий между физической и экономической географиями?
Ответы на все эти вопросы можно получить только при понимании сущности общего объекта, изучаемого всеми географическими науками, т. е. ландшафтной оболочки Земли.
Ландшафтная оболочка Земли — это поверхность земного шара (включая дно морей и океанов) с гидросферой и атмосферой. Ландшафтная оболочка, кроме литосферы, воздушных масс, вод, почвенного покрова и биоценозов, содержит целый комплекс элементов общественного характера, т. е. прежде всего население с результатами его взаимодействия с остальной природой. Если говорить конкретнее, ландшафтная оболочка Земли включает территориальные комплексы результатов общественного производства. Измененный в результате деятельности людей почвенно-растительный покров, измененный состав атмосферы, искусственные сооружения и т. д. — все это остается в составе ландшафтной оболочки, как и само население, несмотря на все специфические особенности в его развитии. «Итак, ландшафтная сфера, или ландшафтная оболочка Земли, — наиболее широкое комплексное понятие современной географии».
География рассматривает ландшафтную оболочку Земли как сложное сочетание разнокачественных элементов, причем каждая последующая ступень развития или более новая форма внутри этой оболочки содержит следы свойств и качеств предыдущих ступеней, представляющих собой менее совершенные формы материи. Живая материя, являясь высшей формой развития материи, содержит свойства и качества всех других, более низших форм материального мира. Имея чрезвычайно сложный состав, ландшафтная оболочка отличается от других оболочек Земли прежде всего тем, что в ее пределах возникла и развивается жизнь. Ландшафтная оболочка, следовательно, представляет собой условия возникновения и развития жизни, в том числе и высшей ее формы — человеческого общества, которые затем стали средой для развития общественной жизни. Однако далеко не вся ландшафтная оболочка стала средой для человеческого общества. Вряд ли, например, можно говорить о дне океанов, как о такой среде. Поэтому следует различать ландшафтную оболочку в целом и ту ее часть, в которой происходит непосредственное взаимодействие между человеческим обществом и остальной природой, которую и принято называть географической средой. «…Приповерхностный мир Земли, являющийся географической средой для человеческого общества, насыщен не только человеческими организмами как таковыми; он изменен и дополнен продуктами их труда, их изделиями и сооружениями. Размеры этих дополнений становятся колоссальными и в ряде случаев приобретают планетарное значение».
Географическая среда — это часть ландшафтной оболочки. Между географической средой и остальными частями ландшафтной оболочки Земли существуют самые тесные связи и взаимодействия. Например, вершины Гималайских гор не входят в географическую среду, но, являясь распределителем влаги для обширных территорий (и не только влаги), они оказывают весьма сильное влияние на географическую среду, сложившуюся на этих территориях. Изменения в рельефе дна океанов влияют на географическую среду многих районов суши. Льды приполюсных областей не являются географической средой, но от них зависит уровень воды в океанах; стоит растаять этим льдам, и многие заселенные ныне территории окажутся под водой. Словом, выделяя внутри ландшафтной оболочки географическую среду, не следует забывать, что в опосредствованном виде, в сущности говоря, вся ландшафтная оболочка Земли является этой средой. Кроме того, по мере общественного развития все большие и большие части ландшафтной оболочки делаются непосредственной средой для населения, а следовательно, включаются в географическую среду.
Различие между ландшафтной оболочкой и географической средой, следовательно, не так уж велико и, пожалуй, несколько формально. Ландшафтная оболочка занимает всю поверхность Земли. Географическая среда занимает часть этой поверхности, являющуюся непосредственной средой общественного развития. Но и те части ландшафтной оболочки, которые не составляют непосредственной среды для общественной жизни, являются ею в потенции, в опосредствованном виде влияют на географическую среду, часто определяя ее отдельные свойства и качества.
В данной работе между ландшафтной оболочкой и географической средой условно ставится знак равенства, хотя в действительности мы понимаем существо различий между ними.
