Некоторые обитатели болот в отличие от тихих рептилий не прочь напомнить о себе громкими и дружными голосами, слышными еще издали.
Вот что Генрих Гейне смог разобрать в их шумливой разноголосице:
«В болоте, в болоте, где сырость в почете — вечная слякоть. Мы часто поквакать всплываем и к солнцу взор поднимаем.»
Эго, как нетрудно догадаться, хор лягушек, очень древних и интересных созданий Природы. Их любопытные лупоглазые мордочки мы действительно часто видим на поверхности воды. А весной, особенно в пору нереста, слышим и днем, и ночью их своеобразные концерты, переходящие нередко в оглушительный ор. Интересно само происхождение термина «лягушка». Оно берет начало от слова «ляги». Так в старину на Руси называли длинные ноги. У животного задние лапки именно такие.
Лягушки хорошо знакомы каждому. С детских лет они прыгают у нас под ногами. Все знают так называемую «лягушачью икру» — комья студенистых шариков с черными точками внутри — и появляющихся из нее головастиков. А маленьких прелестных лягушат, наверно, многие из нас не раз держали на своей ладони.
По образу жизни это животные-амфибии (в переводе с греческого — двоякодышащие) или земноводные. Они одинаково хорошо чувствуют себя и в воде, и на суше. К данному классу относятся также жабы, квакши, жерлянки, чесночницы, тритоны, саламандры и некоторые другие. Считается, что произошли они от древних кистеперых рыб и долгое время (до середины карбона, когда появились пресмыкающиеся) были первыми и единственными наземными позвоночными. Пионерами континентов. Они неуклюже ковыляли на четырех лапах по суше, переваливаясь с боку на бок, но вынуждены были (подобно своим предшественникам — рыбам) размножаться в воде, которая наилучшим образом защищала, питала и лелеяла их потомство. В следующем, каменноугольном, периоде земноводные чувствовали себя на земле уже как в раю. По мнению П. Вуда и его соавторов (1977), «это был сырой мир, словно нарочно созданный для амфибий».
Прошли миллионы лет. Самую известную из земноводных лягушку — ныне можно найти в любом, более или менее подходящем для существования уголке Планеты. Их нет лишь в самых жарких и холодных (ледниковых) пустынях. Давайте познакомимся с этим удивительным существом поближе.
Лягушки бывают разные. Уже по габаритам. Большинство, в том числе и наши, небольшого размера. Но встречаются среди многочисленной лягушачьей родни (более 500 видов только в семействе настоящих лягушек) и гиганты. Лягушка-бык в Северной Америке длиной до 20 сантиметров и массой до 600 граммов — одна из таковых. Звуки, которые издают самцы, сходны с мычанием быка, отсюда и необычная приставка к названию. Традиционная пища лягушки-быка — беспозвоночные, рыбы, другие лягушки и пр. Оливково-бурая темнопятнистая великанша отваживается нападать даже на птенцов уток (в том числе домашних) и мелких млекопитающих.
Еще солиднее лягушка-голиаф, обитающая в Камеруне. Длина ее тела достигает 32 сантиметров, а вес — 36 килограммов. Но есть в лягушачьем мире и совсем малютки, величиной с ноготь и меньше. К примеру, карликовая лягушка (Sminthilus limbatus), обитающая во влажных лесах Кубы, не превышает сантиметра. Но известность малышки велика. Ведь это одно из самых красивых бесхвостых, прыгающих по земле. В окраске ее мягкой и влажной кожи преобладают темно-красные цвета с примесью черного и темно-орехового. Брюшко — бледно-желтое. А по всей поверхности тела — от треугольной головки до изгиба задних лапок — проходят две узкие желтые полоски. Питается очаровательное создание муравьями и крохотными жучками.
Отечественное лягушачье племя, по разным источникам, представлено двумя видами бурых, преимущественно «сухопутных» лягушек (остромордая и травяная) и двумя — зеленых (озерная и прудовая), обитающих в воде или рядом с нею. Различают еще и гибридную форму зеленой лягушки — генетическую производную от двух последних. На низинных болотах, где участки суши чередуются с заполненными водой мочажинами, можно встретить любую из них. На верховых же, по данным М. М. Пикулика (1985), доминирует остромордая лягушка. Но ее численность там невелика из-за относительной ограниченности живого корма, открытого характера местности и повышенной кислотности вод, пагубно влияющей на отложенную икру.
