Башкирская лошадь формировалась под непосредственным воздействием природно-климатических условий и специфических приемов кормления, разведения и использования.
Краткая характеристика природных условий
Территория, занимаемая в прошлом башкирскими племенами, была довольно обширной. Башкиры кочевали по ней между реками Волга и Яик (Урал). Значительную часть региона занимала Южно-Уральская возвышенность, густо покрытая лесами В западной части Башкирии, но левую сторону реки Белой, и северо-восточной, до верховьев реки Яика, распростерлись луга с участками лиственных лесов. Остальную часть Башкирии занимала ковыльная степь, перемежающаяся с лиственными рощами.
Обширные степи на юге и в Зауралье, обильные луга в горах, пастбища по долинам рек благоприятствовали развитию скотоводства, в частности коневодства.
Климат Башкирии суровый, резко континентальный. Лето теплое, а в отдельные годы жаркое, что особенно характерно для предуральской и зауральской степи. Зима — суровая, температура в отдельные дни снижается до минус 42—52°С.
Снежный покров устойчив и держится в среднем с первой половины ноября до середины апреля, достигая наибольшей высоты в середине марта; на защищенных участках, у подножия склонов высота снега доходит до 70—80 см, а на вершинах холмов и открытых ровных участках не превышает 30—40 см.
В Зауралье нормальный снежный покров в иные годы устанавливается только в январе. Мощность его достигает к концу зимы в среднем 20—30 см. Выпавший снег сдувается сильными ветрами в низины и овраги, образуя оголенные от снега места, что благоприятствует зимнему пастбищному содержанию лошадей (тебеневке).
Распределение осадков по территории и по сезонам года неравномерное. На западных склонах Южного Урала годовые осадки составляют свыше 600 мм, в юго-западной части около 400 мм, а в южной части Зауралья около 300 мм.
Для лесостепных и особенно степных районов характерны быстрый переход от зимы к лету, неустойчивость и недостаточность атмосферных осадков, что нередко приводит к засухам, которые повторяются иногда несколько лет подряд.
Большое влияние на формирование типа башкирской лошади, содержавшейся круглый год табунами на пастбище, оказала растительность.
В горных и предгорных районах распространены лесные и горно-луговые пастбища с разнотравной и разнотравно-злаковой растительностью. В лесостепной полосе преобладает луговая ковыльно-разнотравная растительность, которая в степной полосе сменяется ковыльной и ковыльно-типчаковой, с включением растительности солонцов.
Основной базой табунного коневодства были ковыльные и ковыльно-типчаковые степи, характерной особенностью которых является устойчивость против вытаптывания. Растительность на них быстро отрастает после стравливания и дает питательный подножный корм в течение всего года. Ранней весной она быстро развивается. При использовании основного травостоя не позднее конца мая — начала июня (колошение ковылей) может дать две отавы: первую в середине июля и вторую в конце сентября. При этом отава составляет около 35% основного травостоя. Поздней осенью типчак и ковыли отрастают до самых заморозков. Их дернина допускает выпас табунов даже во время осенних дождей. В течение зимы под снегом у типчака и ковылей нижняя часть травостоя сохраняется в зеленом виде, что делает их особенно ценным пастбищным кормом в период тебеневки.
Растительность степей содержит много клетчатки, примерно в полтора раза больше, чем посевные травы. Наиболее полно использовать такие травы могли лишь лошади с прочной зубной системой, мощной жевательной мускулатурой и объемистым пищеварительным трактом.
В прошлом основным занятием башкир было кочевое скотоводство. На кочевку они выезжали обычно в конце апреля — начале мая и кочевали в зависимости от местности до конца сентября или октября. На протяжении лета каждое семейство меняло место кочевки раза три-четыре. Кочевали по возможности вдали от деревни, чтобы сохранить на зиму траву близ ее.
С добровольным присоединением Башкирии к Русскому государству в середине XVI века и притоком на ее территорию земледельческих народностей Поволжья (татары, мишары, мари, русские и др.) количество земель, находившихся в собственности башкир, сокращалось. Кочевое скотоводство постепенно стало заменяться полукочевым, которое оставалось основным занятием большей части населения Башкирии еще и в XVII веке.