Делаем мы это потому, что только географическая среда является общим объектом всех, как естественных, так и общественных географических наук, что и объединяет их в определенное единство. Важно выяснить сущность единства географии, которая заключается прежде всего в общности объекта. А таким общим объектом всех географических наук является, повторяем, не вся ландшафтная оболочка, а часть ее — географическая среда, которая и дает нам ключ к пониманию географии как единой науки. Поэтому когда мы в данной работе говорим в дальнейшем о ландшафтной оболочке, то, за отдельными, специально оговариваемыми исключениями, подразумеваем под этим понятием ту ее часть, в которой содержатся элементы общественного характера.
Нам представляется совершенно неправильным рассматривать человеческое общество только как внешний фактор, воздействующий на природу. Такой взгляд односторонен, а потому и неправилен: он позволяет видеть лишь одну сторону взаимодействия между обществом и природой. Человек — часть природы и не может выйти за ее пределы. Он не только произошел из животного мира, но, выделившись из него, остался и навсегда останется связанным с ним неразрывными узами. Качественные отличия человеческого общества нельзя поэтому рассматривать как какие-то особые «надприродные» свойства. Используя имеющиеся на Земле материальные ресурсы, человеческое общество и само является частью этих материальных ресурсов. «Веществу природы он сам (человек. — В. А.) противостоит как сила природы». Результаты производственной деятельности общества (т. е. результаты его взаимодействия с природой) также являются частью условий и ресурсов его дальнейшей производственной деятельности (т. е. входят в географическую среду).
Рассмотрение человеческого общества только как внешнего фактора, воздействующего на природу, вполне закономерно в социально-экономических науках. Но оно не должно приводить к абсолютному противопоставлению общества остальной природе, стирать относительность этого противопоставления. Географ не должен забывать, что человеческое общество, несмотря на все его качественные особенности, есть часть природы в широком смысле этого слова, а обычно применяемое противопоставление между ними есть лишь допускаемая условность, говорящая о различиях внутри целого. «…Мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над нею так, как кто-либо находящийся вне природы, …мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, …все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять».
Между природой и обществом нет абстрактного тождества. Общество не есть механический агрегат, не есть сумма биологических особей. Жизнь людей не есть простое биологическое явление, она представляет собой специфическое качество, отличающееся от остальной природы. Но это специфическое качество не ставит общество вне ландшафтной оболочки; находясь и развиваясь внутри нее, общество входит в ту оболочку, составляя ее качественно особую часть. Между обществом и природой нет разрыва. Взаимоотношение между природой и обществом — это взаимоотношение внутри целого, внутри диалектического единства, не отрицающего, а, наоборот, подразумевающего внутренние качественные различия. «…История развития общества в одном пункте существенно отличается от истории развития природы. Именно: в природе… действуют одна на другую лишь слепые, бессознательные силы и общие законы проявляются во взаимодействии этих сил… Наоборот, в истории общества действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти, ставящие себе определенные цели. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели. Но как ни важно это различие… оно нисколько не изменяет того факта, что ход истории подчиняется внутренним общим законам». Действие этих общих законов таково, что развитие, происходящее в результате общественного воздействия, распространяется не только на природу, но и на общество. Меняя природу, человек меняется сам. «Чтобы существовать, человек должен поддерживать свой организм, заимствуя необходимые для него вещества из окружающей его внешней природы. Это заимствование предполагает известное действие человека на эту, на внешнюю природу. Но «действуя на внешнюю природу, человек изменяет свою собственную природу». В этих немногих словах содержится сущность всей исторической теории Маркса, хотя, разумеется, взятые сами по себе, они не дают о ней надлежащего понятия и нуждаются в пояснениях». «…Действуя на природу вне его, человек изменяет свою собственную природу. Он развивает все свои способности, а между ними и способность к «деланию орудий». Но в каждое данное время мера этой способности определяется мерой уже достигнутого развития производительных сил… Раз орудие труда становится предметом производства, самая возможность, равно как большая или меньшая степень совершенства его изготовления, целиком зависит от тех орудий труда, с помощью которых оно выделывается».
