Фотографирование диких животных в природной их обстановке есть по существу своему самая настоящая охота. Как и всякая охота, фотографирование это заключается в разыскивании в полях и лесах зверей, птиц и других животных и в преодолевании их природной боязливости и хитрости.
Эта охота предъявляет к охотнику-фотографу те же требования, как и всякая другая охота: знание местности и умение применяться к местным условиям; знакомство с животными, их нравами и привычками, и понимание их психики; выносливость к внешним условиям обстановки, погоды, настойчивость и терпение в борьбе с острыми чувствами и недоверчивостью животных; быстрый и верный глазомер, проворство, ловкость и находчивость во всегда меняющихся условиях — все это столько же необходимо при охоте с камерой, как и при всякой другой охоте. Охотнику-фотографу нередко приходится упражнять не только ловкость и терпение, но и смелость и хладнокровие, и притом, пожалуй, не меньше, чем при зверовой охоте. Когда он, например, фотографирует гнезда грачей или цапель и для этого взбирается с аппаратом на верхние слабые ветви высоких деревьев, — или спускается на веревке вдоль скалистых обрывов, чтобы снимать гнездящихся по карнизам скал соколов, чаек или гагарок.
Переходя от самого производства охоты к ее результатам, получаемой добыче, приходится сказать следующее. Промысловая охота кормит промышленника, но уже полупромысловику дает сравнительно немного. В любительской же охоте, производится ли она с ружьем, с борзыми или с винтовкой, самая добыча — мясо дичи или шкурка ее или крупного зверя — играет незначительную роль. И то, и другое любитель дешевле мог бы купить на базаре. И лишь редко сохраняет он у себя чучело или ковер из шкуры, как воспоминание об интересе самой охоты. При охоте же с камерой полученный результат, т. е. снятая фотография, может быть сохранен всегда. Такие снимки, конечно, являются гораздо более полным, ярким и точным напоминанием тех охот, при которых результат этот добыт. К тому же добыча эта представляет и общий интерес. Она может быть размножена печатанием, ею можно делиться с другими, так как с каждого негатива можно когда угодно брать любое количество отпечатков. Таким образом, помимо самого наслаждения охотой, попутно вырастает целая коллекция снимков.
Действительно, говоря пока хотя бы только о птицах: охотник с камерой с течением времени может собрать не только портреты водящихся в окрестностях его обитания видов птиц.
Впрочем, и самые эти портреты очень интересны, так как по скорости и простоте получения их, по точности изображения, обилию подробностей, отсутствию личных искажений, по естественности позы — сними не сравнятся рисунки и хороших художников. Кроме того, охотник соберет снимки разных характерных положений, выражений, разных типичных действий повседневной жизни данного вида; затем изображения характерных местообитаний как для гнездований, так и для жировок; далее, снимки самого гнезда в разное время по мере хода постройки, гнезда с яйцами, с птенцами, виды насиживания, кормления птенцов, разные другие картинки семейного быта данного вида, разные степени развития птенцов, их первые выходы из гнезда, — словом, целая естественная история данного вида в картинках, притом в картинках, точность которых обеспечена способом их получения.
Такие собрания снимков сами по себе представляют большую научную ценность, как точный материал для изучения строения, движений, нравов и «душевной» жизни животных. Они дают возможность дешево и прекрасно снабжать изображениями научные и популярные книги, посвященные животным, и специальные журналы. Редакции журналов как наших, так и иностранных, охотно платят за удачные снимки. И у самого охотника, собирающего такие снимки, и у молодежи, знакомящейся с ними, наблюдательность развивается, понятно, больше, чем при других охотах, так как точная запись солнечными лучами на чувствительном слое пластинки или пленки является превосходной помощью памяти и проверкой для нее. Да и животные неизмеримо меньше пугаются щелканья затвора камеры, чем выстрела из ружья. Поэтому охотник с камерой наблюдает их в общем гораздо ближе и дольше, чем иной охотник. И препаратор, набивающий чучела, и директор музея, организующий постановку биологических групп, и художник-иллюстратор с пользою изучают такие снимки, — и биолог или механик, изучающие движения бега или полета, не могут обойтись без них.
Близкое ознакомление с жизнью некоторых животных, неизбежное при охоте с камерой, неизбежно углубляет и расширяет интерес к наблюдению и изучению животных и к жизни природы вообще. Без интереса же к жизни окружающей природы и без понимания ее нет истинного образования и просвещения, а лишь дополненное и исправленное издание средневековой схоластики. Помимо воспитательного, образовательного и эстетического значения, общение с природой, которое при охоте с бесшумной камерой, конечно, теснее и ближе, чем при других охотах, неизбежно возбуждает и развивает у всякого любовь к живым существам. А без сколько-нибудь значительного распространения в широких кругах населения любви к животным немыслима и действительная организация охраны животных, необходимой прежде всего уже ради интересов сельского хозяйства и лесоводства, не говоря уже об охоте.
Наконец, охота с камерой представляет целый ряд особенностей, исключительно выгодных для охотника. Для камеры — везде охота, нет чужих угодий и запретных пространств (кроме крепостных и пограничных районов). Нет для камеры и закрытого сезона: время, наиболее мертвое для ружейного или псового охотника, время спаривания, насиживания, вывода птенцов, время линьки зверей, — наиболее интересное и добычливое время для охоты с камерой, возможной буквально круглый год. Для камеры все — дичь: и лось в лесу и землеройка или суслик во ржи, и уж или ящерица в траве, и дрофа в степи, и синичка в саду. Домашняя работа, именно проявление сделанных в поле снимков, сама по себе интересна; во всяком случае интереснее, чем, например, чистка ружья или набивка патронов. А для менее оживленного, зимнего времени остается домашняя работа по печатанию снимков.
Итак, охота с камерой есть настоящая охота; только борьба и победа над диким животным — сущность всякой охоты — не ведет здесь к истреблению животных, а дает лишь в руки охотника в виде добычи образ животного в жизненном положении и в естественной для него обстановке; образ этот наглядно увековечивает самый процесс охоты для охотника и остается ценным для других на долгие времена. В таких снимках потомки наши получат от нас то, что мы были бы так рады получить и чего не получили от наших предков. Как интересны были бы теперь для любителей природы, как помогли бы при разрешении разных научных вопросов фотографии диких туров, еще в XII веке метавших на рогах своих Владимира Мономаха, или тарпанов наших южных степей, бывших нередкими еще в XVIII веке. Как поучительны были бы снимки украинских степей времен греческого историка Геродота! Словом, охота с камерой есть охота, бескровно дающая плоды не менее интересные, чем интерес самого процесса этой охоты.
Давать в этой книжке технические указания о том, как и чем фотографировать живую природу, нет возможности. В списке литературы даны указания о лучших русских руководствах по этому вопросу. Общефотографические же руководства найдутся, конечно, в каждом фотографическом магазине. Нужно помнить, что наилучшие результаты, конечно, можно получить лишь при самых совершенных камерах и объективах. Наиболее удобные — это зеркальные или рефлекс-камеры. Для многих случаев необходимы телеобъективы. Но при умении и старании можно получить массу интересных и превосходных снимков с самыми простыми средствами. Здесь, как и в других случаях жизни, справедлива пословица: «не ложкою — едоком, не лошадью — ездоком».
Источник: С.А. Бутурлин. Настольная книга охотника. Издание Вологодского товарищества охотников «Всекохотсоюз». 1930