Для целей сохранения стройности единого ландшафтного методологического подхода мы считаем необходимым временно оставить в употреблении понятийные калыш подводное ландшафтное картографирование» и «подводное ландшафтоведение».
Под этим мы понимаем преемственность в ландшафтной методологии. Объектом картографирования при этом является бентема. Классифицировать мы будем бентемы, и поиск иерархии бентем — основной предмет настоящего исследования.
Специфика картографии выдвигает целый набор основных требований к качеству картографического продукта.
Содержание любой карты зависит от ее назначения, и задачи карт разного масштаба не могут быть одинаковыми. Эта особенность определяется тем, что карта является не просто чертежом, не просто формой документации собранных фактов, но тем инструментом, который широко используется для будущих обобщений. Карта содержит в себе как цели последующих исследований, так и вид и степень генерализации исходного фактического материала. Поскольку картирование — не самоцель, а только один из методов познания, то, фигурально выражаясь, форма картографического звена в бесконечной цепи познания в определенной мере должна быть приспособлена к форме того следующего звена, к которому мы хотим перейти.
По своей методологической природе карта — это не что иное, как особая модель природных объектов и объединений. При этом под моделированием понимается любая процедура по выявлению логических или функциональных связей между объектами или их признаками через расположение их в некотором ряду или определенной последовательности. С точки зрения формальной логики моделирование, собственно, и есть процедура выявления связей. Вполне очевидно, что моделирование может быть понятийным, математическим, предметным, графическим, картографическим и т. д. Одним из способов моделирования является и построение классификации, которая выступает основой создания легенды любой карты. При картографическом моделировании элементами модели могут быть признаки, отвечающие природным структурно-функциональным объединениям (комплексам), сами комплексы, выраженные через определенные символы и т. п., а логикой построения модели служит установление пространственных связей между картографируемыми объектами.
При подводном ландшафтном картографировании нам часто приходится задумываться над неизбежностью разной детальности карт и над необходимостью на одной логической и методологической основе сравнивать различные ландшафтные объединения, с тем чтобы на одной и той же ландшафтной карте можно было видеть ландшафтные объединения (бентемы) одних и тех же биономических зон моря, применимые для разных природно-климатических зон.
При репродукции картографического материала крупного масштаба в более мелкий многие относительно тонкие и узкие контуры, хорошо отрисовывающиеся в крупном масштабе, проецируются в линию и с картографической поверхности практически исчезают, а само пространство, которому в природе соответствует достаточно обширная серия этих узких или мелкоконтурных полей, остается на карте вполне визуально различимым. Содержательная же информация о своеобразном мелкоконтурном («мозаичном») строении данного участка морского дна с карты как бы исчезает вовсе. Ее генерализованное представление необходимо восстановить и показать на карте в новом масштабе.
Фигурально выражаясь, в этом случае узкие полоски прибрежного фрактума, сегетия и ареноида могут, например, оказаться слившимися в одну полосу какого-нибудь виртуального «фрактаретия» (фрактум-арепомд-сегетий), имеющего некие суммарные генерализованные характеристики. На деле у нас отсутствует иное логическое или формальное основание для объединения указанных фаций в единое подразделение. Фактически речь идет о том, что в подводном ландшафтоведении до сих пор не выработалась логически обоснованная иерархия вложенных друг в друга структурных уровней подводного ландшафтного множества.
С позиций системно-структурного подхода картирование в разных масштабах представляет собой проведение серии последовательных генерализаций с вычленением каждый раз характерного свойства (интегрирующего признака), которому при данном масштабе изучения уделяется основное внимание. Переход от одного масштаба к другому должен, по существу, знаменовать смену структурных уровней, подобно тому как происходит последовательное обобщение матриц, когда каждая из них состоит из множества элементов и сама является элементом в матрице более высокого порядка.
