Торфяная собака была широко распространена в Европе во время нового каменного века, но уже в самых древних отложениях его она встречается в виде вполне сложившейся породы без каких-либо переходов к диким местным формам.
Это говорит в пользу того, что данное животное было приручено где-то вне Европы и лишь после его полного одомашнения было занесено и туда. В лице этого первого домашнего животного мы имеем форму небольших размеров, наиболее похожую на современных шпицев; в черепах торфяных собак наблюдается ряд особенностей, которые сближают их с черепами шакалов вроде обыкновенного шакала
(Canis aureus). Производить их прямо от последнего вида, быть может, и рискованно, но во всяком случае очень вероятно, что ближайшим предком торфяной собаки является один из видов шакала, который был приручен во всяком случае не в средней Европе, а попал туда затем уже в виде домашней формы.
Торфяную собаку находят не только в отложениях нового каменного века, а и значительно позже — вплоть до римского периода. Из современных пород больше других похожи на нее, как отмечено уже выше, шпицы, а также пинчеры и терьеры.
Чрезвычайно интересно, что даже во время нового каменного века торфяная собака не была единственной породой, бывшей в руках человека. Ее остатки попадаются почти во всех свайных поселениях, что говорит за то, что это была наиболее частая и господствующая форма. Однако, кроме нее в то же время были и другие, одна из которых представляет для нас особенный интерес. Остатки последней были найдены впервые на берегах Ладожского озера во время прорытия Ладожского канала, причем эта порода древнейших собак была названа в честь известного русского геолога собакой Иностранцева. Это была уже более крупная форма, стоящая по своим особенностям очень близко к волку и, по-видимому, полученная путем приручения последнего. Вместе с собакой Иностранцева в тех же ладожских отложениях были найдены остатки и торфяной собаки; однако, Последняя несет следы гораздо большего одомашнения, чем первая. Очевидно, эта форма местного происхождения была приручена позже торфяной собаки — быть может, даже еще находилась в то время в состоянии приручения.
Из современных пород к собаке Иностранцева стоят ближе всего лайки, эскимосские собаки и некоторые другие северные формы. Можно думать, что все эти породы имеют общее с ней происхождение и произошли от нашего обыкновенного волка (Canis lupus) или прямо или путем смешения этого вида с торфяной собакой.
Таким образом, древнейшие собаки в Европе были двоякого происхождения: часть их произошла от какого-то вида шакала и была занесена извне, другая же часть была приручена на месте и имеет своим предком нашего волка. Подобное же двойное происхождение как мы сейчас увидим, имеет древнейший крупный рогатый скот.
Подобно тому, как мы застаем обитателей нового каменного века уже со сложившейся породой собак, точно также они с самого начала являются обладателями уже вполне готовой породы быков и коров, получившей название торфяникового рогатого скота. Это были сравнительно некрупные формы, которые были названы, в отличие от других древних же пород, «короткорогими» (brachyceros): наиболее напоминают их из современных форм некоторые породы, водящиеся и сейчас в Швейцарии (например, швицы). Происхождение этого древнейшего короткорогого скота еще более темно, чем происхождение торфяниковой собаки: ясно лить, что он образовался не в Европе, а проник туда в виде вполне сложившейся породы, но где возникла последняя, от какой именно формы она произошла, вес
эти вопросы до самого последнего времени оставались открытыми. Некоторые пытались производить торфяниковый скот от описанных нами выше зебу и даже от бантенга, но эта точка зрения не подтвердилась и лишь недавно новые открытия в Азии, на которых мы остановимся дальше, пролили свет на этот вопрос.
В наиболее древних свайных поселениях встречаются остатки лишь торфяного скота, но затем к ним примешиваются остатки и другой породы, представленной более крупными формами, имевшими и рога гораздо больших размеров. Эти формы получили название «первичного» рогатого скота (primigenius) и для нас они особенно интересны потому, что все говорит в пользу происхождения этой породы уже в Европе от одного из диких быков, остатки которого довольно многочисленны во всех доисторических отложениях ледниковой и современной эпохи.
