В настоящее время, когда о микроскопе мы слышим с детских лет, трудно себе даже представить, какое колоссальное впечатление производили в то время микроскопические исследования.
Не надо забывать, что микроскоп открывал новый мир — мир микроскопических существ, о существовании которого ранее ничего не знали. Именно поэтому микроскопические животные всех так интересовали. Даже все хорошо известные предметы, будучи значительно увеличены, представляются нам совершенно иными.
Интерес широких кругов к микроскопическим исследованиям отразился в художественной литературе того времени. Приведем прежде всего один наиболее яркий пример.
Имеются основания считать, что Джонатан Свифт (1667— 1745) написал свое бессмертное произведение «Путешествие в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера» под влиянием открытий Левенгука. Сочинение это было опубликовано в 1726 г., в период, когда о микромире особенно много говорили. Известно также, что Свифт читал книги Левенгука и знал его лично. В основу «Путешествия Гулливера» автором положена идея значительного увеличения или уменьшения всей окружающей человека обстановки, при которой он как бы рассматривает все через уменьшающую или увеличивающую систему линз.
В сочинении Дж. Свифта Гулливер сначала попадает в страну лилипутов: создается положение, при котором рассматривают человека в увеличительный прибор. Затем, когда Гулливер оказывается в стране великанов, происходит обратное явление, т. е. человек как бы рассматривает все окружающее в сильную лупу. В одном месте этого сочинения мы читаем, что король страны великанов приказал своим ученым дать заключение о Гулливере. Рассмотрев его в лупу, они пришли к выводу, что он является вполне взрослым человеком. Далее Гулливер обращает внимание на то, что все предметы выглядят так, как будто их рассматривают при сильном увеличении. Очень любопытно его замечание о коже девушки из страны великанов, которая ему очень понравилась. Оказалось, что вблизи кожа девушки «была отвратительна». Это навело Гулливера на размышления о том, что «нежная кожа английских дам кажется нам красивой только потому, что ее изъяны можно видеть не иначе, как в микроскоп, который ясно показывает, как груба, толста и скверно окрашена самая нежная и белая кожа».
Аналогичный прием избрал Ф. М. Вольтер в своем сатирическом сочинении «Микромегас» (1752). Путешествуя, великан Микромегас выловил в Балтийском море корабль, на котором «ватага ученых возвращалась из полярной экспедиции». «Микроскоп, при помощи которого он едва мог различить кита и корабль, не годился для наблюдения таких крошечных тварей, как люди». Далее у Вольтера мы читаем, что Микромегас и сопровождавший его ученый секретарь Сатурнской Академии наук продолжали свои микроскопические наблюдения «Левенгук и Хартсекер, которые первые увидели или полагали, что увидели, семя, из коего мы образуемся, сделали открытие сравнительно далеко не столь удивительное». «Обитатель Сатурна, перейдя от крайнего скептицизма к крайнему легковерию, подумал, что он наблюдает их (людей) размножение. «Ах, — сказал он, — я застиг природу на месте преступления». Но он ошибся, ибо судил только по внешности, что случается слишком часто, как при употреблении микроскопа, так и без него».
В целом ряде сочинений, написанных другими авторами, также фигурируют микроскоп и ученые-микроскописты. Укажем хотя бы еще на «Повелителя блох» Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1776—1822). Идея этого произведения построена на увеличении микромира до размеров, обычных в нашем обиходе. Далее интересны «ученые» рассуждения барона Мюнгаузена. Содержание их, например, таково: «… я предавался различным размышлениям, так как мои довольно обширные познания способствуют тому, что самые разнообразные вещи приходят мне в голову одновременно. Я нашел, что инфузории, быт которых, между прочим, занимает меня в последнее время, представляют собою в сущности недоразвившихся карпов и обладают памятью».