Существуют весьма основательные различия в способах питания млекопитающих и птиц. Большинство млекопитающих имеет коренные зубы, которыми они растирают растительную пищу, и только немногие в состоянии заглатывать очень большие куски; даже хищники раздирают на части мясо добычи своими ножеобразными зубами. Птица вместо зубов имеет хорошо подходящие друг к другу роговые края клюва, которые только у некоторых определенных групп, как, например, у гусиных, зубчаты, а у многих попугаев края надклювья и подклювья напоминают рашпиль. Из всех видов птиц только немногие удерживают крупные куски лапами и затем отрывают от них более мелкие кусочки клювом. Некоторые виды попугаев, многие, но не все хищные птицы, совы и, странным образом, принадлежащая к пастушковым птицам султанка ухватывают орехи, фрукты или куски мяса, мышей или еще что-либо подобное пальцами одной ноги и затем подносят схваченное к клюву, который часто хватает пищу на полдороге.
У других птиц это движение носит несколько иной характер. Так, например, сорокопуты схватывают свою добычу, можно сказать, в кулак, закрепляют затем лапу своеобразной крепкой хваткой на сучке, на котором они сидят, и в этом положении отрывают от добычи кусочки. Сходно действуют и усатые синицы. Чаще же всего пища зажимается под одной или двумя лапами, и затем от нее клювом отрываются необходимой величины кусочки. Иногда бывает, что и зерна раздробляются подобным же образом. Сходно с описанным действуют вороны и хищные птицы. Подобную хватку птица пытается делать прежде, чем она научится самостоятельно есть и без какого бы то ни было научения; это — чисто рефлекторное движение. Виды, которым такая хватка не свойственна с самого рождения, не могут ей научиться. Куры или голуби только с большим трудом отрывают кусочек от какого-нибудь листа салата или от ломтя хлеба, долго таская его в клюве. Они не додумываются до того, чтобы, наступив на хлеб или на лист ногой, отклевать от него кусочек. Любопытное исключение из сказанного представляет австралийский талегалл, который прижимает слизней и другую пищу лапой.
Почти все птицы склонны проглатывать большие куски, оставляя работу размельчения своему желудку, а растворение целлюлозы — слепым кишкам, если таковые имеются. Приведем несколько примеров. Голубь проглатывает горошины целиком. В чрезвычайно объемистом зобу, который представляет собой мешкообразный двусторонний вырост пищевода, горошины размягчаются, но еще не начинают перевариваться. Они переходят затем в железистый желудок, который выделяет пищеварительные соки, и затем в мускулистый желудок, внутренние стенки которого снабжены роговыми растительными поверхностями; кроме того, в нем постоянно находится некоторое количество камешков, способствующих более тонкому перемалыванию зерен. Переходящая из желудка в кишечник кашица из зерен, смешанных с пищеварительными соками, обрабатывается там дальше и расщепляется на белки, сахар и жиры, которые всасываются через стенки кишечника; слепых кишок у голубей нет. У уток и гусей процесс пищеварения протекает аналогично. Благодаря сильной мускулатуре челюстей и зазубренным краям клюва эти птицы в состоянии рвать клювом также и траву; слепые кишки у них есть.
Обычно полагают, что зоб имеется у всех птиц, но это не верно. Наоборот, только у некоторых, весьма определенных групп имеется мешкообразный выступ пищевода, служащий этой определенной цели. Наиболее ярко выражен он, пожалуй, у голубей, куриных птиц, попугаев, а также у хищных птиц. Сапсан, например, срывая куски мяса с костей своей добычи, набивает ими прежде всего свой объемистый зоб, из которого они, впрочем, вскоре же переходят дальше. У многих зерноядных певчих птиц и у некоторых рыбоядных имеется только веретенообразное расширение пищевода, которое и наполняется пищей. Подобное же образование наблюдается у уток, гусей и журавлей. Мухоловка, зарянка и также славки не имеют зоба вовсе, поэтому не верно при описании оперения этих птиц говорить, как это обычно принято, о зобе. Это надо понимать так, как если бы мы сказали: «место, где другие птицы имеют зоб».
Некоторые пастбищные птицы, как, например, страусы, имеют у основания языка небольшой карманчик, куда они сразу и направляют ощипанные ими траву и листья. Когда карманчик наполнен, птица поднимает голову, и тогда можно видеть, как комок пищи очень медленно проходит вдоль ее шеи. У млекопитающих пища проходит в пищевод очень быстро, и любое затруднение в глотании ощущается ими очень болезненно. У птиц же все происходит иначе: глотание протекает очень медленно, и крачка, например, не испытывает никакого неудобства, если, скажем, голова какой-нибудь крупной рыбы начинает уже перевариваться у нее в желудке, а хвост ее еще долгое время продолжает находиться во рту.