Учитывая все вышесказанное, интересно провести поиск формальных мерономических основ для установления функциональной иерархии естественных процессов и ландшафтообразующих факторов между собой и их зависимости от свойств географического пространства. Задача сводится к тому, чтобы свести все интегрирующие процессы-признаки друг к другу и выразить их в любом ряду или последовательности либо друг через друга, либо через их иерархию.
Возможно, в этом отношении мог бы быть полезен принцип, в свое время обсужденный нами в самом общем виде.
По прошествии достаточно большого интервала времени и накоплении изрядного практического опыта по ландшафтному картографическому изображению пространственной стуктуры бентемы в разных масштабах нам представляется, что теперь наступил более или менее благоприятный момент для возврата к старым тезисам. Пора вновь задуматься над выявлением неких интегрирующих признаков, ответственных за степень «приближения к объекту» и «удаления от объекта». Интересно было бы увидеть, не существует ли такого интегрирующего признака «подводного ландшафта», который распадается на подчиненные ему, но постоянно присутствующие в нем признаки, с тем чтобы в любой момент можно было адресоваться непосредственно к ним?
Идеальная модель иерархии объектов картирования в зависимости от иерархии интегрирующего признака была создана в геологии, которая картирует любые структуры и любые горные породы Земли и способна сопоставить их в едином ряду в любом масштабе, с любой степенью подробности. При этом обеспечивается любая степень генерализации рассмотрения геологического пространства. Такое возможно только за счет универсальности шкалы, объединяющей все пласты горных пород на Земле на основании обязательной принадлежности любого из них к определенному периоду геологического времени. Иерархия эр. периодов, эпох, веков и т. п. дает геологии возможность четкой структурированности подразделений, изображения их на карте и сопутствующей свертки (огрублению) и развертки (детализации) информации при переходе из одного масштаба в другой. Для этих целей геология использует основной постулат стратиграфии: вертикальная последовательностъ земных пластов адекватна временной последовательности их накопления. Отсюда следует, что в вертикальном разрезе любые серии осадочных образований, уникальных по своему относительному «высотному» положению, можно объединять в различные «высотно-временные» интервалы, т. е. пачки и ярусы, легко понятийно преобразуемые во временные категории. Во всем геологическом мире постоянно «по умолчанию» действует важнейшая универсальная договоренность разрешенной для всех областей стратиграфии (как основы геологии) подмены понятий: «выше» = «моложе», «равновысотный» = «одновременный», «ниже» = «древнее». При этом все геологи мира одинаково точно понимают, что понятия «выше» и «ниже» сопровождаются предполагаемым добавлением «по идеализированному разрезу земной коры». Поэтому логически вполне допустимо их вертикальное объединение или раздробление до любой степени дробности. И каждое такое объединение не только всегда уникально, оно еще и континуально. Иными словами, если время девонское, то оно на всем своем протяжении гомогенно и исключительно девонское, а нисколько не меловое. Интервал геологического времени не может быть одновременно четвертичным и частично рифейским. Наряду с этим девонский период — это средняя часть палеозоя, а меловой период составляет верхнюю часть мезозоя. Франский ярус — это верхняя часть девонской системы, и тем самым автоматически он принадлежит к среднему палеозою, к которому одновременно относятся не только все остальные ярусы девонской системы, но и все силурийские.
Именно данное обстоятельство и дает классической геологии возможность переходить из одного масштаба представления картируемого объекта земной поверхности в другой, всякий раз меняя дробность деления одной и той же геохронологической шкалы, но не меняя ее принципа.
Можно было бы попробовать с этих позиций логически перебрать все основные параметрические показатели морской бентемы. Безусловно, нам очень хотелось бы суметь применить какие-нибудь логические приемы, позволяющие отвлечься от конкретики конечного вида «малой ландшафтной формы» и перейти к системе бентем. Но как перейти к иерархической системе ландшафтов, подобной иерархии геохронологической таблицы? Можно ли это сделать в принципе? Что является главным и самым общим и всеобъемлющим подразделением ландшафтной системы? Существует ли оно и можно ли о таковом говорить в принципе?
