Нельзя себе представлять, что только один Н. И. Вавилов по намеченному им плану путешествовал по разным странам мира, собирал коллекции растений и изучал культуру земледелия этих стран.
Еще в 1923 году в Бюро по прикладной ботанике в Ленинграде, делая первые шаги к разработке проблемы обновления советской земли, Н. И. Вавилов уже связывал решение этой проблемы с понятием новых культур, с планомерным и обоснованным введением их в нашей стране. Он считал, что настало время проведения в стране ревизии полей и замены сортов, введения новых растений, продвижения земледелия в новые районы, и все это должно быть поставлено по-новому и в совершенно новых масштабах. Сельскохозяйственная наука должна быть готова к этому.
Н. И. Вавилов знал и другое важное обстоятельство — Советский Союз занимает огромную территорию, включая в себя большие пространства Восточной Европы, Северной и Средней Азии. На этой территории находились совершенно неисследованные районы, где, возможно, сосредоточено разнообразие культурных растений и их расового состава. На них в первую очередь и обратил ученый свое внимание.
Разными путями Институт прикладной ботаники и новых культур проводил сбор, и изучение культурной растительности Советского Союза. К концу двадцатых годов сотрудники Института побывали на Кавказе, Дальнем Востоке, в Сибири. Детально были обследованы Среднеазиатские республики, особенно их горные районы.
Н. И. Вавилов не только сам путешествовал, но организовывал экспедиции сотрудников Института в разные страны. Это входило в общий план мобилизации мировых растительных ресурсов.
Все экспедиции тщательно продумывались, подготавливались и потому всегда привозили ценнейший материал.
Еще в 1922 году профессор В. Е. Писарев побывал в Монголии. Он прошел караванным путем пять тысяч километров и исследовал все важнейшие земледельческие районы страны. Это была первая при Советской власти экспедиция, снаряженная Бюро по прикладной ботанике и селекции. Она собрала не известные у нас сорта пшеницы, овса, ячменя и нашла новые виды огородных и кормовых растений. Эти материалы позволили предположить, что хлеба, возделываемые в Сибири, переселились сюда из горной Монголии.
Позже, изучая коллекции (ВИРа), собранные в Монголии и в некоторых провинциях Китая, В. Е. Писарев пришел к выводу, что Монголия является дорогой, по которой двигались сортовые богатства Китая на север. При этом на обширной территории Монголии формировались новые северные расы культурных растений. Особенно это относится к скороспелым яровым пшеницам Восточной Сибири, предки которых — выходцы из Китая.
Уже упоминалось, что Д. Д. Букинич в 1927 году дополнительно обследовал Афганистан; В. В. Маркович в 1926—1928 годах изучал районы Пянджабаи, Кашмира и остров Яву.
П. М. Жуковский в 1925—1927 годах обследовал западную и центральную часть Малой Азии. Он собрал много новых разновидностей и форм полевых, овощных и бахчевых культур, проделав две тысячи километров караванным путем. Это была первая в истории попытка изучить культурную флору Турции, научно проанализировать состояние ее земледелия и дать его перспективы на будущее.
Е. Н. Столетова исследовала Армению, а Н. Н. Кулешов (1926 год) посетил Азербайджан. Обе эти экспедиции собрали большой и оригинальный материал — коллекции культурных растений. Кроме того, Н. Н. Кулешов в некоторых районах Азербайджана наблюдал, как местное население сознательно проводило отбор (правда, примитивно) сельскохозяйственных растений. Этот отбор велся там с очень давних времен и не мог не оказать влияния, например, на внешний вид растений, встречающихся популяций пшеницы, которые там тогда высевали.
Н. И. Вавилов в одной из последних своих работ указывает, что в популяциях пшеницы, высеваемых в Западной Грузии, встречаются трудно различимые между собой по внешней форме два эндемичных вида: пшеница маха (Triticum macha Decapr. et Men.) и грузинская пшеница (Triticum georgicum Decapr.). В то же время они резко отличаются по числу хромосом, по иммунитету к ржавчине и другим внутренним признакам.
