Первоначально нередко создается мнение, что самое название «географическая среда» говорит о том, что это условие развития чего-то, в нее не входящего.
Следовательно, если географическая среда есть сочетание условий развития общества, то включать в нее человеческое общество никак нельзя. Это обычное возражение против включения элементов общественного характера (особенно населения) в географическую среду. Убедительность такого рода возражений кажущаяся: с формально-логической точки зрения невозможно развиваться в среде и быть одновременно составной ее частью. В действительности же дело обстоит именно так, хотя это в корне противоречит формальному метафизическому способу мышления. «Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ так называемому здравому смыслу. Но здравый человеческий смысл, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический образ мышления, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает тех пределов, за которыми он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их бытием — их возникновения и исчезновения, из-за их покоя забывает их движение, за деревьями не видит леса».
Между прочим, практические работники, не вдаваясь в философию, давно фактически «включили» общественные элементы в круг условий развития человеческого общества, в географическую среду. Так, при планировании развития той или иной отрасли народного хозяйства (или отдельных экономических районов) всегда обычно учитываются не только рельеф, климат, воды и другие природные компоненты, но и степень заселенности (в частности, трудовые ресурсы и их специфика), наличие предприятий, уровень и специализация сельского хозяйства и т. д., т. е. учитываются общественные условия, или, говоря иначе, общественные элементы географической среды.
Больше того, нельзя назвать хотя бы одно конкретное проявление общественного развития, происшедшее вне общественных элементов географической среды; это можно абстрактно представить себе лишь для момента возникновения человеческого общества, но, возникнув, общество всегда было одним из важнейших условий своего собственного развития. Географическая среда представляет собой сложное сочетание как природных, так и общественных условий, исторически сложившихся и продолжающих развиваться на земной поверхности. При этом следует помнить, что общественное производство «вообще» существует лишь как общее, абстрактное понятие. В действительной жизни имеют место конкретные формы общественного производства, являющиеся одним из условий развития для других форм того же общественного производства. Следовательно, одни формы общественного производства и являются сочетаниями общественных условий, и служат общественной средой для других его форм. Например, сельское хозяйство того или иного района, со всей его спецификой являясь формой общественного производства, вместе с тем может рассматриваться и как среда для возникновения и развития, например, пищевой или текстильной промышленности, также являющихся формами общественного производства. В свою очередь наличие предприятий пищевой промышленности можно рассматривать в качестве условия для развития той или иной специализации сельского хозяйства, а возникновение некоторых отраслей тяжелой промышленности может базироваться как на одно из условий, на наличие развитого сельского хозяйства или развитых отраслей легкой промышленности и т. д. Поэтому совершенно неправильно считать, что географическая среда включает лишь «чисто» природные элементы (рельеф, климат, воды и т. д.). В географическую среду входит все сочетание материальных условий общественного развития, сложившееся на той или иной территории, включая, конечно, и самое население с его особенностями в культуре, национальных традициях, трудовых навыках и т. д.
При этом по мере развития производительных сил происходит противоречивый процесс изменения во взаимоотношениях между обществом и природой. С одной стороны, непосредственная зависимость человеческого общества от географической среды, особенно от комплекса ее природных элементов, ослабевает. Познавая все в большей и большей степени законы природы, человек использует их в своих целях и благодаря этому делается господином природы. Ленин писал: «…что первобытный человек получал необходимое как свободный подарок природы, — это глупая побасенка… Никакого золотого века позади нас не было, и первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой». Эту же мысль мы находим у Энгельса: «Первые выделившиеся из животного царства люди были во всем существенном так же несвободны, как и сами животные». Но далее Энгельс говорит: «…каждый шаг вперед на пути культуры был шагом к свободе»; «…переход от равномерного жаркого климата первоначальной родины в более холодные страны, где год делится на зиму и лето, создал новые потребности, потребности в жилище и одежде для защиты от холода и сырости, создал, таким образом, новые отрасли труда и вместе с тем новые виды деятельности, которые все более отдаляли человека от животного».
