На представления о переходе от палеофита к мезофиту большое влияние оказало то, что они формировались на европейском материале. Здесь флора поздней перми (цехштейна) гораздо ближе к триасовой, чем к раннепермской. В то же время цехштейновая морская фауна имеет еще отчетливо палеозойский облик. Поскольку кайнофитные флоры также появляются в Европе еще в середине мела, а не на границе мезозоя и кайнозоя, возникло мнение, что флора опережает фауну в эволюции («закон эволюционного несогласия» Р. Потонье). До сих пор появляются схемы периодизации растительного мира, в которых граница палеофита и мезофита совмещена с границей нижней и верхней перми. Более детальный анализ фактического материала выявил ошибочность этого мнения. Речь не идет о том, чтобы перенести границу на другой уровень геохронологической шкалы. Сравнение данных по разным фитохориям показывает, что граница палеофита и мезофита — не какой-либо четкий и планетарный рубеж, а длительный переходный период, растянувшийся на многие миллионы лет, соответствующий нескольким ярусам и содержащий несколько рубежей.
Детальная реконструкция этого перехода невозможна из-за неполноты стратиграфических данных и из-за крупных перерывов в разрезах. Так, некоторые комплексы Сибири одними рассматриваются как верхнепермские, а другими как анизийские. По данным А. В. Гоманькова, в европейской части СССР перерыв между татарскими и триасовыми отложениями соответствует части джульфинского, всему дорашамскому и цизам индского яруса Тетиса. Несмотря на неопределенность стратиграфических сопоставлений уже сейчас можно указать на переходные комплексы, из которых одни в любом случае попадут в пермь, а другие — в триас. Так, мало вероятно, чтобы флора пестрого песчаника Западной Европы перешла из триаса в пермь, а кордаитовая флора угленосных толщ Сибири из перми в триас.
Мезофитные элементы, т. е. представители групп, которым предстоит доминировать в мезозойских флорах (точнее, от середины триаса до середины мела), появляются в разных пермских флорах. В цехштейне Западной Европы встречаются вольциевые хвойные, пельтаспермовые Lepidopieris. Описанные отсюда Sphenopteris близки к Rhaphidopteris, роду, обычному в юре и близкому к юрскому же роду Pachypteris. В североамериканской раннепермской флоре есть вольциевые хвойные и растения, сходные с цикадовыми. Возможно, что роды Supaia и Glenopteris принадлежат Peltaspermales. Особенно много мезофитных элементов в субангарской флоре. Это пельтаспермовые, вольциевые, осмундовые и др. Плауновидные Viatcheslavia и Signacularia могли быть предками триасовых Pleuromeiaceae. Катазиатская флора очень богата цикадофитами, причем некоторые листья иногда относят к родам Nilssotiia и Pterophyllum, хотя их эпидермальное строение не изучено. В гондванской флоре встречены осмундовые. Арбериевые могли быть предками мезозойских пентоксилеевых. Перечисленные мезофитные элементы лишь отчасти связаны преемственностью с более древними растениями. Так, пельтаспермовые типа Mauerites и Rhaphidopteris, видимо, произошли от более древних каллиптерид. Мезозойские хвойные выводятся из пермских вольциевых. Возможно, что мезозойские гинкговые и лептостробовые произошли от субангарских Peltaspermales.
Смена палеофитных комплексов на мезофитные происходит в разных районах на разных уровнях геохронологической шкалы. В одних районах смена достаточно резкая, в других — растянута в разрезе, однократная или многоступенчатая. Резкие смены сопровождаются перерывами в осадконакоплении или немыми интервалами. В Западной Европе значительная часть таксонов миоспор из цехштейна переходит в низы триаса, но в большинстве разрезов они не имеют палеоботанической характеристики. В европейской части СССР много мезофитных элементов отмечается с кунгура, но отчетливо мезофитный облик флора приобретает в верхней части татарского яруса (вятский горизонт), т. е. задолго до конца перми, если учитывать предлагаемое сопоставление татарского яруса с серединой верхней перми Тетиса. В Катазии даже в нижней перми много мезофитных элементов. Смена палеофитной флоры на мезофитную здесь хорошо выражена в миоспоровых комплексах, причем видно, что в северной провинции она происходит в пределах верхней перми, а в южной провинции — уже в пределах нижнего триаса. В Гондване глоссоптериевая флора встречается и в толщах, обычно относимых к триасу (серия Панчет), хотя не исключен их пермский возраст. Вышележащие отложения (серия Парсора), явно принадлежащие триасу, содержат некоторые элементы глоссоптериевой флоры. В целом в Гондване смена флор происходила постепенно.
В Сибири выше заведомо пермских угленосных толщ с кордаитовой флорой лежит мощная осадочно-вулканогенная толща с богатой и своеобразной корвунчанской флорой (так называют лишь флору Тунгусского бассейна, но удобнее применять термин «корвунчанская» ко всей сибирской флоре, сменяющей кордаитовую; корвунчанской можно называть и флору мальцевской серии Кузбасса). Корвунчанскую флору обычно относят к триасу. Между тем, если учитывать ассоциирующую фауну остракод и конхострак, то нельзя исключать того, что нижняя часть отложений с этой флорой может соответствовать или верхам татарского яруса, или перерыву между пермью и триасом в стратотипических разрезах европейской части СССР.
Корвунчанская флора мезофитная. В ней доминируют папоротники (Cladophlebis; в нижней части разреза больше осмундовых и мараттиевых, выше появляются матониевые), много пельтаспермовых (Lepidopteris, Scytophyllum, Madygenopteris, Tatarina, Peltaspermum и др.), ость Taeniopteris. Из палеофитных элементов присутствуют Sphenophyllum и Yavorskyia. В позднекорвунчанской (путоранской, мальцевской) флоре доминируют хвойные Quadrocladus (с ними ассоциирует пыльца Lueckisporites), а местами плевромейевые (Tomiostrobus, Pleuromeia, споры Aratrisporites). Некоторые из корвунчанских растений особенно характерны для триаса (Pleuromeia, Aratrisporites, Scytophyllum, Madygenopteris), другие, наоборот, для перми (Sphenophyllum, Tatarina, Quadrocladus, Lueckisporites). В любом случае «пермские» роды корвунчанской флоры (например, Tatarina и Quadrocladus) появляются в Сибири гораздо позже, чем в соседней Субангарской области. С другой стороны, в Верхоянье и на Таймыре найден род Pleuromeia, распространенный в триасе очень широко. В Индии, лишь начиная с триаса, встречается Lepidopteris, известный в северных флорах с верхней перми. Эти и другие факты указывают, что переход от палеофита к мезофиту сопровождался миграцией растений. Очевидно нарушились барьеры, прежде разделявшие фитохории, в глобальном масштабе выровнялась и климатическая обстановка. В последовательной перестройке лика Земли можно видеть причину перехода от палеофита к мезофиту.
Источник: С.В. Мейен. Основы палеоботаники. Справочное пособие. Издательство «Недра». Москва. 1987