Способ отбора («народная селекция»), который наблюдал Н. Н. Кулешов, а затем и другие исследователи в Азербайджане, сыграл большую роль не только в создании сортов, но и в образовании видов культурных растений.
В 1925—1927 годах экспедиция Всесоюзного института прикладной ботаники и новых культур в составе С. М. Букасова, С. В. Юзепчука и Ю. И. Воронова посетила Мексику, Гватемалу, Колумбию, Перу, Боливию и Чили. О путешествии этих ученых по странам Америки можно написать большой занимательный роман. Здесь же только кратко отметим самые важные их находки.
В горных районах Мексики и Гватемалы, куда ни один исследователь-ботаник (даже из «ловцов растений» вашингтонского бюро) до тех пор не забирался, С. М. Букасов обнаружил исключительное разнообразие форм и рас кукурузы, отличающихся между собой по морфологическим и биологическим признакам. Тысяча сто восемьдесят три образца початков кукурузы, дикий родич ее теосинте и естественный гибрид последнего с культурной кукурузой (правда, в единственном числе) — добыча, которой можно позавидовать. Эта находка открывала загадку происхождения важнейшей культуры — кукурузы.
Мексика, несомненно, родина хлопчатника — упландов. Из местных мексиканских сортов, выведены лучшие мировые стандарты американского хлопчатника. В Юкатане экспедиция обнаружила несколько форм дикого хлопчатника, генетически близкого к упландам. Собранные сорта хлопчатника высевали на Среднеазиатском отделении Института под Ташкентом. Сначала они не давали коробочек и семян, так как ташкентский день оказался для них длинным. При сокращении дневного освещения растений мексиканские сорта хлопчатника созрели и показали свое большое разнообразие. Каких только форм среди них не оказалось: однолетние и многолетние древовидные; опушенные и гладкие; с волокном белым, бурым, желтым; устойчивые к засухе и влаголюбивые; скороспелые и требующие много времени для своего созревания.
В Перу, Боливии и Чили собран большой материал по картофелю. Двенадцать новых видов картофеля вывезено из этих стран, а Европа в то время располагала всего одним видом. Здесь же найдены дикие формы картофеля. В числе их были формы, непревзойденные по холодостойкости, а также устойчивые к грибным заболеваниям (фитофторе и др.).
Кроме трех основных культур — кукурузы, картофеля и хлопчатника, экспедиция привезла еще много ранее не известных у нас растений.
Е. Н. Синская в сентябре-декабре 1928 года посетила три японских острова — Хоккайдо, Хансю и Киусю — и исследовала там в основном огородные и полевые культуры. В Японии, в особых условиях ее климата, создались культуры зимние и летние. К первым относятся пшеница, ячмень, большая часть овощных, рапс, астрагал (на зеленое удобрение), высеваемые с сентября до половины декабря. Летние культуры — рис, соя, фасоль, горох, просо, кукуруза, табак, картофель, батат, арбузы и некоторые овощные — высевают с начала мая до второй половины июня.
Культурные растения Японии, особенно корнеплоды, очень чувствительны к продолжительности дневного освещения. Овощи там — в основном зимние культуры, а зима в Японии с коротким днем. Укорачиванию дня способствуют еще и утренние туманы. Условия произрастания при коротком дне, большая влажность и усиленное применение удобрений влияют на образование корнеплодов огромных размеров.
Растения, возделываемые в Японии, не отличаются разнообразием сортов, но зато их сорта более культурные, чем в соседних странах. Например, хурма («каки») позаимствована из Китая, но там нет таких высококачественных ее сортов, какие имеются в Японии. Или холодостойкий апельсин — тоже китайского происхождения, но на его родине нет таких культурных сортов, как в Японии.