Разводили башкиры в основном лошадей, овец и в меньшей степени коров и верблюдов. Лошади содержались в табунах, которые делились на косяки. Косяк состоял из жеребца-производителя, 10—20 кобыл с приплодом и молодняком обоего пола до 3 лет. В степных районах с ковыльной и ковыльно-типчаковой растительностью лошади находились на пастбище круглый год. Особенно благоприятствовало тебеневке то обстоятельство, что башкирская степь и лесостепь преимущественно холмисты, благодаря чему снег с высоких мест сдувается и лошади сравнительно легко добывают себе корм.
В горных и предгорных районах, где снег выпадает рано и бывает особенно глубок, лошади тебеневали большей частью только до половины зимы. Для подкормки их башкиры заготовляли небольшие запасы сена. В случае затяжной зимы, когда не хватало запасов сена, они рубили на корм молодые побеги деревьев (ильм, клен и др.).
Выжеребка (рождение жеребенка) проходила в апреле — мае, редко в июне. С момента рождения жеребенок ходил в табуне с матерью, несмотря ни на какую погоду. По истечении 2—3 недель после выжеребки кобыл начинали доить. Табун пригоняли для дойки к месту кочевки в 8—9 часов утра. Жеребят отбивали от кобыл и привязывали на недоуздке к аркану, концы которого закреплялись на вбитых в землю кольях. В течение дня они находились под палящими лучами солнца без корма, без движения и без защиты от мух. Вечером жеребят выпускали к маткам, и табун угонялся на пастбище на всю ночь.
Такое содержание жеребят преследовало цель закалить молодой организм. Кочевники считали, что жеребенок, который не испытает нескольких месяцев такого содержания, не выдержит суровой зимы на тебеневке.
В начале сентября доение прекращали и лошадей начинали готовить к зимовке. Особое внимание уделялось нажировке, так как справедливо считалось, что жирные лошади легче перенесут зиму. С неблагоприятными факторами зимы — гололеды, бураны, глубокий снег, неудовлетворительный травостой, — если они действовали в отдельности и непродолжительное время, животные, благодаря внутренней физиологической приспособленности, справлялись, но если же они действовали в комплексе и длительное время, то приносили неисчислимые бедствия. Такие годы казахи и башкиры называют джутами.
Для всех джутов характерно сочетание неблагоприятных метеорологических условий: засушливое лето, неблагоприятная осень, продолжительная, многоснежная зима, сменяющаяся холодной затяжной весной.
В такие годы происходил массовый падеж конского поголовья. При этом в первую очередь гибли лошади слабые, плохо упитанные, имевшие более короткий и редкий волосяной покров, и жеребята от маломолочных кобыл.
Джут в течение многих веков действовал как самое суровое средство естественного отбора. Пережить его могли лишь лошади, обладавшие хорошей способностью к нажировке и существованию в неблагоприятные по кормовым условиям периоды за счет резервов организма.
Использование лошади под седлом
В кочевом хозяйстве башкир лошадь служила прежде всего средством передвижения. Особенно широко использовалась она под седлом для кочеваний, разведок пастбищ и водопоев, охраны стад, для поездок в торговые и административные центры и общения друг с другом.
При перекочевках все башкиры без различия пола и возраста садились верхом на лошадей. Женщины, у которых были грудные дети, сажали их за пазуху своего халата, к груди, и подпоясывались кушаком. Кроме того, позади себя они нередко на особую узкую длинную подушку, прикрепленную на круп лошади, сажали еще одного или двух малышей в возрасте от одного до трех лет и привязывали их кушаком, который пропускался под руками матери и завязывался у нее на груди. Задний ребенок при этом держался руками за переднего, а передний за кушак матери. Иногда родители усаживали детей впереди себя. В этом случае к седлу привязывались особые деревянные планки или веревки, за которые дети держались.