Являясь, с одной стороны, внешним фактором, определяющим многие изменения в остальной природе, человеческое общество вместе с тем остается частью природы, составляя ее качественно особую, высшую материальную форму. А как часть природы человеческое общество не может не быть одной из составных частей производительных сил, т. е. тех непосредственных условий, в которых осуществляется его собственное развитие. Будучи внешним фактором, целенаправленно изменяющим остальную природу, человечество одновременно является и особой составной частью географических условий, в которых происходит это изменение природы. Человеческое общество является одной из сторон взаимодействия «природа — общество», но оно и результат этого взаимодействия. Поэтому общество может и должно изучаться не только само по себе (т. е. как целое), что является общей задачей негеографических общественных наук (изучающих специфические законы общественного развития), но и как одно из важнейших условий, как часть материальной основы дальнейшего развития общественного производства.
Не изучая специально законов общественного развития, но вооруженные знанием этих законов, географы изучают общество не как целое, а как часть целого, как часть географической среды. Они изучают не внутренние законы, определяющие развитие общества, а взаимодействия общества с остальной природой как внутренние законы развития географической среды.
Такой совершенно специфический подход к изучению общества, как части более сложного целого, осуществляется только географией (точнее ее общественными отраслями), что и отделяет географическую науку от круга специальных общественных научных дисциплин.
Противоречие между обществом (т. е. общественными элементами географической среды) и природой (т. е. естественными элементами географической среды), заложенное внутри географической среды, является постоянным фактором развития общественного производства; действие его может прекратиться только в результате гибели человеческого общества. Способ производства определяет специфику в действии этого фактора, но не может его устранить.
Географическая среда включает ту часть ландшафтной оболочки Земли, в которой развивается общественная жизнь, а следовательно, в нее также входит множество элементов на данном этапе общественного развития либо уже не участвующих в процессе общественного производства, либо еще не вовлеченных в этот процесс. Заброшенные сельскохозяйственные угодья, шахты и рудники, каналы и оросительные системы перестают быть производительными силами общества, как перестают быть ими и сами производители, уже не участвующие в производственном процессе. Производительные силы, как и предметы труда, немыслимы вне их функционирования, вне процесса труда, вне единства с производственными отношениями. Машина, не используемая в процессе труда, бесполезна. Но все перечисленные бывшие элементы производительных сил, перестав ими быть, остаются в географической среде, входят в нее.
С другой стороны, неиспользуемые полезные ископаемые, гидроресурсы, неиспользуемые в хозяйственном отношении земли и т. д., не являясь предметами труда, не участвуя в процессе производства, входят в географическую среду. Географическая среда — понятие более широкое, чем понятие производительных сил. Кроме того, географическая среда не просто условие происходящего процесса производства, но и неиссякаемый материальный источник, из которого вовлекаются в этот процесс все новые и новые производительные силы и предметы труда; в этом смысле (а не в смысле причинности) географическая среда и может рассматриваться как материальная основа общественного развития. Таким образом, географическую среду нельзя и отождествлять с сочетанием производительных сил и предметов труда, но нельзя и отрывать их друг от друга или противопоставлять. Производительные силы, как и предметы труда, не существуют вне географической среды. Географическая среда объективно существует и независимо от производительных сил.
Географическая среда — одновременно условие и источник процессов общественного производства, представляющего собой разрешение вечного противоречия между обществом и остальной природой, внутренне присущего той же географической среде
Вся жизнь людей — это прежде всего взаимодействие между обществом и природой. И хотя характер этого взаимодействия в конечном счете определяется действием общественных законов (производственными отношениями), но конкретные его проявления невозможно понять, если абстрагироваться от явления законов природы. Противопоставление человеческого общества остальной природе не только закономерно, но и необходимо. Без него было бы невозможно познание законов общественного развития, познание производственных отношений. Но это противопоставление условно. Также закономерно, но вместе с тем и условно, разделение наук на естественные и общественные.
Каждая из конкретных наук есть отражение в нашем сознании тех или иных предметов и явлений реального мира. Любая наука — безразлично, естественная или общественная — представляет собой отражение процессов, происходящих в объективно существующем (вне нас и не зависящем от нашего сознания и воли) мире. «Мир есть закономерное движение материи, и наше познание, будучи высшим продуктом природы, в состоянии только отражать эту закономерность».