Внешность у лягушки запоминающаяся: широкая голова, непосредственно переходящая в еще более широкое, короткое туловище и две пары ног (задние значительно длиннее передних), хорошо приспособленных для прыжков. Дальности их, особенно в опасной ситуации, может позавидовать самый искусный спортсмен. Ведь она в десятки раз превышает длину тела. А одна из европейских лягушек в угрожающей обстановке совершает трехметровые прыжки. Поэтому и названа прыткой! Задние лапы с натянутыми между пальцев перепонками позволяют лягушкам прекрасно передвигаться и в воде.
Из других особенностей надо подчеркнуть выразительные, выступающие над черепом, глаза, раздувающиеся на горле резонаторы и мягкую голую кожу маскировочных расцветок. Основу их составляют бурый, зеленый и серый цвета с различными оттенками. Местами кожу украшают пятна и полосы различных тонов. У тропических лягушек, преимущественно у ядовитых, цветовая палитра разнообразнее и ярче. Это своего рода предупреждающий сигнал хищникам: «Лучше меня не трогать!» Постоянно влажная кожа лягушек покрыта слизью, предохраняющей голое тело от нежелательного воздействия солнечных лучей. Микроорганизмы в такой среде блаженствуют и для борьбы с ними из специальных железок в слизь выделяются противомикробные вещества. Для человека они не опасны и в некотором смысле даже полезны. Раньше, когда не было холодильников, крестьяне опускали лягушек в горшки с молоком и оно подолгу не скисало. Слизь убивала молочнокислые бактерии.
Брюшко у лягушек более светлой окраски или же вообще чисто белое. Это, так сказать, обобщенный образ, не учитывающий всех примечательностей того или иного вида.
Каждый воспринимает лягушку по-своему. Одни с долей брезгливости или даже отвращения («Ну и уродина!»), навеянными предрассудками и, может быть, небезызвестной историей с «вустрицей» деда Щукаря, нечаянно попавшей с водой в кашу, из известного романа Михаила Шолохова. Другие, напротив, с умилением. Их, думаю, все же значительно больше.
«Дождепоклонница, вещунья, краса болот! О, как прекрасен твой живот, как бел он, кругл и как прохладен, как зелена твоя спина, хрустальна глаза глубина! Но где ж царевича стрела? Юрий Харламов. Лягушка»
О царевиче упомянуто неспроста. Все мы знакомы с известной русской сказкой «Царевна-лягушка», в которой простая болотная квакушка вдруг предстает красавицей-царевной. Не каждому животному оказана народом такая «честь». Что же касается «дождепоклонницы» и «вещуньи», то это полностью соответствует истине. Лягушки — живые и чуткие барометры погоды, загодя ощущающие ее перемену. Если днем они кричат громче обычного, лезут на берег и отсиживаются на нем — быть дождю; остаются в воде, барахтаются у ее поверхности и подолгу квакают вечером — к ясной погоде. У лягушек в переломные метеорологические моменты изменяется даже тембр голоса и цвет кожи. По наблюдениям кандидата биологических наук В. И. Рылушкина, все они предчувствуют и грозу. Особенно остромордые. За два часа до ее приближения они сильно возбуждаются и мечутся. Те, кто держит лягушек дома в террариуме, всегда в курсе изменений атмосферы в ближайшее время. В ясные дни амфибии спокойны, а перед непогодой выползают из воды по лесенке на сухой островок и ведут себя тревожно и суетливо.
Питаются лягушки преимущественно летающими насекомыми, в том числе и теми, которые вредят сельскому и лесному хозяйству. Кроме того, в их меню входят черви, моллюски, ракообразные, а также мелкие позвоночные. Крупные особи не прочь полакомиться и своими ближними — головастиками и лягушатами. Аппетит у амфибий превосходный. Комарами да мухами голод не всегда утолишь. Вот и поедают самые прожорливые своих же. Подстерегая добычу, обнаруживают ее издалека — за несколько метров и осторожно подкрадываются к ней или же терпеливо поджидают. Конечный прыжок лупоглазого охотника стремителен и точен. Удержать жертву помогает клейкий язык, а проглотить ее… глаза. При попадании крупной пищи в рот глазные яблоки приходят в движение, глубоко втягиваются внутрь ротовой полости и толкают корм в глотку. Все просто и надежно, хотя несколько и странновато.