При таком образе жизни дети башкир уже в возрасте 2—3 лет приучались сидеть верхом на лошади, а 5—7 летние мальчики считали себя джигитами.
Широко использовался верховой конь и на различных видах охоты. Большое распространение имела у башкир охота с преследованием зверей на лошадях по первой пороше. Она была возможна только в безлесной или лесостепной местности, поэтому практиковалась, главным образом, в зауральских степях, на юге и юго-западе. Выехав в степь и отыскав или случайно наткнувшись на зверя, охотники преследовали его на лошадях, затем брали живым или забивали нагайками.
Выработке резвости у лошадей на голопе также способствовали распространенные национальные конно-спортивные игры и состязания. Наибольшей популярностью у башкир пользовалась байга, которая проводилась в дни праздника сабантуй, устраивавшегося после окончания весенних полевых работ.
Дистанция байги устанавливалась обычно на 6—7 верст (1 верста — 1,06 км). Седоками были мальчики от шести до двенадцати лет. Скачки начинались часа в два пополудни, если день был не очень жаркий, а в жаркую погоду — часа в четыре вечера. Скачки на дистанции проходили во весь карьер с криком, визгом и ударами нагаек. Как только издали показывались скачущие, другие виды состязаний (борьба, бег в мешках и пр.) прекращались, и все спешили к дороге, становились по обе стороны ее в две шеренги и с большим интересом и волнением следили за приближающимися. Победителей приветствовали взрывом криков и возгласов.
У южных башкир было распространено состязание, подобное копкару (козлодрание) у казахов. Состязание сводилось к борьбе всадников за овладение и доставку в определенное место тушки козла. Борьба обычно продолжалась в течение нескольких часов и требовала выносливости от ездока и его лошади. Верховой конь должен был обладать большой силой, чтобы грудью прокладывать себе дорогу в толпе всадников, способностью твердо стоять на ногах, когда его седок вырывает тушку козла у соперника; в то же время нужна была и резвость, чтобы ускакать от преследователей.
Значительное влияние на формирование верховых качеств башкирской лошади оказало использование ее в военных целях.
В прошлом она использовалась для комплектования конницы оренбурских и уральских казачьих войск. В 1789 году было создано башкирское регулярное войско, куда должны были являться со своими конями и снаряжением все башкиры от 17 до 45 лет. Башкирская конница была почти неуловимой, когда она действовала в привычных условиях — в лесах, степях и горах.
Французский генерал де Марбо в своих мемуарах писал, что башкирских конников не затрудняла никакая дорога. Они появлялись всюду, словно рои ос. Настигнуть их было очень трудно.
Высокую оценку верховым качествам башкирской лошади дал генерал Чернов, продолжительное время общавшийся с башкирами. Он писал, что нередко башкиры скачут возле экипажей различных властей в продолжение трех — четырех перегонов, легко преодолевая расстояние в 100 и более верст без всякого отдыха в течение 6—7 часов. При этом башкир не знает никаких препятствий: «… реки он переплывает верхом, идучи густым лесом, маленькая лошадка его извивается между деревьями без малейшего затруднения; крутизны склонов для подъема или спуска верхом башкир не признает; где человек пройдет пешком, там непременно башкир проедет верхом. Зато и лошадка башкира вполне отвечает его требованиям; легка, вынослива и бесстрашна, а вместе с тем терпелива и дешева»?.
Хорошие резвостные качества продемонстрировала башкирская лошадь в борьбе восставших башкир с царскими карательными отрядами в 1735 и 1736 годах. Генерал А. И. Румянцев писал: «… за ними, как за ветром, нашим лошадям угнаться невозможно» (цитировано по А. Н. Усманову, 1964).