Это не был зубр, широко распространенный в то время но всей Европе, хотя уже человек древнего каменного века хорошо знал его и охотился на него. Мы упоминали выше, что помеси между зубром и нашим рогатым скотом частично бесплодны, что говорит против участия зубра в образовании какой-либо из пород нашего крупного рогатого скота. Диким предком древней «первичной» породы последнего был особый вид рода Bos, именно тур (Bos primigenius), прежде широко распространенный в Европе, но затем, подобно современному зубру, начавший быстро вымирать и совершенно исчезнувший около трех столетий тому назад.
Туры были еще очень многочисленны в лесах Галлии и Германии во времена Цезаря, который описывает их в своих «Записках о галльской войне» под именем «uri». На туров еще постоянно охотились почти 1000 лет спустя в Западной Европе и даже позже у нас в России, о чем сохранилось свидетельство в «Поучении» Владимира Мономаха. Имя этого животного хорошо знакомо почти каждому по былинам и многим произведениям древней русской словесности («буй-тур» и другие эпитеты ее имеют в виду именно этого тура). В 15, 16 веке тур начал уже быстро вымирать и водился в то время лишь в особых зверинцах вроде современной Беловежской пущи, принадлежавших герцогам Мазовецким, близ Варшавы. Именно от этого времени сохранилось несколько (довольно плохих, конечно) описаний его и еще более неудачных изображений.
В общем можно сказать, что это было легкое по сложению, крепкое и чрезвычайно сильное и ловкое животное, значительно превосходящее по своим разменам домашнего быка. Оно было покрыто длинными лохматыми волосами темно-бурого цвета, причем коровы и телята были несколько светлее. Рога отличались чрезвычайной длиною и сильным развитием, что делает понятным указание Владимира Мономаха, как тур «метал его на рогах вместе с конем». По всему можно думать, что такая форма была небезопасна далеко не для одного человека, и все же последний сумел приручить и поработить ее!
Сходство скелетов, а особенно черепов той породы скота, которая появляется в свайных постройках позже торфяникового скота и получила название «первичной», с соответствующими остатками тура так велико, что не может быть никаких сомнений в происхождении ее именно от этого дикого вида. Очевидно, здесь повторилась та же история, как и с породами домашней собаки: доисторический человек нового каменного века привел с собою в Европу уже прирученный им где-то раньше «короткорогий» торфяниковый енот. Однако, поселившись здесь, он не ограничился одним последним, а приручил и местного дикого быка — тура, создав из его одомашненных потомков другую породу — так называемый «первичный» рогатый скот. Немалую роль при этом сыграло, вероятно, и то обстоятельство, что тур был, почти наверное, вполне плодовит с торфяниковым скотом, и создание подобных помесей сильно рблегчало задачу его приручения.
Подобно торфяниковому скоту, и древняя «первичная» порода его не могла сохраниться до настоящего времени без изменений, а распалась на ряд новых пород. Но как торфяниковый скот до некоторой степени напоминают современные швицы, гак и на «первичную» породу его наиболее похожи быки и коровы нашей украинской породы с их громадными мощными рогами, а также некоторые другие формы.
Очень возможно, что то же самое, что мы изложили сейчас для собаки и крупного рогатого скота (т. е. происхождение от двух форм — европейской и неевропейской, из которых последняя древнее), справедливо и для домашней свиньи. Дело в том, что наиболее древние остатки последней в свайных отложениях имеют ряд своеобразных особенностей, почему и та форма, которой они принадлежали, получила название торфяниковой свиньи. Кроме них там же найдены и другие остатки, которые несомненно принадлежат прирученному или приручаемому в то время европейскому дикому кабану (Sus scrofa). Что же касается торфяниковой свиньи, то в прежнее время она сближалась с той индийской свиньей (Sus vittatus), о которой говорилось выше, при чем; согласно этой точке зрения выходило, что человек приручил сперва этот южно-азиатский вид, который проник в Европу в виде уже одомашненной формы — торфяной свиньи, в Европе же началось приручение местного дикого вида — Sus scrofa.
Эта точка зрения тем соблазнительнее, что при ней получается полная аналогия между происхождением трех древнейших домашних животных в Европе. Однако, за последнее время были выдвинуты солидные данные в пользу того, что торфяная свинья также местного происхождения и развилась из европейского же дикого кабана, но под влиянием неблагоприятных условий. Пока лучше признать этот вопрос не вполне решенным.
