Академик Петр Петрович Сушкин описал в 1925 г. новую географическую разновидность горных чечеток, которую он назвал киргизской горной чечеткой.
Условия существования этой горной чечетки, экология птички — какой-то парадокс, по сравнению с остальными географическими подвидами горных чечеток. Все горные чечетки, как говорит само название птичек, — обитатели горных стран. Одна из них, кавказская горная чечетка, во время своего гнездового периода живет на высотах кавказских хребтов, не спускаясь ниже полосы рододендронов. Ландшафт, среди которого натуралисты встречают горных чечеток, — уходящие в небо горные вершины, зубцы скал, каменистые ущелья. Киргизская же горная чечетка обитает не в горах, а в беспредельных просторах степей Северного и Центрального Казахстана, живет бок о бок с кречетками, черными жаворонками, степными журавлями… Когда я впервые в открытой степи услышал характерный щебет горных чечеток, а затем увидел самих птичек, я не поверил своим глазам, так странен показался мне самый факт пребывания этих хорошо известных мне по Кавказу птиц среди ковылей, кураев и полыни…
Весенние стайки горных чечеток появляются в Центральном Казахстане вместе с наиболее рано прилетающими птицами — в то время, когда едва начинают освобождаться из-под снега обращенные на юг неровности почвы, т. е. в последних числах марта. Раньше них прилетают только серые вороны, галки, а из мелких певчих птиц — полевые жаворонки и обыкновенные и белошапочные овсянки. Появление горных чечеток легко заметно, так как летящие птицы непрерывно издают свои щебечущие призывные крики. Прилетают чечетки небольшими стайками и, испытывая первое время трудности в добывании пищи, все время летают в разных направлениях, разыскивая торчащие из-под снежных сугробов высокие стебли сорняков, семена которых — единственный доступный для них весной корм.
Короткая казахстанская весна в несколько дней освобождает степи из-под зимнего покрова, речки наполняются водой, корма для чечеток становится вдоволь, и непоседливая жизнь прекращается. Недели через две-три после своего возвращения стайки чечеток начинают (распадаться, птички облюбовывают участки для гнездовий и обосновываются на них. В середине апреля теплая погода устанавливается уже окончательно, из-под почвы тянутся зеленые побеги растений, и в начале мая чечетки разбиваются на пары.
Возле домика, где я жил, находилось несколько полузасыпанных довольно глубоких канав — траншей, оставшихся после хранения буртов картофеля. Склоны канав, густо заросшие высокими чертополохами, репейником, кустиками лебеды и белладонны, привлекали к себе чечеток. В весенние дни на этих сорняках часто «токовало» по нескольку пар птичек. Процесс брачных игр — ток чечеток — происходил следующим образом. Самочка обычно устраивалась на кучке земли у верхнего края канавы, а самец — реже два самца — летал вокруг нее, все время щебеча. Полет самцов во время токования несколько напоминает полет лесного конька, когда последний, набрав предельную высоту, распустив хвост и подняв его под углом вверх, опускается по косой линии, планируя на какую-нибудь ветку. Самцы горных чечеток точно так же, взлетев, планировали к своим самкам, или, часто взмахивая крыльями, летали вокруг них небольшими кругами. Проделав несколько таких полетов, самец опускался на землю около самки и, распустив полувеером хвост, слегка опустив крылья, так что особенно заметным становилось его карминно-красное надхвостье, все время щебеча, прыгал возле самки.
Самочка, тихо щебеча, взирала на ухаживания; в конце концов обе птички вместе поднимались в воздух и куда-то улетали, чтобы через полчаса снова вернуться на место своих любовных игр.
На брачные игры, выбор подходящего моста для устройства гнезда и другие связанные с этим процедуры уходит довольно много времени, и гнезда киргизских чечеток с кладками яиц я находил только в двадцатых числах мая.
П. П. Сушкин, единственный из натуралистов, описавший характерные места обитания киргизских горных чечеток, определяет их так: «Это главным образом каменистая степь с несколько волнистым рельефом, но отнюдь не горы с узкими долинами. Если к этому местность разнообразится пятнами солонцов и частыми кустиками таволги у выхода камней, то чечетка находит все нужное для своего существования и становится прямо многочисленной… Кустарниковых зарослей и лугов она прямо избегает даже на пролете…».
