Теперь мне кажется странным и непостижимым, как мог я в гимназические годы абсолютно не интересоваться театром, тем более что тогда в Петербурге были очень хорошие силы в опере и приезжали знаменитейшие итальянские певцы, как Мазини, Котоньи, Патти, Зембрих, Таманьо…
Странно это тем более и потому, что благодаря близости с Дмитрием Ивановым я имел полную возможность бывать в опере постоянно и притом бесплатно. У отца Иванова, как у музыкального критика самой большой и влиятельной тогдашней газеты, была своя постоянная ложа в Мариинском театре, и меня Ивановы неоднократно звали с собой. Но я так ни разу и не воспользовался их приглашением. Теперь мне это кажется неслыханной глупостью, которую трудно даже объяснить. Вообще в свои гимназические годы, т. е. до 17 лет, я не знал никаких развлечений, столь широко используемых молодежью теперь. Кроме единственного посещения оперы, где мы с сестрами были в год нашего переезда в Крым, я помню только одно посещение цирка и больше ничего. Кино тогда никто, конечно, и представить себе не мог бы, и оно появилось даже в своем зародышевом состоянии значительно позже. И все мои зимние развлечения сводились к катанию на коньках да к посещению Остроумова и Д. Иванова. Гораздо реже они бывали у меня. С Остроумовым мы обычно сидели за шахматами, с Ивановым занимались бесконечными разговорами. Замечательно при этом, что мы с ним прекрасно ладили и всегда находили, о чем поговорить, несмотря на полную противоположность наших характеров, привычек и взглядов. Должно быть, мы тогда обладали очень большой терпимостью в отношении друг друга.
По окончании зимнего сезона, когда закрывались катки, что для нашей конькобежной компании всегда было большим огорчением, начинался у нас весенний сезон прогулок и игр в великолепном старом Таврическом саду, около которого мы жили. Тут собиралась разнородная компания детей, в которую входили мои сестры и некоторые их подруги. Но Таврический сад уже в значительной мере напоминал мне настоящую природу, к которой всю зиму устремлялись мои помыслы. И прогулки в этом саду, сопряженные с наблюдениями над довольно разнообразными птицами, были уже как бы переходом к летней жизни в Финляндии. Впрочем, еще до этого момента я сталкивался с природой, уезжая, как я уже упоминал, на рождественские и пасхальные каникулы в Финляндию и там в одиночестве проводя с ружьем свободное время.