Еще одна странность наблюдается при линьке, которая у растущих озерных лягушек, например, совершается несколько раз в году. Так вот, собственную старую кожу амфибия съедает. Специалисты считают, что это избавляет ее от необходимости синтезировать новые кожные пигменты. Поедание кожи имеет приспособительное значение, связанное с экономией гормональных и энергетических ресурсов.
Система ориентации у лягушек развита достаточно хорошо. Они хорошо осваивают окружающую их местность, легко находят дорогу домой, в водоемы, в зимние убежища, на нерестилища, даже если для этого надо преодолеть многие километры. Навигационный механизм ученым до конца не ясен. Органы обоняния, зрения и слуха вроде бы к этому большого отношения не имеют. Но что-то же бесхвостыми руководит, если они могут ориентироваться даже по звездам, луне и солнцу.
Брачный период занимает у амфибий особое место. Работа всех органов чувств у них в это время обостряется. Ранней весной по раскисшему тающему снегу спешат в свои любимые нерестовые водоемы травяные лягушки. Первыми появляются в них самцы, оглашая окрестности монотонными булькающими звуками. Они будут петь здесь две-три недели.
Самки же, выметав икру, через пару суток уходят из нерестилищ. Примерно через две недели после травяных начинают нерестовать остромордые лягушки. Своеобразие их концертов хорошо описано Ю. Линником: «По всему болоту словно из-под земли слышится лай: немного глухое, но отчетливое «кло-кло-кло». На другой день эти странные звуки уже слышны за две версты, — будто в далеких селах все псы сговорились весну облаять, не умолкая ни на час. Выйдя на болото, хочешь найти источник небывалых звуков. Но здесь возникают странные стереоэффекты: лай доносится отовсюду, вот он рядом, у тебя под ногами! Делаешь шаг навстречу — и словно какой-то динамик отключается: звук отодвинулся от тебя в сторону. Прошел несколько шагов вперед — и у тебя за спиной снова заработал отключенный динамик… Лающие звуки сливаются в сплошное звучание. В эти дни над болотами стоит какой-то реактивный гул, заряжающий весь мир своей языческой энергией. Заходит солнце, а болото продолжает гудеть: это звук круглосуточный, без перерывов. Так будет продолжаться несколько дней». Бывший директор Московского зоопарка
П. Сосновский сравнивал брачные песни остромордых лягушек с бульканьем пузырей воздуха, вырывающихся 13 погруженной в воду пустой бутылки. Остромордая лягушка одета в такой период в серебристо-голубой брачный наряд. В апреле-мае (в зависимости от климата местности) можно услышать радостное неутомимое «бре-ке-ке-ке» озерных лягушек. Это горластые самцы начинают искать себе суженых. Они узнают друг друга по голосу. Брачные игры их тоже вскоре завершатся отложением хрустальных комьев икры между полузатопленных талой водой болотных ив и трав. Последними идут на нерест прудовые лягушки. Разновременность выметывания икры легко обнаруживается по внешнему ее состоянию. В одних лужах мы видим свежие, только что отложенные ее шарики, в других они расплывчатые и мутные, а внутри просматриваются черные запятые лягушачьих телец; в третьих — уже вовсю резвятся темно-серые эллипсы головастиков, похожие на маленьких рыбок. Немало рыбьего и в их поведении. Кормятся они мелким планктоном.
