Возьмем хотя бы нашу пресловутую кукушку. Джонатан Франклин в 1875 году поражался тому, что инстинкт заставляет ее выбирать для откладки яйца гнездо такой птицы, которая кормится той же пищей, что и сама кукушка.
Но это еще далеко не самое удивительное. Каждая самка кукушки, готовая снести яйцо, выбирает для этой цели гнездо определенного вида птиц. Одна предпочитает гнездо трясогузки, другая — конька, третья — сорокопута. В результате подкинутое яйцо обычно мало отличается по окраске от тех, что уже были в гнезде. Кукушка старается подбросить свое яйцо незаметно — она улучает момент, когда хозяев нет «дома», и, отложив свое яйцо (обычно она приносит его в клюве), уносит прочь одно из яиц владельцев гнезда. Эмбрион в кукушечьем яйце развивается необычайно быстро, и кукушонок, как правило, вылупляется ранее своих приемных братьев. Проходит несколько часов, и это слепое, голое, беспомощное существо начинает методически выбрасывать из гнезда все, что там находится. Несколькими стереотипными движениями кукушонок ловко вкатывает яйцо себе на спину, которая несколько вогнута в своей средней части. Затем птенец пятится к краю гнезда и одним движением выбрасывает свою жертву «за борт».
Все повадки кукушки — как взрослой птицы, так и птенца, взятые сами по себе, выглядят совершенно необъяснимыми. Мы предполагаем и, вероятно, с немалой долей основания, что это поведение осуществляется без участия разума. В то же время поступки птицы не просто разумны, они мудры, ибо опережают время. Птица совершает нечто, что принесет пользу ей и ее птенцу лишь много времени спустя. Точно так же действует и несмышленый птенец. Необъяснимость такого поведения психологически оправдана его уникальностью. «Почему все птицы высиживают птенцов, и лишь одна кукушка подбрасывает яйца приемным родителям?» — вот мысль, которая не дает покоя пытливому уму. Подсознательно возникает предположение, что столь сложное поведение возникло на голом месте. Впитав идеи эволюционизма чуть ли не с молоком матери, мы можем допустить формирование систем предельно сложных — но формирование медленное и постепенное.
Необыкновенный инстинкт нашей обыкновенной кукушки станет, возможно, несколько менее загадочным, если мы сравним ее образ жизни с повадками других видов кукушек. Среди 126 видов кукушек, населяющих преимущественно субтропические и тропические области Азии, Африки и Америки, лишь 80 паразитируют на других птицах, подобно нашей кукушке. Что касается остальных, то они сами строят гнезда, высиживают яйца и выкармливают своих птенцов. Таковы все американские кукушки — за исключением одного вида, представители которого не строят своих гнезд, а захватывают готовые гнезда голубей. Все остальные тяготи выращивания потомства эти птицы несут сами.
Южноазиатская ястребиная кукушка обычно сама высиживает свою кладку и лишь временами подбрасывает яйца в гнезда других птиц. Обитающая в Южной Европе, Передней Азии и большей части Африки хохлатая кукушка паразитирует на птицах такой же величины, как и она сама. Потребности птенца этой кукушки в пище примерно равны потребностям равного ему по величине вороненка или сорочонка. Следовательно, кукушонку нет нужды выбрасывать из гнезда своих приемных братьев, и он растет в гнезде вместе с ними.
Сопоставление сходства и различий в поведении родственных видов заменяет нам экскурс в далекое прошлое. Перед нами вырисовывается картина возможной эволюции, поведения. В данном случае инстинкты обыкновенной кукушки являют собой пример крайне специализированного поведения, на развитие которого потребовалось, наверное, не менее нескольких миллионов лет. За это время должны были перестроиться не только поведение, но, как мы увидим ниже, и многие черты строения тела и физиологии.
Ответив на вопрос, как возник тот или иной инстинкт, мы еще не разрешаем всех сомнений. Остается еще объяснить, для чего он возник. Иными словами, каков биологический смысл паразитических повадок кукушки? Природа, так же как и человеческое общество, имеет свою экономику. Каждый вид стремится к максимальному расширению сфер своего влияния в первую очередь за счет всемерного увеличения численности особей. Чем выше плодовитость, тем при прочих равных условиях выше и численность. Чем больше времени потрачено парой размножающихся индивидуумов непосредственно на насиживание кладки и на выкармливание птенцов — за счет прочих, побочных нужд, тем больше у них шансов вырастить максимальное количество жизнеспособных потомков. С этой точки зрения захват чужих гнезд может быть полезен для вида — на каждую пару (самца и самку) приходится несколько дней сэкономленного времени.