Неувядаемой славой покрыли себя башкирские конники в годы Великой Отечественной войны. Так, в дни Сталинградской битвы с 19 ноября 1942 года по 24 января 1943 года 112-я Башкирская кавалерийская дивизия прошла с тяжелыми боями по донской степи более 400 км. За это время ею уничтожено 3 тысячи фашистов, 56 танков, 6 самолетов, 600 автомашин противника. Трофеями дивизии стали 5 оружейных, 8 продуктовых складов, 31 самолет, 20 танков, 115 автомашин, около 2 тысяч вражеских солдат и офицеров взято в плен. Освобождено от врага более согни населенных пунктов. За героизм, проявленный в ожесточенных боях под Сталинградом, 213 бойцов и командиров дивизии отмечены высокими правительственными наградами.
В течение 1941 года народное хозяйство республики дало Красной Армии более 50 тысяч лошадей, 10 тысяч повозок, 10 тысяч автомашин и тракторов.
О хороших резвостных качествах свидетельствуют и результаты, полученные на скачках (И. А. Сайгин, 1940, 1955). Так, на скаковых испытаниях башкирских лошадей, проведенных в 1930 году на Уфимском ипподроме, лучшую резвость показала башкирская кобыла Баймак конезавода «Макан», рождения 1928 года, прошедшая одну версту за 1 мин. 29 сек. На сабантуях дистанцию в 6,4 км башкирская лошадь проходит за 9—11 мин., а 1600 м за 2 мин. 16 сек. — 2 мин. 20 сек. Здесь же автор отмечает, что победителями дистанционных скачек на сабантуе оказываются всегда чистопородные башкирские лошади или их помеси с небольшим, но удачным прилитием крови заводских пород.
Так, на сабантуе в Баймакском конном заводе № 46 в 1947 году в скачке на 8 км участвовало 12 лошадей, из которых 6 принадлежали конному заводу и представляли доно-башкирских помесей высоких поколений, остальные лошади принадлежали колхозам Баймакского района. Результат скачек оказался неожиданным. Победили не донизированные питомцы конного завода, а 9-летний мерин Бактыбай из колхоза «Кызыл Байрак», представлявший высокоработоспособный тип улучшенной башкирской лошади.
Высокую резвость показали башкирские лошади и на рыси. Так, на сабантуе в 1951 году в Баймаке лошади были запряжены в обычные тарантасы и бежали 12 км. В этом соревновании (И. А. Сайгин, 1955) кроме башкирских лошадей участвовал чистопородный орловский рысак Витязь, от Борца и Варты, ранее показавший резвость на 1600 м 2 мин. 27 сек. по Уфимскому ипподрому, принадлежавший колхозу им. К. Маркса. Первый приз в заезде был присужден чистопородному саврасому мерину башкирской породы Юрга, принадлежавшему колхозу «Комсомол» (ныне колхоз им. Ленина).
Использование лошади в упряжи
Башкирская лошадь широко использовалась на транспортных и сельскохозяйственных работах. У западных башкир она в основном служила для перепашки земли, которую проводили деревянным сабаном, а позднее плугом. Плугами башкиры перепахивали землю на паре, тройке, а иногда даже на четырех лошадях. Лошадьми также проводили и боронование.
Широко использовалась лошадь и при обмолоте хлебов. В середине прошлого века обмолачивание хлеба лошадьми практиковали не только башкиры, но и русские. В начале XX века лошадьми молотили в центральной Башкирии и за Уралом. Гречиху и горох во многих местах только таким способом и обмолачивали. При молотьбе/ лошадьми развязанные снопы ставились по току в круп плотно один к другому, колосьями кверху. Лошади (от трех до десяти голов), привязанные одна к другой за шею и за хвост, управлялись одним погонщиком, который стоял в центре круга. С боков стояло несколько человек с вилами и граблями, перетрясая солому и подбрасывая ее в круг под копыта лошадей. Время от времени лошадей сводили с тока, чтобы снять граблями перемятую и отмолоченную солому, Пять лошадей обмолачивали пудов по сто в день.
На севере и северо-востоке Башкирии лошадь широко использовалась на работах в лесу. На них перевозили бревна и тес. Для этих целей у башкир были специальные телеги, заднюю ось у которых можно было переставлять в зависимости от длины перевозимого лесоматериала, В Зауралье башкирская лошадь широко использовалась на горных промыслах.
