В 1888 г. И. В. продолжает работать монтером на железной дороге. Вместе с тем он, как большой знаток точных приборов, берет и дополнительные работы по ремонту и установке телеграфных и телефонных аппаратов, электрических приборов и т. п.
Он, в частности, по предложению начальника козловских паровозо-ремонтных мастерских инженера С. А. Грунди составил первый проект электрического освещения станции Козлов и осуществил его. Все это доставляло И. В. известный заработок (который весь шел на расходы, связанные с проведением опытов с растениями). В 1888 г. И. В. выступает и как изобретатель нового опрыскивателя «для комнатных цветов, оранжерей, теплиц и для всяких посевов как в парниках, так и на открытом грунте». В журнале «Русское садоводство» (№№ 18 и 39) были помещены две статьи, в которых редакция журнала рекомендовала мичуринский «новый спрыск для растений».
В рассматриваемый период жизни И. В. был весь поглощен пополнением своего крошечного питомника материалом для опытов. С этой целью он по-прежнему изучает состав и распространение плодово-ягодной флоры и других интересующих его растений, достает адреса и каталоги питомников, садоводств, научных учреждений, разыскивает любителей садоводства и одиночек-опытников. Все сведения тотчас же тщательно записываются в памятные дневники и книжки. И. В. становится подлинным «охотником за растениями», стараясь из всевозможных источников — русских и заграничных — достать нужные ему семена, черенки, отводки. Он намечает поехать во Владимир и Калугу для покупки косточек Малоярославской и Родителевой сладкой вишни, старается разыскать морозоустойчивые сорта абрикоса. Узнав о том, что в г. Нежине имеется один из таких сортов, И. В. тотчас же делает «заметку для памяти» в своей записной книжке: «Абрикосы в Нежине. В гор. Нежин Черниговской губ., 51° с. ш., Федору Петровичу Аксютину… У него есть сорт абрикосов, выдерживает 30° мороза, громадные, с старую яблоню деревья.. . а также у него есть черный барбарис с очень крупными круглыми ягодами».
Коллекция растительных форм, собранная И. В., теперь уже настолько возрастает, что его питомник оказывается совершенно переполненным растениями. Дальше расширять ассортимент становилось невозможным, и растения начали страдать и гибнуть от тесноты. Расширение территории требовало средств, которых у И. В. не было.
В своем дневнике И. В. уже в 1887 г. писал: «В течение 5 лет нечего и думать о приобретении земли. И расходы по возможности надо сокращать до крайних пределов. А после продажи части прививок и дичков на шестом году (т. е. в 1893 г.) приблизительно 5000 шт. на сумму 1000 рублей (т. е. по 20 коп.) можно приобрести и землю, огородить ее и засадить».
И. В. тщательно продумывает, как выйти из положения, не уничтожая своих любимых растений на питомнике. Он планирует разместить между клубникой и малиной вишни. Намечает посадить деревья вдоль забора, считает буквально каждый вершок земли своего питомника.
И. В. вводит строжайшую экономию во всех своих расходах, все учитывается до копейки, все расходы тщательно записываются. Он старательно обдумывает способы сокращения лишних и нерациональных затрат.
Копейку к копейке складывает И. В., лелея мечту о расширении своего питомника.
Осенью 1887 г. И. В. покупает у Ястребова, священника пригородной слободы Панское, земельный участок площадью 12 десятин, находящийся в 6—7 верстах от города, у слободы Турмасово, в долине реки Лесной Воронеж. Впоследствии здесь был организован совхоз-сад имени И. В. Мичурина. Участок этот очень понравился И. В.: он был расположен на двух приречных террасах, вода была близко, а почва представляла собою мощный богатый чернозем. И. В. очень торопился с покупкой участка, несмотря даже на то, что из 12 десятин земли лишь половина могла быть сразу же использована для дела. Вся осень и зима ушли на добывание необходимых для покупки участка денег. И. В. решает продать весь посадочный материал своего питомника, входит в большие долги… После долгих хлопот наконец в феврале 1888 г. сделка состоялась, бумаги были оформлены на имя жены И. В. — Александры Васильевны.