Когда в ходе эволюции вид переходит от захвата готовых гнезд — через случайное подбрасывание яиц в чужие гнезда — к постоянному паразитированию, он тем самым может значительно повысить свой потенциал. У непаразитических видов кукушек самка откладывает в сделанное ею гнездо от двух до семи яиц. Самки родственных им паразитических видов за один сезон откладывают в гнезда других птиц от девяти до пятнадцати яиц, а то и больше. Самка хохлатой кукушки, попытайся она высиживать кладку такого размера, попросту не смогла бы прикрыть ее своим телом — у этого вида яйца крупные, величиной с вороньи. Да и выкормить ораву из десятка прожорливых кукушат — задача, которая едва ли по плечу самой трудолюбивой паре птиц.
В отличие от хохлатой наша обыкновенная кукушка паразитирует на мелких певчих птицах. В этом отношении она имеет ряд преимуществ перед своей хохлатой родственницей. Если в распоряжении первой находятся гнезда четырех-пяти видов, то обыкновенную кукушку обслуживают 126 видов пернатых, из которых она отдает предпочтение двадцати. Большинство птиц знают кукушек и всячески пытаются оградить от них свои гнезда. Поэтому паразитировать на мелких и слабых птицах кукушке сподручнее, чем на крупных, равных ей по силе и достаточно агрессивных. В этом случае естественный отбор будет всячески способствовать переходу от паразитизма на крупных хозяевах к паразитизму на мелких.
Но при этом необходима полная перестройка многих особенностей строения и физиологии паразита. Яйцо, подброшенное в гнездо мелкой птицы, должно соответствовать яйцам последней не только окраской, но и размерами. Только мимикрия может гарантировать сохранность и успешное развитие яйца в чужом гнезде (многие птицы узнаю» яйцо кукушки, несмотря на его сходство с собственными, и выбрасывают). Действительно, яйцо кукушки непропорционально мало. Вес его составляет только 3% веса тела самки, тогда как у других птиц — 7— 8%. Птенец должен развиваться очень быстро — встречное требование, прямо противоположное первому. Но естественный отбор преодолевает и эту трудность: развитие кукушонка в яйце охватывает 11,5 дня, тогда как у непаразитических видов кукушек этот срок равен 18—20 дням.
И, наконец, потребности подкидыша в пище должны быть приведены в соответствие с возможностями приемных родителей. Кукушонку нужно количество корма примерно такое же, как целому выводку коньков или трясогузок, состоящему из пяти-шести птенцов. В удовлетворение этому требованию у птенца постепенно развивается инстинкт выбрасывания и в соответствии с ним — специальное углубление на спине,
После всего сказанного остается еще по крайней мере два «но». Первое — это вопрос о том, настолько ли всемогущ естественный отбор, чтобы создать поведение столь совершенное и в то же время лишенное хотя бы доли разума? Понятно, что естественный отбор сохранит и «вынесет на поверхность» раз возникшую привычку уносить чужое яйцо взамен подброшенного или выбрасывать «за борт» соседей по гнезду. Но опять же, каким образом эти привычки возникли впервые и какую роль сыграл в этом «слепой» естественный отбор? Рискнем оставить этот вопрос открытым.
Второй вопрос, который вправе задать каждый: если гнездовой паразитизм дает столь явные преимущества виду паразиту, то почему же среди птиц так мало паразитических видов? Действительно, помимо названных уже 80 видов кукушек, паразитируют еще шесть видов американских воловьих птиц, три вида африканских вдовушек, шесть видов африканских медоуказчиков и один вид южноамериканской утки — и это примерно из 8000 видов птиц, населяющих нашу планету, т. е. немногим более одного процента. Разгадка состоит в том, что естественный отбор одновременно действует в различных направлениях, и конечный результат есть некая равнодействующая разных тенденций. Можно сказать, что естественный отбор «заботится» не только о паразите, но и о хозяйке. Вот две главные встречные тенденции, между которыми идет борьба — незримая борьба в мире статистических процессов.
Наша кукушка паразитирует на нескольких десятках видов, общая численность которых настолько велика, что отрицательное влияние на нее со стороны паразита практически равно нулю. С другой стороны, высокая численность хозяев позволяет и самой кукушке удерживать высокую численность своих особей, гарантирующую вид от вымирания. Если представить себе, что приспосабливающийся к паразитированию вид избрал в качестве хозяина другой вид с невысокой численностью, то вполне реальна очень быстрая гибель обоих — сначала хозяина, а вслед за ним и паразита.
Достаточно привести лишь один пример, показывающий, насколько трудной эволюционной задачей является закрепление и стабилизация гнездового паразитизма. Среди десятков ныне существующих видов уток обычай подбрасывать яйца в чужие гнезда (и не по одному, а по нескольку) не является редкостью. Но такие смешанные кладки, состоящие из чрезмерно большого числа яиц, в большинстве случаев гибнут. Прежде всего, потому, что насиживающая самка просто не может накрыть все яйца своим телом. Если же птенцы все же вылупятся, они не находят общего, языка с приемной матерью, отбиваются от выводка и становятся жертвой хищника или несчастного случая. В результате тенденции, не закрепляется естественном отбором. И только один вид — южноамериканская гетеронетта — в силу каких-то, пока неясных, причин приспособился к постоянному паразитированию на других водоплавающих, чайках и пастушках.