Общетеоретические высказывания о принадлежности того или иного ландшафта к более общей категории — ландшафтной сфере Земли — заведомо непродуктивны. Здесь требуется либо общая иерархическая система неких категорий геохор, универсально и структурированно пронизывающих всю ландшафтную сферу Земли, либо какой-то другой объективный принцип структуризации ландшафтов.
Попытаемся в качестве первого такого признака принять, например, энергетический показатель.
Для начала нам приходится принять, что все ландшафты следует атрибутировать к какому-то энергетическому уровню. Уровень же этот сам по себе может быть высоким или низким, его можно выражать в баллах или энергетических единицах, приведенных к моменту времени и к единице площади. В данном случае возникает как бы гомологическая параллель геохронологической оси времени — «энергетическая ось». На этой оси разные ландшафты, по идее, должны отвечать определенному «энергетическому интервалу». По своему источнику или происхождению энергия бывает космической (С), теллурической (Т) и супракрустальной (S). И в то же время каждый ландшафт всегда пребывает одновременно во всех трех системах энергии (CTS), но парциальное участие каждого слагающего типа энергии в каждом случае разное. То есть каждый ландшафт в энергетическом плане испытывает на себе одновременное воздействие всех типов энергии. При этом от ландшафта к ландшафту и от бентемы к бентеме меняется качество суммарного энергетического потока. К сожалению, такая модель «ландшафтно-энергетического пространства» сегодня выглядит как чисто теоретическая абстракция.
В то же время, если взглянуть на ландшафт с «биоцентрических» позиций, то он окажется либо «биотическим», либо «абиотическим». Тут отчетливо видна альтернатива, но без ряда вложенных последовательностей. Биотический «большой» на биотические же «малые» не делится и таковых в себе не содержит. Если же рассмотреть биотический ландшафт через призму «энергетического» показателя, возможны более сложные варианты. К примеру, одновременно «высококосмогенный» «высокотеллурический» и при том еще и «высокосупракрустальный» (CTS)max биотический ландшафт явно тяготеет к тропическим широтам, характеризуется высокой степенью штормовой обеспеченности тектонически активных зон и дает в морской среде рифовый тип. «Низкокосмогенный» биогенный ландшафт сразу выводит нас за пределы рифов и уводит в бореальные области, где он, к примеру в Исландии или на Курильских островах, может сочетаться с вулканизмом (CmmTmaxSmm) либо, например в магаданской бух. Нагаева или в Пенжинской губе, осуществляться без оного (CTS)mm.
Если обратиться к литогенному звену ландшафта, то в литодинамическом процессе ландшафты зоны размыва отличимы как от зоны транспорта, так и от зоны аккумуляции. Далее на это все могла бы быть наложена геохимическая, физическая, климатическая средовая сетка, и тогда вновь возникает композиционная решетка во много структурно соподчиненных параллельных рядов, работающая в равной мере как на высоком уровне, охватывающем целую климатическую зону Земли, так и на уровне одного подводного выдела.
В трофодинамике различаются группы ландшафтных объединений с преобладанием автотрофных, гетеротрофных процессов или группы с нулевым балансом. Зона трофодинамической продукции, обычно совпадающая с литодинамической зоной деструкции, отличается от трофодинамической зоны транспорта и деструкции, а последняя в трофодинамике совпадает с зоной литогенной аккумуляции. И здесь вновь возникает комбинаторика матрицы.
В геодинамическом аспекте зона геотектонической стабилизации и зона дифференцированных движений земной коры и вулканизма известны через градации тектонически активных и тектонически пассивных районов: эвгеосинклиналь-миогео- синклиналь-овлакоген-эпикратон-кратон (щит, массив, платформа). Но и это пока еще не иерархия, а непрерывный динамический ряд или шкала напряженностей. Каждое положение реального объекта на этой оси уникально. Кроме того, геотектонические взгляды и классификации — весьма неустойчивы и подвержены моде, а выработанные градации нередко по-разному оцениваются разными исследователями и, стало быть, субъективны.
