Первое замечательное открытие было сделано осенью 1675 года. Голландец Антоний Левенгук, обладающий сильным и спокойно-пытливым умом, открыл изумленному человечеству целый новый до того неведомый мир бесконечно малых живых существ.
Открытие это было неожиданным для самого Левенгука. Его специальностью было шлифование увеличительных стекол, из которых он соорудил впервые прибор, дающий возможность рассматривать очень мелкие предметы — прообраз наших микроскопов. Это был еще весьма несовершенный аппарат и много надо было упражнения и привыкания к нему, чтобы научиться им как следует пользоваться. Пишущий эти строки имел однажды в руках «микроскоп» того времени и, несмотря на многолетний навык в употреблении такого рода приборов, на первых порах ничего не мог в него рассмотреть. Но терпение и страстная любовь к делу превозмогли все трудности, и голландский наблюдатель увидал, наконец, такие чудеса, о которых никогда не мечтал. Оказалось, что если взять одну каплю дождевой воды, остававшейся несколько дней при доступе воздуха, или каплю настойки из какого-нибудь растения, также простоявшей несколько дней в тепле, то такая жидкость кишит всевозможными живыми существами, до того мелкими, что их можно насчитать до нескольких тысяч в одной капле. Разнообразие этих изумительных созданий — невообразимое. Некоторые из них постоянно меняют свою форму и выпускают с разных сторон точно какие-то щупальца, другие обладают длинными хвостами, наподобие жгутов, которыми они разгребают воду и плавают с большим проворством, третьи изогнуты на подобие штопора и т. д., и весь этот мирок находится в непрестанной деятельности и в движении. Странные существа, размером в несколько тысяч раз мельче самых крошечных насекомых, двигались, сталкивались, гонялись друг за другом, пожирали друг друга; на глазах ошеломленного наблюдателя разыгрывались разнообразные жизненные драмы, и все это — в одной капле воды.
Увлекательные описания Левенгука и распространение его микроскопов среди тогдашних ученых способствовало тому, что замеченные им явления скоро стали общим достоянием, а когда знаменитый английский физик Роберт Гук показал описанных Левенгуком живых существ в заседании Лондонского Королевского Общества, то не осталось никаких сомнений в правильности сообщений голландского наблюдателя.
Впечатления различных исследователей, обратившихся к изучению нового мира, были различны. Одни смотрели на диковинные явления с суеверным ужасом, другие со страстным любопытством. Насколько сильное впечатление получалось для неподготовленного человека — видно из того, что один наблюдатель, Сваммердам, чуть не сошел с ума от всего виденного им, и кончил тем, что сжег свои записки и рисунки, прекратил свои наблюдения и положил на себя эпитимию. Он решил, что преступил за заветную черту и увидал такие вещи, которые Создателю угодно было скрыть от людского взора. Не так действовал сам Левенгук. Страстно увлеченный своим открытием, он ни о чем кроме него не думал и расширял его во все стороны. Вот он берет каплю зеленой воды из стоячей канавы и открывает в ней новых живых существ. Затем он снимает каплю слизи с зубов и десен и, к своему изумлению, убеждается, что она всегда населена опять-таки своеобразными жителями, которых невозможно удалить даже самой тщательной чисткоюзубой. Невидимые крошечные существа окружают нас повсюду,— вот вывод из всех наблюдений Левенгука.
Только тот, кто испытал великую радость открытия какой-нибудь тайны природы, знает, что должен был переживать Левенгук и как он был счастлив. Творческие и познавательные силы человека составляют самую благородную его особенность и самое высокое проявление человеческой деятельности — творить и открывать новое. Даже небольшое открытие нового явления природы есть открытие вечного закона, вечной истины, и совершив такую работу человек чувствует свое приобщение к вечности. Чем больше открытие, тем больше это чувство. Поверьте, читатель, что истинный ученый, всецело поглощенный своей работой, никогда не задумается ради нее подвергнуться страшным мукам и наказаниям, никогда не побоится пойти в разрез с общепринятыми взглядами на нравственность, религию, общественность. А всего меньше думает он во время своей работы о том, какую из нее можно будет извлечь пользу. Человек, чувствующий свое общение с вечностью, далек от подобных мыслей о мирском, трезвенном. Несмотря на это, вернее, даже именно благодаря этому, польза от всякого научного открытия бывает необъятная. Только приложениями науки живет и процветает человечество.