Мои наблюдения над гнездованием киргизских горных чечеток в районе, находящемся немного южнее района наблюдений П. П. Сушкина, несколько дополняет описание их любимых мест обитания.
Особенно часто я встречал гнездящихся горных чечеток в период с апреля по июнь на каменистых пологих склонах сопок, покрытых мелкой щебенкой и поросших редкими кустами караганы, спереи и таволги. В меньшем количестве они гнездились по берегам степных речек, заросших высокими кустами чиев, по неглубоким степным балочкам, промываемым весенними талыми водами. В плоской типцово-ковыльной степи и на солонцах я в это время их никогда не встречал.
По каменистым склонам сопок и по зарослям чия горные чечетки гнездятся вблизи друг от друга по 12—15 пар; чаще, однако, они не образуют таких колоний. При поселении обществами горные чечетки в период насиживания яиц и воспитания птенцов держатся не стайками, а исключительно парами.
Метрах в пятидесяти от домика, где я жил, на склоне канавы-траншеи было гнездо пары чечеток. Я его обнаружил, когда в нем находились уже два яичка. Гнездышко помещалось у основания густого кустика таволги, в траве, и представляло собой искусную постройку из плотно переплетенных между собой стебельков, травинок и соломинок. Снаружи его стенки были выложены мхом и лишайниками. Лоточек гнезда правильной полушарообразной формы был выстлан мягкими волокнами растений, обрывками шерсти, несколькими перьями птиц и конским волосом. Яички больше всего похожи по величине, окраске и форме на яйца домашних канареек и щеглов. На светло-голубом фоне у тупого конца сгруппированы черточки и пятна, образующие венчик. Гнездо я нашел 22 мая. После этого ежедневно в нем прибавлялось по одному яйцу, которое самка откладывала в утренние часы. 25 мая кладка была закончена, и птички приступили к насиживанию своих пяти яичек. Насиживание продолжалось 13 дней, и птенчики вылупились из яиц 7 июня почти все одновременно. 8 июня мне пришлось уехать на несколько дней и прервать наблюдения над «моими» чечетками. К сожалению, по возвращении, подойдя к гнезду, я обнаружил, что оно разорено и птенчики исчезли. Не было видно и взрослых птиц. Очевидно, гнездо и выводок птичек были уничтожены ежом или горностаем, постоянно бродившими по этим канавам.
Молодые горные чечетки покидают гнезда в последних числах июня и, собираясь по нескольку выводков в небольшие стаи, кочуют по степям и сопкам. Постепенно к таким стайкам присоединяются новые выводки, несколько стаек собираются вместе (встречаются стаи чечеток по 100 и более особей). Во время кочевок по степям в поисках корма горные чечетки часто залетают на огороды и усадьбы поселков, нисколько не боясь людей. Их основная пища — мельчайшие семена низкорослых степных растений, которые они выбирают из плодов, стручков и соплодий, шумными стайками лазая по стеблям, прицепляясь к ним боком и вниз головой, подобно тому, как это делают обыкновенные чечетки. Начав кормиться с восходом солнца и насытившись к полудню, стайки горных чечеток собираются где-нибудь в защищенном от жгучих солнечных лучей затененном мосте и отдыхают всю жаркую пору дня. Летняя жара, обычная в степях Казахстана, действует на чечеток угнетающе. В особо жаркие дни они бездеятельны, почти безмолвны и сидят неподвижно, полураскрыв клювы. Для защиты от жары, в поисках затененных мест, которых в степи немного, стайки чечеток прилетают — иногда за несколько километров — к заборам поселков, на обрывистые берега степных речек и особенно часто под высокие стены казахских могильных памятников, так называемые муллушки, разбросанные по степям.