Важно также и то, что сознание, являясь продуктом общественного развития, одновременно обусловлено определенным физиологическим аппаратом. Сознание человека, его психика — это сознание живого существа, живущего в качественно особой географической, прежде всего общественной среде, причем воздействие этой среды на сознание человека осуществляется посредством физиологических механизмов; отсюда определенное единство между психологией и физиологией, ибо психологом-аналитиком может быть только физиолог высшей нервной деятельности. В свое время раздавались голоса протеста против такого объединения психологии с физиологией, произведенного великими русскими учеными Сеченовым и Павловым, высказывались мнения, что такого рода связь с физиологией (наукой естественной) приведет к ликвидации психологии, которую некоторые ученые считали чисто общественной наукой. Но теперь никто уже не может отрицать того факта, что психология именно благодаря установлению единства с физиологией высшей нервной деятельности выросла в настоящую, подлинно материалистическую науку.
Фактором развития сознания, т. е. способности целенаправленной деятельности, отличающей человека от животных, является не общество как таковое и не природа как таковая, а прежде всего процесс взаимодействия человека с остальной природой. Формула «труд создал человека» не дает нам права делать вывод о «чисто» общественном происхождении человека (в смысле выделения его из животного мира), ибо труд — процесс двуединый, включающий одновременно взаимодействие человека с остальной природой и взаимодействие людей между собой.
Между всеми предметами и явлениями материального мира существуют связи, выявление которых объединяет между собой все области человеческого знания, в том числе и те, развитие которых долгое время происходило, казалось бы, совершенно независимо друг от друга. Установление этих связей только еще начинается, но уже известно, что оно основывается на существовании общих законов, действующих в качественно различных формах материи. Так, например, стало возможным моделирование некоторых биологических процессов, и достигнута формализация работы человеческого интеллекта, что позволяет создавать ценнейшие механизмы.
Кибернетика начинает находить тончайшие логические нити, связывающие между собой совершенно различные области человеческого знания, что еще раз подтверждает единство науки. Различные формы материи имеют, следовательно, помимо своих специфических свойств, и общие свойства, что позволяет сравнивать и даже объединять на первый взгляд совершенно несравнимые явления. Можно предполагать, что в ближайшем будущем достижения кибернетики можно будет использовать и в области географической науки.
Одним из основных общих свойств, имеющихся у всех форм материи, является свойство отражения. Его вполне можно назвать общим свойством всего материального мира. В области мертвой природы отражение носит пассивный характер. Упругая балка, деформируясь под действием силы, пассивно отражает внешнее воздействие. Для живой материи отражение подчинено более сложным биологическим законам и в той или иной степени имеет активный характер. У человека отражение приобретает целенаправленность. «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его»!. Отражение объективного мира сознанием человека тем не менее происходит по общим законам, определяющим отражение, свойственное и менее совершенным формам материи. Но в то же время оно определяется специфическими, общественными законами, являющимися конкретным, более совершенным выражением общих законов отражения.
Итак, свойство отражения внешнего мира, внешних раздражений, воздействий присуще всей материи, всем ее формам; «…логично предположить, что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения».
Сознание человека отражает весь окружающий его материальный мир. Науки о природе есть отражение в сознании предметов и явлений природы. Общественные науки есть отражение явлений, происходящих в человеческом обществе, представляющем собой высшую форму движения материи. Но сознание человека способно отражать и процесс взаимодействия общества и природы, а также ту среду, которая изменяется в результате этого взаимодействия. Поэтому могут существовать (и в действительности существуют) науки, одновременно являющиеся как общественными, так и естественными, науки «переходные». К таким наукам, в частности, относятся география, изучающая географическую среду, формирующуюся и развивающуюся не только под воздействием сил и законов природы, но и сознательных, целенаправленных воздействий со стороны человеческого общества.
Сложный характер географической среды (которую можно назвать «очеловеченной природой») делает чрезвычайно сложным и процесс ее отражения (познания). Она не может быть познаваема с позиции такой «единой» географии, которая не видит качественных отличий человеческого общества, игнорирует действие общественных закономерностей и, в частности, не считается с определяющим влиянием способа производства на характер общественного производства. Но географическая среда не может также быть познаваема и с позиции науки, вырывающей человеческое общество из географической среды, рассматривающей человека только как «надприродную» категорию, как внешний фактор, воздействующий на природу путем ее эксплуатации. Оба подхода — как с позиции «единой» географии, не видевшей качественного отличия общества от остальной природы, так и с позиции «разорванной» географии, отрывающей общество от природы,— не могут обеспечить процесса познания географической среды.