Не следует думать, что Левенгук увидал тех самых домовых и злых демонов, которые не дают покоя человеку. Нет, их он еще не мог рассмотреть в своп несовершенный микроскоп. Он только открыл путь, по которому их надо искать. Однако, и изученные Левенгуком создания так интересны и совершают в природе такую большую работу, что мы немного остановимся на них, чтобы поближе с ними познакомиться. Возьмем каплю воды, наполненную мелкими существами, из канавы или пруда с зеленой цветущей водой и рассмотрим некоторых обитателей этой жидкости. Прежде всего, нам бросаются в глаза красивые изумрудные полосы. Это водоросли, которые простому глазу представляются в виде тонких зеленых ниточек, а под микроскопом обнаруживается их сложное устройство. На первый взгляд можно было бы предположить, что все эти зеленые нити устроены совершенно однородно: они так похожи друг на друга, что различить их невозможно. Однако, микроскоп открывает нам, что отдельные представители водяных травок-водорослей не меньше отличаются друг от друга, чем огромные деревья лесов. Красота этих маленьких растений поразительна. Вот—длинная прозрачная колонна, точно из горного хрусталя, внутри устланная сплошь изумрудами и разделенная на отдельные суставы, между которыми видны перегородки. Вот — другая, у которой внутри отдельных камер, ее составляющих, спирально закручена ярко-зеленая зазубрпстая лента. У третьей зеленая окраска сосредоточена в каждой камере на двух звездообразных телах. А простому глазу все эти нити представляются однородно окрашенными в зеленый цвет.
Невольно приковывают наше внимание другие нити, синезеленого цвета, собранные в целый сноп. Они явственно шевелятся, концы их описывают круги в воде, сами нити закручиваются и раскручиваются. Чем дольше мы на них смотрим, тем больше убеждаемся, что это самостоятельное движение. Зеленое растение двигается как животное; не противоречит ли это обыденному представлению о растении и животном! Но вот на наших глазах происходит еще более изумительное явление. Неподвижная нить изумрудно-зеленой водоросли, которой мы только что любовались, обнаруживает странные изменения. Одна из камер длинной колонны внезапно разламывается посредине, и все зеленое содержимое выходит наружу, в воду. На глазах изумленного наблюдателя это зеленое содержимое растения принимает форму какого-то своеобразного маленького животного; на одном конце выростает бесцветная головка, а на ней кружком расположенные длинные волоски. Волоски начинают двигаться; они разгребают воду и странное существо начинает перемещаться в жидкости, как настоящее водяное животное. Оно плывет куда — то, как будто им руководит какая-то определенная воля, огибает препятствия, встречающиеся ему на пути, и несется ближе к свету, навстречу солнечным лучам. Этих чудес Левенгук не видал; их заметил уже в 19 веке талантливый француз Дютроше; оказалось, что такие явления совершенно обыденны у водорослей и что подобным образом образуется новая нить растения. В мире бесконечно малых существ видимое различие между растением и животным сильно сглаживается, и, во всяком случае, никак нельзя говорить, что все самостоятельно движущиеся существа представляют из себя животных.
Проследим, что дальше делает наше кажущееся животное. Сначала оно движется бойко, но постепенно жизненная сила его как бы иссякает, движения становятся точно ленивыми, наконец, совершенно прекращаются. Только несколько часов суждено было ему жить полной жизнью; теперь начинается существование иного рода. Зеленое образование падает на дно, волоски исчезают, а головка разрастается в корешки, которые углубляются в почву. Кажущееся животное опять превратилось в настоящее растение. Верхний конец его удлиняется, в нем появляются поперечные перегородки и вот — вырастает такая же хрустально-изумрудная колонна, как та, из которой вышел зеленый шарик.