Итак, географический детерминизм был в значительной степени связан с материалистическим направлением в буржуазной философии, достигшей своего наибольшего расцвета во Франции.
Но развитие теоретических представлений в географии происходило также и под влиянием идеалистического направления в той же буржуазной философии, получившего наибольшее развитие в Германии. Особенно большое влияние на географию, прежде всего на немецкую, оказали философы-идеалисты Кант (1724—1804) и Гегель (1770—1831).
Мировоззрение и научная деятельность Канта представляют собой одно из сложнейших и противоречивых явлений в истории идей. Кант дал ряд новых естественнонаучных, в своей основе материалистических представлений, продвинувших науку вперед. Общеизвестно, что им была создана материалистическая гипотеза о происхождении солнечной системы, которая нанесла удар метафизическим взглядам па мир, благодаря историческому подходу к проблемам космогонии. С 1757 по 1797 г. Кант преподавал физическую географию в Кенигсбергском университете. Его лекции были для своего времени значительным достижением географической науки. Обобщение большого фактического материала отвечало в основном идеям Варениуса, остававшимся наиболее передовыми на протяжении всего XVIII в.: Кант рассматривал общую и региональную географии в их единстве, как два взаимообусловленных раздела одной науки. Это был шаг вперед по сравнению со все еще распространенными представлениями, отрывающими изучение Земли в целом от изучения отдельных ее частей. Но вместе с тем в философии Кант стремился примирить непримиримое, установить компромисс между материализмом и идеализмом, сочетать в одном философском учении два противоположных, взаимно друг друга исключающих начала. Считая, что нашим представлениям соответствует нечто вне нас, «вещь в себе», Кант отдавал дань материалистическому миропониманию. В своих конкретных научных исследованиях природы, которую он в системе своей философии считает «вещью в себе», Кант выступает как материалист. Но когда «он объявляет эту вещь в себе непознаваемой, трансцендентной, потусторонней, — Кант выступает как идеалист».
Кант признавал наличие причинных связей между обществом и природой. Народы, по его мнению, отделены друг от друга естественными границами (горными хребтами, крупными реками и т. д.). Нарушение такого рода границ рассматривалось им как нарушение определенного закономерного равновесия, что неизбежно приводит к кровопролитным войнам. Производственная деятельность также связывалась Кантом с природной средой и ресурсами. В духе географического детерминизма определял Кант и предмет политической географии — «положение самих этих стран, продукты труда в них, их нравы, ремесла, торговля и население».
Очевидно, будет правильным считать, что влияние природной среды на общество Кант рассматривал прежде всего как влияние географических условий общественной жизни, способствующих производственной деятельности. Такого рода подход к оценке влияния природы на общество был шагом вперед, так как до Канта влияние природы на общество рассматривалось главным образом как влияние физиологического порядка.
Естественнонаучные воззрения Канта содержали в себе немало передовых для своего времени идей, а влияние их на географию, как и влияние самих географических работ, было первоначально положительным, укрепляло внутри географии детерминистское миропонимание.
Но противоречивость философии Канта обусловила собой и противоречивое влияние ее на науку, в частности на географию. Наряду с утверждением детерминистического мировоззрения и большим положительным значением его непосредственной научной деятельности в области космогонии и географии Кант дал основания для многочисленных идеалистических извращений в понимании сущности и основных задач географической науки.
Исходя из невозможности познания объективно существующего мира, Кант время и пространство относил к субъективным формам созерцания, отрывая их тем самым от материи.
«Время не есть что-либо объективное и реальное, ни субстанция, ни акциденция, ни отношение, но субъективное условие, необходимое по природе человеческого духа для координации между собой по известному закону всего чувственного, и чистое созерцание». «Пространство не есть что-либо объективное и реальное, ни субстанция, ни акциденция, ни отношение, но оно субъективно и идеально: оно есть как бы происходящая из природы духа по постоянному закону схема, чтобы координировать вообще все, воспринятое извне».
Отрыв категорий времени и пространства от материи привел Канта к созданию классификации наук, не отражавшей материальной реальности изучаемых ими предметов. Согласно этой классификации географии отводилась роль описания явлений, сосуществующих в пространстве одновременно. История также относилась к чисто описательным наукам, но ее задача сводилась к описанию событий, случающихся во времени одно вслед за другим. «История есть повествование, география же описание»…
Таким образом, география превращалась в особую науку о заполнении пространства или о размещении в нем предметов и явлений.