Работа в лесу и рудниках в условиях бездорожья и пересеченного рельефа требовала от лошадей выносливости, большой силы тяги на подъемах и способности удерживать воз на крутых спусках.
Широкую известность имели в прошлом башкирские тройки, обслуживавшие почтовые тракты Оренбурга и Западной Сибири, на которых можно было проехать 120—150 км без отдыха и кормления за один световой день.
А. М. Каврайский писал, что уфимские старожилы помнят, как башкирские тройки Стерлитамакского почтосодержателя Юсупа Урманцева пробегали расстояние от Стерлитамака до Уфы (120 км) без отдыха и кормления. В настоящее время в Зауральской зоне республики проехать на башкирской лошади 50—60 километров по бездорожью без отдыха и кормления в пути явление обычное.
Хорошую способность проявила башкирская лошадь и на вывозке тяжестей. Так, на специальных испытаниях в Бугульме в 1850 году гнедой башкирский жеребец пяти лет, принадлежавший Егору Горшенину, вывез 210 пудов. И. А. Сайгин (1940), ссылаясь на данные журналов «Коннозаводство» за 1875 и 1877 год сообщает, что серый жеребец пяти лет, роста 143 см башкирской породы вывез 130 пудов, а гнедой жеребец роста 142 см той же породы вывез 142 пуда.
И. Черкасов (1904) пишет, что на Зигазинском руднике, где использовались башкирские лошади, чистый вес руды на подводе достигал 75 пудов. На этом же руднике было устроено специальное испытание мерина башкирской породы на максимальную грузоподъемность. На сани накладывали чугун, начиная с 75 пудов и до 100 (1600 кг), и мерин каждый раз брал воз с места. Когда вес груза достиг 105 пудов, то поломались сани, а максимальная грузоподъемность осталась невыявленной.
В годы социалистической индустриализации башкирская лошадь широко использовалась на строительстве промышленных объектов. Так, в 1932 году уполномоченный Златоустостроя В. Смородинов обращался в Башсовнарком с просьбой выделить 1000 лошадей Златоустовскому металлургическому комбинату для выполнения работ в условиях гористой местности при отсутствии хороших дорог. С такой же просьбой обращались в Башсовнарком и угледобытчики Донбасса.
В 50-х годах XX века в Зауралье езда на паре лошадей от Баймака до Магнитогорска или от Матрая до Сары, а также от Учалов до Миасса (120 кшхометров) с небольшим грузом и двумя-тремя седоками без отдыха и кормления за один день представляла обычное явление.
Во многих районах Башкирии большое значение имел извоз, Основная масса грузов перевозилась за сотни километров по крупным торговым трактам: Уфа — Оренбург, Уфа — Белорецк, Стерлитамак — Уфа, Уфа — Самара, Уфа — Казань и др. Кроме того, имелась густая сеть гужевых дорог местного значения, по которым перевозили хлеб, соль, предметы широкого потребления.
Использование мясной и молочной продуктивности лошадей
У кочевников лошадь служила также главнейшим поставщиком продуктов питания, одежды и обуви. Без лошади немыслима была жизнь кочевника. Поэтому у всех степных кочевников лошадь нашла свое узаконенное место почти во всех обрядах, в проявлении радости, печали и гнева. При помощи лошади кочевник лечится, колдует, заклинает стихии.
Эпос кочевника, пословицы, поговорки — все посвящено коню. Конь — это могуществе, сила, богатство, обеспеченность жизни. Без коня человек в степи самое несчастнейшее существо в мире. «Сокол в небе бессилен без крыльев, человек на земле немощен без коня». Все богатство воина степняка — меч и конь. В кипчакской поэме поется; «Легко несется его копь, на полсажени мысли быстрее тот конь, на сажень быстрее ветра».
По свидетельству Марко Поло, в войсках Чингисхана лошади не только сами обходились исключительно подножным кормом, но и спасали от голода всадников. Их пищей становилась кровь собственных коней. Они вскрывали на шее лошадей вену, пили кровь, а рану потом замазывали смолой и продолжали на них поход.