Это познание возможно лишь при учете качественных, принципиально важных различий между тремя разными областями природы (мертвой природой, живой природой и человеческим обществом), при учете действия как общих, так и своих специфических закономерностей в каждой из этих областей. Оно возможно в свою очередь лишь при одновременном учете диалектического единства между всеми областями природы, в котором человеческое общество является качественно особой стороной внутреннего взаимодействия — одного из важнейших внутренних факторов, определяющих развитие географической среды. Это познание возможно, наконец, лишь в случае признания невозможности полностью разграничить естественные и общественные элементы географической среды, несмотря на противоречивость этого единства, т. е. при невозможности «разрыва» между естественными и общественными отраслями комплексной географической науки. Комплексные географические исследования могут быть действительно научными и действительно географическими только тогда, когда одновременно учитываются как различия, так и единство, существующие в географической среде.
Говоря иначе, познание географической среды немыслимо без предварительного преодоления дуализма в любой его форме. География может развиваться только на основе материалистического монизма. «Таким образом, принципиальное отрицание возможности давать целостную картину мира в географических работах и признание неизбежности вместо этого довольствоваться двумя картинами мира, не связанными друг с другом в одну систему, этот подход надо признать с философской точки зрения прямой защитой философского дуализма в понимании мира, неуместной в советской науке» К
Вместе с тем способность к отражению (познанию) окружающего мира и способность к целенаправленной деятельности следует отличать от общественного сознания. Последнее есть высшая форма сознания, выражающая способность людей к пониманию интересов всего человеческого общества или его отдельного класса. При этом общественное сознание передового класса, в наше время — рабочего класса, одновременно выражает и общечеловеческие интересы.
«Труд есть прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой».
«Процесс труда… есть… всеобщее условие обмена веществ между человеком и природой, вечное естественное условие человеческой жизни, и потому он не зависим от какой бы то ни было формы этой жизни, а, напротив, одинаково общ всем ее общественным формам… Как по вкусу пшеницы невозможно узнать, кто ее возделывал, так же по этому процессу труда не видно, при каких условиях он происходит: под жестокой ли плетью надсмотрщика за рабами или под озабоченным глазом капиталиста…». Отражение процесса труда в сознании нельзя поэтому смешивать с общественным сознанием. Такое смешение неизбежно приводит к неправильному пониманию существа наук как только классовых категорий. Полное отождествление сознания с общественным сознанием, а общественного сознания — с идеологией и надстройкой обусловливает трактовку науки в целом и, в частности, географии, особенно экономической, как исключительно идеологической, надстроечной категории. Это смешение близких, но не тождественных понятий приводит к резкому разграничению общественных наук от наук естественных, к нигилистическому отношению к истории, к невозможности понимания взаимодействий между обществом и природой, а в конечном счете приводит к идеалистическому утверждению о непознаваемости мира, к отрицанию детерминизма, т. е. ведет к индетерминизму.
В действительности, в реальном мире, как учил В. И. Ленин, «чистых», изолированных друг от друга явлений не бывает. «Что существует природная, объективная связь явлений мира, в этом нет и сомнения». Как в науках о природе, так и в науках об обществе имеются идеологические, надстроечные элементы. Но обе эти группы наук в целом отражают реально существующие предметы и явления объективного материального мира и ни в коем случае не могут считаться лишь надстроечными категориями.
Носители идей передового общественного класса, как правило, составляют большинство в передовых рядах деятелей науки и культуры. Но это не означает, что двигать науку вперед могут лишь ученые, стоящие на позициях передового общественного класса. Такое утверждение, приводящее к нигилистическому отношению к буржуазной науке (в частности, к буржуазной географии), глубоко ошибочно.
История знает примеры, когда ученые даже с реакционной идеологией были тем не менее революционерами в области науки. В переходные периоды истории человечества такие случаи — явления вполне закономерные.