С другой стороны, опосредствованная зависимость общества от среды усиливается, а не ослабевает по мере развития производительных сил. Географическая среда имеет способность к расширению, и это ее свойство давно используется в практике хозяйственной деятельности. В настоящее время буквально с каждым десятилетием все больше и больше частей и элементов ландшафтной оболочки Земли включается в состав географической среды; последняя в свою очередь все в большей степени начинает играть роль производительных сил общества, так как все больше ее элементов включается в процесс общественного производства. Многие ресурсы природы, в прошлом совершенно ненужные человеку, приобрели теперь небывалую ценность, превратившись в орудия и предметы труда. Этот процесс увеличения опосредствованной зависимости от географической среды будет усиливаться. «Если человек наукой и творческим гением подчинил себе силы природы, то они ему мстят, подчиняя его самого, поскольку он пользуется ими, настоящему деспотизму, не зависящему ни от какой социальной организации». От такого рода опосредствованной зависимости от природы человеческое общество избавиться не может.
Усиление опосредствованной зависимости общества от природы и увеличение интенсивности процесса взаимодействия между ними обусловлены прежде всего ростом народонаселения, требующего постоянного и соответственного роста средств существования, роста общественного производства.
Несомненно, что связи между обществом и природой внутри географической среды по мере развития производства сильно возрастают в числе, делаясь все более сложными и многообразными, так как наряду с увеличением опосредствованной зависимости общества от географической среды вся географическая среда в свою очередь все в большей степени формируется (развивается) в результате общественного воздействия.
Можно сказать, что развитие общества стало одним из ведущих факторов развития природы, которая с момента установления влияния на нее общества стала изменяться несравнимо быстрее, чем до этого.
Но усиление влияния общества на природу, усиление опосредствованной зависимости общества от природы и резкое увеличение качественного различия между обществом и остальной природой усиливают целостность географической среды. Здесь уместно вспомнить широко известное высказывание Гегеля о том, что всякая форма организации тем сильнее, чем больше расходятся между собой отдельные функции составляющих ее частей. Это высказывание противоречит формальной логике, по жизнь неоднократно показывает его правильность. Это можно видеть в строении атома. Это имеет место и в географической среде, сформировавшейся на поверхности Земли.
В настоящее время мы живем среди природы, сильно измененной в результате общественного воздействия. Мы живем не в «первичной», а во «вторичной» среде, которая часто стала благоприятной для жизни людей в тех районах, где в прошлом она была неблагоприятной (впрочем, можно привести и обратные примеры). Вместе с тем люди живут в среде, в которой есть не только природные элементы, измененные общественным воздействием, но и элементы общественные.
Было бы неверно считать, что реки — это элемент географической среды, а каналы и водохранилища в нее не входят. Города и селения, поля и сады, дороги и каналы также входят в географическую среду, как в нее входят леса и степи, реки и горы. Человеческое общество, взаимодействуя с остальной природой в процессе производства, является одним из важных факторов изменения географической среды; оно вводит в нее все больше элементов, понять и объяснить которые невозможно без привлечения данных общественных наук.
Предмет географии имеет сложный характер, требующий не только синтетического подхода к сочетаниям всех элементов, его составляющих, но и глубокого анализа каждого отдельного элемента в его связи с другими, без чего невозможно синтетическое представление о географической среде в целом. Этим и объясняется развитие отдельных отраслей географической науки, каждая из которых изучает отдельный компонент или группу компонентов географической среды. Но это не означает, что эти отрасли абсолютно самостоятельны и полностью оторваны друг от друга. Самостоятельность их условна и относительна, так как все они имеют один общий объект изучения — географическую среду.
Итак, географическая среда не может считаться какой-то «чисто» природной категорией, «чисто» природной средой, как все еще нередко ошибочно считают. Географическая среда — гораздо более сложное, не лишенное многих внутренних противоречий единство. Каждое новое поколение людей вносит свои изменения в эту среду, являясь вместе с тем ее качественно иным элементом. Каждый новый общественный строй заново приспосабливает, видоизменяет географическую среду в своих целях. Следовательно, как уже указывалось, результаты общественного развития (действие общественных законов), изменяя человеческое общество, опосредствованно изменяют и остальную природу. Было бы ошибкой считать, что природные элементы географической среды совершенно не зависят от способа производства, поскольку в природе не действуют общественные закономерности. Влияние способа производства на чисто природные компоненты географической среды (от животного мира до климата и рельефа) несомненно оказывается, но путем той или иной направленности действия естественных законов.