Отводя географии роль только описания предметов и явлений в пространстве, Кант отвергал возможность рассмотрения их в развитии, так как этот процесс, по его понятиям, изучается другой наукой — историей. Отрывая пространство от материи, Кант пытался обосновать особую пространственную науку, что логично вытекало из его идеалистического миропонимания.
Элементы субъективного идеализма, содержавшиеся в философии Канта, совершенно отчетливо вели в сторону ограничения разума и укрепления веры, что с большой силой влияло на географическую науку. Это влияние выражалось в отрицании всеобщей причинной связи явлений материального мира, в абсолютном противопоставлении человеческого общества остальной природе, т. е. приводило к индетерминизму и географии или, говоря иначе, к географическому индетерминизму. Как вывод из кантианского понимания географии познание географической среды в целом признавалось невозможным, так как последняя находится в постоянном развитии. География объявлялась наукой, состоящей из не связанных органически между собой отдельных наук, каждая из которых способна изучать лишь отдельные, частные явления.
Правда, Кант понимал, что описательная география не может объяснить сущности изучаемых явлений материального мира, что для этого необходимо изучить историю их развития. Но история у него резко отделялась от географии. «Описание природы (т. е. состояние природы в настоящее время) далеко не достаточно для того, чтобы указать основание для объяснения всего многообразия ее видоизменений. Нужно решиться, несмотря на всю и притом столь обоснованную вражду к дерзким притязаниям мнений, создать такую историю природы, которая представляла бы собой обособленную науку и постепенно оказалась бы, надо думать, способной перейти от простых мнений к обоснованным знаниям».
География, по Канту, не способна познать условия развития общества прежде всего потому, что эти условия есть результат развития, а понимание результата без вскрытия причин — невозможно. Наконец, Кант усилил разрыв в географии между изучением природы и изучением общества, потому что природа, по его концепции, подчинена «мертвым» законам, которых не знает рассудок. Науки о природе поэтому не могут знать развития и не имеют ничего общего с науками общественными, объекты изучения которых — особые духовные сущности.
Детерминизм в области общественной жизни Кант отвергал. Какую-либо зависимость «практического разума», человеческой воли, от внешних причин он называл ненаучной гетерономией. Люди, по Канту, живут и действуют прежде всего на основе «чисто» моральных законов, независимых от материальных, чувственных побуждений. Признавая детерминизм в естествознании и даже видя причинный характер связей между обществом и природой, он, явно противореча своим же положениям, противопоставлял человеческое общество остальной природе как особую духовную сферу. Тем самым была положена основа и для индетерминистского понимания географии, где наибольшее значение имели следующие два вывода философии Канта, делаемые его последователями; 1. Пространство и время отрывались от материи, а следовательно и от практики, так как практика не может быть вне материи. В качестве логического следствия из этого географии отводилась роль изучения только территориальных отношений. 2. Трактовка географии как чисто описательной науки. География описывает все имеющееся на земной поверхности, описывает размещение всего существующего на Земле.
Противоречивый характер философии Канта сделал впоследствии возможным широкое использование ее для индетерминистских извращений. Последователи Канта, развивавшие идеалистическую сторону его учения, внесли в географию много идеалистической путаницы, усилив внутри нее индетерминистские тенденции. Следует также сказать, что неокантианцы использовали те наиболее реакционные стороны в философии Канта, которые связаны с влиянием на него философии Давида Юма (1711—1776), представляющей собой попытку обосновать явно индетерминистское миропонимание. Особенно широко элементы субъективного идеализма философии Канта использовались и развивались представителями баденской (фрейбургской) школы неокантианцев, выступавших с идеей полного разрыва между естественными и общественными науками.
Баденские неокантианцы предлагали классифицировать науки не по изучаемым объектам, а по точке зрения, по цели исследования. Одним из наиболее крупных представителей этой школы был Г. Риккерт (1863—1936), довольно широко использовавший географический материал для своих философских построений.
