Николай Иванович Вавилов родился 26 (по старому стилю — 13) ноября 1887 года в Москве.
Его отец, Иван Ильич, торговый «служащий, происходил из крестьян. Он пришел в Москву мальчиком из деревни Иванково, находившейся неподалеку от города Волоколамска Московской губернии.
Это происходило в семидесятых годах прошлого столетия. Крестьяне деревни Иванково были предприимчивы: уже в то время сеяли лен для продажи и по торговым делам довольно часто бывали в Москве. Ивана Вавилова, у которого с детства обнаружились способности к пению, родители отправили с попутчиками крестьянами в Москву. Его очень скоро определили учеником в хор при Николо-Ваганьковской церкви на Пресне, где «не гнушались» крестьянскими детьми.
Несмотря на то, что Ване учение, в хоре давалось легко, певчий из него не вышел. Отец его скоро умер, средств к существованию не было, и Ивана Вавилова определили «мальчиком» к купцу Сапрынину. От купца он вскоре ушел и встал за прилавок в магазине богатейшей и известной не только в России, но и за границей фирмы «Товарищество Прохоровской трехгорной мануфактуры», где у него сразу же обнаружились большие «деловые» способности.
Владельцы Трехгорной мануфактуры, будучи типичными капиталистами (правда, основатель Трехгорки В. И. Прохоров был «подлого» происхождения — из монастырских крестьян Троицко-Сергиевской лавры), отличались от других предпринимателей некоторой широтой взглядов. Они внимательно присматривались к своим рабочим и служащим, поощряли тех, кто проявлял инициативу, полезную для их дела. Юноша Иван Вавилов был честен, сообразителен, находчив. Хозяева поручали ему все более и более ответственные дела и продвигали по должности.
Прохоровы организовали собственную ремесленную школу, где талантливая рабочая молодежь получала квалификацию: резчиков, рисовальщиков, граверов, красильщиков и станочников. Расходы на обучение впоследствии вполне возмещались, и доходы фирмы росли.
В то время, когда крестьянский юноша Иван Вавилов появился на Трехгорке, там уже существовала первоклассная художественная мастерская, которая прославила на весь мир Прохоровскую мануфактуру и всю хлопчатобумажную промышленность России. Владельцы Трехгорки умели отыскивать народные таланты и эксплуатировать их с большой выгодой для себя.
Иван Вавилов часто посещал художественную мастерскую. Он с интересом подолгу рассматривал эскизы узоров для тканей, беседовал с художниками. Там же он познакомился с художником — резчиком по дереву и гравером Михаилом Леоновичем Постниковым, исключительно талантливым и интересным человеком. О духовном облике этого самородка можно судить по его суждениям: «Богат не тот, у кого много денег, а тот, у кого дух богат… Иной и миллионы нажил, вроде нашего хозяина, а как подумаешь, — он беднее нас с тобой…» Такие речи не раз слышал от него впечатлительный крестьянский юноша.
Несмотря на разницу в летах, Иван Вавилов и Михаил Леонович Постников подружились, подолгу беседовали они на самые различные темы в мастерской и на квартире Постникова. При этих беседах часто присутствовала дочь Михаила Леоновича Александра, хрупкая застенчивая девушка с огромными светящимися глазами. Она окончила начальную школу и училась рисовать у отца. У Михаила Леоновича было еще три сына, учившиеся в Строгановском училище. Дружба молодого Ивана Ильича с семьей Постникова сыграла немалую роль в формировании его характера. Иван Ильич женился на дочери Постникова Александре Михайловне, когда ей было 16, а ему 19 лет.
Самобытный талант Ивана Ильича пробивал себе дорогу без чьей-либо помощи: заведующий магазином, затем торговым отделением фирмы и, наконец, один из директоров Трехгорной мануфактуры.
Будучи трудолюбивым, энергичным и умным человеком, он сравнительно быстро завоевал в Москве имя прогрессивного общественного деятеля. Его считали поборником просвещения и женского образования. Младший сын Ивана Ильича, Сергей Иванович Вавилов, будучи уже крупнейшим ученым-физиком и президентом Академии наук СССР, писал о своем отце: «Был он человек умный, вполне самоучка, но много читал и писал и, несомненно, был интеллигентным человеком. По-видимому, он был отличный организатор, «дела» его шли всегда в порядке, он был очень смел, не боялся новых начинаний. Общественник, либерал, настоящий патриот… Его любили и уважали. В другой обстановке из него бы вышел хороший инженер или ученый».
Мать Николая Ивановича Вавилова, Александра Михайловна, как уже говорилось, получила только начальное образование. Отличаясь природным умом, трудолюбием и простотой, она сыграла большую роль в воспитании своих детей. С большой настойчивостью Александра Михайловна воспитывала в детях любовь к труду, учила их скромности и строгости к себе. В отношениях между членами семьи Вавиловых царила простота и дружба, дети любили своих родителей и особенно мать.
В семье Вавилова, кроме Николая Ивановича, росли его младший брат Сергей Иванович и две сестры. Старшая сестра, Александра Ивановна (по мужу Ипатьева), была талантливым врачом-бактериологом. Она одна из первых организовала в Москве несколько санитарно-микробиологических лабораторий. Вторая сестра, Лидия Ивановна — микробиолог, научный сотрудник. Все дети Ивана Ильича получили высшее образование, что по тому времени было необычно.