Новые открытия в науке и технике создают новые возможности изменений географической среды в сторону наибольшего удовлетворения общественных интересов. Поэтому совершенно неправильно считать географическую среду результатом действия одних лишь сил «обесчеловеченной» природы.
Человек «…не только переместил различные виды растений и животных, но изменил также внешний вид и климат своего местожительства, изменил даже самые растения и животных до такой степени, что результаты его деятельности могут исчезнуть лишь вместе с общим омертвением земного шара» Это положение Энгельса вряд ли может вызвать какие-либо возражения.
Даже если из географической среды исключить человека, города, промышленные предприятия, дороги и т. д., то ведь в ней все же остается живая природа, которая в ее современном виде в значительной степени является результатом общественного воздействия. «Животные и растения, которых обыкновенно считают продуктами природы, в действительности являются продуктами труда не только прошлого года, но в своих современных формах и продуктами видоизменений, совершавшихся на протяжении многих поколений под контролем человека при посредстве человеческого труда». Да разве только одна живая природа? Мы теперь можем смело говорить о том, что и почвы, и гидрографическая сеть, и климат, и даже рельеф — все эти элементы современной природы на значительной части ландшафтной оболочки Земли испытали на себе общественное воздействие, все они не могут быть познаваемы с позиции «чистого» естествознания, изолированного от общественных наук, так как нельзя познавать следствие, игнорируя причины. Рассматривать мир природы без учета воздействия на нее человеческой практики — это значит искусственно отрывать природу от человека, отрицать закономерности в сфере взаимодействия между обществом и природой, изолировать естественные науки от общественных. Между тем мы живем в эпоху, когда многие геологические, химические и биологические процессы, происходящие на Земле, нельзя правильно понять, если абстрагироваться от общественного воздействия на эти процессы.
Человеческое общество не просто эксплуатирует природу, удовлетворяя таким способом свои насущные потребности. Оно наряду с этим изменяет природу, внося в нее новое качество, изменяя тем самым географическую среду, в которой происходит процесс взаимодействия общества и природы.
Следовательно, изменяется сама материальная основа общественного производства, изменяется действие географического фактора. Наконец, действуя на природу, изменяя ее, человеческое общество неизбежно изменяется и само, и это изменение тем сильнее, чем сильнее воздействие, оказываемое человеком на природу. «…Существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение природы человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу». Как видим, Энгельс, подчеркивая неправильное понимание естествоиспытателями процесса взаимодействия между природой и человеком (они видели одно лишь воздействие природы на человека), вместе с тем не подвергает сомнению существование воздействия природы на человека.
Очевидно, что качественные различия между обществом и природой никак не означают отсутствия единства между ними. Каждое существенное изменение в жизни общества неизбежно найдет свое отражение в природе, а изменения в природе изменяют условия жизни общества, а следовательно опосредствованно изменяют и само общество.
Например, открытие огня существенно изменило отношение людей к остальной природе и создало совершенно новые условия расселения человечества по поверхности Земли. Приручение человеком животных и начало возделывания растений также привело к новому этапу как в истории человечества, так и в истории развития всего органического мира, всей географической среды, к установлению совершенно нового типа связей между обществом и остальной природой, к созданию совершенно повой географии всей живой природы, в том числе и самого человеческого общества. Открытие и производственное использование атомной энергии в свою очередь открывает теперь совершенно новые возможности в установлении связей между обществом и природой, позволяет говорить о неизбежности новых существенных изменений как в жизни природы, так и в жизни общества.
Воздействие человеческого общества на природу возрастает от эпохи к эпохе. Это связано с тем, что возможности изменения природной среды увеличиваются по мере роста общественного производства. При этом происходят не только количественные изменения в том смысле, что общество оказывает влияние на большее количество элементов природной среды, но и качественные, так как с каждым существенным изменением в общественном производстве (в сторону его роста) происходит изменение и характера общественного воздействия на природу. Это происходит потому, что с ростом производства меняются общественные потребности, меняется спрос на материальные ресурсы природы, а отсюда меняется и характер использования всего комплекса природной среды. Происходит изменение не только в силе общественного воздействия на природу, но и в формах этого воздействия. «Хозяйственная и промышленная деятельность человека по своему масштабу и значению сделалась сравнимою с процессами самой природы… Человек геохимически переделывает мир».