Все науки Риккерт разделял на генерализующие (куда включались науки о природе) и индивидуализирующие (куда включались науки об обществе).
Между природой и обществом возводилась индетерминистская стена, они объявлялись не связанными друг с другом, причем отрицалось действие каких-либо общих законов в сфере общественных отношений. Поэтому общественные науки могли изучать только единичные, индивидуальные факты.
В связи с таким делением наук выделялись две географии. Одна из них, изучающая земную поверхность в целом, входила в науки генерализующие (т. е. естественные), причем объединялась с геологией; другая, изучающая земную поверхность с точки зрения развития человеческой культуры, объявлялась наукой индивидуализирующей (т. е. общественной).
Подобного рода неокантианские воззрения получили распространение и в среде русских дореволюционных географов. «Прямым следствием идеалистического дуализма в русской дореволюционной географии являлись взгляды о непознаваемости самой сущности внешнего мира — природы, об отсутствии объективно существующих территориальных сочетаний производительных сил, развивающихся по определенным законам… Словом, несовместимость двух ветвей географии (т. е. физической и экономической — В. А.) в пределах единой науки устанавливалась буржуазными русскими географами на основании идеалистических философских позиций, для марксизма совершенно неприемлемых».
Взгляды представителей баденской школы об ограниченности познания лишь миром явлений (сущность объявлялась непознаваемой) и о резкости разделения естественных и общественных наук до сих пор имеют хождение в зарубежных странах, особенно в США и ФРГ, хотя и не являются там господствующими.
Так, например, в наши дни немецкий социолог Таймер пытается противопоставлять марксизму свои (а по существу риккертовские) неокантианские теории. По его утверждениям, наиболее правильное решение вопроса о взаимоотношениях между естественными и общественными науками дано баденскими кантианцами, среди которых он особенно высоко ставит Вебера. Отрицая существование каких-либо общих законов, которым подчинены как природа, так и общество, отрицая взаимосвязи между ними, Таймер полностью противопоставляет общественные науки естественным. Вообще общественные явления, вследствие их большого разнообразия, лишаются Таймером каких-либо общих закономерностей, которым «разрешено» существовать только в мире природы. Из-за «отсутствия» общих законов развития общества науки о нем не способны выработать общие понятия и могут изучать лишь отдельные, интересующие нас в каждом конкретном случае явления.
Хотя Таймер и признает материальность природы, но отрицает в ней диалектику, все естественные науки базируются на механическом материализме, что позволяет познавать частности, но лишает возможности познавать природу в целом; это должно подтверждать положение Канта о непознаваемости сущности. Такого рода механический материализм способен, по Таймеру, обеспечивать познание некоторых общностей, механических агрегатов природы, позволяет генерализовать явления природы, особенно мертвой. В общественных же науках воля отдельных личностей, их идеалы объявляются определяющими факторами общественной жизни. Для географии как науки в подобных неокантианских концепциях места не остается.
Разрывая единство материального мира, Риккерт и его последователи использовали гносеологию Канта для «опровержения» учения об объективности законов исторического процесса, стремясь доказать невозможность научного познания и научного предвидения в области истории.
На индетерминистской философии, отрицавшей единство материального мира и разбивавшей его на не связанные между собой категории, базировалась развивавшаяся в Германии еще в XVIII в. так называемая камеральная статистика, чему в немалой степени способствовали потребности бюрократического полуфеодального аппарата германских государств.
В эту камеральную статистику входили и географические сведения в виде набора ничем между собой не связанных данных, которые предлагалось зазубривать кандидатам на чиновничьи должности. Это была мешанина разнообразнейших сведений. Такой же мешаниной различных сведений о предметах торговли и о технологии некоторых производств была коммерческая география.
Камеральная статистика и коммерческая география в несколько видоизмененной форме просуществовали очень долго, образовав основу для отраслево-статистического направления в экономической географии, дожившего, как известно, вплоть до наших дней.
Об этом направлении хорошо сказал Н. Н. Баранский, отметивший, что развитие научной мысли шло «не внутри самой экономической географии, а в смежных с ней дисциплинах…».
Иным было влияние на географию философии Гегеля, являющейся, как известно, высшей формой объективного идеализма. Гегель рассматривал проблемы географии в связи со своей общей философской и натурфилософской концепцией.
