«Дикий зверь и птица, как дерево в лесу: ничьи, никто их не растил, нечего их и беречь». Да, лет с тысячу назад так оно и было. Народа у нас было мало, и крестьянина лес давил: от деда к внуку приходилось ему вырубать и корчевать дремучие леса московские, владимирские и другие. А дикая птица да зверь и посевы его топтали, и крупный зверь обижал скот, а то и его самого. И до сих пор у русского человека осталась еще привычка небрежно относиться к лесу.
Теперь, однако, давно не так дело стоит. Поселения, пароходы и железные дороги, а особенно газеты и целлюлозные изделия, поедают леса во всем мире, и все государства заняты вопросами об их сбережении. И лес, и исчезающие с каждым годом лесные и болотные звери и птицы уже не враги наши, а драгоценные сокровища: государственное достояние, на которое надо жить нам и потомкам нашим, на которое мы из других стран вымениваем сельскохозяйственные орудия, машины и прочее, нам нужное.
Когда тебе нужно дерево, — ты идешь в лес и рубишь, или вымениваешь на хлеб или что иное у того, кто срубил. Тебе нужен кусок мяса или шкурка, — и ты идешь в лес или поле и бьешь зайца. Значит, и лес, и зверь — твои, сколько на тебя приходится, и твоих соседей, а не «ничьи». И если казна тратит деньги на лесную стражу, несет издержки по надзору за охотой и пушной торговлей, то уже нельзя сказать, что леса и зверя никто не растит. Есть надзор, есть забота, есть расходы, — значит, есть хозяйство. Делает это казна, государство, а ведь государство — мы же сами, и казна из наших взносов и налогов составляется и на нас же, на поддержку и улучшение жизни в стране, тратится: на дороги, школы, больницы и многое другое.
Но, кроме общих государственных забот об охотничьих богатствах, охотники на местах, соединяясь в отделы Всероссийского союза, могут переходить от беспорядочной охоты к упорядочению ее, следовательно к правильному хозяйственному использованию дичи. Частью такого правильного хозяйничанья являются заказники.
Но вообще для всякого хозяйства, значит, и для охотничьего, нужно составить инвентарь и план хозяйства. Надо учесть, чем мы, охотники, на данной площади волости или уезда владеем: какие и где удобные угодья, сколько имеем зверя и птицы, где они выводятся и чем кормятся, где укрываются в остальные времена года. Нужно, значит, составить план или карту местности с охотничьей точки зрения. По порошам подсчет зверя сделать не трудно; толковые охотники даже и для утиных выводков могут приблизительный подсчет сделать.
Имея учет, можно примерно годовой приплод подсчитать и, откинув половину его на убыль от случайностей и болезней, установить, сколько на участке может быть убито без убыли в этом году, а даже с прибылью: с увеличением дичи на следующий год. Понятно, это я говорю грубо, приблизительно: у лося или оленя, у которых матка приносит раз в год по 1 или 2 теленка, приходится оставлять на приплод больше половины, а у зайца или белки, приносящих по несколько штук и во многих местах не один, а два, даже три раза в год, — можно оставлять меньше половины.
Чтобы не перебить лишнего, устанавливают между собой — больше чего нельзя на 1 ружье в 1 день или в один выход на охоту убить, и больше чего за весь сезон не вправе один охотник взять. Также сокращают и сроки охоты, даже против общих законных сроков. Конечно, все это возможно не в очень диких и пустынных местах, при добросовестном взаимном товарищеском надзоре. И выгоды такого хозяйства для всех скоро скажутся.
Подкорм применять может быть очень полезным для размножения дичи и далеко не всегда хлопотно и дорого. Есть, например, заграничные растения, очень любимые дичью и легко и прекрасно размножающиеся у нас при простом подсеве в воду. Таков для водяной дичи канадский или индийский р и с, а также валлиснерия, в меньшей степени.
У нас имеется множество своих ягодных и плодовых кустарников и деревьев, очень любимых охотничьими птицами, также ягодных и зерновых растений такого же свойства. И не только для того, чтобы их при случае беречь, но и подсевать и подсаживать время от времени, вовсе не требуется затраты каких-то особенных средств.
Не так уж сложно и согласовывать другие хозяйственные действия с интересами дичеразведения. Например, при порубках в борах обходить, не ломать отдельные деревья рябины. Или, наоборот, в нерубленых местах повалить одну — другую осину на корм зайцам. Оставлять в лугах или полях отдельные кустики или небольшие ржавцы, при планировке лесосек обходить токовища глухарей и т. п.
Даже один человек, работая понемногу, но упорно из года в год, может многое сделать, а тем более объединенная группа людей, целое товарищество или союз.
Многое, конечно, зависит от возможности для кооперативного товарищества брать отдельные участки леса или поймы, отдельные охотничьи угодья в свое заведывание, чтобы таким образом у угодья был свой заинтересованный в ходе дела и ответственный перед государством за его правильное ведение — хозяин. Об этом будет речь далее.
При таком охотничьем хозяйстве имеет смысл и уничтожать хищников мохнатых и пернатых, только с толком.
Что касается настоящего ухода за дичью и разведения ее, ручной прикормки и т. д., то об этих способах напряженного (интенсивного) охотничьего хозяйства говорить у нас в большинстве мест преждевременно: для этого требуется много знания, много рук и расходы, которые оправдываются только при удобном сбыте дичи по высокой цене.
Источник: С.А. Бутурлин. Настольная книга охотника. Издание Вологодского товарищества охотников «Всекохотсоюз». 1930