В особом дневничке А. В. Мичуриной за 1888 г. мы находим запись от ее имени: «1888 г. февраля 20 дня была заключена запродажная запись в покупаемой земле 12,5 десятин Александрой Мичуриной у священника слоб. Панской Якова Васильева Ястребова по 132 руб. за десятину».
Таким образом, этот вопрос, так мучивший И. В., был разрешен. Однако в дело были вложены все имевшиеся средства. Как указывает А. Н. Бахарев, после уплаты денег за землю И. В. вернулся домой с 7 рублями в кармане.
При таких «средствах» нечего было и думать о расходах на питомник и его расширение. Стоял вопрос, на что существовать самому И. В. и его семье. Мечту об оставлении службы на железной дороге пришлось отложить еще на год в целях накопления необходимых средств на содержание питомника.
Работа в саду теперь уже все более и более захватывает И. В. Весна 1888 г. была очень дружной, и нужно было торопиться с переносом питомника на новое место. О том, чтобы нанять рабочих и подводы для перевозки растений, нечего было и думать: в доме не было лишней копейки. Возвращаясь со службы, из поездок по железнодорожной линии, И. В. все свободное время отдает планам расширения и разнообразия своего питомника, неустанно работает над пополнением своих знаний. Рано утром он поднимает семью, взвалив на плечи тюки с выкопанными с вечера растениями и садовым инвентарем, все отправляются за 7 верст на Турмасовский участок, И. В. торопится — ведь ему надо успеть посмотреть питомник и вовремя поспеть на службу, пройдя те же 7 верст в другой конец.
Эти утомительные путешествия особенно были мучительны в дождливые дни, когда непролазная грязь затрудняла передвижение даже людей без груза. Но, кроме переноски растений, питомник требовал массу иной работы — перекопка почвы, рытье ям, выкопка и посадка растений и т. д. При таких условиях строить на новом участке дом было невозможно, и И. В. с семьей два сезона провел в шалаше. В целях изыскания средств он закладывает теперь коммерческий (торговый) питомник — «Садовое заведение И. В. Мичурина» — для продажи саженцев плодово-ягодных растений на сторону.
Весьма интересные воспоминания и об этом тяжелом периоде в жизни И. В. находим у его дочери Марии Ивановны Мичуриной.
Эти воспоминания начинаются описанием обработки верхней террасы Турмасовского участка ранней весной 1888 г. Тяжелая работа эта (корчевка пней, копка ям, рыхление пластов луговой целины и т. д.) велась всей семьей, включая и детей, хотя Марии в это время едва исполнилось 11 лет, а Николаю — 12. Особенно строго И. В. следил за тем, чтобы при переноске растения не были повреждены, и сам осматривал каждое деревцо или куст. Работа кончалась с наступлением темноты. «Усталые, — пишет М. И., — едва волоча ноги по топкой грязи, пробирались мы в город на ночевку — с тем, чтобы завтра чуть свет снова быть на участке». С неменьшими усилиями приводили они затем в порядок и нижний (пойменный) участок.
Глубокой осенью был произведен массовый посев семян в целях получения подвоев для коммерческого питомника. И. В. тщательно обучал женщин технике посева, добиваясь точного усвоения установленных им правил. Эта трудная работа требовала времени и сил. Холодные осенние дожди, грязь, постоянное недоедание и недосыпание угнетали всех, вдобавок у И. В. в это время усилился кашель, и все сильно беспокоились за его здоровье. Наконец наступило время последней осенней работы: все посаженные деревца нужно было обвязать камышом для защиты от зайцев. «Холода стали усиливаться, — читаем у М. И. Мичуриной, — обветренная кожа на руках трескалась… царапины и ссадины глубоко прорезались пильчатыми краями листьев камыша… Раны на руках кровоточили и трудно заживали». Наконец, все мучения кончились: наступила зима.