Не удивительно, что многие современные физико-географы хотя и считают географическую среду объектом только физической географии, тем не менее правильно видят, что в изучении ее заключена общность физической и экономической географии. Так, К. К. Марков пишет: «Огромное значение понятия «географическая среда» заключается и в том, что оно подчеркивает связь двух основных ветвей географии — физической и экономической».
Очень близко к правильному пониманию предметной общности всех географических наук подходит А. М. Рябчиков, когда пишет: «В нашем понимании география представляет науку о ландшафтной сфере Земли, возникшей в результате взаимопроникновения и совместного развития земной коры, тропосферы, гидросферы и биосферы. С возникновением человеческого общества ландшафтная сфера стала для него географической средой. Активная деятельность человечества, его мощная материально-техническая база неотделимы от географической среды и составляют одно из важнейших ее качеств… Поскольку само человечество неотделимо от ландшафтной сферы и составляет его часть, география должна заниматься и изучением природных условий и общественных закономерностей географического размещения населения и его миграций… Успехи частных географических наук неизбежно требуют высшего синтеза; и, глядя в будущее, мы уверены в том, что «единая», или лучше сказать комплексная, география не потеряет своего научного лица».
Не менее определенно выводят единство географии из характера изучаемого ею объекта, т. е. из характера географической среды, некоторые экономико-географы. Например, Ю. Г. Саушкин пишет: «Природную среду может исследовать одна физическая география, но географическую среду она может изучить лишь совместно с общественной географической наукой — экономической географией. Таким образом, исследование географической среды, в которой живет и трудится человеческое общество, — это дело географии в целом, дело всей системы географических наук — и физической географии, и экономической географии».
Непонимание синтетического характера географии приводит к невозможности создания комплексных географических работ. Действительно, как создать географическую характеристику любой территории, если абстрагироваться от связей, от взаимодействий, существующих между обществом и природой и по-разному складывающихся в разных странах и районах? Нельзя быть географом, одновременно отрицая географию.
Изучая природно-общественные территориальные комплексы,. сложившиеся на Земле и ставшие условием дальнейшего развития общества, география прежде всего именно этим отличается от смежных с ней общественных и естественных наук, изучающих природу и общество с задачей выявления закономерностей их внутреннего развития. И именно этим определяется место географии среди других наук.
Сама материальная сущность географической среды, сложность ее состава определяют как единство, так и различия, существующие в географии между ее отдельными отраслями. География в целом объединяет все науки, изучающие отдельные элементы ландшафтной оболочки Земли, являясь одновременно синтетической наукой, стремящейся к познанию этой оболочки в целом и в ее территориальных комплексах. Физическая география объединяет науки, изучающие отдельные элементы ландшафтной оболочки Земли, развитие которых происходит под влиянием естественных законов, и является синтетической наукой, изучающей природные территориальные комплексы географической среды. Экономическая (правильнее — общественная) география объединяет науки, изучающие отдельные элементы географической среды, развитие которых определяется действием общественных законов, и является синтетической наукой, изучающей общественные территориальные комплексы географической среды.
Таким образом, география в целом (комплексная география), физическая география, экономическая география и любая отдельная отрасль географии (геоморфология, климатология, география промышленности и т. д.) имеют свои специальные предметы изучения, представляющие собой определенные формы развития материи, но изучаемые географами как отдельные элементы условий общественного развития. Эти формы материи как части географической среды никакими другими науками не изучаются.
Изучение предмета (например, рельефа) как части целого означает, что рельеф «изучается в его взаимосвязях с другими компонентами природной среды». Отсюда «геоморфология является отраслью комплексной физической географии, изучающей на широкой географической основе отдельный компонент природной среды — ее рельеф и использующей те же методы, что и физическая география, а поэтому она и может быть с полным правом отнесена к циклу географических наук. Само собой разумеется, что подобный же вывод может быть сделан также в отношении климатологии, гидрологии, ботанической географии». Изучение предмета как части целого (как части ландшафтной оболочки Земли) определенным образом выделяет географические науки среди других наук о природе и обществе, ограничивая в то же время их содержание, в частности степень анализа, который в пределах географических наук должен быть несколько иным, чем в других конкретных науках, познающих свои предметы как целое. При этом географы изучают свои частные предметы не только как части ландшафтной оболочки Земли, но и выявляют их территориальные комплексы. Географическая среда — это бесчисленное множество территориальных комплексов; их характеристика, выявление различий между ними, их описание, картографирование, установление законов, определяющих специфику каждого конкретного комплекса, — вот специальные задачи географической науки в самом обобщенном виде.
