В настоящем разделе мы ставим своей задачей сопоставить состояние дубовых насаждений Крыма в прошлом с современным его состоянием.
В настоящее время леса сохранились только в горной части Крыма и то далеко не на всей ее территории.
Граница распространения древесной растительности, начинаясь в районе немного южнее Симферополя, проходит примерно, на юго-запад через Бахчисарай до Севастополя и Балаклавы, а на востоке — до Старого Крыма и Карадага.
Равнина от Бахчисарая, Симферополя и Феодосии, северные предгорья в районе Симферополя, Бахчисарая, а также большая часть горных высот в области Севастополя, Судака и Феодосии лишены древесной растительности или же покрыты жалкими одиночными кустами.
Главными лесообразующими породами лесов Крыма являются Дуб, бук, сосна и граб. Занимаемая ими площадь в насаждениях отдельных лесхозов различна, но в общем может быть выражена примерно в следующих процентных отношениях: дуб—75%, бук — 12%, граб — 7%, сосна — 4%, прочие — 2%.
Дубовые леса Крыма прежде всего разделяются на два хозяйства — высокоствольного и низкоствольного дуба, т. е. рассчитанного на порослевое возобновление. Насаждения высокоствольного дуба сохранились только в малодоступных высокогорных местах, тогда как вся нижнегорная зона и предгорья с относительно хорошими условиями транспорта заняты порослевыми низкоствольниками. Под высокоствольными насаждениями занято только 5%, а под низкоствольным хозяйством дуба — 95% площади дубовых лесов.
Таким образом, состояние дубовых порослевых насаждений, по существу, характеризует состояние основной массы лесов Крыма.
Талиев (1901) уделяет большое внимание распространению лесной растительности Крыма в прошлом и приводит ряд интересных данных по этому вопросу. Так, по свидетельству Рубрикваса, бывшего в Крыму в 1253 г., «после гор (Крымских) к северу находится прекрасный лес на равнине, богатой источниками и ручейками». На основании изучения документов периода владычества ханов Талиев указывает, что при ханском господстве почти вся юго-восточная часть полуострова, начиная от Севастополя до Бахчисарая, и равнина от Бахчисарая до Симферополя, Карасубазара и Феодосийской бухты была покрыта большей частью дубовыми лесами, занимавшими все пространство до подошвы Яйлинского хребта. Станкевич, констатируя уменьшение лесов Крыма, иллюстрирует это ссылкой на состояние насаждений, ближайших к Бахчисараю и Судаку. Такую же безотрадную картину представляет собой местность, прилегающая к другим крупным населенным пунктам, а именно — к району Севастополя, Симферополя, Феодосии, Алушты и Старого Крыма.
Ведение лесного хозяйства в старое время в Крыму или, вернее, хищническое отношение человека к лесу оказало решающее влияние на состояние насаждений и, по существу, определило не только их современную форму, состав и полноту, но и дальнейшую судьбу.
Обращает на себя внимание тот факт, что значительная площадь вокруг более или менее крупных населенных пунктов лишена древесной растительности, хотя и расположены они, как правило, на речках и в их долинах, т. е. в местах, благоприятных для произрастания леса.
Очевидно, население самым безжалостным образом использовало местные лесные ресурсы. Преобладание порослевых насаждений в нижнегорном поясе представляет собой естественное последствие неправильного хозяйственного освоения этого района.
Высокоствольные леса в горах сохранились главным образом не из-за лучших условий роста, а вследствие меньшей доступности гор и неблагоприятных условий для транспорта.
Рубка и изреживание лесов в Крыму сопровождается размножением усача. Таким образом, этот вредитель, не являясь в строгом смысле спутником человека, во всяком случае представляет собой последствие его хищнического отношения к лесу в период господства капиталистической системы.
Рубка дубовых лесов нижнегорного пояса Крыма и их порослевое возобновление ведутся с древних времен для удовлетворения местных потребностей в топливе и строительных материалах. Впервые лесоустройство отдельных дач началось только в 1844 г.
Первые лесоустроители, застав порослевые насаждения, приняли ограниченную жизнеспособность порослевого дуба как неизменный фактор и узаконили его в соответствующей форме хозяйства и низком возрасте рубки (40—50 лет).
Действительно, порослевое насаждение, будучи срублено, дает на выжженной солнцем почве все более слабую поросль, которая в состоянии дотянуть едва лишь до 50 лет и после ряда последующих рубок под влиянием действия всех неблагоприятных факторов на общем фоне тяжелых условий роста определенно вырождается, причем каждое новое порослевое поколение начинает вымирать во все более раннем возрасте.
Основными факторами, способствующими вырождению и гибели дубовых насаждений, являются:
1. Порослевой способ возобновления.
2. Разрушение материнских пней вредителями и болезнями и повреждение самой поросли вредителями (усачом и его спутниками — непарным шелкопрядом и др.).
3. Неблагоприятные условия роста, мелкие почвы, крутые склоны южной экспозиции.
4. Последствия неумеренной пастьбы скота.
5. Изменения в покрове и в почве, в частности разложение подстилки и эрозионные процессы.
Этот процесс дегенерации происходит довольно медленно, почти незаметно для глаза наблюдателя за отдельным участком, но очень быстро по отношению к поколению человека и весьма заметно по отношению к целому району, повсеместно и неуклонно, обнажая в первую очередь наиболее трудные для возобновления места.
При внимательном сравнении степени зараженности усачом и грибными болезнями, развития суховершинности, наличия сухостоя и изреженности, накопления подстилки и развития в покрове злаков, наличия эрозии почвы в условиях семенных и порослевых насаждений становится вполне очевидным весь ход этого процесса.