В гидродинамическом отношении понятийно альтернативны зоны укрытия и штормовая, но между ними помещается целая серия количественных градаций, делающих эту альтернативу всего лишь кажущейся и условной. Можно ввести понятие штормообеспеченности» морской акватории через суммарный ветро-волнодинамический показатель, как это делал У. Эйди. При этом возникает натуральный ряд цифровых показателей.
Л. В. Дубейковский разделил побережье моря на классы по ветроволновой обеспеченности, выраженной в джоулях на метр длины побережья. Класс 1 имеет обеспеченность более 8,5·109 Дж/м, класс 2 — 6-8·10 Дж/м, класс 3 — 3-5,5·109 Дж/м, класс 4 (самый «штилевой») — менее 3·109 Дж/м. Даже если выделение классов — вещь условная, у нас вновь выстраивается сплошная «энергетическая» ось, положение бентем на которой уникально. Отнесение группы бентем к определенному интервалу на этой оси в принципе может быть аналогично ранжированию геологических периодов. Единственное, чего не хватает, — это иерархической классификации интервалов энергообеспеченности, номенклатуры этих классов и инструментальной точности в определении силовой суммарной или интервальной принадлежности бентемы. Нумерических данных по конкретным ландшафтным выделам у нас пока еще нет. Во всяком случае, данное направление поиска представляется весьма перспективным.
С точки зрения положения на батиметрической кривой бентема может быть глубоководной или мелководной; многоэтажной (аквабентема) и одноэтажной (собственно бентема), в зависимости от того, большой или малый столб воды над ней; эвривариантной (условия среды вариабельны) и стеновариантной (условия среды стабильны). В последнем случае может возникнуть отсылка и к теплому стабильному, и к холодному стабильному морю. Здесь, как и в случае с силовыми характеристиками бентем, имеется возможность отнесения бентемы к тому или иному диапазону глубин с выработкой «глубинной» иерархии структурно соподчиненных уровней. К сожалению, сам фактор глубины не является фактором ни с позиций физиологии, ни с позиций гидродинамики. Глубина есть всего лишь расстояние от поверхности воды до дна и ни в каких функциональных и динамических процессах напрямую не участвует. В качестве интегратора поглощения световой и динамической энергии волнения, давления, а отсюда — степени растворимости карбонатов и кремнезема глубина, безусловно, является важным показателем. Однако натуральный ряд глубин, к сожалению, пока не увязан ни с качественными, ни с количественными показателями бентемных фаций. Для метода актуализма как основы палеогеографии такая увязка составила бы непреходящую и абсолютную ценность.
Хорошо известный в научном мире основатель морского ландшафтного аэрофотодешифрирования профессор К. М. Петров объединяет морские фации в «мозаики» и «ряды», пытаясь расположить их вдоль по градиенту среды. Получаемые таким образом категории поглощают индивидуальные фации и являются вместилищем последних. Однако иерархический ряд, получаемый таким образом, явно маловат для перехода между масштабами ландшафтных карт.
Можно было бы нарастить этот ряд, введя еще что-нибудь вроде «триб», «когорт», «фаланг» из древнеримской военной иерархии, как это в своей «ретикулярной комбинативно-градативной» системе животного мира предлагал делать Д. Н. Соболев. Если чисто теоретически здесь ничего плохого не просматривается, то практически все немедленно упрется в необходимость нахождения физического (физико-географического) носителя, иерархичного по своей природе. В силу естественной полицентричности ландшафтов нахождение такого «носителя власти» представляется вряд ли возможным. Все факторы и компоненты ландшафта приходится соотносить не с единым процессом, а с разными, априорно принимаемыми как равные. Это нарушает логику иерархии. Возникающая система при всем желании никак не может оказаться иерархической. Она с неизбежностью ведет к возникновению комбинаторных матричных систем.
