Как-то летом 1734 года французский физик и биолог Реомюр получил необыкновенное письмо.
В конверте, кроме короткого послания, лежал кусочек тончайшей, прозрачной, как воздух, ткани. «Господин Рене Антуан Реомюр, — писал отправитель письма, — зная Ваш интерес к жизни насекомых и к естественным наукам, посылаю Вам кусочек материи, сотканной мною из паутины».
Ученый пришел в восторг от этой тонкой, прозрачной и необыкновенно легкой ткани.
Паутина могла бы вместо шелка служить прекрасным материалом для изготовления тончайшего белья и красивых дамских платьев, думал Реомюр. Ведь шелк стоит очень дорого.
Долгие месяцы странствуют кипы китайскою шелка по караванным путям Средней Азии и Ближнего Востока, по морям и океанам, прежде чем попадут в Европу. Чем больше расстояние, которое приходилось преодолевать шелку на пути к потребителю, тем дороже он становился.
Разводить червяка-шелкопряда можно только там, где растет тутовник — шелковица, листьями которого шелкопряд питается. Но тутовник — прихотливое дерево, оно любит теплый климат.
Пауки же, эти природные ткачи, имеются везде — они живут в любом климате. И не такое уж плохое волокно дают пауки, думал Реомюр.
Если свить из паутины веревку, то она будет в шесть раз крепче кожаного ремня такого же сечения и втрое прочнее пеньковой веревки.
Так нельзя ли заменить шелкопрядов пауками?
Однако, подсчитав, сколько волокна можно получить от одного паука, Реомюр сделал заключение, что паутины всех пауков Франции не хватит для работы даже одной ткацкой фабрики.
Конечно, можно было бы устроить паучьи фермы и разводить пауков, которые, как заправские пряхи, пряли бы великолепное волокно.
Но для кормления пауков надо было бы разводить еще и мух. А для кормления мух… Слишком дорого стоило бы обслуживание паучье-мушиных ферм, слишком мало волокна давали бы они.
Да и по крепости паутинная нить все-таки в полтора раза слабее шелковой!
Паук — неподходящий поставщик сырья для текстильных фабрик. Но и шелкопряд не так уж хорош. Этот маленький, тоненький червячок питается только листьями тутового дерева. Чтобы прокормить шелкопрядов, приходится разводить обширные сады и ухаживать за тутовыми деревьями, как за яблонями.
Каждый день надо собирать для прихотливых гусениц шелкопряда горы свежих листьев, мелко крошить их и кормить гусениц три-пять раз в сутки.
Для червей приходится строить специальные домики — червоводни и поддерживать в них идеальную чистоту. От грязи шелкопряды болеют и ослабевают, а от слабого червя получается мелкий неплотный кокон — выход шелка уменьшается в два-три раза.
Потом, когда гусеницы совьют кокон и окуклятся, нужно горячим паром умертвить куколок, размочить и размять коконы и затем размотать шелковинки и спрясть из них нити.
Много забот причиняет человеку эта гусеница, снабжающая мир тонкими и прочными шелковинками.
Стараясь понять, каким образом в теле гусеницы рождается шелк, ученые разрезали их и рассматривали под микроскопом.
По обеим сторонам тела шелкопряда имеются железы. Они соединены узкими каналами с отверстиями в голове и наполнены густой, вязкой жидкостью.
Когда гусенице приходит пора окукливаться, она выдавливает из отверстия в голове капельку этой жидкости, прикрепляет ее к своему туловищу и растягивает каплю в тончайшую нить — шелковинку. Поматывая головой из стороны в сторону, гусеница непрерывно выпускает густую, как сироп, и застывающую на воздухе жидкость. Затем она обвивает себя мелкими петлями шелковинки и таким образом сооружает кокон. Готовый «окон весит примерно полграмма, но на его постройку гусеница шелкопряда выделяет из себя шелковинку длиной один километр!
Если в организме гусеницы шелкопряда вырабатывается вязкая, тягучая жидкость, которая застывает на воздухе в виде тонкой прочной нити, думал Реомюр, то нельзя ли человеку искусственным путем приготовить подобную жидкость и получать из нее непрерывную нить.
«Идея, которая может показаться химерой с первого взгляда, на самом деле при более глубоком рассмотрении не так уже несбыточна», — писал Реомюр в 1734 году.