Е. Н. Синская нашла в Японии самые ранние сорта риса, холодостойкие сорта померанцевых, рами и сои.
Классическая культура Японии — редька. Корнеплод ее достигает огромных размеров — весом до шестнадцати килограммов. Она неизменный спутник японского пейзажа. Ранние сорта редьки созревают уже в середине декабря, но корнеплоды их не такие крупные, как у поздних. Береговая редька — дикий родоначальник культурных сортов японской редьки — была обнаружена в Японии на берегу Тихого океана у подножия гор.
Н. И. Вавилов и М. Г. Попов в начале июня 1929 года направились в Западный Китай. Они посетили Кашгар, Яркенд, Хатан, Уч-Турфан и другие районы. Н. И. Вавилов провел исследования по маршруту от Кашгара на северо-восток к Уч-Турфану. Из Уч-Турфана через перевал Бедель (Тянь-Шань) он вышел к городу Пржевальску (Каракол); М. Г. Попов обследовал остальные районы Западного Китая.
В условиях исключительной географической изоляции в высокогорных оазисах (1000 метров и выше над уровнем моря), окруженных гигантскими горными хребтами Гималаев, Куэнь-Луня, Памира и пустыней Такла- Макан, Н. И. Вавилов рассчитывал найти своеобразные формы культурных растений, отвечающие этим условиям.
Действительно, здесь и были собраны своеобразные рецессивные формы льна — белосемянные, белоцветковые, узколистные, мало похожие на среднеазиатские или европейские формы льна, а также рецессивные формы гороха и нута. Обособление таких форм, по-еидимому, связано с исключительной изоляцией районов Синь- Цзяна, что приводит к невольному размножению «в себе» или скрещиванию близкородственных форм (инцухт), ведущему к вырождению культурных растений.
Из районов Кашгара, Яркенда и Уч-Турфана ученый вывез самые скороспелые в мире формы хлопчатника типа гузы и типа американских упландов. Скороспелыми оказались и кашгарские пшеницы. Всего из Западного Китая было привезено около пяти тысяч образцов семян.
Затем Н. И. Вавилов направился в южный Казахстан, где обследовал главным образом посевы риса, хлопчатника и опийного мака. Оттуда он проехал в Новосибирск, Тулун, Иркутск, Благовещенск, Хабаровск, Никольск-Уссурийский (ныне Уссурийск), Владивосток, где ознакомился с работой сельскохозяйственных опытных учреждений.
В начале октября ученый выехал в Японию. В течение месяца он знакомился с главными земледельческими районами этой страны (начиная с острова Хоккайдо до Кагосима на острове Кюсю), уделяя особое внимание культуре риса, чая и других субтропических растений.
Из Японии вместе с японскими учеными Н. И. Вавилов совершил поездку на Формозу (Тайвань) для ознакомления с земледелием и тропическими культурами Китая. Затем он направился в Корею, где изучал земледелие северных и центральных ее районов. В Корее он посетил проходившую там в это время большую имперскую выставку.
В университетах Японии (Киото) и Формозы (Тайхоку) ученый прочел лекции о результатах своих работ по изучению происхождения культурных растений и истории земледелия.
На обратном пути (в декабре 1929 года) он прочел лекции во Владивостоке и Хабаровске на тему: «Сельское хозяйство Японии», а также о происхождении культурных растений. Из Японии, кроме образцов растений, Н. И. Вавилов привез много не известной тогда нам научной литературы на японском языке.
Научные работники Института Н. И. Вавилов, В. В. Таланов, Н. Н. Кулешов постоянно совершали объезды сельскохозяйственных районов США, Канады, что также способствовало пополнению мировых растительных ресурсов.
Заведующий секцией кукурузы и сорго ВИРа Н. Н. Кулешов при поездке в США в 1931 году собрал очень ценный материал — свыше ста пятидесяти образцов аборигенной индейской кукурузы и около 120 образцов гибридов самоопыленных линий. Некоторые из привезенных Н. Н. Кулешовым образцов — двойные межлинейные гибриды — впервые в СССР были испытаны в 1932 году на сортоучастке вблизи города Орджоникидзе. Это испытание дало хорошие результаты.
