В Южном полушарии в начале кайнозоя продолжало существовать Нотальное царство. Оно охватывало весь Антарктический континент, уже тогда разделенный на западную и восточную части. К нему тесно примыкали Австралия, Новая Зеландия и Южная Америка. Африка, отделенная от Антарктики еще в середине мелового периода, к началу кайнозоя флористически была, вероятно, достаточно обособлена, хотя, конечно, не в такой степени, как в настоящее время. Имеющиеся очень ограниченные палинологические данные свидетельствуют, что крайний юг Африки, входящий теперь в Капское царство, в начале палеогена входил в Нотальное царство в качестве самостоятельной области, расположенной на границе умеренной и субтропической зон. О древних связях африканской и других нотальных биот говорит присутствие в палинологических комплексах палеогена Африки араукарии, ныне неизвестной на этом континенте, и Podocarpus. Вероятным отражением ранее существующих связей являются также три группы современных африканских протейных (Brabeium, Dilobeia и 13 из 19 родов трибы Proteeae). Современные дизъюнктивные ареалы некоторых других покрытосеменных Африки, Мадагаскара и остальных континентов Южного полушария отчасти имеют древнее происхождение и соединялись в раннем палеогене и даже в мелу (для Restionaceae, Chloranthaceae, Winteraceae, Sterculiaceae, Hibbertia, Dilleniaceae, Cunonia, Adansonia и др.). В то же время для большинства травянистых растений, особенно Asteraceae, с их способностью к расселению на большие расстояния, эти связи — новообразованные, установившиеся в конце неогена, а возможно уже в антропогене. Характерно, что до сих пор в кайнозойских отложениях Африки не найдены остатки Nothofagus, важнейшего растения умеренной зоны Южного полушария на протяжении всего кайнозоя.
Палеогеновая флора Нотального царства в кайнозое была более гомогенной, чем ныне. Ее аналог — современная новозеландская флора с разнообразными древними хвойными (Agathis, Podocarpus, Dacridium, Phyllocladus), Nothofagus, Proteaceae, Myrtaceae, Araliaceae, Winteraceae и представителями других семейств покрытосеменных, известных в Южном полушарии с начала кайнозоя. Дифференциация Нотального царства на области следовала непосредственно за изоляцией разных частей Антарктики. Отделение Австралии от Антарктиды в первой половине палеогена привело уже в эоцене к обособлению самостоятельной Австралийской области внутри Нотального царства. К концу палеогена, по мере дрейфа Австралии к северу, эта область трансформировалась в самостоятельное царство, потеряв ранее существовавшие связи основных лесообразователей умеренной зоны. Дальше происходил флористический обмен между Новой Зеландией и Южной Америкой через Западную Антарктику. Обособление этих двух регионов в ранге областей произошло в начале олигоцена после образования пролива Дрейка. Окончательно связи прервались к началу неогена в связи с оледенением Антарктиды.
Антарктическая область. Сведения о кайнозойской флоре и растительности Антарктиды крайне скудны. Растительные макро- и микрофоссилии известны из ряда местонахождений на Антарктическом полуострове и окружающих его островах (Южно-Шетландских, Сеймура, Александра I и др.); палинологические комплексы получены из моренных отторженцев на о-ве Блэк в зал. Мак-Мердо, а также из керна скважин, пробуренных на шельфовом леднике Росса. В первой половине палеогена Антарктида была покрыта хвойно-мелколиственными лесами. Основными лесообразователями были хвойные (Araucaria, Podocarpus, Phyllocladus, Dacrydium, Microcachrys) в сочетании с южными буками всех трех групп — Nothofagus menziesii, N. fusca, N. brassii. Протейные были представлены Grevillea, Banksia, Beauprea. Присутствовали Winteraceae и другие покрытосеменные. Некоторые папоротники были древовидными (Cyathea). Климат первой половины палеогена, вероятно, был сходен с современным климатом прибрежных районов Чили между 37° и 49° ю. ш. (среднегодовые температуры 5°С, среднелетние температуры 8—10 °С, среднегодовые осадки >500 мм). К концу олигоцена с развитием горно-долинных ледников произошло заметное обеднение состава этих лесов, которые в начале неогена уже, по-видимому, полностью деградировали. К середине миоцена, когда сформировался устойчивый ледяной щит, растительность, в основном, кустарниково-травянистая, сохранилась только на океаническом побережье и прилегающих островах.