Нам остается коснуться лишь овец и коз. Что касается до первых, то из нового каменного века нам известна торфяниковая овца, — мелкая форма с. тонкими ногами, узкой, длинной головой и слабо развитыми рогами. В общем, она настолько непохожа на европейского муфлона, что никто не пытался производить ее от этого вида, хотя возможно, что муфлон был приручен позже и дал начало некоторым другим породам овец. Таким образом, кроме этого возможного европейского источника происхождение овец, правда, возникшего значительно позже, приходится признать еще какой-то несомненный внеевропейский источник их, из которого произошла и торфяная овца.
Долгое время этот вопрос оставался совершенно темным, и за неимением точных данных не было недостатка в различных гипотезах; думали, например, что торфяниковая овца проникла в Европу из Египта, где был приручен особый африканский вид, и т. д. Однако, эта гипотеза, как гипотеза происхождения торфяникового рогатого скота от зебу, не подтвердилась, и одно и то же недавнее открытие разъяснило нам происхождение этих двух древних пород.
Коза появилась в обиходе человека нового каменного века в качестве домашнего животного позже всех разобранных нами до сих пор форм. Впрочем, доисторические остатки этого животного не прибавляют ничего нового к вопросу об его диком предке. На основании их, как и на основании чисто зоологических данных приходится заключить, что предком наших коз был безоаровый козел, встречающийся кроме острова Крита лишь в западной Азии и прирученный впервые, вероятно, там же.
Мы не упоминали до сих пор о лошадях, но это объясняется тем, что жители свайных построек еще не имели этой домашней формы. В Европе лошадь появляется уже по окончании каменного века и приходит туда в виде сложившейся домашней породы, близкой к восточным лошадям. Очевидно, и эта форма была не-европейского происхождения и ее диких предков нужно искать скорее всего в Азии.
Однако, было бы ошибочным думать, что приручение лошадей никогда не происходило в Европе. Напротив, в доисторическое время дикие лошади были очень многочисленны не только в наших южно-русских степях, где они сохранилась до прошлого века, но и в большей части средней Европы, при чем здесь эти формы приспособились к жизни в лесу. От этих-то диких лесных лошадей и взяла, невидимому, свое начало более тяжеловесная западная лошадь, прирученная значительно позже восточной. Происхождение же последней, как и некоторых других форм (торфяниковых крупного рогатого скота, овцы), оставалось совершенно темным, покуда мы знали лишь европейские доисторические отложения.
Все, что мы изложили уже выше о характере первых домашних животных человека в Европе в период свайных построек, а также целый ряд других данных заставляли предполагать, что неолитическая культура не возникла в Европе, а была занесена туда откуда-то извне, скорее всего из Азии. Дело представляли себе обычно таким образом, что, вероятно, одновременно с изменением климата Европы, с окончанием ледникового периода в лучшую сторону, климат центральной Азии, бывшей до того главным очагом человечества, изменился, наоборот, в худшую. Под влиянием каких-то ближе нам неизвестных причин внутренние области Азии, бывшие до тех пор вполне пригодными для человека, начали мало-помалу приобретать свой современный характер и превращаться в песчаную пустыню. Это обстоятельство вызвало первое великое переселение народов, память о котором не сохранилась в истории, в более южные области Азии (Мессопотамию, Индию) и в Европу. Придя в последнюю, где в то время жили племена с очень несложной культурой древнекаменного века, эти пришельцы из Азии принесли с собой более совершенную культуру века шлифованных орудий и без труда победили или оттеснили далеко на север первобытное население Европы. С этой точки зрения вся культура нового каменного века возникла задолго до ее появления в нашей части света в Азии, где были, очевидно, приручены и первые домашние животные.
Однако, до сравнительно недавнего времени эта точка зрения оставалась не более, как остроумной догадкой, не опирающейся на какие-нибудь солидные данные. Лишь в 1904 году американская экспедиция, организованная научными институтами имени миллиардера Карнеги в Вашингтоне, предприняла специальные раскопки у нас в Закаспийской области, в Анау, около Асхабада, и получила интереснейший материал о постепенном развитии культуры в этой части Азии, в том числе и о приручении там первых домашних животных. Эти раскопки дали ключ к решению целого ряда научных загадок, над которыми билось до того много голов; они же пролили свет на возникновение таких форм, как торфяниковый рогатый скот, торфяниковая овца и пр., происхождение которых до тех пор было совершенно загадочным.