Подведем итог результатам, полученным медицинской микробиологией. Сопоставляя все, что здесь изложено, мы должны прийти к заключению, что в принципе одержана полная победа над болезнями;
вопрос заключается лишь в том, чтобы теперь сделать победу вполне вещественной, придать ей всенародное значение. Наука собрала точные сведения о важнейших заразных микроорганизмах, и на основании этих сведений выработала целый ряд мероприятий, направленных к пресечению распространения заразных болезней и постепенному уничтожению заразных микробов в их естественной обстановке. С другой стороны, мы обладаем в настоящее время способами точнейшим образом определять болезнь по микробу, выделенному из тела больного, предупреждать заболевание, развив в теле человека или животного иммунитет, путем прививки заразы в легкой форме, а также прямо впуская ему в кровь вещества, составляющие основу иммунитета и выработанные в организме другого животного. Этот последний прием может также обрывать уже начавшуюся болезнь, так что многие ученые медики не без основания утверждают, что в сравнительно недалеком будущем вся практическая медицина сведется к различным воздействиям на организм, ведущим к созданию иммунитета. При том планомерном и последовательном развитии, которое получила медицинская микробиология с ее разветвлениями, важнейшие из коих гигиена и химия иммунитета, не трудно заглянуть в будущее и усмотреть заранее все успехи, в достижении которых мы можем не сомневаться. Уже теперь ясно намечается, какие болезни легче побеждать лечением и какие посредством предупредительных и общегигиенических мер. Конечно, вскоре будут выделены и изучены все без исключения микроорганизмы, причиняющие болезни человека и ценных животных, а предупреждение заболеваний посредством массового истребления микробов и предохранительных прививок, распространится на многие заразные болезни, которые пока еще остались в стороне от подобных мер; так называемая серотерапия, т. е. лечение при помощи сывороток, содержащих антитоксины, амбоцепторы и т. п. вещества, получит могучее развитие и даст возможность не опасаться самых грозных недугов, а если принять во внимание горизонты, развертывающиеся при точном химическом расследовании иммунитета, то получится еще более утешительная картина. Может оказаться, что некоторым искусственным видоизменением состава антитоксинов и других подобных им веществ мы будем в состоянии поднять их обеззараживающее действие; не лишено вероятия предположение, что, разъяснив механизм действия токсинов и антитоксинов, мы сумеем искусственно приготовлять сравнительно простые вещества, которые проявят самое благодетельное действие на больной организм. Как предохранительная прививка, открытая еще Дженнером для оспы, бродила ощупью впотьмах до тех пор, пока не был разъяснён ее механизм так и приготовление лекарств, после расследования механизма иммунитета из случайных детски наивных манипуляций, превратится в строго научное, обоснованное во всех подробностях, знание. Эрлих утверждал, что правильное лекарство, подобно антитоксину, должно сразу обеззараживать организм. Действительно, изобретенный им мышьяковистый аппарат 606, приготовленный на основании, хотя и несовершенных, но все же подкрепленных современным знанием химии иммунитета соображений, сразу обрывает возвратный тиф, уничтожая вызывающих его проворных змеек. Только по причине чисто случайных побочных обстоятельств, это лекарство не так же энергично действует на сифилис. Но мы можем вполне надеяться, что, к великому торжеству науки, и здесь будет скоро одержана полная победа.
Представим себе на минуту, что все изобретенные уже до настоящего времени приемы медицинской микробиологии находятся повсеместно в полном ходу, и взвесив все обстоятельства, мы придем к выводу, что только благодаря одним предупредительным мерам, в самое короткое время произойдет почти полное обеззараживание человечества; во всяком случае заразные недуги потеряют свой грозный характер и совершенно перестанут быть общественными бедствиями. Наука уже теперь сделала свое дело и сказала свое слово. Она создала могучее оружие, вложила его в руки человеку, показала, как надо им владеть и обеспечила заранее победу в ожесточенной борьбе; не ее вина, если вооруженный человек не идет в бой, теряется и часто терпит поражение вместо верных побед.