Таким образом, все приведенные выше варианты либо неирерархичны по своей природе, аддитивны, а потому ведут к возникновению только систем композиционных матриц, либо, если они иерархичны, то иерархия в них очень короткая, быстро себя исчерпывающая и не дающая необходимой пластики и континуальности в выделениях разномасштабного ранга свертки информации.
Если обратиться к методологическому аспекту построения классификаций, то чистая методология разрешает два пути выработки классификаций на базе анализа множеств конкретных объектов — путь «сверху вниз» и путь «снизу вверх».
Первый путь основан на разбиении множества на подмножества на базе установления или обозначения разделительного признака, который должен в обязательном порядке присутствовать во всех объектах классификации. То есть, по Аристотелю, «разделение должно быть связным». Далее последовательные итерации введения следующих по субординации разделительных признаков второго, третьего и последующих порядков создают основание для сквозной последовательной иерархической классификации. При этом выполнению подлежат следующие основные требования классификации. Классификация обязана охватывать все объекты своего класса (подлежащие классификации и относящиеся к данному множеству). Каждый объект в одной и той же классификации может занимать одно и только одно место. Таким образом, осуществляется логический путь дедукции — от общего к частному. Полученная таким образом классификация последовательна и логически безупречна. Однако в ее основу кладется предварительный этап разработки мерономии — создания перечня классификационных признаков и разбиение их на субординированные категории.
Второй методически допустимый путь построения классификации основан не на логическом разделении множества на подмножества, а на прямо противоположной операции — объединении индивидуальных объектов в группы — кластеры на основании нахождения у всех относимых к одному кластеру объектов общего признака. При этом само объединение и нахождение признаков ведется либо по прямой линии — «от факта», т. е. в зависимости от того, какие признаки реально присутствуют у членов собираемых групп, либо после предварительного «взвешивания» признаков путем мерономических исследований. Этот путь зиждется в большей своей части на «индуктивных умозаключениях», когда заключения об общих свойствах делаются на основе свойств, присутствующих в частностях. О порочности «индуктивной логики» писалось достаточно много, и мы здесь на этом останавливаться не будем. Сам объединительный признак выбирается исследователем произвольно, исходя из «личного опыта», связанного с внелогической категорией «интуиции исследователя». В частности, прагматическая биологическая классификация построена именно на этом принципе.
В качестве некоторой альтернативы «интуитивном)» построению объединительных классификаций используются математический статистический кластерный анализ и построение дендрограмм сходства. В основу этого анализа закладывается не весь набор мыслимых признаков объектов, а их конечный произвольный перечень, предложенный исследователем. Таким образом, и данное статистическое построение, иерархичное по своей сути, является логической альтернативой первому пути «от общего к частному».
Самое важное следствие из сравнения обоих путей построения классификаций — их абсолютная методологическая несводимость к единому системному построению. Получаемые в том и другом случае классификационные системы совершенно различны.
По исходным предпосылкам ландшафтной методологии все признаки, положенные в основу установления подразделений, всегда априорно признаются равнозначными и не подлежащими иерархическому соподчинению.
Несмотря на разочаровывающе матричную, комбинаторную природу ландшафтных подразделений, выход на необходимую нам иерархическую систему не представляется невозможным, если учитывать методологию построения биологической «филогенетической» классификации, когда систематиками максимально подробно описывается возможно большее количество конкретных объектов (индивидов), между которыми как угодно произвольно определяется система объединяющих признаков, не обязательно отсутствующих в других группах, но для данной группы «хорошо работающих». Получаемый таким образом абстрактный «собирательный портрет» группы индивидов берется за типологическую единицу опознания («вид»). Это так называемая прагматическая или рабочая классификация. Затем возникающие подобным образом группы последовательно и иерархически объединяются в сверхгруппы. При этом за прототип более высокого объединения берется любой обобщенный образ типологической единицы низкого уровня. Таким образом «виды» объединяются в «роды», «роды» — в «подсемейства» и «семейства» и т. д. При зоогеографическом районировании разного иерархического ранга в качестве логических категорий для объединения ареалов используются единицы биологической номенклатуры различного иерархического ранга — от «видов» до «отрядов».