В противоположность млекопитающим, исключительно травоядных или лиственноядных птиц почти не существует. Растительноядные птицы пользуются большей частью только самыми нежными листочками и почками, как, например, снегирь, и прежде всего семенами, которые у вьюрковых очищаются от шелухи в клюве, а другими птицами глотаются целиком. Особенно много питающихся ягодами птиц в тропиках, так как ягоды там имеются в течение всего года и своей особой раскраской привлекают птиц еще издали. Для растений, естественно, важно, чтобы их плоды проглатывались птицами целиком, а зернышки выбрасывались из клюва в качестве погадки или проходили неповрежденными через кишечник: таким способом обеспечивается размножение растений. Однако есть виды птиц, которые наносят фруктовым деревьям большой вред уничтожением их семян. Дубонос раскусывает косточку вишни, отбрасывая мякоть ее прочь; то же делает снегирь с ягодами рябины.
Еще любопытнее, что на Новой Гвинее живут два вида голубей, поедающие одно и то же, но использующие различные части поедаемого. Там есть фрукты, напоминающие по величине и форме свежий грецкий орех в зеленой кожуре. Когда они поспеют, то различные виды крупных, питающихся плодами голубей (Carpophaga) собирают их и проглатывают целиком, причем косточки, имеющие чрезвычайно жесткую скорлупу, которую можно разбить разве только топором, выходят точно отполированные вместе с экскрементами птиц наружу. Желудок одних птиц имеет сравнительно тонкие стенки, кишечник очень длинен, так что вся сочная часть ореха переваривается, а большая косточка проходит через кишечный тракт невредимой. Естественно, что эти голуби как бы рассеивают семена названных деревьев и тем способствуют их большему распространению. Совсем другое у Никобарского голубя. Он также проглатывает орехи целиком, но мощный мускулистый желудок раздробляет и скорлупу, и все переваривается. Остатки сильно измельчаются, чтобы пройти через узкий просвет желудка. Понятно, этот голубь поедает значительно меньше фруктов, так как живет не только за счет мягкой оболочки ореха.
Кишечник у птиц, питающихся мясом, имеет так же, как и у млекопитающих, грубые стенки и узок. У желудка нет никаких особых устройств для предварительной подготовки пищи, например: разделения его на четыре части для повторного жевания, как у коров, или сильно развитой мускулатуры, как у растительноядных птиц. Известное исключение представляют дрофы и страусы. Они поедают траву и всякие сорняки, направляя их в нераздробленном виде в объемистый, снабженный складками с сильной мускулатурой желудок, не имеющий, однако, роговых образований для растирания пищи. В последнем содержатся камешки и всякие другие твердые предметы, которые и служат для растирания пищи. Нежные части пищи перевариваются в тонких кишках, но основная работа, и именно по перевариванию растительной целлюлозы, приходится на долю парно лежащих слепых кишок, которые развиты так же сильно, как, например, у лошади, кролика или морской свинки (у млекопитающих, однако, слепая кишка только одна). Большие слепые кишки имеются также у куриных птиц, которые, как, например, глухари и белые куропатки, питаются зимой почками и хвоей сосны. Но у них часть работы по перевариванию берет на себя мускульный желудок.
Совершенно неперевариваемые части собираются у многих птиц в желудке в комок и через определенные промежутки времени отрыгиваются в виде так называемых погадок. В состав этих погадок входит прежде всего шерсть. Совы, например, проглатывают сравнительно крупную добычу целиком, с шерстью и мелким пером, а также с костями, за исключением только самых больших. Потом они отрыгивают не только все наружные кожные образования, но в погадках оказываются и все проглоченные кости. Замечательно, что желудок сов переваривает все мышцы и связки, но кости оставляет неповрежденными, так что в погадках находят совершенно целыми мышиные ребра, а отрыгнутые черепа могут без особой обработки поступать в коллекцию — так хорошо они очищены. Погадки показывают «аммиачную» реакцию.
У дневных хищных птиц дело обстоит несколько иначе. Так, тетеревятник, как и сокол, ощипывает более крупную добычу весьма чисто, а затем ест уже и мясо, сдирая его с крупных костей. Он, следовательно, избегает проглатывать волосы и перья, и они попадают в желудок только случайно, вместе с мясом. Кости же растворяются соляной кислотой и перевариваются вместе с остальной пищей. Способность переваривать кости развита в особо сильной степени у бородача или ягнятника; кислотность его желудочного сока столь велика, что в нем растворяются даже позвонки крупных копытных. Насекомоядные птицы выбрасывают хитин от своей добычи в виде погадок; то же делает зимородок с костями и чешуей заглотанной им рыбы. Наоборот, цапли, чайки и пеликаны переваривают эти кожные образования или пропускают их через кишечник.
Растительная пища принадлежит к более трудно перевариваемым веществам, чем мясо и вообще вещества животного происхождения. Поэтому большинство зерноядных птиц выкармливает своих птенцов насекомыми и червями. Птенцы куриных и большинства утиных птиц, дроф и журавлей также предпочитают вначале животную пищу растительной. Голуби дают вначале своим птенцам пищу в виде так называемого зобного молока, выделяемого в зобах родителей.