Этап, переживаемый сегодня буржуазной социологией искусства, представляется весьма знаменательным во многих отношениях.
Прежде всего, следует констатировать заметное повышение интереса к социологическому изучению художественной культуры в целом — факт, который достаточно очевиден даже для внешнего наблюдателя. О нем свидетельствует уже статистика исследований и публикаций, посвященных данному кругу проблем, количество которых увеличилось за последние годы и продолжает быстро расти.
Такое повышенное внимание к социологии искусства способствовало процессу ее «самоосознания», определению границ интенсивной дифференциации как в «вертикальной», так и в «горизонтальной» плоскостях; оно дало толчок развитию таких относительно самостоятельных ее ветвей, как социология художественного творчества и восприятия, социология художественного вкуса, социология массовых коммуникаций и т. д. и привело к разработке социологии различных видов искусства.
Все эти обстоятельства, разумеется, далеко не случайны. Они связаны с более общими тенденциями в духовной культуре Запада. Здесь, несомненно, сказывается и внутренняя логика развития науки об искусстве, углубление в изучаемый предмет, в его различные грани и аспекты, и овладение новыми методами исследований, а также происходящий сегодня общий процесс сближения общественных и естественных, «точных» наук.
Вместе с тем существуют и собственно социологические причины, и среди них, прежде всего, все более тесная связь самого искусства с социальными процессами современной действительности на фоне интенсивного общего повышения социальной роли культуры.
То, что выглядело прежде внешне замаскированным, не всегда достаточно отчетливым, теперь превращается во вполне явную, «грубую» реальность, которая оставляет все меньше места иллюзиям буржуазного сознания о «незаинтересованности» искусства и его независимости от общественной жизни. Идеологический островок теорий «чистого искусства» стремительно сокращается перед лицом явлений и фактов, обнажающих социальную природу современного художественного процесса и логики его развития. Они слишком очевидны, чтобы их можно было попросту не замечать или сознательно игнорировать.
Достаточно сослаться, например, на современное так называемое политическое искусство, непосредственно связанное с актуальными политическими проблемами сегодняшнего дня, на массовое искусство с его отчетливо заданной социальной функцией или контр-культуру, призванную, по мысли ее идеологов, сыграть роль важнейшего инструмента социальных преобразований.
Признание общественной детерминированности искусства и его возрастающей социальной роли в современном мире оказывается столь же несомненным, сколь и знаменательным.
Таковы метаморфозы, переживаемые буржуазным сознанием, и диапазон его социологических идей — от признания эзотеричности искусства, разгадки Египетских тайн, его общественной индифферентности и «бесполезности» до полярных (не менее односторонних) иллюзий, возлагающих на искусство неоправданные надежды вплоть до функции социальной революции. И даже возникающие порой на этом фоне пессимистические взгляды на будущее искусства в целом связаны с размышлениями о кризисе гуманизма, общественных отношений и положения личности в современном буржуазном обществе, т.е. прежде всего с реальными социальными тенденциями времени.
Под этим углом зрения данная проблема рассматривалась в секции «Смерть искусства?» на VII Международном эстетическом конгрессе в Бухаресте (1972 г.). Показательна также концепция известного американского социолога Д. Белла, прямо связывающего Кризис культуры с общим социально-экономическим кризисом капитализма.
Социологическая мысль об искусстве проходит в целом достаточно сложный и противоречивый путь развития, испытывая на себе влияние то общей социологии, то тех или иных эстетических концепций — двух областей, между которыми она располагается по самой своей (природе, -склоняясь в различные периоды соответственно то в одну, то в другую сторону.
Подобный процесс сам по себе весьма интересен и поучителен: социальный (и гносеологический) анализ социологии искусства, ее становления как науки (продолжающегося еще и сегодня) может многое дать для понимания ее исторического развития и основных проблем.
Однако такая история социологии и «социология социологии» представляет собой особую тему. В рамках этой статьи представляется возможным лишь наметить в общих чертах схему основных направлений буржуазной социологии искусства и господствующих в ней сегодня тенденций. Это тем более сложно, что многое здесь пока еще недостаточно исследовано, рассматривается порознь, в рамках общей социологии или эстетики.
На первый взгляд перед нами открывается чрезвычайно пестрая панорама иногда параллельных, иногда пересекающихся на разных уровнях и в различных плоскостях идей и течений. И вместе с тем внутри нее все же можно попытаться выделить некоторые главные направления процесса, к которым тяготеют и примыкают промежуточные и противоречивые явления.
Прежде всего, нельзя не отметить, что на одном полюсе буржуазной социологической науки оказывается поток конкретно-эмпирических исследований, посвященных изучению разнообразных, иногда весьма частных проблем и социально-культурных ситуаций, на другом — целый ряд теоретических концепций весьма высокого уровня абстракции, представляющих собой уже не столько социологию искусства или художественной культуры, сколько просто часть более общих социологических теорий общества.
Разрыв, существование «незаполненного пространства» между двумя полюсами составляет сегодня одно из главных противоречий буржуазной социологии, накладывая свою печать на весь ее облик как науки.