И если мы посмотрим на направление географических исследований, то убедимся в том, что именно этим географы фактически чаще всего и занимаются. Таким образом, география в целом и каждая из ее отраслей (будь то геоморфология или география промышленности) именно в географической среде имеют специфический и общий объект изучения.
Этот общий объект, изучением которого по комплексам и элементам занимаются все географические науки, является основанием и для объединения географических наук в одну общую систему, и для создания синтетических, общегеографических работ. Говоря проще, единство изучаемого объекта неизбежно подразумевает определенное единство науки, данный объект изучающей.
Как мы неоднократно подчеркивали, география в целом в своем дальнейшем развитии должна обеспечить создание целостных картин жизни природы и общества «…подобно классической географии древних, но на несравненно более высоком уровне современных научных достижений и накопленного огромного фактического материала. На современном этапе своего развития советская география может этого достигнуть через установление органических взаимосвязей между отдельными географическими дисциплинами и развитием новых дисциплин — «мостов перехода» — на стыках двух существующих, если это вызывается необходимостью.
Возможное единство целого при таких условиях должно достигаться комплексностью, т. е. сочетанием данных разных дисциплин для характеристики целого. Однако комплексность — не самоцель, цель — это единство географии, а это не одно и то же. Комплексность — путь к достижению единства. Комплексность, не подводящая к этому единству, не нужна в географии. И в то же время в установлении взаимосвязей и комплексности между природными и общественными компонентами… заключается одна из особенностей географической науки. География изучает не один какой-нибудь вид движения, а взаимосвязи их в целом на данной территории».
Между тем подход к изучению географической среды как к комплексу разнокачественных элементов в целом ряде случаев встречает возражения. До сих пор все еще распространена точка зрения, согласно которой географическая среда рассматривается лишь как природная категория, а познание ее якобы полностью возможно с позиции естествознания, без какого-либо привлечения наук общественного характера. Существует точка зрения, что раз процессы, происходящие в обществе и в природе, резко отличны, то всякая попытка изучения взаимодействий между обществом и природой неизбежно приводит к антинаучным выводам.
В действительности дело обстоит не совсем так или, вернее, совсем не так. В реальной жизни, кроме чисто общественных и чисто естественных явлений и процессов, существует много таких, которые имеют одновременно свойства и естественных и общественных. Можно ли, например, возражать против того, что сельскохозяйственные работы — одновременно процесс и общественного и естественного характера, а продукция сельского хозяйства не может рассматриваться только как продукция общественного происхождения, ибо она одновременно и продукт природы? И разве можно изучать сельское хозяйство, подходя к нему либо только с позиции естественных, либо с позиции только общественных наук? Несомненно, в сельском хозяйстве чрезвычайно большая роль принадлежит естественному фактору, разобраться в действии которого, руководствуясь одними экономическими законами, никак нельзя. «Экономический процесс воспроизводства, каков бы ни был его специфически общественный характер, всегда переплетается в этой области (в земледелии) с естественным процессом воспроизводства».
Сельскохозяйственное производство, эксплуатация полезных ископаемых, лесное хозяйство, строительство, использование энергетических сооружений и т. д. — все эти явления и процессы разве не являются одновременно и общественными и естественными, не происходят в природе и не имеют при этом и общественного характера? Разве они не зависят от способа производства? Разве в них не действуют законы природы?
Как же можно изучать сельское хозяйство и в том числе географию сельского хозяйства с позиции только одних общественных наук? Это так же невозможно, как невозможно изучать сельское хозяйство и с позиции одного лишь естествознания. Тесная, органическая связь естественных элементов с общественными становится ясной многим представителям естественных наук, которые все более и более отчетливо начинают понимать, что целый ряд явлений, происходящих в природе, можно понять и объяснить лишь при помощи общественных наук. «С точки зрения Маркса, получившей дальнейшее развитие в трудах Ленина, плодородие почвы — понятие не только естественно научное, но и социально-экономическое», — писал В. Р. Вильямс.
