Необходимо специально подчеркнуть, что представления о побеге как основном органе высшего растения отнюдь не означают «ликвидации» понятий «лист» и «стебель».
Сторонники этих представлений это специально оговаривают: расчленение побега на листья и стебель реально, эти понятия удобны для описательных и таксономических целей. В частности, это специально подчеркивает Арбер (Arber, 1950) и, ссылаясь на гегелевское понятие единства противоположностей, указывает, что представления о строении тела растения должны синтезировать оба подхода (т. е. учитывать и целостность побега, и его дифференциацию на ось и боковые органы).
Закономерен вопрос: являются ли изложенные представления о побеге как основном органе высшего растения только абстрактными идеями, своего рода «гимнастикой ума», которые — принять их или не принять — ничего не изменят в морфологии растений, или они существенны для морфологии и могут быть использованы для ее дальнейшего поступательного развития. Можно выразить уверенность в том, что эти представления будут иметь широкий отклик в морфологии и освободят ее от элементов схоластики, унаследованных от доэволюционного периода, развития. Влияние этих представлений, как можно ожидать, должно сказаться на решении целого ряда кардинальных проблем морфологии растений.
Так, например, признание побега целостным органом должно способствовать познанию процессов, осуществляемых в верхушечных меристемах. Если принимать, что в конечном итоге тело растения состоит из суммы отдельных частей, трудно рассчитывать на понимание закономерностей индивидуального развития растений. Не случайно именно исследователи верхушечных меристем — Фостер, Ветмор и др. — преодолевают схоластику распространенных взглядов, отказываясь видеть в побеге два «существенно различных органа» и утверждая его целостность. Исследователи верхушечных меристем будут располагать правильными исходными данными, если, приступая к изучению верхушки побега, будут уверены в целостности побега.
Следует ожидать также, что с утверждением представлений о побеге как основном органе высшего растения окажется лишенной почвы многолетняя дискуссия о филло — и стахиоспории покрытосеменных, т. е. спор о том, на плодолистике или на ткани цветоложа закладываются семезачатки у покрытосеменных со свободной центральной, базальной и суббазальной плацента — циями. Сторонники идеи стахиоспории уверены в том, что в этих производных типах плацентации можно точно идентифицировать ткани, на которых закладываются семезачатки, как ткани оси. Таковы, например, позиции Панкова (Pankow, 1962), который изучал онтогенез цветка и заложение семезачатков у представителей многих продвинутых семейств покрытосеменных и нашел, что «явно стахиоспоровые» семезачатки имеются у Могасеае, Piperaceae, Euphorbiaceae, Juncaceae, Cyperaceae, Myricaceae, Jyglandaceae, Cannabinaceae, Urticaceae, Polygonaceae, Chenopodiaceae, Amaranthaceae, Nyctaginaceae, Cactaceae, Basellaceae, Caryophyllaceae, Plumbaginaceae, Primulaceae, Myrsinaceae, Labiatae, Solanaceae, Gramineae, а у представителей Phytolaccaceae, Portulacaceae, Alismataceae, Casuarinaceae, Salicaceae, Scrophulariaceae, Plantaginaceae семезачатки также, очень вероятно, являются осевыми. Между тем представления о побеге как основном и целостном органе, исключающие возможность строгого разграничения тканей оси и боковых органов, подрывают позиции сторонников идей стахиоспории, обнаруживают их несостоятельность. Таким образом, эти представления о побеге не только не являются схоластическими, но, напротив, помогают преодолеть элементы схоластики, еще сохранившиеся в морфологии растений от ее доэволюционного периода.