Кобылье молоко и кумыс были не только излюбленными, но и основными продуктами питания кочевников летом. О питательности кумыса академик П. С. Паллас (1770 г.) писал, что, напившись допьяна хорошего кумыса, башкирцы до трех дней к пище охоты не чувствуют, поэтому «…летом сей напиток и другие молочные приправы главную им составляли пищу».
Богатые казахи и башкирцы готовили кумыс не только летом, но и зимой. Кобыл, которых доили в зимний период, кормили сеном и не выпускали на тебеневку, а потому и количество их зависело от наличия кормовых запасов. Маток в глубокой стадии жеребости переводили в табун на тебеневку, а прохолостевших продолжали доить.
Казахи, башкиры, киргизы всегда ценили конину выше говядины и баранины.
Дорогого гостя они угощали кониной, при неимении ее — бараниной и только при отсутствии последней — говядиной, но всегда с извинениями.
На мясо забивались преимущественно взрослые нагулянные лошади, от которых можно было получить конину, пригодную для приготовления национальных блюд и различных сортов колбас.
Кроме пищевых продуктов, от лошади получали конский волос, который использовался для изготовления веревок; сухожилия — в качестве ниток; из костей готовили колесную мазь, мыло, лекарства против чесотки и других заболеваний, Одежду и посуду готовили из конской кожи. И в настоящее время очень ценным сырьем для кожевенной промышленности считаются конские кожи. Из них вырабатываются высококачественные кожевенные изделия, особенно модельная женская и детская обувь.
Отбор и подбор в коневодстве кочевников
Методы разведения лошадей у всех кочевников были тождественны между собой и противоположны тем, которые применялись в культурном коннозаводстве, поэтому многие специалисты не могли правильно понять и оценить их. По их мнению, кочевники использовали жеребцов-производителей низкого качества, не соответствующих тем прекрасным кобылам, которые находились в косяках.
Прогрессивные люди, познакомившись с коневодством кочевников, вынуждены были вносить серьезные коррективы в установившиеся взгляды. Так, например, П. Костычев (1885) писал: «Первое время я пришел было к убеждению, что киргизов нельзя назвать заводчиками в нашем смысле этого слова, т. е. людьми, стремящимися к достижению заранее и сознательно выбранной цели; впоследствии я, однако, отказался от этого мнения; заблуждение мое обусловливалось тем, что заводские цели киргизов до того своеобразны, что мне никак не могло прийти в голову, чтобы к таким целям можно было стремиться при разведении лошадей. Если у киргизов лошадь вынослива к корму и холоду и хорошо откармливается, делается жирной летом, то цель его достигнута; лучшей лошади ему не нужно. При таких представлениях не сразу поймешь, что кочевник смотрит на нее как на животное мясное и молочное».
В основу селекции ставилась задача: сохранить и усилить приспособленность и выносливость лошадей, выработать у них высокую продуктивность, работоспособность и резвость при хорошей оплате пастбищного корма.
Особое внимание обращалось на подбор косячных жеребцов. При выборе жеребца-производителя на экстерьерные недостатки и даже пороки не обращалось серьезного внимания. Они считали, что жеребец должен быть плотным, крепким, широким, выносливым, обладать хорошей способностью к нажировке. Такой жеребец должен дать крепкое, выносливое потомство, что при суровых условиях содержания лошадей очень важно.
Высокие требования предъявлялись и к кобылам. Кобылы должны были ежегодно жеребиться. Прохолостевшей кобыле остригали хвост, поэтому, естественно, часто холостеющие кобылы не могли оставаться долго в табуне и первыми забивались на мясо. Вообще из полновозрастпых кобыл оставались холостыми не более 3—5%, и только из двухлетних кобыл оплодотворялось 30—50%, неоплодотворяемость двухлетних кобыл считалась желательной. Это явление можно расценивать как блестящее приспособление породы к суровым условиям. Оставлять двухлеток в табуне приходилось по необходимости, так как изоляция их обошлась бы слишком дорого.