Николай Иванович Вавилов окончил Московское коммерческое училище, которое находилось на Остоженке (Ныне Метростроевская улица).
В то время коммерческие училища представляли собой наиболее прогрессивный тип средних школ. Преподавание в них велось на более высоком уровне, чем в гимназиях. Особое внимание обращалось на изучение физики, химии, естествознания. Причем по этим предметам проводились и практические занятия, в классической же средней школе этого не делалось. Кроме того, в училище немало внимания уделяли немецкому, французскому и английскому языкам, а древние, греческий и латинский, не преподавали.
Среди преподавателей средней школы, где учился Николай Иванович, были прогрессивные выдающиеся люди того времени — Я. Я. Никитинский и С. Ф. Нагибин, которые воспитывали в своих учениках любовь к химии, физике и естествознанию, что в известной мере и определило впоследствии направление жизненного пути и творчества Николая Ивановича Вавилова и его брата Сергея Ивановича. Другие преподаватели (учитель рисования И.Е. Евсеев и др.) старались развить в своих учениках художественный вкус и интерес к истории искусства. Они устраивали экскурсии в музеи Москвы и других городов.
Еще будучи в средней школе, Николай Иванович, а затем и его брат Сергей Иванович, не удовлетворяясь школьными практическими занятиями, самостоятельно проводили опыты по физике и химии дома. Летом они часто совершали экскурсии за город и собирали гербарий. Этому родители не только не препятствовали, но всячески поощряли самостоятельные работы и начинания братьев.
Дом Вавиловых на Средней Пресне (№ 15), в то время, когда Николай Иванович уже учился в высшей школе, был разделен на две части. Половину дома занимали родители. Жили они по определенному распорядку, соблюдая свои давние привычки. Другая половина принадлежала детям, которые вели совершенно иную жизнь. Чего только здесь не было: сетки с гербарием и семена самых разнообразных растений, лупы, новейшей системы микроскоп, всевозможные препараты, приготовленные для просмотра под микроскопом, карты, книги… Старинные и новейшего издания книги на русском, французском, английском, немецком, итальянском и других языках по истории науки, растениеводству, археологии, географии, искусству, описание путешествий и многие другие.
Любовь к книге, зародившаяся у Николая Ивановича еще в раннем возрасте, сохранилась на всю жизнь. Представить его без книги невозможно. Он успевал тщательно следить за новой научной литературой даже тогда, когда руководил одновременно несколькими крупными научными учреждениями нашей страны.
Владея многими западноевропейскими и несколькими восточными языками, он читал произведения в подлинниках (оригиналах). Отличаясь феноменальной памятью, Н. И. Вавилов хорошо знал научную литературу по вопросам биологии и растениеводства, географии и археологии, истории культуры и земледелия. Он не читал, а, как говорили, «проглатывал книги», испещряя их поля своим мелким, но разборчивым почерком.
Трудно себе представить человека, который умел бы так работать над книгой, как Н. И. Вавилов. Об этом хорошо рассказывает А. Роскин в своей книге, посвященной экспедициям Николая Ивановича и его сотрудников. Автор описывает, как однажды при поездке в Ленинград, кроме него, в купе вагона оказался всего один пассажир, который сразу же после отхода поезда вынул из портфеля несколько книг, положил их на столик и принялся за чтение.
Роскин обратился к спутнику с просьбой поделиться его богатством. Тот с готовностью протянул ему одну книгу, — «Георгики» Вергилия на латинском языке. Страницы книги римского поэта были испещрены карандашом. Заметки на полях говорили о том, что владелец ее мог быть не только филологом, как можно ожидать, но и археологом, и историком материальной культуры.
Возвратив эту книгу, Роскин получил взамен ее от своего спутника «Исследования о народностях, населяющих Синь-Цзян» на английском языке. На полях и этой книги имелись пометки ее владельца; в них особенно подчеркивались сведения о новейших опытах американского биолога по изучению законов наследственности.
Затем Роскин получил роман М. Каррэ «Жизнь Артюра Рембо», посвященный биографии знаменитого французского поэта-символиста, дезертировавшего из армии и скрывавшегося в Эфиопии (Абиссиния). В описании эпизодов из жизни Артюра Рембо владелец книги отметил сведения, касающиеся своеобразия абиссинского ячменя.
Опытный журналист был крайне удивлен разнообразием книг своего спутника и разносторонностью интересовавших его вопросов и думал: «Кто же он?»
Отгадать невозможно!..
В это время спутник Роскина закончил чтение и рассказал ему и о романском плуге (плуг, применявшийся в Древнем Риме. Работающий орган у него (подошва) установлен строго горизонтально), о котором прочитал в книге Вергилия и о том, что земледельцы Италии все еще пользуются этим древним сельскохозяйственным орудием, и о законах наследственности, и о расах абиссинского ячменя, и о сорока странах, где он побывал за последние годы. Роскину стал понятен смысл замечаний, сделанных его спутником на полях книг, ранее казавшихся ему неуместными. Спутник Роскина был Николай Иванович Вавилов.