В ландшафтно-фациальной парадигме это фактически то же, что предлагал в свое время Д. В. Наливкин, используя категории «сервии» и «нимии». Он решал вопрос о соподчинении фаций чисто номенклатурно, выстраивая ряд вложенных друг в друга объединений: фация-сервия-нимия. Минимальной оперативной единицей бентемы является фация. Понятие «фация» было предложено в 1838 г. швейцарским геологом А. Грессли. Наиболее удачное, на наш взгляд, современное определение этого термина принадлежит Д. В. Наливкину (1956 г.), который подчеркнул, что фация — это единица ландшафта, и в этом смысле она географическое понятие. Недаром фациальный анализ в геологии выступает основой палеогеографических реконструкций. Правда, многие геологи отождествляют фацию с осадочной породой или же определяют ее как совокупность характерных черт породы, позволяющих судить о специфичности физико-географических условий ее формирования и о составе присущего ей биоценоза. Однако нам представляется, что и такое определение не противоречит определению фации, данному Д. В. Наливкиным, а только подчеркивает специфику геологической информации о прошлых геологических эпохах, которая может быть извлечена только из особенностей самой горной породы.
Иногда в характеристику фации вводится и исторический момент, т. е. предлагается рассматривать фацию в развитии. При изучении современных геосистем установлено, что для них свойственны определенные сукцессионные ряды фаций. Поэтому, с нашей точки (рения, за термином «фация» лучше сохранить свойство однородности в пространстве и во времени, а исторический момент учитывать при описании геосистем через выявление сукцессионных рядов фаций. Таким образом, мы рассматриваем фацию как элементарную единицу ландшафта, однородную в пространстве и времени.
Наша работа, нацеленная прежде всего на прагматический результат и практические удобства исполнителю, а не на теоретическую чистоту понятий, должна начинаться с накопления массива данных детальных описаний конкретных подводных ситуаций. Только тогда типологически идентичные группировки местности имеют право на называние одним именем и обозначение особым знаком. Вариантные уклонения от основного типологического эталона должны именоваться по-другому. Таким образом, создается базис для иерархической классификации. Пространственно близкие наборы, связанные взаимными переходами, можно увязывать в фаланги (по К. М. Петрову — «ряды» и «мозаики» фаций). Собственно, по этому типологическому пути мы и пошли в наших построениях с самого начала.
В принципе ничто не мешает нам применить в качестве номенклатурного развития этой линии древнеримскую военную иерархию, и, например, «фаланги» фаций можно увязывать в группировки более высокого порядка с образованием наливкинских сервий. Д. В. Наливкин группировал сервии в нимии. Нимии можно группировать в более крупные «фасцикулы» и т. п. При этом нам вовсе не обязательно придерживаться ранее разработанных кем-то и уже принятых в других науках иерархических подразделений. Главное — соблюсти принцип иерархичности.
Самое основное в этой ситуации — обнаружение объединительных признаков и принципов, которые дадут возможность выделенные в крупном масштабе на карте пространственные и функциональные объединения ландшафтных категорий делать все более обширными и неотчетливыми.
Можно попытаться проделать эту работу чисто аналитическим способом, сравнивая между собой матричные и табличные представления различных типов выделенных нами ранее подводных ландшафтов Приморья. К примеру, можно попробовать это сделать по таблице, опубликованной в «Атласе подводных ландшафтов Японского моря».
Так, по «грунтовым» характеристикам все подводные ландшафты шельфового мелководья явно группируются в следующие основные категории.
