Таких охот, которые обязательно требовали бы полного одиночества, в сущности нет. Но есть много охот, при которых дельный охотник предпочитает быть одному. И несомненно, что охотник, ценящий в охоте возможность не только добывать дичь, но и наблюдать природу, всегда будет любить одиночные охоты. Соблюдать совершенное, абсолютное молчание многими часами под ряд, а в особенности полную тишину при всяких передвижениях, очень трудно вдвоем и почти невозможно втроем. Два человека — вдвое больше шансов кашлянуть или чихнуть, задеть гнилой сучок, нечаянно высунуться из-за прикрытия и вообще обнаружить себя.
Это относится ко всем охотам с подходом и подкарауливанием. При подъездах на челноке тоже гораздо удобнее быть одному. А именно имею в виду не тяжелую лодку, а легкий челнок, в роде берестяной «ветки» или маленького долбленого «каюка» («душегубка» по-волжски). Такой челночок легко проходит по самой ничтожной воде, чуть только не по мокрой тине, легко проталкивается в густой траве, легко переносится через водоразделы и суходолы. Он очень легок на ходу, зато и вертляв до чрезвычайности (особенно узкие, мало разведенные в стороны восточно-сибирские каюки). Непривычный человек и в тихую погоду обязательно перекувыркнется в нем, особенно при попытке выстрелить не вдоль «киля» (киля собственно, конечно, нет у него), а поперек, на борт. Зато при некоторой привычке такой челнок очень удобен и приятен для разъездов. Есть челноки, которые по размеру свободно поднимают двух человек. Но так как малейшее движение отзывается колебаниями челнока, а человек может вполне управлять только своими собственными движениями и предвидеть их, то скрадывать в челноке водяную птицу или находящегося на берегу зверя, а в особенности стрелять из челнока, удобно, только когда сидишь в нем один и потому можешь вполне владеть всеми движениями и челнока, и своего тела, и ружья. Второй человек может вольно или невольно сделать едва заметное для самого него движение и тем качнуть челнок на какие-нибудь четверть сантиметра, даже меньше. Но если это случится как-раз в момент спуска вами курка, то ваша пуля или дробь, выпущенные в этот момент, могут уклониться настолько, что произойдет промах.
Нельзя не сказать, что при охотах на крупного, опасного зверя быть совершенно одному и знать, что можешь рассчитывать исключительно на себя самого, — также значительно увеличивает удовольствие охоты, а также значительно способствует выработке и укреплению полной аккуратности, осмотрительности и самообладания. Не даром истребитель алжирских львов Жерар всегда садился в свои засидки один со своим шомпольным штуцером.
Но даже и при таких охотах, как подкарауливание птицы или зверя, вполне возможно сидеть в засидке вдвоем или даже втроем, а тем более, конечно, возможно вести эту охоту сообща, но сделав в удобных местах несколько засидок. Этим шансы успеха только повышаются; зверь придет не по одному, так по другому пути, и наткнется на пулю. А есть очень много таких охот, при которых совместная деятельность целого ряда лиц совершенно необходима. Облавы, например, или «котла» никак в одиночку не устроить. Это общественные охоты по самому способу производства.
Затем есть ряд охот, требующих постоянной организации, требующих расходов, не посильных для одного лица. Например, охотиться на волков без целой организации есть дело совершенно безнадежное. Такие общественные охоты, в особенности на хитрого, осторожного, трудно добываемого зверя, требуют стройной, умелой организации, строгого планового ведения, общего солидарного сотрудничества. Они, конечно, представляют особый интерес, являются в некотором смысле высшей формой охоты.
Но общественные охоты предъявляют к составу охотников и особые требования во многих отношениях. Одиночный охотник, подшумевший добычу или сделавший промах, испортил охоту только себе самому. Подобный же случай на большой общественной охоте портит охоту десятку, иногда многим десяткам людей и сводит на-нет все труды и издержки многих дней по подготовке охоты. Это громадная разница. Далее, одиночный охотник старается о своем собственном успехе. На общественной охоте не должно быть места заботам об успехе или удаче одного какого-нибудь лица. Весь интерес должен сводиться к одному: к успеху охоты как единого целого, к успеху общего предприятия. Все остальное, все частные, узко личные соображения должны быть совершенно забыты, отодвинуты на третий план. Предположим, например, волчью облаву. У одного из номеров обстановка такая, что вперед, внутрь оклада ему стрелять трудно, мешают деревья, кусты и т. п., а назад обстрел свободнее. Если на него выходит один волк, он вполне будет прав, если пропустит его за цепь номеров, на более удобное пространство, и там будет бить. Для него это удобнее и никому помешать не может. Но если на него идут веревочкой, след в след, скажем, 5—6, волков, то положение меняется. Если охотник пропустит одного или двух передовых зверей за линию номеров, то после его выстрелов остальные почти наверное прорвутся вслед за первыми. Значит в самом удачном случае таким образом взято будет только 2 зверя из 5—6 (если охотник сделает удачный дуплет). Если же он не допустит переднего зверя до линии, а встретит выстрелами, то волки повернут обратно в оклад, вероятно, разобьются по одному, по два, и будут выходить на нескольких из остальных номеров. При хорошем составе стрелков так можно взять весь выводок. Ясно, что в подобном случае порядочный охотник должен стрелять, не допуская волков к линии, как бы лично для него неудобно это ни было. Рискуя вместо дуплета взять только одного зверя, а то и совсем промахнуться в кустах, он зато обеспечивает гораздо больше шансов на успех всей охоты в целом.
Завистливый, жадный, вздорный охотник совершенно нетерпим на общественной охоте. Да и горячий, неосторожный, неосмотрительный стрелок немногим лучше. Тишина, товарищеская дисциплина, отчетливое исполнение всех правил охоты, обращения с оружием, — строгое, сознательное, беспрекословное подчинение распоряжениям выбранного распорядителя охоты должны быть первым правилом всяких общественных охот. Спиртные напитки также не следовало бы вовсе допускать на охоте. Ни в какую погоду ни малейшей надобности в них быть не может. Это я могу категорически утверждать по личному опыту долгой жизни под открытым небом и путешествий и охот на крайнем Севере. Спирт понижает температуру тела и этим, с одной стороны, создает самообман некоторого согревания, а с другой — облегчает возможность обморозиться. Если кто очень любит выпить, пусть уж занимается этим где-нибудь в другом месте, а не на охоте, где нужно быть настороже и владеть быстро и отчетливо всеми своими чувствами и движениями. Распорядитель общественной охоты непременно должен быть не только опытным охотником, но и хорошо знать местность и все другие условия данной охоты. Должен иметь план местности или карту (желательно по возможности не мельче трехкилометрового масштаба (чем крупнее, тем лучше), и составить план, т. е. весь распорядок предстоящей охоты заранее. Подробно познакомить с этим планом нужно и всех участников охоты (план, конечно, с их участием, по возможности и должен быть разработан). В плане охоты должны быть точно предусмотрены все частности: когда именно, где и как сходиться, кто и что именно делает, каким путем (жребий, распоряжение распорядителя и т. п.) решаются те или иные вопросы.
Все это — общее для всяких общественных или сборных охот. Частные правила для более распространенных видов их даются ниже.
Источник: С.А. Бутурлин. Настольная книга охотника. Издание Вологодского товарищества охотников «Всекохотсоюз». 1930