Основным противоречием гегелевской концепции является противоречие между диалектическим методом, рассматривающим все предметы, явления и процессы в непрерывном развитии, и идеалистической метафизической системой, которая ограничивает это развитие определенными, заранее сформулированными рамками в виде системы категорий, разработанной Гегелем в его «Науке логики». Как идеалист Гегель развитие приписывал одной лишь области духа, проявляющегося в многообразных фактах человеческой деятельности и особенно в сфере идеологии (религия, искусство, философия и т. п.). Материя же, по Гегелю, нечто инертное и пассивное. Она в отличие от духа не способна к саморазвитию. По сути не способна к нему и природа. По определению Энгельса «у Гегеля природа, как простое «отчуждение» идеи, не способна к развитию во времени; она может лишь развертывать свое многообразие в пространстве, и, таким образом, осужденная на вечное повторение одних и тех же процессов, она выставляет одновременно и одну рядом с другой все заключающиеся в ней ступени развития»
В своей «Философии истории» Гегель развернул теорию о существовании «исторических» и «внеисторических» народов, которая в различных видоизменениях до сих пор используется в качестве философской основы для расистских лжеучений. При этом он связывал «исторические народы» с определенными природными условиями, приуроченными к определенным территориям; «…особый принцип, свойственный каждому всемирно-историческому народу, в то же время свойственен ему как природная определенность». Поэтому география считалась наукой, изучающей природу как основу исторического развития человеческого общества.
Пороки гегелевской методологии приводили к тому, что изучение природы признавалось возможным лишь в форме описания пространства, которое и провозглашалось задачей географии. Но вопреки этой метафизической установке сила сформулированных Гегелем принципов диалектики оказала влияние на часть географов, что положительно отразилось на развитии географической науки. Такими принципами диалектики были: 1) подход к явлениям с точки зрения их возникновения, развития и уничтожения; 2) установление причины развития вследствие внутренне присущих каждому предмету противоречий; 3) разрешение (= снятие) противоречий не только путем постепенного, количественного изменения, но и путем перехода в новое качество.
Для географии особенно большое значение имело диалектическое положение об анализе и синтезе, развитое позже Марксом и Энгельсом. Гегель, как известно, считал, что диалектический метод «в каждом своем движении в одно и то же время аналитичен и синтетичен». Это положение является до сих пор одним из важнейших для правильного понимания существа географии. Философия Гегеля содержала, таким образом, в себе диалектические положения, которые могли быть направлены против позитивистского понимания географии.
Нанеся удар по метафизическому миропониманию, Гегель сделал тем самым заметный шаг вперед в детерминистском понимании географической среды, как причинно связанного единства разных элементов. В весьма общей форме он обратил внимание на опосредствованный характер влияния природной среды на жизнь общества и установил существование причинной связи между природой и обществом. «Мы интересуемся не изучением почвы как внешнего места,— пишет Гегель в своей «Философии истории»,— а изучением естественного типа местности, который находится в тесной связи с типом и характером народа, являющегося сыном этой почвы. Этот характер обнаруживается именно в том, каким образом народы выступают во всемирной истории и какое место и положение они в ней занимают. Не следует ни преувеличивать, ни умалять значение природы…». Хотя Гегель и не смог верно решить вопрос о роли географической среды в жизни общества, но все же было бы неправильным трактовать влияние его философии на развитие теоретических представлений в географии только как отрицательное, с чем иногда приходится встречаться. Правда, при попытках решения конкретных вопросов географической науки Гегель не создал ничего нового. Но, как уже говорилось, диалектика Гегеля, воспринятая некоторыми географами даже в ее идеалистической форме, определила новый, более правильный подход к изучаемым географическими науками предметам.
Осуществлялся этот новый подход по-разному. Часть географов, особенно русских, стоявшая на позиции стихийного материализма, пыталась применять диалектику на материалистической основе, что дало весьма положительные результаты при изучении физических и биологических элементов ландшафтной оболочки. Как мы постараемся показать в дальнейшем, наиболее близко к позициям материалистической диалектики подошел великий русский ученый В. В. Докучаев.
Другая часть географов, оставшаяся на позициях идеализма, использовала метод идеалистической диалектики.