В европейских странах побывали Н. И. Вавилов, К. А. Фляксбергер, Н. Н. Кулешов и В. Е. Писарев. В 1927 году Н. И. Вавилов подробно изучал горные районы Вюртемберга в Германии, где нашел культуру полбы и однозернянки. Осенью 1931 года он посетил Данию и Швецию, где ознакомился с работами знаменитой селекционной станции в Свалефе.
Мировые растительные ресурсы служили и до сих пор служат исходным материалом для получения новых сортов, рас и видов растений и, безусловно, представляют огромную ценность. Сбор семян растений и сосредоточение мировых растительных ресурсов в руках Советского Союза — крупное достижение советской науки, Н. И. Вавилова и коллектива, с которым он работал. Однако собранные со всего мира семена не могут быть сразу рекомендованы для посева в любом поле. Сначала их надо изучить: определить ботанический состав, полезные признаки, агрономические особенности растений, а главное, установить их ценность для нашего народного хозяйства. Это потребовало огромного коллективного труда не только ближайших соратников Н. И. Вавилова в возглавляемых им институтах, но и научной сети этих институтов и многих других научно-исследовательских учреждений в самых различных местах Советского Союза.
Вавилов Николай Иванович. 1929 год
Комплексное исследование сортовых богатств также требовало пристального внимания самого Николая Ивановича, его всесторонних знаний в области географии, селекции и генетики, морфологии и систематики растений, агрономии, химии, соответствовавших уровню достижений мировой науки.
Несмотря на чрезвычайную занятость, ученый постоянно* следил за новостями в науке. Посещая разные страны, он приобретал друзей среди ученых, с которыми вел живейшую переписку и которые ему присылали сообщения о новейших открытиях в разных областях науки, свои книги, работы. Н. И. Вавилов требовал и от сотрудников знания новых достижений науки хотя бы в области, связанной с их работой.
За годы с 1922 по 1933 Институт прикладной ботаники и новых культур (затем ВИР) провел свои основные экспедиции и собрал исключительный исходный материал для селекции зерновых, зернобобовых, кормовых, технических, овощных и плодовых растений, а также корнеплодов. Этот материал всесторонне был изучен Н. И. Вавиловым и его сотрудниками.
Никто из крупнейших ботаников-систематиков, ботаников-географов (Альфонс де Кандолль, Шарль Нодэн, Теллунг, Стертевант, Рейнхарт, Альмар Меррил, Давид Ферчайлд и др.), исследовавших географическое распространение, разнообразие видов, рас и форм и происхождение культурных растений, не сделал так много в этой области, как Н. И. Вавилов. Ни один из них не совершил столько географических путешествий и не сделал таких ценных наблюдений и выводов. Его работы отличаются и богатством идей, и глубиной вскрытых закономерностей. Они имеют огромное практическое значение для селекции и растениеводства.
К концу двадцатых, началу тридцатых годов достижения Н. И. Вавилова и его соратников в области изучения культурных растений уже стали очевидными. О них хорошо знали и в нашей стране, и за рубежом.
К этому же периоду (1929 год) относится его избрание действительным Членом Академии наук СССР и Украинской Академии наук. В том же 1929 году он был утвержден Советом Народных Комиссаров СССР первым Президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина. В 1932 году избран вице-президентом VI Международного конгресса по генетике в Итаке (США).
Это было время наиболее плодотворной деятельности Николая Ивановича. Даже ботаники из вашингтонского Бюро растительной индустрии начали понимать, что «институт Вавилова» создан и обязан своим расцветом всецело «большевикам», Советской власти, что Н. И. Вавилов представляет не «русскую» науку, а науку «Советов».
