А. Геттнер, отстаивавший единую географию, свою теоретическую концепцию основывал на географическом детерминизме.
Он воспринял материалистические идеи Гумбольдта и применял их при изучении ландшафтов, рассматривая последние как реальные, объективно существующие явления.
Но наряду с этим на его мировоззрение значительное влияние оказала идеалистическая философия Канта и особенно Гегеля. Эти влияния идеалистической философии наиболее сильно сказывались в тех случаях, когда Геттнер выступал с попытками выработки общих теоретических положений географии в целом.
Стремясь определить место географии в общей системе наук, Геттнер не смог найти правильного пути к решению этого вопроса. Отстаивая единство географии, он тем не менее не видел единства материального объекта, изучаемого географией. Отсюда его отказ от предметного принципа классификации наук и разработка теории, согласно которой классифицировать науки следовало в отрыве от изучаемых ими материальных объектов. Новизна этой теории была лишь кажущейся. По существу Геттнер пытался реставрировать классификацию наук Канта: география объявлялась им особой пространственной (или хорологической) наукой, изучающей пространственные отношения. «Но география не должна быть наукой о распределении по местностям различных объектов, а наукой о заполнении пространств. Это пространственная наука в том смысле, в каком история есть временная наука». Отстаивая географический детерминизм путем принятия идеалистической кантовской концепции отрыва пространства от времени, Геттнер решительно возражал против геополитических интерпретаций географического детерминизма. Мировоззрение Геттнера было буржуазным. Его теоретическая концепция географической науки не выдержала проверки временем. Но именование его «глашатаем человеконенавистнических идей империализма» — это тоже сильное преувеличение, уводящее далеко в сторону от действительности.
Геттнер выступал против Ратцеля, неодобрительно отзываясь о его «природных областях физической географии». Он считал неправильным стремление превратить физическую географию в утилитарную дисциплину политики, в науку лишь о «жилище человека». «Природа стран существует прежде всего сама для себя и должна быть изучена и принята для самой себя. Человек развивается в природе и в зависимости от природы».
Устанавливая хорологическую концепцию географии, Геттнер отказывался от принципа всестороннего изучения Земли, выдвинутого еще Варениусом. Не понимая качественных особенностей процесса общественного развития и возводя в абсолют сравнительный метод, он пришел к выводу о невозможности познания географической оболочки Земли в целом, так как ее не с чем сравнивать. Поэтому Геттнер предлагал выделить землеведение из географии. Объект географии, по его мнению, должен быть ограничен изучением одних лишь местных особенностей; говоря иначе, география сводилась к одной ее региональной части, названной им страноведением. При этом упускалось из виду, что региональная география, или страноведение, как раздел науки, изучающий части целого, не может развиваться без другого ее раздела, изучающего тот же объект как целое. Вряд ли надо доказывать, что без изучения общих законов развития ландшафтной оболочки Земли нельзя познавать и отдельные ландшафты — части этой оболочки. Это совершенно правильное положение было высказано в общем виде еще Варениусом и до Геттнера никем не оспаривалось.
Географию Геттнер сводил к изучению одних отдельных комплексов, ландшафтов, образовавшихся на земной поверхности. Но ландшафты рассматривались им как такие комплексы, внутри которых общественные элементы целиком обусловлены действием законов природы. Это приводило к смещению в одну кучу элементов, развивающихся под воздействием принципиально разных законов, и в конечном счете — к невозможности познания не только ландшафтной оболочки Земли в целом, но и отдельных ландшафтов.
Вообще же в теоретических представлениях Геттнера много противоречий. Объявляя пространство особым предметом изучения и отрывая его от времени, он тем самым отходит от материалистического понимания мира в сторону идеалистического монизма. Но в то же время Геттнер вполне справедливо утверждает, что «только из истории мы можем понять настоящее». Кроме того, Геттнер был в основном прав и в тех случаях, когда он выступал против попыток некоторых физико-географов полностью изолировать географию природы от географии человеческого общества. Он, например, отрицал воззрения тех американских географов, которые считали, что география должна ограничиваться изучением твердой оболочки Земли. «Это воззрение, которое, весьма возможно, коренится в американских работах по исследованию Кордильер, живо до сих пор и под влиянием американца Девиса распространяется за последнее время и в Германии. Но оно с первых же шагов стало в противоречие с историческим развитием науки, в которой изучение твердой земной оболочки играло всегда важную, но никогда не решающую роль». С еще большей решительностью Геттнер выступал против географического индетерминизма, проповедовавшегося представителями баденской школы неокантианцев. «География не может ограничиться никаким определенным кругом явлений природы или человеческой жизни, она должна охватывать сразу все царства природы и вместе с тем человека. Она не будет ни естественной, ни гуманитарной наукой — я беру оба эти слова в обычном значении — но и той и другой вместе», — писал Геттнер.
Общая система взглядов Геттнера, не лишенная элементов диалектики, не может поэтому считаться лишь отражением в географии философии Канта. Геттнер в области конкретных исследований почти всегда стоял на материалистических позициях.
Словом, практика географических исследований, которые производил Геттнер, ставила его в противоречие с его же собственной концепцией. Геттнер-эмпирик восставал против Геттнера-теоретика. Разрабатывая конкретные вопросы географии и, в частности, вопросы районирования, Геттнер подходил к ним реалистически, отвлекаясь от своих философских взглядов. Противореча своей общей теоретической концепции, он справедливо утверждал, что «задача географии, как и всякой другой науки, состоит в познании действительности, как она есть».
Отмечая правильные положения в представлениях Геттнера, несомненно имевшие положительное значение в борьбе с индетерминизмом, необходимо одновременно сказать, что они не в состоянии компенсировать научной несостоятельности теоретической концепции Геттнера в целом. Предметами любой конкретной науки являются различные конкретные формы материи, находящиеся в постоянном движении (развитии) в пространстве и времени. Материя не существует вне пространства и времени и может познаваться в своих конкретных формах лишь при обязательном условии одновременного исследования как во времени, так и в пространстве. Любая конкретная наука изучает не только происхождение и развитие своего предмета, но и его пространственное положение (почему и не может быть науки о размещении). Наука, ставящая своей целью изучение только пространственных форм и соотношений, может существовать лишь в области абстрактного мышления, в виде «сознательной отвлеченности» от всех конкретных свойств и качеств; примером такого рода абстрактных наук может служить геометрия в математике и кинематика в механике.
Но география наука конкретная. Она имеет совершенно конкретный, материальный предмет исследования. Поэтому говорить о географии как об отвлеченной, чисто пространственной науке означает допускать серьезную ошибку.