Сторожить новый питомник оставили Владимира Ивановича, отца И. В., и зимой всей семьей ходили его навещать, носили ему пищу, белье. И. В. сам также постоянно ходил на питомник, внимательно просматривал все деревья, а из сада приносил домой пучки ивовых прутьев, на которых обучал всех членов своей семьи искусству прививки.
Весной 1889 г. Николай окончил уездное училище, а Мария — четвертый класс прогимназии. Едва сошел снег, И. В. совместно с семьей начал работу на питомнике. Работать приходилось с раннего утра до позднего вечера: велась пикировка, рассадка сеянцев, — а последних было бесчисленное множество, так как И. В. в это время применял в практике своей работы метод массового отбора (т. е. отбора лучших сеянцев из большого количества всходов), что требовало много времени.
В разгар весенних работ на питомнике умер Владимир Иванович Мичурин. Смерть его тяжело отразилась на здоровье И. В., который начал страдать бессонницей; у него, кроме того, усилились приступы кашля. Врачи установили у И. В. сильное расстройство нервной системы и предписали ему полный покой. Однако он не мог лежать в постели. В ту весну наблюдалось обильное цветение плодовых деревьев и И. В., невзирая на болезнь, занялся гибридизацией. Эту весьма ответственную работу он выполнял сам и только в период массового цветения допускал к ней своих обученных еще зимой неизменных помощников.
Летом 1889 г. семья Мичуриных переехала в Турмасовский питомник, где Иван Владимирович в это время начал постройку дома. На питомнике все работали с 3 часов утра до 9 часов вечера с обеденным перерывом в 1,5—2 часа. И только в воскресные дни можно было отдохнуть, пойти в соседний Турмасовский лес, заняться сбором грибов, ягод, ловлей раков, которых варили тут же на костре.
В июле занялись окулировкой подвоев (дичков). И. В. давал каждому отдельную гряду и внимательно просматривал работу каждого члена «семейной бригады». Работу Марии и Анастасии Васильевны И. В. находил всегда образцовой, приговаривая: «Все будет в порядке, если внимательно относиться к обвязке заокулированного глазка». Николай работал с меньшим вниманием и однажды получил от отца выговор, привив глазки (почки) обратной стороной: «Что ты думал, с картошкой имеешь дело? — внушал сыну И. В., — ведь это, друг мой, плодовое дерево да черенки, присланные со стороны, а ты испортил материал. Здесь шуток не полагается». Для ускорения дела работа проводилась до темноты.
В это время (т. е. в 1889 г.) сын Николай, увлекавшийся техникой, уехал из дома; впоследствии он сумел получить специальное образование и стал инженером-электриком. Уход сына сильно взволновал семью. Особенно переживала мать, тяготы которой еще более возросли: ведь, кроме бесконечных домашних забот, ей приходилось теперь больше прежнего работать в саду. И. В. все свое свободное время был вынужден отдавать работе в часовой мастерской: в то тяжелое время это было единственным источником средств для развития питомника и существования семьи Мичуриных.
Зимой И. В. по-прежнему усиленно работал с книгами и журналами, каталогами, а также ставил все новые и новые варианты опытов в своей домашней оранжерейке, вел тщательные записи и зарисовки растений, выписывал семенной и посадочный материал, вел переписку, подготовлял статьи и сообщения в журнале. Он также усиленно занимался тщательным обучением своих помощниц технике различных садоводческих приемов, в частности технике работы по гибридизации. Здоровье И. В. в это время ухудшилось — он очень страдал от приступов кашля.
Мария Ивановна так описывает положение отца в этот период: «По ночам отца мучили в то время поты, и он жаловался на острую боль в груди. Мать растирала ему грудь салом. Это было единственное доступное нам тогда лечебное средство. Требовалось, конечно, улучшить питание, но добавочных средств для этого питомник не давал. Чтобы поддержать здоровье отца, мать старалась кормить его хоть несколько лучше, чем остальных членов семьи. Изнурительный физический труд днем, бесконечная подноска воды, выкопка и посадка растений, перекопка и рыхление гряд, письмо и чтение по ночам продолжали уносить силы отца. Он и сам понимал это и, чувствуя, что он слабеет, обращался к матери, говоря: «Саня, приготовь-ка мне, пожалуйста, тюрю. Что-то есть хочется». И мать крошила мелкими кусочками черный хлеб, резала лук, наливала ложку подсолнечного масла, солила, растирала и, разбавив водой, подавала ему».