Группа грубообломочных (псефитных) фаций противопоставляется группе относительно более тонкодисперсных (псаммитных) фаций, но может присутствовать и переходная категория — микситы. где материал смешан по фракциям. В каком-то масштабе карты такая категоризация способна оказаться более представительной, чем исчезающе узкие полоски фрактума, саксозия или концизия. Если их не обособлять, то любая из этих фаций может быть обозначена как одна и та же, более крупная, категория, в которую они все входят в виде подчиненных членов множества понятий.
В этом случае саксозий, концизий, пельтий и фрактум все вместе и каждый по отдельности — псефоиды. а в противоположность им ареноид, скатебра и метагест — псаммоиды.
В то же время по типу и внятности биологических проявлений конхий. веррукоид и сегетий являются биоконструктами, вследствие того что организмы формируют своими телами и скелетами основной положительный элемент микрорельефа. Это же можно сказать и о конструкционном элементе кораллового и водорослевого рифа.
С другой стороны, псаммоидные метагест и скатебра являются биотурбитами. Поле биотурбитов может быть изображено на среднемасштабной ландшафтной карте без дальнейшей детализации и будет характеризовать особую экологически и литодинамически специфичную группу ландшафтов.
Конхий, обладающий одновременно биоконструкционными и биотурбитными характеристиками, можно назвать биомикситом. Животные и создают основной компонент ландшафта, и обеспечивают его подвижность или перемешивание. Раковинный материал, формирующий основной литологический каркас данного ландшафта, сконцентрирован на поверхности песчано-галечного и органогенно-обломочного матрикса. пронизанного ходами зарывающихся организмов, обеспечивающих постоянную вертикальную ротацию обломочного биоподвижного материала.
К биогидромикситу приходится относить биогенные конструкции, передвигаемые гидродинамическим потоком без вовлечения чисто литогенной составляющей. Это и средиземноморский мерл, и рифовый рудерат, где подвижные обломки рифового известняка, обросшие корками кораллиновых водорослей, перемешиваются и перекатываются течениями и штормовыми волнами, формируют живые водорослевые и коралловые «окатыши» и создают механически подвижный автотрофный элемент субтропического и тропического поясов. В то же время сходный по этому признаку фитогидромиксит в центре стационарных вихревых течений в прол. Старка, в бух. Троицы и в Амурском заливе Японского моря представлен подвижно перекатывающимися внутри вихря скоплениями анфельции — основного агароноса умеренных морей. Эфемерным фитогидромикситом окажется переметаемый штормовыми волнами «татами», или плетеный «ковер» из обрывков трав и водорослей, скапливающийся в гидродинамических ловушках прибрежья Японского и Охотского морей в конце вегетативного периода макрофитов. Этот вид биомиксита служит основным депо питательных веществ, в течение всего зимнего периода поступающих в виде экссудатов из разлагающихся растительных клеток в водную среду и поддерживающих главный трофодинамический детритно-бактериальный пул экосистемы.
Как видим, несмотря на кажущуюся внешнюю бесперспективность поиска логических оснований для иерархии ландшафтных признаков, у нас все же имеется возможность объединять ландшафтные группировки в более крупные категории на основании переменной серии различных признаков и таким образом формировать иерархию ландшафтной номенклатуры, пригодную для целей различной категоризации и генерализации ландшафтных идей.
То, что не получается методом логически последовательного разделения объема понятия на вложенные категории, может быть достигнуто методом объединения разрозненных объектов на основании произвольно подобранных признаков, не имеющих между собой видимой логической связи. Возникающая при этом иерархия структурных уровней может быть комбинаторно повторена и превращена в систему фрактально связанных сквозных категорий.
Кластерный анализ участия дескриптивных признаков, включенных в характеристику важнейших фациальных категорий подводных ландшафтов Приморья, позволил нам построить дендрограмму соподчиненности ландшафтов, сгруппированных по всему возможному множеству признаков. При этом, согласно основному принципу полицентричности ландшафта, ни одному признаку не отдавалось никакого предпочтения.