Горные чечетки очень любят купаться на пологих отмелях степных озер и в мелководных речках. Я неоднократно заставал их за этим занятием. Некоторые из птичек, увлеченные купаньем, так намокали, что с трудом могли взлетать…
Линька молодых чечеток, взрослый наряд которых отличается от птенцового меньшим количеством расплывчатых пестрин на груди и боках и более интенсивной коричневатой окраской спины, происходит с начала июня. В это же время линяют и взрослые птицы. Однако карминно-красное надхвостье у молодых самцов появляется лишь во второй половине зимы. Молодые самцы и самки, бывшие у меня в руках в августе и сентябре, имели одинаковые у обоих полов серо-белые надхвостья.
В период высиживания птенцов и в первое время после вылета молодых, до начала периода линьки, киргизские чечетки много поют. «Голос этой птички, — пишет П. П. Сушкин, — больше всего напоминает обыкновенную коноплянку, и также вся песенка, но голос вместе с тем значительно тише и песня менее разнообразна; так иногда поют самки обыкновенной коноплянки».
На мой взгляд, пение этих птичек типично для чечеток вообще. Вся песнь у них состоит из щебета, в который вставляются изредка короткие журчащие трели. Пение же коноплянок, одних из лучших певцов среди наших зерноядных птиц, содержит много прекрасных свистовых звуков и звучных мелодий, за что коноплянки высоко ценятся любителями комнатных птиц.
В первых числах октября горные чечетки из степей Центрального Казахстана постепенно отлетают на места своих зимовок. Но отдельные стайки их встречаются вплоть до ноября, т. е. до наступления постоянных зимних заморозков. Зимой же они откочевывают до Туркестана. По своему характеру киргизские горные чечетки — необычайно симпатичные и милые птицы. Даже в степях Казахстана, где мало населения и мелких птичек никто не преследует и где большинство птиц (жаворонки, чекканы, варакушки и др.) мало опасаются человека, горные чечетки удивляют своей полной доверчивостью и проявлением какой-то дружественности но отношению к людям. Самец той пары горных чечеток, гнездо которой было в нескольких десятках метров от моего жилища, ежедневно навещал меня. Я в свободные часы выносил на порог своего домика стул и сидел на нем, отдыхая и наблюдая за птицами. Стоило мне появиться, как на кустах канавки, где было гнездо, раздавалось звонкое щебетание и маленькая птичка сейчас же подлетала ко мне; сперва она садилась на крышу дома, а затем слетала на гладкую выбитую площадку перед ним и с деловым видом, поглядывая на меня черными бисеринками своих глазок, что-то собирала с земли. Я пробовал бросать ей зернышки конопли, проса и раздавленных подсолнечных семечек. Птичка очень быстро оценила легкость получения корма от меня, сейчас же склевывала семена в двух шагах от моего стула, нисколько не стесняясь моим присутствием. Дверь в мое помещение летом постоянно была открыта, и я, возвращаясь домой, часто заставал чечетку, «хозяйничавшую» в прихожей.
Такая доверчивость к людям и полное отсутствие страха перед ними не была индивидуальным качеством только «моей» чечетки. Выводки птичек, прилетавшие для полуденного отдыха под стены моего домика и под машины, стоявшие около него, вели себя так же.
В Казахстане я не имел возможности держать у себя в клетках киргизских горных чечеток, но, исходя из сравнения с кавказскими, неоднократно жившими у меня, думаю, что горные чечетки вообще не особенно хорошо уживаются в неволе. Кавказские горные чечетки быстро привыкали к клеткам, охотно брали любой зерновой корм и скоро начинали петь, но погибали, как правило, в начале лета, с наступлением периода линьки. Их гибель я объясняю тем, что, по-видимому, пища, получаемая ими в неволе, не содержит каких-то нужных им веществ.
Вспоминая годы, проведенные мной в Центральном Казахстане, я с исключительной симпатией представляю киргизских горных чечеток, их ничем не примечательные серые фигурки. Такое отношение к тихим скромным птичкам объясняется, вероятно, тем обстоятельством, что среди унылых и однообразных казахстанских степей, покрытых ковылями, полынью и колючими кураями, горные чечетки своим обликом и своим щебетом воскрешали передо мной родные хребты Кавказа, альпийские лужайки, где летают также серенькие птички с красными надхвостьями…