Теперь слово за обществом, которое должно сбросить с себя вековую косность и вековое невежество, понять, что мы стоим перед социальной задачей, равной которой по важности никогда не бывало. Наука в этом, вопросе далеко опередила общую культурность и образованность. Теперь она должна поджидать, пока ее поймут и прислушаются к ее воззваниям. До тех пор, пока отдельные классы общества будут жить в таких условиях труда, при которых определенное заболевание неизбежно, справиться с болезнями нельзя, и они будут угрожать всем, и богатым и бедным. Ведь некоторые отрасли производства, при их современной постановке, обеспечивают трудящимся либо ревматизм, либо чахотку, либо разные другие недуги. Можно удивляться косности не только бедных, соглашающихся на такие условия труда, но и богатых, которые не могут понять, каким ужасным опасностям подвергают они себя, не заботясь о прекращении профессиональных болезней.
А скольких нелепых, по своей мало культурной обстановке, заболеваний можно легко и просто избежать в повседневной жизни, невозможно даже перечислить. И в этом случае богатые классы населения соперничают с бедными в косности, проистекающей в значительной степени от малой распространенности естественно-научных сведений даже среди современных образованных людей. Здесь не место для обоснованной проповеди общественной гигиены, это дело профессиональной медицины. Мы хотим только подчеркнуть, что наука могла бы сделать во сто крат более того, что она сделала для блага людей, если бы она встречала более сочувствия во всех слоях общества. И это замечание относится ко всем отраслям знания.
Итак, в лабораторной и научно-клинической обстановке болезни побеждены. Бесчисленные злые демоны, о которых говорилось в начале этой книги, обнаружены и обессилены; наши потомки, благодаря совершенному нами труду, справятся с ними окончательно и уничтожат их с лица земли. Нет победы, равной этой по значению и последствиям, но наука не намерена ограничиваться достигнутыми успехами. Она неуклонно движется вперед. Кроме естественного развития и углубления раньше достигнутых результатов, кроме продвижения по уже проложенным путям, она нащупывает новые, ищет непрестанно, а найдя слабое место, бьет по нему, пробивает брешь, и знание широким потоком устремляется в новые девственные русла. Мы уже рассмотрели то последовательное развитие, которое предстоит медицинской микробиологии и в успешности которого мы имеем полное основание не сомневаться. Теперь бросим взгляд в другие пока еще туманные дали, которыми наука не овладела при помощи своего могучего метода, но в который она уже нацеливается и рано или поздно властно проникнет.
Что из себя представляет сама смерть, завершающая наше земное существование, как не результат медленного отравления организма разными ядами, которые бросаются в глаза при острых болезнях, благодаря ярко выраженному действию, но мало заметны в повседневной жизни. При современных условиях мы все время страдаем как бы медленной постоянной болезнью, которая в конце концов и сводит нас в могилу.
Такие мысли развивает один из выдающихся знатоков иммунитета Мечников. Так неужели он хочет найти иммунитет против смерти и сделать человеческую жизнь бесконечной? Такая цель пока еще не поставлена и надо вперед обсудить, необходима ли она и желательна ли. Но Мечников определенно указывает, что значительно продлить человеческую жизнь по сравнению с обычным сроком существования наука в состоянии и что она должна заняться этим вопросом.
Страх смерти, боязнь лишиться жизни, даже самой неудачной и самой продолжительной, представляет собой не что иное, как бессознательное ощущение человеком неестественной краткости своей жизни. Людям по их природе следовало бы жить гораздо дольше, чем они теперь живут, и если бы они обладали естественно предустановленной долготой жизни, то никакого страха смерти не было бы, по крайней мере у глубоких старцев. Обсуждая причины неестественной краткости человеческой жизни, Мечников приходит к заключению, что одним из важных обстоятельств является неправильный состав микробного населения нашего тела. И здесь мы сталкиваемся с вопросом, подлежащим ведению микробиологии. Кишечник человека непомерно длинен для того образа жизни, который человек ведет в настоящее время, и для того состава пищи, которую он употребляет. Когда-то в давние, доисторические времена такое устройство пищеварительных органов было целесообразно, но теперь оно представляет собой ненужный и вредный пережиток, сокращающий роковым образом наше существование. Вследствие развития, под влиянием специальных микробов гниения застоявшихся в кишках продуктов, а также вследствие жизнедеятельности самих бактерий, образуются яды, которые всасываются организмом и постепенно отравляют его, содействуя преждевременной смерти. Нервная жизнь современных цивилизованных стран дает весьма благоприятную обстановку для успешного действия этих ядов.