Под влиянием коннозаводчиков в прежние времена, пишет Т. Г. Баишев (1895), в хозяйствах некоторых богачей-башкир для разведения лошадей выделялось фондовое поголовье (курмал), состоявшее из отборных кобылиц и жеребцов. Это поголовье не использовалось в работе и не продавалось, а постепенно обновлялось лучшим молодняком. Поголовье находилось в фонде до 15—17 лет или до выбытия по увечью, болезни и т. п. Фондовое поголовье могло состоять из одного или нескольких косяков по 20—40 кобыл с одним жеребцом в каждом. Кобылицы этого поголовья не доились.
Из ежегодного приплода, полученного от фондовых косяков, составлялись расходно-хозяйственные косяки. Приплод, полученный от последних, употреблялся в хозяйстве, а кобылиц доили для приготовления кумыса.
В табунах проводился и возрастной отбор. Так, например, жеребцы могли служить в табунах до 15, а наиболее сильные до 20 лет, а кобылицы жеребились до 17—18 лет, однако казахи и башкиры редко оставляли лошадей в табунах до указанного возраста и забивали их в возрасте 13—14 лет.
При отборе и подборе использовались также материалы заездки (приучение молодых лошадей к работе) молодняка. При объездке лошадей выявлялись их качества.
Особенно высоко ценились башкирами победители дистанционных скачек и национальных конно-спортивных игр.
Из вышеизложенного видно, что башкирская лошадь формировалась при табунном содержании, что содействовало проявлению ряда экстерьерных особенностей (низконогость, широкотелость), приспособительного характера роста молодняка, табунных и косячных инстинктов. Использование лошади в качестве продуктивного животного способствовало развитию в породе высокой молочности и хороших мясных качеств.
В башкирской породе выделяют два основных типа: степной и горный. Ряд исследователей называет степную башкирскую лошадь упряжной, а горную — верховоупряжной.
Упряжной тип формировался в районах развитого земледелия и горнорудной промышленности, предъявлявших спрос на лошадь, приспособленную к работе в упряжи.
Лошади этого типа имеют обычно большую голову с прямым или выпуклым профилем, широкий лоб, сильно развитые и широко расставленные ганаши. Шея толстая, прямая, короткая или средней длины, с низким выходом. Холка средняя, длинная, широкая, спина ровная, прочная, круп умеренно спущенный. Грудь широкая и глубокая, ребра округлые, длинные, лопатка косо поставленная, средней длины. Конечности короткие, прочные, с мощным костяком и хорошо развитыми суставами. Копыта небольших размеров с крепким копытным рогом. Сложение гармоничное, несколько растянутое. Мускулатура туловища и конечностей хорошо развита. Конституция грубая, кожа толстая.
У лошадей упряжного типа в более сильной степени выражены признаки лесной лошади: сильная оброслость волосяного покрова, гривы, челки, хвоста, более мощный костяк, большая способность к наеданию жирового гребня. Эти лошади способны к проявлению большой силы, обладают хорошей рысью и часто иноходью. «По телосложению и массивности лошади этого типа приближаются к тяжеловозу, отличаясь от него сухостью конституции, мелким ростом и более гармоничным сложением» (Сайгин, 1954).
Верхово-упряжной тип башкирской лошади формировался в основном в районах табунного и полутабунного коневодства, где лошадь широко использовалась под верх и как молочное животное.
Лошади этого чипа, в отличие от упряжного, имеют среднюю голову, средней длины шею с более высоким выходом, хорошо выраженную холку, менее развитый костяк, плотную конституцию. Такие лошади обладают хорошей резвостью, рысью и иноходью, поэтому они пригодны для использования под верх и в упряжи. У них хорошо развита способность к нажировке, а матки отличаются высокой молочностью. И. А. Сайгин назвал этот тип лошади рабоче-молочным.
Источник: В.С. Мурсалимов, Б.Х. Сатыев. Башкирская лошадь. Башкирское книжное издательство. Уфа. 1988