Ко времени наступления плодоношения И. В., целиком уже охваченный идеей выведения новых сортов путем гибридизации, бесконечное число раз осматривал гибридные плоды косточковых и семечковых пород и вел тщательные записи.
Когда же начиналась уборка, он точно измерял штангенциркулем снятые плоды, разрезал их в продольном и поперечном направлении и зарисовывал. Затем выбирал семена их, также детально изучал и строго этикетированные пакетики с семенами складывал на хранение. Для дегустации вкусовых качеств плодов привлекалась вся семья. При этом И. В. разрезал каждую половинку зарисованного плода на несколько ломтиков и предлагал каждому из членов семейной «экспертной комиссии» пробовать и дать свое заключение.
М. И. в своих воспоминаниях пишет: «… в период плодоношения с июля и до поздней осени рабочий стол в кабинете отца был всегда занят либо плодами ягодников — земляники, малины, смородины, крыжовника и ежевики, либо плодами вишен, слив и абрикосов. Иногда здесь громоздились ароматные плоды арбузов и дынь, либо красовались румяные груды яблок и груш. Под осень все это сменялось разноцветными кистями рябин и сочными гроздьями винограда».
И. В., придавая большое значение влиянию условий внешней среды на формирование молодых гибридных сеянцев, уделял особое внимание их воспитанию. Уже в это время он проверил ряд приемов «воспитания», которые затем позже неукоснительно проводил в жизнь. Сюда относились, например, предпосевная обработка и хранение семян (стратификация, перетирание с песком трудно прорастающих семян, посев семян поздней осенью в ящиках особой конструкции, которые зимовали под снегом, и т. д.). Весной с появлением всходов И. В. проводил тщательнейшие наблюдения над ними и уже в этот ранний период отмечал выдающиеся всходы и брал их под особое наблюдение. Когда появлялось 3—4 листочка, всходы пикировались — обычно в пасмурные дни или во вторую половину дня.
Гибридные сеянцы И. В. пикировал сам, сам их поливал и затенял от яркого солнечного света. На пикировочных грядах сеянцы оставались в течение двух лет, после чего они пересаживались в питомник, где должны были оставаться до начала плодоношения. Сеянцы косточковых пород высаживались на постоянные места уже в возрасте одного года, так как они, по мнению И. В., от частой пересадки утрачивали культурные свойства и уклонялись в сторону дикорастущих растений-производителей.
Первые годы жизни на Турмасовоком участке были очень трудными для Мичуриных. Торговый питомник, который должен был стать основным источником средств для существования мичуринской семьи и проведения опытов, не получил еще достаточной известности, и И. В. с жаром принимается за популяризацию своих новых сортов. С этой целью он в 1889 г. издает и рассылает во все концы России свой первый торговый каталог под названием «Полный иллюстрированный прейскурант фруктовым, декоративным деревьям и кустарникам, а также свежего сбора семенами плодовых деревьев, имеющихся в садовом заведении Ивана Владимировича Мичурина». Прейскурант был иллюстрирован рисунками, выполненными самим автором. Однако этот каталог (как и последующие выпуски) не имел ничего общего с рекламными каталогами частных фирм и предпринимателей, действовавших только в интересах наживы.
