Среди испанских конкистадоров, первых европейцев, ступивших на древние дороги инков, был юноша, жадный до впечатлений, не до золота. Его звали Педро-Сьеза де-Леон.
Он попал в Новый Свет тринадцатилетним мальчиком, вскоре после открытия Перу, прежде, чем стерта была с лица земли вековая культура перуанцев. Ему было двадцать два года, когда он начал писать замечательную книгу — «Хроника Перу». По ночам, тайком от товарищей, при свете лагерных костров молодой солдат записывал все, что видел и слышал за день. Он описывал цветущее побережье, дремучие леса, горные хребты и долины, пышные города. Он рассказывал о занятиях жителей, их обычаях и одежде, о великих сооружениях инков и их предков. Однажды он записал в свой походный дневник: «Палпа — это особый род земляных орехов; будучи сварены, они становятся мягкими, как печеный каштан; при этом они покрыты кожурой не толще кожуры трюфеля».
Судьба солдата занесла Педро в горный район Коллао; климат этого района был так холоден, что тут не росла ни кукуруза, ни другие растения, пригодные в пищу. Но всюду на узких террасах насыпной земли испанский юноша видел серовато-зеленые кустики паппы. Он видел, как жители выкапывают из земли неприглядные клубни и сушат их на солнце, тонким слоем рассыпая по земле. Это было основное их пропитание. И Педро-Сьеза де-Леон снова брался за свой дневник и записывал: «Жители Коллао высушивают паппу на солнце и сохраняют от одного урожая до другого. И эту высушенную паппу они называют чуньо. И они его очень уважают и ценят, ибо у них нет каналов для орошения полей, какие есть во многих других районах страны, и в случае скудности естественных осадков, нужных для роста урожая, они страдали бы от голода, если бы не имели запасов сушеной паппы».
«Хроника» Сьеза де-Леона была издана в 1553 году в Севилье. Это был первый правдивый рассказ о Южной Америке; а страничка о паппе и чуньо была первой вестью о растении, которое кормит сегодня сотни миллионов людей.
Европейцы забыли происхождение и древнее название этого растения. Англичане зовут его «потэйто»; это испорченное название другого южноамериканского корнеплода — батата. В Америке паппа зовется «ирландским потэто», во Франции — «земляным, яблоком», в Германии и у нас — картофелем. Откуда взялось слово «картофель»? Когда nanny привезли в Европу, всех поразило ее сходство с грибами трюфелями. По-итальянски трюфель — «тартуфо». И долго в Германии и у нас называли заморские клубни «тартуфелями» или «картуфелями». Отсюда и произошло наше слово «картофель», хотя клубни паппы ничего общего не имеют с грибами.
Картофель — вот главное богатство, которое подарила миру древняя культура перуанцев. Солдаты Пизарро и Альмагро вывезли из страны инков огромное количество золота, но все это золото стоило меньше, чем стоит в наше время один мировой урожай картофеля.
Отсюда, из Перу, и из соседних стран, из Чили, Боливии, Мексики, расселился картофель по всему земному шару. Нигде нет такого разнообразия видов паппы, как в 10жной Америке. Нигде не встречается картофель в диком виде. Только там — от Тихого океана до Атлантического, в субтропиках долин и в арктическом климате горных вершин — растет дикий картофель. Он растет там как сорняк на полях кукурузы и на полях культурного картофеля. Он растет там на пастбищах, на мусорных кучах, у хижин индейцев, по дорогам и тропам. Он растет и в сумраке непроходимых лесов, и на солнечном побережье океана, и у самой кромки горных снегов. Иногда он похож на культурный картофель, иногда — на томат, иногда — на подорожник. Это — его родина, тут он дома.
Здесь несколько тысячелетий назад человек заботливо приручил его, как приручил ламу. Никто не может сказать, когда стали люди отбирать лучшие клубни дикого картофеля и высаживать их на своих полях. У перуанцев не было письменности, они пользовались «квипу» — языком узелков, завязанных на шнурках разного цвета. Инки не оставили нам летописей, какие сохранились от культуры древнего Египта, Вавилона, ни папирусов, ни иероглифов на каменных плитах, ни библиотек из глиняных плиток, покрытых клинописью.
Но в знойной пустыне на тихоокеанском побережье Перу и северного Чили с древних времен сохранились могильники. Здесь почти не бывает дождей и почва содержит большое количество солей, поэтому в могилах прекрасно сохранились мумии перуанцев и растения, положенные в склепы при погребении. Сохранились даже кучи отбросов на поверхности земли. Ученые тщательно изучили все эти реликвии древней Культуры. Они нашли здесь много плодов и овощей: початки кукурузы, круглые и плоские бобы: фасоли, несколько видов тыквы. Листья коки — растения, из которого добывают кокаин, — висели у мумий на шее в. красивых мешочках, сотканных из шерсти ламы; земляные орешки — арахис — лежали в могилах такие свежие с виду, будто они были погребены только вчера; рядом с крахмалистыми корнями манихота, который дает нам тапиоку, нашлись даже терки для натирания этих корней; ученый увидели тут и сладкий батат и драгоценную паппу — клубни картофеля, погребенные вместе с наконечниками стрел и кнутами погонщиков лам задолго до того, как Колумб родился на свет. Тут же, в могильниках, найдено было много прекрасных сосудов из черной и красной глины; эти сосуды изображали те же клубни; перуанский гончар, как художник, воспроизвел на них каждую ямку своей кормилицы, паппы.
По маршруту, описанному испанским юношей Педро, ученые отправились в горный район Коллао. Тут было так холодно, что не росла ни кукуруза, ни другие растения, пригодные в пищу. Но на узких террасах насыпной земли ученые всюду видели серовато-зеленые кустики паппы. Здесь, в жалких домишках, построенных из обломков древних сооружений, жили индейцы племени квичуа, потомки инков. Древними мотыгами они вскапывали свои террасы и пасли на горных склонах неприхотливых лам. Своих гостей, ученых, они угощали вареной и жареной паппой и драгоценным чуньо, приготовленным по тому же способу, какой описал в своем дневнике Педро-Сьеза де-Леон.
«Кто заслуживает большей славы, большего почета,— спрашивали себя ученые: — Пизарро, открывший Перу, чтобы уничтожить великую цивилизацию инков, или этот скромный юноша, открывший европейцам паппу?»