Николай Иванович — один из первых русских ученых, которые в те годы прорывали блокаду, отделявшую советскую науку от науки всего мира. Он был большим патриотом и представлял советскую науку с большим достоинством. За десять лет Советской власти Николай Иванович уже много сделал в этом отношении.
На V Всемирном генетическом конгрессе, проходившем в сентябре 1927 года в Берлинском университете, от Советского Союза участвовало пятьдесят человек, в то время как на IV Международном генетическом конгрессе, состоявшемся в 1911 году в Париже, от России присутствовал всего один человек. Из числа общих и секционных докладов значительная часть пришлась на долю советской науки.
Председателем первого общего торжественного собрания был избран русский академик С. Г Навашин… «Организационное бюро во главе с профессором Бауром (известный немецкий селекционер, большой друг Вавилова) умело справилось со своей задачей, обойдя все Сциллы и Харибды современных международных отношений», — писал по этому поводу Н. И. Вавилов.
В древности у греков существовал миф о двух чудовищах, Сцилле и Харибде, обитавших на прибрежных скалах по обе стороны Мессинского пролива; они поглощали мореплавателей.
На общем собрании V Международного генетического конгресса Николай Иванович сделал доклад на тему «Мировые центры сортовых богатств культурных растений». Он впервые перед лицом мировой науки раскрыл свое понимание линнеевского вида. Вид, по его мнению, не случайный набор рас, а определенная сложная. система форм, проявляющих поразительное сходство рядов изменчивости с системами близких видов и родов.
Профессор Баур и академик Н. И. Вавилов
Исследование рядов изменчивости таких систем в пределах линнеевских видов главнейших культурных растений и близких к ним диких видов привело к поискам недостающих звеньев в этих системах. Возник вопрос, где, в каких областях находится наибольшее средоточие форм данного растения. А может быть, они рассеяны по земле? Определение местонахождения, центров (очагов) сортового разнообразия того или иного растения на земном шаре было шагом к овладению исходным сортовым материалом культурных растений.
Раньше ботаники имели дело с областью распространения сборных видов. Н. И. Вавилов в соответствии с уровнем знаний своего бремени прежде всего проводил строгую дифференциацию генетических групп. В прошлом говорили, например, о происхождении овса в целом, теперь же приходилось расчленить проблему и выяснить генезис отдельно для групп A. sativa, A. byzantina, A. strigosa, A. abyssinica. Эти группы настолько резко дифференцированы, что при скрещивании не дают гибридов.
Для изучения географии распространения и сбора интересных рас и форм растений во многие места земного шара по определенному плану были направлены экспедиции. Изучение собранного этими экспедициями материала внесло коренные изменения в представление о расовом составе видов культурных растений и о географии их ботанических разновидностей и рас.
Таким образом, была установлена географическая закономерность в распределении разнообразия форм культурных растений на земле и определено, что процесс эволюции шел и в пространстве и во времени.
Затем Н. И. Вавилов рассказал о центрах формообразования главнейших культур мира, центрах их сортовых богатств. В заключение доклада он призвал ученых мира к проведению идеи международной организации науки в интересах народов: «Только путем установления международного общения, путем международной организации научных исследований можно будет подойти вплотную к изучению этих интереснейших и важнейших очагов сосредоточения генов. Пусть же настоящий Международный конгресс послужит новым стимулом к объединению всемирной научной работы в интересах человечества».
В том же 1927 году, на Международном конгрессе экспертов сельского хозяйства в Риме Н. И. Вавилов доложил о предварительных данных изучения географических посевов, а в январе 1928 года на III Всесоюзном съезде ботаников в Ленинграде — о географической изменчивости растений.
В 1930—1931 годах по поручению Народного комиссариата земледелия СССР ученому пришлось неоднократно участвовать в различных международных конгрессах.
В марте 1930 года он присутствовал на Международном конгрессе по садоводству в Лондоне.
На V Международном конгрессе ботаников, проходившем в Кембридже (Англия) в августе 1930 года, Н. И. Вавилов сделал доклад: «Линневский вид как система».