Здесь уместно привести небольшой отрывок из работы китайского экономико-географа Сунь Цзин-чжи, который в последние годы успешно работает в области теории экономической географии. Он пишет: «Сидя в библиотеке в Хайюнь-цане и рассматривая различные предметы во дворе, я размышлял: здания — продукт общества, материалы — дары природы; деревья насажены человеком, семена дала природа; железный колокол — творение человеческих рук, железная руда — продукты природы… а человек — общественное животное, он-то полностью принадлежит обществу.
Но Маркс указывал, что человек наполовину принадлежит обществу и наполовину — природе. Советские товарищи также рассматривают людей как «трудовые ресурсы». В конце концов я подумал, что мышление вообще может считаться чисто общественным явлением! Однако мышление тоже не может существовать изолированно от человеческого мозга… и, выделившись из природы, оно в конечном счете наполовину возвращает природе и самого меня. И тут я понял, что резко разграничивать природу и общество можно только умозрительно, в практической же работе они никогда не отделимы друг от друга».
Но как же тогда быть с классификацией наук? Ведь до сих пор существует представление, что нельзя производить какие-либо исследования в сфере, где действуют принципиально разные законы развития. На этом обычно базируется мнение о том, что все науки могут быть лишь либо естественными, либо общественными. Можно ли считать такие мнения правильными? Мы считаем, что нельзя. С того времени, как человеческое общество выделилось в особую качественную категорию материального мира, на Земле стали развиваться процессы трех основных видов: а) чисто природные, независимые от человека, т. е. процессы естественного развития ландшафтной оболочки Земли (например воздействие солнечной радиации, вулканическая деятельность и т. д.); б) чисто общественные процессы, присущие внутреннему развитию человеческого общества (производственные отношения); в) производственные процессы, являющиеся одновременно как общественными, так и естественными, так как они направляются действием законов общественного развития, но в то же время базируются, как на основном условии, на законах естественного развития географической среды, определяют взаимоотношения между обществом и природой, они вместе с тем зависят от этих взаимоотношений.
Существование такого рода взаимопроникновений между обществом и природой, наличие в реальной действительности процессов, являющихся одновременно и естественными и общественными, и определяет условный характер каких-либо границ между отдельными областями человеческих знаний, границ между естественными и общественными науками. В частности, граница между физической и экономической географиями условна и проницаема. Между общественными и естественными науками нет «разрыва», нет «стены», а есть переходы. При этом близкие друг к другу науки неизбежно «перекрывают» друг друга. Переходы между науками чаще всего сами вырастают в ту или иную отрасль человеческих знаний, образуя у своих границ новые переходы, новые взаимопроникновения между науками. Эти новые переходы вырастают затем в новые отрасли науки, с новыми условными границами, превращающимися затем в новые переходы и т. д. Это и есть форма развития науки.
Комплексная география, как и многие отдельные ее отрасли, развиваются на «переходах». Географию нельзя целиком относить к естествознанию, как нельзя ее отнести целиком и к системе общественных наук. Но внутри нее есть отрасли, изучающие элементы географической среды, развитие которых в основном определяется законами природы (физическая и биологическая географии), и имеется группа отраслей, изучающая элементы географической среды, развитие которых определяется общественными законами (география населения и хозяйства, объединяемые у нас экономической географией). При этом, как и вообще между науками, внутри системы географических наук нет абсолютных рубежей, нет линейных границ, нет и той условной грани, которая обычно может быть обнаружена между смежными науками, обладающими разными объектами изучения.
Между отдельными отраслями географии (отдельными географическими науками) сравнительно легко можно увидеть переходные отрасли науки. Та же география почв, например, как говорилось, вполне может быть названа «переходом» между физической и биологической географиями (в сущности она с равным основанием может быть включена в оба названных комплекса географических наук). География сельского хозяйства и целый ряд разделов географии населения могут быть названы «переходными» между биологической и экономической географиями и т. д. Многие отдельные проблемы, особенно научно-прикладного характера, также, в сущности говоря, являются переходами между отраслями географии. Например, сельскохозяйственная оценка земель, производимая географами, может быть названа «переходом» между физической, биологической и экономической географиями, так как успешное решение этой проблемы возможно лишь при условии синтезирования данных, взятых из всех трех географических наук.