И. В. использовал свои каталоги для широкой пропаганды идей и методов преобразования отечественного плодоводства. Здесь помещалась, помимо добросовестнейшего и точного описания качеств предлагаемых сортов, масса сведений по садовой агротехнике, борьбе с вредителями и болезнями плодово-ягодных растений, указания на пригодность тех или иных сортов для определенных районов. Здесь же И. В. помещал свои горячие призывы выводить на местах свои собственные, местные, выносливые коренные сорта, пользуясь предлагаемыми им методами. К каталогам И. В. давал приписку: «Прошу сообщить мне адреса известных Вам серьезных любителей садоводства… В случае, если кому из лиц, получивших мой каталог, окажется он ненужным, покорнейше прошу передать его своим знакомым любителям садоводства… Покорнейше прошу г.г. моих покупателей… соблаговолить письменно уведомить меня об их личной оценке как качеств растений и семян, так и о упаковке, что сочту лучшей наградой за мой труд».
Но в то время, когда И. В. издавал свои каталоги и стремился искренне помочь русским садоводам, богатая садовая фирма француженки Дюльно, находившаяся в Козлове и занимавшаяся исключительно репродукцией нежного западного ассортимента, оставляя без внимания ущерб и разочарования садоводов, прибегала к крикливой рекламе в целях сбыта своего залежавшегося товара. И. В. рассказывал о том, какую Дюльно «выкинула штуку», для того чтобы сбыть переросший посадочный материал: «В яркий весенний день, в конце пасхальной недели, когда улицы города были запружены народом, на Московской улице появилась кавалькада амазонок. Тридцать красивых всадниц, навербованных из жительниц города и задекорированных зеленью и розами из теплиц и оранжерей Дюльно, продефилировали на белых конях перед ошеломленными толпами зевак. Эта живая реклама объехала весь город, прославляя садовую фирму Дюльно. Неудивительно, что после подобного трюка негодные саженцы были раскуплены нарасхват».
А торговые дела И. В. шли из рук вон плохо. Ловкая свора торговцев, владельцев питомников, крупных и мелких, малограмотных в садовом деле нахальных хищников, умеющих ловкими трюками, а иногда и просто грубым обманом сбыть товар, создала в торговом садовом деле атмосферу недоверия и страшную путаницу в сортах. Многие садоводы и к каталогам И. В. относились с осторожностью и предпочитали подождать с заказами, усматривая и здесь какой-то новый вид той же рекламы, а иногда отпуская по адресу этих каталогов презрительные насмешки.
Но И. В., глубоко убежденный в правоте своего дела, рассчитывал на то, что питомник его будет иметь заслуженный успех и растения его новых сортов широко пойдут в ход, а его идеи будут восприняты русскими садоводами.
В 1893 г., при расширяющемся распространении мичуринских сортов по России, И. В. постигла неожиданная неудача: вследствие плохой осведомленности покупателей о качестве сортов И. В. — заказов на первый выпуск саженцев из Турмасовского питомника поступило очень мало.
И. в. принимает все меры к усилению сбыта посадочного материала из своего питомника, он помещает объявления в газетах и журналах, посылает через своих знакомых, отправляющихся на ярмарки и торги, каталоги для распространения.
В одной из записей И. В., относящихся к этому периоду, мы читаем: «… давать заведомо добросовестным проводникам, кондукторам и разносчикам яблок до 20 тысяч сокращенных каталогов для раздачи в поездах. От раздачи 20 тысяч каталогов получится 100 заказчиков».
Трудное это было время для И. В. Его разросшееся садовое хозяйство едва давало возможность сводить концы с концами и в то же время требовало массу забот, внимания. И. В. к этому времени имел уже много южных сортов плодовых растений (груш, абрикосов, персиков, винограда и др.) для скрещивания их с дикими плодовыми породами Сибири, Дальнего Востока, Монголии. Эти южане воспитывались в «кадочной культуре» — в горшках, кадках, плетеных корзинах и т. д.; на зиму их убирали в помещение, а весной выносили в сад. Для их зимовки необходимо было построить грунтовый сарай, хотя бы самого простейшего типа. Однако и на это не хватало денег.
По первоначальной смете И. В. рассчитывал затратить на постройку сарая 73 рубля. Но весь доход от продажи растений из питомника составил в эту осень всего 92 рубля 50 копеек. И вот И. В. составляет новый вариант сметы, уже на 30 рублей: «Жердей 50 шт. — 5 руб.; стоек 100 шт. — 20 руб.; хворосту 2 воза — 3 руб.; соломы 2 воза — 2 руб.».
