По мнению Вейсмана, старение сомы можно рассматривать как адаптацию, связанную с определенным преимуществом при отборе.
Если встать на эту точку зрения, то не приходится ожидать существования бессмертных видов многоклеточных организмов. Прежде чем приступить к сознательному обсуждению этого вопроса, следует договориться о том, что считать старением особи. Само собой разумеется, что нас не одолевают сомнения, когда мы говорим о старении человека или таких млекопитающих, как собака или лошадь. В самом деле, когда речь идет об организмах, размножающихся исключительно половым путем, можно без труда дать определение особи как совокупности клеток или органелл, отвечающих на внешнее раздражение как единое целое.
Существование отдельной особи может прекратиться в силу различных причин: она может исчезнуть как функционирующая единица, либо в результате какого-то интенсивного внешнего «воздействия, либо вследствие постепенного разрушения под «бременем жизни» (старение); ока может перестать существовать, превратившись путем деления в две или несколько особей, либо, наоборот, в результате слияния в единое целое протоплазмы нескольких особей (как у слизевиков или у Hydractinia, у которых наблюдается слияние столонов); наконец, особь может исчезнуть как таковая вследствие постепенного изменения составляющих ее частей — замещения субклеточных компонентов или изнашивающихся клеток. Организмы, сохранившие эту способность к непрерывному возобновлению, не обязательно должны стареть; в самом деле, если темп восстановления окажется достаточным для того, чтобы компенсировать разрушительное действие времени, то можно ожидать, что для таких организмов будет характерно бессмертие или по крайней мере неопределенно большая продолжительность жизни, хотя, в сущности, отдельные «особи» будут постепенно (по мере замещения составляющих их компонентов), превращаться в другие особи.
Таким образом, может существовать три типа организмов: организмы, которые никогда не стареют, так как они делятся и образуют новые растущие организмы раньше, чем проявится процесс старения; организмы, у которых появляются отчетливые признаки старения, главным образом потому, что они не обладают способностью восстанавливать изнашиваемые или утраченные элементы с такой скоростью, которая обеспечила бы компенсацию «ущерба», наносимого временем и воздействием внешней среды; наконец, у организмов третьего типа явления старения не наблюдаются благодаря непрерывному процессу восстановления, компенсирующему постепенную утрату отдельных компонентов молекул или субклеточных органелл у одноклеточных организмов или больших клеточных комплексов у многоклеточных. По-видимому, нет никаких причин, почему бы этой группе не сохранится, если, конечно, способность к постоянному замещению клеток или их частей не связана с приобретением каких-либо признаков, которые могли бы ее поставить в невыгодное положение при отборе. По всей видимости, к организмам третьего типа относятся некоторые кишечнополостные из класса Anthozoa. Эшворт и Эннендаль в работе «Наблюдения над престарелыми особями Sagartia troglodytes и о продолжительности жизни кишечнополостных» (1904) увлекательно описывают некоторые особенности жизни актиний в природных условиях и в аквариуме. У одной англичанки в течение 50 лет в аквариуме жили актинии. Животных содержали в небольших стеклянных банках, их регулярно (но не чрезмерно) кормили и каждые 20 дней меняли воду. На протяжении всего времени наблюдения не было отмечено никаких признаков ослабления жизненных функций. Описаны случаи еще более длительного наблюдения над поведением актиний в аквариуме. Ниже мы приводим выдержку из работы Эшворта и Эннендаля.
В самом конце пятидесятых годов прошлого столетия (точная дата не отмечена) некая мисс А. Нельсон (миссис Д. Браун) собрала несколько экземпляров Sagartia troglodytes и поместила их в колоколообразный сосуд с морской водой. В 1862 г. актинии были переданы под наблюдение мисс Дж. Нельсон, во владении которой они находятся до сих пор и которой мы обязаны сведениями об этих интересных животных. 16 особей живы до сих пор; следовательно, они прожили в аквариуме около 50 лет. Их держат в сосуде диаметром 30 см и глубиной 22 см. Каждая особь сидит на камне в отдельном углублении. Эти условия близки к естественным. Видовое название данной актинии указывает на ее склонность к жизни в углублениях и расщелинах скал. Эти экземпляры находились под непрерывным наблюдением с 1862 г., и нет сомнения в том, что они являются теми же самыми. Эшворт и Эннендаль утверждают, что, судя по размерам и темпу роста, некоторые кораллы могут жить по крайней мере 22—28 лет.
Мы согласны в основном с Комфортом, который пишет: «Данные о долголетии актинии, по-видимому, весьма убедительны». Он продолжает: «Знаменитая даллелловская актиния прожила в аквариуме в течение 70 лет без каких-либо признаков разрушения». Еще более известна партия актиний, собранная «незадолго до 1862 г.», которую Эшворт и Эннендаль определили сначала как Sagartia troglodytes, а Стефенсон в дальнейшем отнес к виду Cereus pedunculatus. Эти актинии жили в аквариуме кафедры зоологии Эдинбургского университета до 1940—1942 гг., когда они все одновременно погибли. Почкование продолжалось в течение всей жизни, и за 80—90 лет, на протяжении которых животные находились под постоянным наблюдением, у них не отмечали никаких изменений.
Из этих и сходных наблюдений вытекает вывод: не существует какого-то особого фактора, который автоматически приводил бы к старению всех видов растений и животных. В самом деле, есть основания считать, что всем многоклеточным животным присуще старение. Это ставит их в один ряд с долгоживущими растениями или с такими клонами растений, которые, как, например, бананы, произошли из семян сотни лет назад. Особый интерес представляет вопрос о разрушительном действии времени на бактерии и другие одноклеточные организмы, деление которых тем или иным способом приостановлено. К сожалению, воздействия, которые применяют для подавления деления, сами по себе могут вызывать дегенеративные изменения.