На качественном уровне, с применением кластеризации была построена дендрограмма сходства ландшафтных группировок.
На основании анализа частот включения комбинаций из 33 признаков группировка из 11 основных фациальных категорий распалась на 6 иерархических уровней, позволяющих сворачивать информацию для создания вложенных друг в друга «шагов различимости деталей».
На самом высшем, первом, уровне мы можем различить между собой всего лишь две нимии подводных ландшафтов — нимию скально-глыбовых грунтов и нимию обломочных грунтов.
На втором уровне внутри обломочной нимии разделяются две сервии — каркасная и матриксная.
К каркасной сервии отошли фрактум, пельтий, конхий, сегетий и ареноид, а в матриксную отнесены ретина, скатебра, веррукоид и метагсст. При этом подразумевается, что можно резервировать в качестве отдельной возможной дополнительной градации несколько типов каркаса — литогенный, биолитогенный, а также чисто биогенный.
На третьем уровне происходит дальнейшее подразделение сервий на фаланги с использованием последующих разделительных признаков, более низкого уровня. К этим признакам относятся наличие или отсутствие биоподвижного каркаса в грунте, биотурбации грунта, образование вертикальных каналов, скоплений растительного детрита, характеризующих остальные три уровня. Следствием присутствия данных признаков и процессов является возможность выявления принадлежности этих подразделений далее к той или иной трофодинамической категории. Ландшафтная группа ранга фаланги может быть фрагментером или сапрофагом, в зависимости от основной трофической специализации биоты.
Для выработки иерархической номенклатуры морских бентем нам потребуется наличие некоторого числа открытых номенклатурных единиц, оперирующих с понятиями неотчетливых множеств и пригодных для построения иерархии бентем при переходе из одного масштаба в другой.
Если в качестве такой модели напрямую позаимствовать иерархию зоологической или ботанической номенклатуры, то у читателя и пользователя постоянно будут возникать различного рода недоразумения. Прямое заимствование древнеримской военностратегической иерархии представляется малопродуктивным, поскольку многие категории биологами уже много раз эксплуатировались (легион, когорта, манипула и т. д.).
Учитывая логику построения иерархии подводных ландшафтных объединений, проведем последовательное объединение мелких единиц во все более крупные. Так, самое мелкое подразделение бентемы фации объединим в катены (цепочки); из катен возникает нимия; далее — сервия и т. д.
В итоге возникает следующий вариант иерархии.
КАТЕРВА — бентема всего Мирового океана и его геоэнергетических поясов АГМА — бентема океана с выделением геотектонических областей
КОМПУЛЬСА — бентема моря с выделением биономических зон
ТАГМА — бентема крупной морской акватории с выделением различных трофологических областей СЕРВИЯ — бентема залива, пролива и т. д. с выделением гидродинамических классов НИМИЯ — бентема литодинамического класса
КАТЕНА — бентема ряда фаций или мозаики фаций
ФАЦИЯ — минимальная оперативная единица морской бентемы
Другими словами, все разнообразие морских бентем в Мировом океане можно был бы объединить в единое морское «ландшафтное полчище» — агму (agmen). Его делим на компульсы (compulsum — сгонять вместе, собирать, приобщать), их далее — на тагмы (tagma) — отряды, те в свою очередь, по рекомендации Д. В. Наливкина, — на сервии, нимии, последние — на катены (catena — катена, цепь, связка) и катены — на фации.
Такой длины иерархической лестницы вполне хватило бы для обспечения переходов между масштабами от 1:1000 до 1:1 000 000.
Безусловно, этот вариант является всего лишь пробной и весьма приблизительной моделью иерархии. Вполне возможно, что при практической проработке иерархии бентем некоторые номенклатурные уровни будут заняты под размещение в них бентем нижнего структурного плана, на уровне ландшафтных чертежей и крупномасштабных карт.