Из сотен и тысяч икринок, отложенных одной лягушкой, большинство погибнет. Для них, как, впрочем, и для головастиков, особенно опасна засуха. Нежное потомство от нее очень слабо защищено. Немало у личинок и врагов из животного окружения, таких как рыбы, хищные насекомые, пиявки, птицы, змеи, жуки-плавунцы и т. д. Даже собственная взрослая родня не брезгует малютками. Те, которые сумели все же уцелеть, подрасти и превратиться в симпатичных лягушат, разбредаются по суше, чтобы в новых условиях продолжить самостоятельную жизнь. Она тоже будет полна опасностей. На лягушек в свою очередь охотятся многие звери, птицы, рептилии. Даже домашний кот не раз был уличен в посягательстве на лягушачьи жизни. А о прожорливых ужах, змеях, аистах, журавлях, цаплях и говорить нечего, — уничтожают бедолаг в массовом порядке. Ведь обороняться нашим попрыгуньям практически нечем. Вся надежда на защитную окраску и далеко не смертельные кожные яды. Но от серьезных охотников они не спасают.
С наступлением холодов лягушки, поднакопив запас питательных веществ, отправляются на зимовку. Некоторые, например травяная и озерная, проводят ее в воде. А вот большинство остромордых предпочитают сушу. Пять с лишним месяцев длится их зимняя спячка или, вернее, оцепенение. Обмен веществ при этом крайне замедляется. Дыхание снижается в два-три раза и осуществляется исключительно через кожу. Резко падает пульс и интенсивность других физиологических процессов, до минимума сокращаются затраты на питание. Травяная лягушка, по данным А. Г. Банникова и других (1971), в состоянии продержаться в гаком заторможенном ритме жизни два-три года, после чего наступает истощение и смерть. В водоемах амфибии часто зимуют группами в десятки и даже сотни особей, что помогает им лучше преодолевать суровые условия. Пол, возраст и даже вид животного в зимнем лягушачьем общежитии не имеют никакого значения.
Зимняя спячка, увы, не безоблачный спокойный сон, а серьезное испытание для земноводных. Их находят в убежищах и поедают хищные рыбы и выдры. В жестокие же морозы не исключена массовая гибель от замерзания, а в водоемах — еще и от недостатка кислорода. Низкие концентрации его действуют подобно токсинам. Но уцелевшие, выйдя с наступлением теплых дней из состояния оцепенения, снова будут приветствовать весну характерными звуками и плодить потомство.
На этом биологическую характеристику амфибий можно было бы и закончить, если бы не один очень важный экологический аспект: роль лягушек в природе и наше отношение к ним. В наше время эти вопросы актуальны как никогда.
В давние времена о лягушках и жабах было придумано много небылиц: они поедают клубнику в садах и… служат дьяволу. Далеко не все домыслы канули в Лету. Ну а случаев жестокого обращения с безропотными созданиями немало и в наши дни. Вот что довелось мне увидеть в районе 7-го поселка пол Минском.
Я сидел с удочкой у искусственного озера, созданного в болотистой пойме небольшой речушки. Когда переставали клевать караси, переключал внимание на лягушек, во множестве барахтавшихся на мелководьях. В этот теплый весенний день был их нерест и самцы оглашали окрестности громким призывным кваканьем. Но вот на противоположном берегу послышались иные звуки: шлепанье ног по воде, броски тяжелого предмета и довольные возгласы по какому-то поводу. Заинтригованный, я приподнялся и за стеной прибрежных трав увидел верзилу примерно 30-летнего возраста с длинной пикой в руках, заканчивающейся острым металлическим наконечником. Он метал ее в лягушек и всякий раз радовался, как мальчишка, удачному попаданию в беззащитное мягкое тело. Пришлось заступиться за доверчивых земноводных. После моих слов: «Не стыдно в такие годы заниматься варварством? Другого занятия не нашлось, что ли?» — парень окинул меня недобрым взглядом, но промолчал. Неподалеку сидел еще один рыболов и его присутствие было сейчас как нельзя кстати. Неизвестно, что предпринял бы «охотник», будь я здесь один. Коль бьет мирных лягушек, может замахнуться и на человека!
После его ухода я не поленился переправиться через узкую протоку на другой берег. Там, в мочажинах и лужах насчитал более десятка загубленных амфибий. Радости от удачной рыбалки как ни бывало. Пришлось сматывать удочки и ехать домой.