Каким же образом наука должна бороться с такой постоянной опасностью? По мнению Мечникова — создавая нормальное выгодное для человека микроскопическое население в его кишечнике. Значение этого обстоятельства подтверждается различными опытами, например следующим. При определенном составе кишечной флоры, т. е. форм микробов, постоянно живущих в кишках, заболевание холерой происходило легко; при другом составе кишечной флоры, заражения холерой, наоборот, не происходит. Так Мечников вызвал холеру даже у кролика, введя в его кишечник, кроме холерных бацил, некоторые дрожжевые грибки.
То, что относится к холере и к другим острым болезням, сохраняет свое значение и применительно к постепенному отравлению человека кишечными ядами. Между прочим, Мечников полагает, что молочнокислые бактерии являются в кишечнике нашими верными друзьями, так как вызываемое ими брожение гибельно действует на вредных микробов. Пока все это — еще первые разведки, и неизвестны те результаты, в которые они впоследствии разовьются, но несомненно, что здесь мы сталкиваемся с новым вопросом неизмеримой практической важности, вопросом, изучение которого вполне возможно при помощи современных научных приемов, и с которым наука рано или поздно справится. А за ним, конечно, поднимутся новые интересные планы, расширяющие могущество человека, как духовное, так и физическое. До чего дойдет это могущество — неизвестно; теперь уже оно выросло до таких размеров, что человек готовится вступить в единоборство со всесильной смертью.
Наше изложение достигнутых микробиологией результатов и дальнейших планов ее деятельности закончено. По всей справедливости, мы вправе сделать вывод, что эта наука принесла людям неисчерпаемые благодеяния и что в будущем за ней обеспечены еще новые победы.
Размышляя над этим и вспоминая, что такой же победный путь пройден и другими отраслями знания, невольно спрашиваешь себя, настанет ли такое время, когда работа ученых будет оценена по достоинству, вне всяких побочных соображений политического и иного характера, когда для всех станет очевидным, что хороший ученый независимо от свойств его личности представляет собой драгоценный аппарат, сохранение которого в деятельном виде должно составлять неустанную заботу всякого культурного общества и приличного правительства. На словах, с этим и теперь уже согласятся все, но только на словах. Вот мелкий анекдот из жизни Пастера, рассказанный Мечниковым, который наглядно показывает, сколько пошлости и тупости по отношению к деятелям науки проявляется в современном «культурном» обществе.
Когда Пастер уже завершал бессмертный труд своей жизни, уже спас от верной смерти многих людей, когда его великие заслуги перед наукой и человечеством были признаны всем образованным миром, он был разбит параличом половины тела — результат напряженной тяжелой, многолетней работы, но разум его был еще ясен и готов к деятельности. В заведывании Пастера было только что созданное научное учреждение, Институт его имени, получивший громкую известность своими научными трудами.
Вот правительство последней республики во Франции долгое время по формальным соображениям отказывалось предоставить казенный экипаж и лошадь для немощного ученого, перед которым вся страна и без того была в неоплатном нравственном долгу. При этом надо иметь в виду, что экипаж требовался, конечно, для деловых поездок, связанных с деятельностью Института. Правительство Республики состояло в это время из левых демократических элементов, и каждый из членов его был бы крайне обижен, услышав обвинение себя в неприязненном отношении к творческой науке. Но думается, он в то же время с сомнением покачал бы головой, если бы ему заявили что для страны меньше ущерба причинила бы остановка движения по какой-нибудь железнодорожной линии, чем отказ в требуемой лошади.
Времена, когда наука терпела сознательные гонения со стороны разных темных изуверов, давно миновали, но если бы кто-либо взялся описать все гонения на науку, которые совершались и совершаются в бесчисленном количестве по косности «просвещенных» людей в виде бессознательных препятствий работе ученых, необеспеченности их существования, невозможности обставить их деятельность необходимыми средствами и орудиями, то получился бы длинный и мрачный список, позорная страница истории. А все-таки, в интересах как науки, так и общественной пользы было бы крайне желательно, чтобы эта страница была записана.
Из уважения к человечеству мы обязаны верить, что недалек конец слепоты и что о времени, когда наука только «уважалась» и терпелась, когда на университеты и другие очаги научного творчества смотрели только, как на учебные заведения, когда ученые могли, пользуясь полным почетом, жить впроголодь и творить урывками, об этом времени наши ближайшие потомки будут вспоминать с таким же недоумением и отвращением, с каким мы теперь вспоминаем о рабском труде и о торговле живыми людьми.
Мы должны верить, что только наступление такого времени, когда бессознательное торможение научной работы прекратится, ознаменует приближение вечно счастливого существования человека среди покорной ему природы.