Как говорил Н. А. Некрасов: «Трудно свой хлеб добывал человек». Нужда была постоянной спутницей И. В. в условиях старой царской России.
Между тем, мичуринские новые сорта хотя и постепенно, но неуклонно распространялись по России. О мичуринском питомнике прослышали и американцы. Конец прошлого столетия, как известно, ознаменовался промышленным подъемом в России и притоком иностранного капитала и иностранных дельцов, заинтересованных лишь в одном: вывезти из России возможно больше полезного для них. Не удивительно, что и американцы, прослышав об И. В., поторопились закупить у него в 1890 г. растения новых его сортов и вывезти их в Америку.
Результат получился неожиданный. Это доставило И. В. большую известность и сильно подняло престиж его питомника. В числе вывезенных в Америку мичуринских растений находилась вишня Плодородная Мичурина, которая попала в Канаду и там была размножена для культуры.
По свидетельству проф. Саундерса, известного канадского селекционера, «в 1898 г. всеканадский съезд фермеров, собравшийся после суровой зимы, констатировал, что все старые сорта вишен как европейского, так и американского происхождения в Канаде вымерзли, за исключением Плодородной Мичурина из Козлова».
Отметим здесь, что вышеотмеченная выносливость вишни Плодородная Мичурина объясняется тем, что этот сорт был получен путем отбора весьма морозостойких форм степной вишни, а не путем гибридизации с южными сортами и выращивания сеянцев на тучной почве.
В 1890 г. у И. В. в питомнике было около 500 экземпляров гибридных растений. В 1895 г. их уже имелись здесь тысячи. В их числе были сеянцы многих ценнейших мичуринских сортов — слив-ренклодов, черешни, абрикосов, винограда и т. д.
К самому концу XIX в. материальное положение И. В. несколько улучшилось, и он использует все возможности для расширения своего дела, своих опытов, увеличивая одновременно и число растений для продажи.
Однако в это время он с ужасом убеждается в своей новой ошибке, которая ставит под угрозу все дальнейшее развитие мичуринского дела: почва Турмасовского участка представляет собою мощный тучный чернозем, является слишком жирной и «балует», изнеживает молодые гибридные растения, делая их невыносливыми. Вспоминая об этом критическом периоде своей жизни, И. В. позднее писал: «Мне самому пришлось в начале своих работ потерпеть большие потери напрасного труда нескольких лет. Гибридные сеянцы от скрещивания лучших иностранных сортов с местными, выносливыми к морозу сортами, выращенные на грядах с тучной, удобренной и глубоко обработанною почвою в течение первых двух-трех зим вымерзли, и только в конце 80-х годов случайно конец одной из посевных гряд оказался с очень тощей песчаной почвой, и десяток гибридных сеянцев, выросших на нем, получился выносливым к морозам. Заметил я это в то время казавшееся мне парадоксальным явление. Как это более слабо развившиеся сеянцы оказались выносливыми, между тем как сильные погибали?».
Внимательно изучив это явление, И. В. быстро пришел к правильному выводу. Однако вывод этот был неутешителен для И. В.: это означало ликвидацию Турмасовского питомника, уничтожение массы нехолодостойких гибридов, перенос питомника на новое, более подходящее по почвенным условиям место. И. В. тяжело переживал это свое страшное для него, но вместе с тем и великое по значимости открытие. Истина была для него дороже всего. Он принимает решение о переносе питомника в другое место, где вся работа будет начата заново.