Если двигаться из горного высокоствольного дубового насаждения по направлению к крупному населенному пункту, то сначала можно увидеть насаждения разного роста, занимающие все категории почв и склонов, даже скалистые обнажения. Изредка здесь попадаются прогалины в виде «чаиров» и сельскохозяйственные угодья, причем на границах этих участков сохранились древние 300—500-летние дубы, когда-то занимавшие всю эту площадь.
В районе систематических рубок общий рост и состояние насаждений резко ухудшаются. Южные крутые склоны в большинстве случаев представлены пустырями, а в остальных местах нередко встречаются суховершинные деревья, старые прогнившие пни, поврежденные усачом. По мере приближения к городу отдельные прогалины сливаются в сплошные безлесные пространства, разделенные по оврагам и северным склонам отдельными узкими полосками насаждений, в большинстве случаев суховершинными, потравленными скотом и зараженными усачом. На обнаженных и размываемых склонах часто можно обнаружить старые побелевшие, испещренные ходами усача легко вываливающиеся пни, а иногда и целые корчи дуба, все еще задерживающие размываемую ливнями почву. Наконец, вблизи населенных пунктов (за исключением садов и других искусственных культур) возникает зона пустырей, лишенных всякой растительности, выжженных солнцем, со смытой и развеянной почвой в виде голых шиферных или каменистых обнажений.
Трудно себе представить, чтобы в этих местах мог расти лес. Однако это было так. При тщательном осмотре можно найти здесь остатки побелевших наподобие костей животных дубовых пней или корней, застрявших в расщелинах или занесенных щебнем, причем часто с явными признаками повреждения усачом.
Нам неизвестно, какова была площадь лесов во времена Рубрикваса, но представление о том, насколько быстро происходит уменьшение площади лесов в течение последнего столетия, мы можем получить на основании вполне точных статистических данных учета лесного фонда. Так, в 1860 г. лесная площадь Крыма была равна 334 300 га, или 100%, в 1895 г. — 285 671 га, или 85%, в 1912 г. — 268 950 га, или 80,5%, в 1922 г. — 243 878 га, или 73%, в 1930 г. — 241 073 га, или 72%, в 1945 г. — 215 000 га, или 64%.
За 85 лет произошло уменьшение лесной площади Крыма на 35%, т. е. в среднем более, чем по 1300 га в год, причем свыше 30 000 га еще в 1932 г. представляли собой пустые, каменистые обнажения или жалкую, потравленную скотом растительность.
Данные взяты из материалов экспедиции Клепова по обследованию и выявлению в лесфонде Крыма площадей, подлежащих лесокультурному воздействию. Кстати, экспедиция Клепова, проведенная в 1931 г., не отметила в Старо-Крымском лесхозе шиферных обнажений, но лесопатологическая экспедиция в 1945 г. обнаружила наличие таких обнажений на площади 181 га в 132—135 кв.
Довольно также показательны сравнительные данные изменения покрытой лесом площади в Бахчисарайском и Судакском лесхозах за последние 13 лет.
Таким образом, за последние 13 лет только по этим двум лесхозам не покрытая лесом площадь увеличилась на 1233 га, т. е. в полтора раза, в то время как сельскохозяйственные угодья не только не увеличились, но даже уменьшились. Следовательно, увеличение не покрытой лесом площади произошло за счет увеличения площади бросовых земель.
Необходимо оговориться, что площадь, на которой должны быть проведены лесокультурные работы, значительно больше, чем указано в сводной таблице из материалов экспедиции Клепова. Обследованием, проведенным этой экспедицией, не охвачены оголенные склоны в горной части Крыма, находящиеся вне лесфонда, площадь которых составляет свыше 300000 га. Так, по данным Крымгосземтреста, увеличение за этот же период площади бросовых земель, нуждающихся в комбинированных облесительно-инженерных работах, вне лесного фонда представляется в следующем виде: под кустарниками — 14 024 га, под лесами (фактически сведенными на нет) — 8060 га, под каменистыми местами — 30 973 га, под оврагами — 13 747 га, под абсолютными выгонами — 431 442 га, итого 498 246 га, т. е. бросовые земли составляют 19,3% всей площади Крыма.
Облесение таких каменистых обнажений без предварительного мелиорирования практически невозможно, и в естественных условиях они многие десятилетия лишены всякой растительности. Однако их эволюция на этом не заканчивается. Если эрозия прекратилась и нет причин, которые препятствовали бы восстановлению растительной жизни (например, пастьба скота), то постепенно, хотя и очень медленно, начинается процесс в обратном направлении.
В районе Судака, Бахчисарая, Старого Крыма и других мест, кое-где по расщелинам и небольшим оврагам появляется скудная, но все же новая растительность в виде сухолюбивых трав, каменоломок и других представителей ксерофитных растений. Затем, по мере накопления органических веществ и образования почвы, возле этих пионеров растительности начинают появляться даже кустики шиповника, держи-дерева и т. д., и если недалеко расположен лес, то одним из пионеров бывает опять-таки дуб в виде отдельных молодых всходов из желудей, случайно занесенных в эти пустынные места. Сильная и глубокая корневая система дуба по трещинам и расщелинам сразу создает препятствие для стекающих вод и опору для задержки и накопления почвы.
Трудно сказать, сколько нужно времени, чтобы восстановить так быстро утраченное плодородие почвы, но если оказывать действенную помощь естественному ходу этого процесса, то подавляющая часть самых тяжелых пустынных мест в Крыму, по нашему мнению, может быть освоена древесной растительностью в сравнительно короткий срок.