Новозеландская область. Новая Зеландия, пожалуй, единственный регион Земного шара, где до наших дней сохранилось в наименее трансформированном виде древнее флористическое ядро. Этому в значительной степени способствовало прежде всего длительное существование относительно однородных климатических условий (влияние окружающего океана, расположение на стыке субтропической и умеренной климатических зон и др.). Вероятно, важную роль в этом сыграла также изоляция острова, проявляющаяся в неодинаковой степени в разное время. Она постепенно возрастала к антропогену и уже, по крайней мере, с начала неогена Новая Зеландия выделялась в самостоятельную флористическую область в пределах Нотального царства. С большей уверенностью можно говорить, что мосты, соединявшие Новую Зеландию с Южной Америкой и Новой Каледонией, сохранялись до конца палеогена. Тасманово море до этого же времени также не являлось столь уж непреодолимой преградой для миграции из Австралии растений способных к расселению на большие расстояния. Например, пыльца, сходная с пыльцой современной Acacia, известная в Австралии с начала миоцена, в Новой Зеландии встречается только с плиоцена. Позже, чем в Австралии, в Новой Зеландии появилась пыльца Triporopollenites bellus, Bombacacidites bombaxoides, Polypodites utimulatus, Milforsia homeopunctata и др.; в то же время до сих пор отсутствуют такие важные для Австралии растения, как Eucalyptus и Xanthorchoea. Анализ современной новозеландской флоры показывает, что в разных этапах кайнозойской истории ее древнее ядро дополнялось космополитными, австралийскими, новокаледонскими, антарктическими, палеотропическими и другими элементами.
Палеогеновые леса Новой Зеландии, как и Антарктиды, были смешанными, но более богатыми. Среди хвойных основными лесообразователями были Agathis, Araucaria, Podocarpus, Libocedrus, Dacrydium. Из покрытосеменных главная роль принадлежала Nothofagus, Proteaceae, Myrtaceae (Leptospermum и Metrosideros), Rubiaceae, Araliaceae, Winteraceae и др. С возрастанием изоляции острова в неогене из растительного покрова исчез ряд лесообразующих растений (Araucaria, Athrotaxis, Casuarina, Nothofagus ex gr. brassii, многих Proteaceae). Их место заняли пришельцы и неоэндемики. По мнению большинства специалистов, поздней дифференциации целого ряда таксонов способствовала высокая степень гибридизма. Она особенно проявилась у Asteraceae, а также у Carmichaelia, Hebe, Coprosma, Aceana, Aciphylla, Epilobium, Myosotis, Ranunculus. Высокий эндемизм новозеланской флоры сейчас определяется сложным сочетанием палео- и неоэндемиков, присутствующих практически во всех основных дивизионах растительности.
Благодаря относительной стабильности климатических условий, состав новозеландских палеогеновых и неогеновых лесов был довольно постоянным. Смена фаз похолодания и потепления приводила в основном только к перераспределению участия главных лесообразующих пород. Среди Nothofagus в периоды похолоданий возрастала роль группы «menziesii» и, особенно, «fusca», при уменьшении роли «brassii». Заметно возрастало содержание хвойных, особенно подокарповых. Потепления сопровождались увеличением роли Nothofagus brassii. В палинологических комплексах увеличивалось содержание пыльцы Bombacacidites, Cupaniedites, Anacolosidites, пальмы Rhopalostylis. На Северном острове, особенно в период максимального потепления в эоцене и первой половине миоцена, фиксируются следы мангровой растительности. Формирование открытых пространств на юге этого острова в конце неогена и в плейстоцене связано с заметным похолоданием и возрастанием роли травянистых и кустарниковых форм. Плейстоценовое похолодание привело к редукции протейных (сохранились только Knightia, Persoonia), исчезли Microstrobus, Microcachrys, Acacia, Cranwellia и др.
Южноамериканская область. На протяжении всего кайнозоя южная оконечность Южноамериканского континента входила в Нотальное царство. Северная граница Южноамериканской области, которая оформилась в середине палеогена, смещалась во времени, достигая в период похолодания олигоцена и конца неогена 40° ю. ш., а в периоды потеплений (эоцен, первая половина миоцена) спускалась до Огненной Земли. Неоднократное смещение этой границы приводило к возникновению экотонных зон (до 5° по широте), где наблюдалось смешение антарктических и неотропических элементов даже среди основных лесообразователей. Состав таких лесов отражает олигоценовая флора Рио-Турбио Аргентины, включающая свыше 50 родов и около 90 видов, часть из которых несомненно антарктического происхождения (Nothofagus, Saxegothopsis, Embothriophyllum, Rhoophyllum), а часть — неотропического или тропического космополитного (Annona, Bignonia, Buettneria, Cupania, Nectandra, Phoebe). Флора о-ва Огненная Земля сохраняла в своем составе на протяжении всего палеогена и неогена (Araucaria, Podocarpaceae, Nothofagus, Proteaceae). С поднятием Анд в неогене умеренные леса юга Южноамериканского континента сохранились к плиоцену только в ее горной западной части, к востоку от которой сформировались степные и полупустынные формации умеренной зоны, подобные тем, которые сейчас можно видеть в Патагонии.
Источник: С.В. Мейен. Основы палеоботаники. Справочное пособие. Издательство «Недра». Москва. 1987