После долгих поисков И. В. находит, наконец, подходящее место в окрестностях Козлова, в долине реки Лесной Воронеж, близ пригородного села Донского. Здесь находился охватываемый (изгибом реки клочок заброшенной земли, площадью около 10—12 десятин, принадлежавший помещику Агапову и чиновнику Рулеву. Участок представлял собою часть древней поймы реки с многочисленными ручьями, протоками, болотцами, с почвой наносного характера типа легкого, опесчаненного, сильно вымытого, «тощего» чернозема, который соответствовал новым представлениям И. В. о воспитании гибридных сеянцев в условиях жесткого, «спартанского» режима. Однако в периоды весеннего разлива, участок почти весь заливался водой, а бурное течение реки смывало части берега и вымывало даже взрослые деревья. К тому же почти половина участка вообще не годилась для дела. Но за неимением более подходящего уголка И. В. решает обосноваться именно здесь, наметив ряд мероприятий по защите берега от разрушительного действия воды (отводный ров, посадка быстро растущих деревьев и т. д.).
В это время в Козлове появился новый предводитель дворянства — рязанский помещик Снежков. Подыскивая место для постройки своего дома, он осмотрел Турмасово. Место очень понравилось Снежкову, и он в 1899 г. покупает землю у И. В. при условии, если участок будет освобожден от растений. Продав землю и сломав свой домик на питомнике, И. В. перезимовал в Донском, а весною 1900 г. должен был поспешно перенести все свои растения на новое место, что вызвало повреждения и даже гибель части саженцев. Летом того же года по плану, составленному И. В., и при его самом деятельном участии на новом месте был выстроен кирпичный полутораэтажный домик, в котором он жил до самой смерти. И. В. также сам оборудовал переправу через реку и устроил причал и большую лодку для перевозки людей и грузов. Перенос питомника был делом большого риска для И. В. Но, к счастью, выбор места оказался удачным: соображения И. В. о повышении выносливости сеянцев при их воспитании на тощей песчанистой почве оказались правильными. Наконец-то этот человек, неутомимый в поисках истины, нашел то, что искал. Здесь И. В. проработал 35 лет, и это место вошло в историю как место его гениальных творений и опытов, а его домик превратился после смерти И. В. в Дом-музей.
Общий вид домика И. В. Мичурина (ныне Дом-музей его имени)
Остановимся теперь на достижениях И. В. к 1900 г., т. е. на некоторых итогах его 25-летней деятельности. Много было за этот период неудач у великого садовода, но они же и многому его научили.
Десять лет (с 1888 по 1898 г.) упорной работы на Турмасовском участке не прошли даром: в этот период И. В. получил целый ряд новых выдающихся сортов плодовых растений (яблонь, груш, вишен, слив) на основании собственных оригинальных методов.
К этому необходимо добавить, что в 1897 г. И. В. приступил к работе по получению новых выносливых сортов винограда с привлечением дикого амурского винограда и американских видов этого растения. Интересуясь декоративными растениями, И. В. в 1898 г. начинает опыты по выведению своей знаменитой «Фиалковой лилии» путем скрещивания колхидской лилии (Lilium Szovitsianum) с восточноазиатской лилией Тунберта (Lilium Thwibergianum).
В это же время на опытах с розами И. В. разрабатывает и метод применения смеси пыльцы при искусственном скрещивании.
Еще в 1885 г. у И. В. впервые появляется мысль о выведении холодостойких сортов южных плодовых культур, которые таким образом можно было бы продвинуть на север. Теперь, устроив дело с питомником, он начинает поиски нужного ему исходного материала, выписывает из разных мест семена этих растений, ставит опыты по гибридизации различных видов миндаля с персиком. Все эти опыты оказываются неудачными, но И. В. неустанно повторяет: «Дайте мне хоть один выносливый вид миндаля, который можно было бы гибридизировать с персиком, и я вам ручаюсь, что выведу персик, который сможет зимовать в средней полосе России».
Таким образом, к концу XIX в. И. В. приходит уже с большими достижениями и с огромным опытом, приобретенным в результате многочисленных наблюдений и экспериментов с растениями. К этому времени он сумел уже освободиться от ошибочных представлений, вроде греллевской акклиматизации, и выйти на оригинальный широкий путь. К этому времени он разработал и проверил на практике свои основные методы, а тем самым заложил основу своего учения о сознательном управлении эволюцией растительных форм.