В 1930 году на Международном конгрессе по сельскохозяйственной экономике в Итаке (США) темой доклада Николая Ивановича была: «Наука и социалистическая реконструкция сельского хозяйства в СССР».
На конгрессе в Итаке советская делегация сделала шесть докладов о реконструкции сельского хозяйства на социалистических началах и об организации сельскохозяйственной науки в СССР.
За океаном надвигался жесточайший кризис во всех отраслях промышленности и в сельском хозяйстве. Благополучная жизнь фермеров рушилась. Участников конгресса интересовало положение в Советском Союзе. «Расширение посевных площадей» в нашей стране не укладывалось в понимание участников конгресса. До двух часов ночи продолжались дебаты по докладам советских делегатов.
По просьбе участников этого и Панамериканского конгресса, который проходил также в 1930 году, но в Вашингтоне, Н. И. Вавилов читал лекции о пятилетием плане (первом в СССР), о социалистической реконструкции сельского хозяйства в СССР. Эти лекции вызывали большой интерес. Слушатели просили «интернационализировать советскую науку», по крайней мере печатать о ее достижениях на других языках. Так было необыкновенно и ново все совершавшееся у нас: перестройка сельского хозяйства, коллективизация, машинно- тракторные станции, пятилетний план и т. д. За это время ученый прочел двадцать пять лекций в различных университетах США.
«С захватывающим вниманием следил весь мир за достижениями советской науки».
Возвратившись на родину, Николай Иванович рассказывал об огромном интересе к строительству в СССР, к сельскохозяйственной политике и организации исследовательского дела в нашей стране, об исключительно радушном отношении к нему всех американских ученых. Многие ученые выражали желание посетить Советский Союз, несмотря на препятствия, чинимые им со стороны американского правительства. Трудно было найти журнал, который не уделял бы внимания Советскому Союзу.
После этих двух конгрессов Н. И. Вавилов в течение пяти месяцев знакомился с достижениями Южных штатов США в области субтропических культур. Его особенно интересовали каучуконосы, хлопчатник, рис, плодовые деревья — цитрусовые.
Условия мирового субтропического и тропического земледелия ученый изучал в Мексике, Гватемале и тропическом Гондурасе. За десять лет, с 1922 года, когда он впервые был в Америке, и по 1930—1931 годы, человечество добилось больших достижений в этой области.
В начале двадцатых годов огромные капиталы и мощная новейшая техника были направлены в глубь тропиков. На захваченных землях капиталистические корпорации заложили большие плантации тропических культур — бананов, кофейного дерева, какао, кокосовой пальмы, сахарного тростника, каучуконосных деревьев. Совершенно по-новому и в огромных масштабах велись культуры хлопчатника и риса.
Например, Америка со своей механизацией в 1931 году с успехом конкурировала с Японией — классической страной риса, имеющей очень дешевую рабочую силу. Рис в Америке сеяли с аэроплана. Там же стали применять механизированную уборку урожая хлопчатника.
Но вот наступил мировой экономический кризис, и всё пошло насмарку. Заброшены богатейшие банановые плантации, миллионы гектаров культурнейших площадей. В Калифорнии можно было видеть сады, в которых плоды на деревьях оставались неубранными. Жалкую картину представляли заброшенные фермы у самого Нью-Йорка.
Все это произвело на Н. И. Вавилова удручающее впечатление. Возвратившись на родину, он пишет: «И как никогда еще, становится совершенно очевидным, что только новая организация человеческого общества, только социалистическое общество, преодолев преграды, созданные капиталистическим строем, сможет приступить к действительному использованию производительных сил земли».
В 1931 году состоялся II Международный конгресс по истории науки и техники в Лондоне: в числе делегатов от Советского Союза находился и Н. И. Вавилов. Он сделал доклад на тему «Проблема происхождения мирового земледелия в свете современных исследований».