Больше всего гибнут лягушки (и не только они!) в результате чрезмерной технизации современного бытия. Какую роль в их судьбе играют только одни дороги — железнодорожные, асфальтовые, бетонные! Они перерезают традиционные места обитания и пути миграции животных. Лягушки тысячами умирают под колесами транспорта. Осторожность перед скоростной техникой амфибиям неведома. Ими движет древний инстинкт. Однажды на станции Анусино я стал свидетелем массового покорения лягушками высоченной железнодорожной насыпи. Ни до, ни после не приходилось видеть такую великую армию земноводных в одном месте. И все они упрямо карабкались вверх, словно суворовские солдаты на Альпы. Прямо за насыпью располагалось болотце, в котором во все годы держалась вода. Сюда, а также в расположенный поодаль Вилейский канал и торопились бесхвостые. А что им оставалось делать, когда все другие водоемы в ближайшей округе высушила коварная засуха.
Чтобы облегчить братьям меньшим путешествия к излюбленным местам и нерестилищам, во многих странах практикуется строительство специальных подземных переходов для земноводных. Оправдывают они свое назначение лишь частично. Поэтому во Франции в 90-е годы прошлого века при сооружении скоростной железной дороги через всю страну пришлось прежде заняться переселением лягушек и жаб. Биологи признали, что это единственный, хотя и сложный, выход для сохранения лягушачьего поголовья.
Еще один пример — каналы для переброски вод в крутой бетонной обшивке. Минчанам они хорошо знакомы. Душным июньским днем иду однажды вдоль отвесной стены такого берега со стороны спорткомплекса «Трудовые резервы». Слышу непрекращающесся бульканье. Неужели рыба? Нет, не рыба — лягушка. Скачет, царапается бедняжка лапками за жесткую неприступную вертикаль в надежде выбраться на болотистый луг. Куда там!.. Строим такие бетонные желоба для своих целей, совершенно забывая о живом мире природы. А он, как в данном случае, нет-нет да и напомнит о себе, взывая к нашей совести. Не одни ведь живем на Планете!
Как важнейшее звено пищевой цепи ценозов лягушки исправно служат природе. Около 180 видов рыб и животных в той или иной мере используют амфибий в качестве корма (Пикулик, 1981). Сами они оказывают добрую услугу человеку в уничтожении многих лесных и сельскохозяйственных вредителей и в этом смысле также полезны, как и птицы. Некоторые полагают, что они даже полезней, ибо в саду любая лягушка или жаба съедает в два-три раза больше вредителей, чем воробей.
Лягушки очень чувствительны к изменениям во внешней среде, особенно к ее загрязнению. А мы травим их ядами, уничтожаем места обитания, ставим преграды на путях их естественных миграций… Проведенная наспех тотальная мелиорация болот тоже ничего хорошего земноводным не принесла, поскольку оказались высушенными многие нерестилища.
С давних пор лягушки используются как лабораторные животные. Только в СССР для этих целей отлавливалось более одного миллиона экземпляров ежегодно (Банников, Флинт, 1982). А если подсчитать мировой лягушачий расход? Он колоссален. Недаром за заслуги перед наукой лягушкам воздвигнуты памятники. Животные возвышаются на пьедестале в Париже и Токио. А опыты над их живыми собратьями продолжаются. Многим исследователям приходится выполнять неприятную миссию — регулярно казнить невинные создания, чтобы изучать на примере их организма анатомию и физиологию. Достойной замены живому объекту до сих пор, к сожалению, никто не придумал.
В некоторых странах, например во Франции и Люксембурге, человек употребляет лягушек в пищу. Это тоже снижает их численность, которая в известной мере компенсируется импортом соответствующих видов из других стран. Осуществляют подобные поставки Польша, Прибалтийские республики и т. д., имея при этом экономическую выгоду. При соответствующей постановке дела (вплоть до искусственного разведения земноводных) могла бы занимать свое место на таком рынке и Беларусь.
В «Черном списке» животных и растений, исчезнувших с лица Земли, начиная с 1600 года амфибии не значатся. Но это вовсе не свидетельствует, что в их сегодняшней жизни все благополучно. Окультуривание ландшафта продолжается. Следовательно, так или иначе преобразуются и лягушачьи владения. Нетрудно предвидеть, чем это обернется для их обитателей в обозримом будущем. Задача нашего поколения — минимизировать и по возможности восполнить понесенные потери. Нельзя допустить, чтобы со временем замолк над болотом голосистый лягушачий хор. Его обязательно должны слушать и наши потомки!