Не так давно в Лондоне умер один коллекционер, который всю жизнь собирал яйца всевозможных животных: змей, черепах, крокодилов и птиц. В витринах его домашнего музея лежали самые удивительные сокровища.
Там были яйца крупные и мелкие, круглые и овальные; некоторые отличались причудливой формой, другие — затейливой окраской, точно они были расписаны рукою искусного художника.
Здесь же хранилось одно совсем черное яйцо — цейлонской утки. Но самым удивительным было яйцо эпиорниса — громадной, давно вымершей птицы, обитавшей когда-то на острове Мадагаскар.
Оно по праву считалось самым крупным яйцом в мире; его толстую оболочку древнему человеку приходилось разбивать, конечно, уж не ложкой, а деревянным колом.
Яйцо вымершего гиганта раза в три крупнее яйца страуса, которое весит 2 килограмма. Если бы эпиорнис жил в наше время, одного яйца его хватило бы на завтрак целому отряду пионеров.
Если бы мы вздумали сами вывести птенцов из сотни яиц эпиорниса, нам пришлось бы строить инкубатор величиной с дом и подвозить яйца на четырех больших автогрузовиках.
А вот для крохотных яичек желтоголового королька, птички, живущей в наших лесах, достаточно было бы сделать инкубатор величиной с однотомник Пушкина; в таком инкубаторе легко уместилась бы сотня яиц этой маленькой птички.
Птенцы, выведенные в обоих инкубаторах, были бы одинаково хороши, так как законы развития жизни в яйце у наземных птиц очень схожи.