По мере развития географии все труднее и труднее будет «укладывать» физическую географию в естествознание, а экономическую — в систему общественных наук. Взаимопроникновение между географическими науками неизбежно будет усиливаться, так как этого требует характер изучаемого всеми географическими науками (единого, общего) объекта — географической среды.
Конечно, физическая география и в будущем сможет изучать чисто природные явления и предметы. Во-первых, физико-географы могут изучать части ландшафтной оболочки Земли, еще не ставшие географической средой. Во-вторых, такое изучение может производиться при сознательном абстрагировании от факта влияния на природу со стороны человеческого общества. Мы не считаем, что не нужно заниматься выявлением и изучением чисто природных компонентов ландшафтной оболочки Земли. Наоборот, совершенно очевидно, что в ряде случаев необходим именно такой подход к изучению отдельных компонентов ландшафтной оболочки и даже отдельных ее комплексов.
Но в то же время не менее очевидно, что такой чисто «естественный» подход не в состоянии обеспечить познания территориальных сочетаний природных элементов географической среды. Поэтому нельзя считать правильным то положение, когда физическая география целиком направляется на изучение только «обесчеловеченной» природы и объявляется наукой, якобы способной с позиции естествознания обеспечить всестороннее познание географической среды.
Мы считаем недостатком физической географии то обстоятельство, что общественное воздействие на ландшафтную оболочку Земли физико-географы учитывают лишь в отдельных, все еще сравнительно редких случаях, чаще стремясь ограничиваться изучением только одних естественных предметов и явлений. «Всюду, где возможно, мы стараемся восстановить естественный ландшафт, каким он был до вмешательства человека». Не правильнее ли будет изучать не искусственно восстанавливаемые ландшафты, а существующие во время исследования в действительности? А ведь такие объективно существующие на заселенной части поверхности Земли ландшафты совершенно невозможно изучать в полном отрыве от учета воздействия человеческого общества.
Изучение «обесчеловеченной» природы, изучение лишь «восстановленных» ландшафтов все больше и больше теряет практический смысл. Оно превращается лишь во вспомогательную отрасль знания, способствующую пониманию современных ландшафтов, но не обеспечивающую их познание.
«История природы и история человеческого общества обусловливают друг друга. Тем с большей силой все сказанное относится к новейшей советской, коммунистической эпохе, когда новая энергетика и техника приобретают невиданную мощь и подчиняются плановым предначертаниям общественного развития. Изучая физико-географические условия и ресурсы районов советской страны, географ ныне не может отгораживаться от учета законов и требований общественного развития… Для целей изучения природы в районах сплошного освоения для сельского хозяйства географ должен хорошо знать историю освоения района, современный его характер, основы современной советской агротехники, сельскохозяйственной энергетики и примерные экономические задания на будущее для данного района… Для целей изучения природы в районах промышленного освоения физико-географ должен знать не только ресурсы поверхности, но и ресурсы недр, эксплуатируемых в районе. Биогеографическая зональность в таком районе может отступить для географа на задний план по сравнению с географией геохимических зон, связанных с месторождениями полезных ископаемых. Мало того, в ряде случаев сеть водотоков, почвенный покров, растительность, животный мир могут быть нацело уничтожены промышленностью, дорогами, городами, рельеф изменен, срыты целые горы, и ландшафтные зоны можно будет изучать только в порядке палеогеографическом».
Физическая география, особенно региональная, отрываясь от экономической географии при изучении современной географической среды, также теряет значение для практики, так как изучение в любом масштабе природного комплекса географической среды имеет практическую ценность главным образом только при использовании результатов этого изучения в хозяйственной деятельности. А такого рода использование в свою очередь возможно при условии одновременного (и одномасштабного) изучения общественного комплекса географической среды, т. е. изучения экономико-географического.
Кроме того, могут и должны быть общегеографические исследования, результаты которых будут давать, применительно к той или иной территории, более или менее полные характеристики всего комплекса природно-общественных условий (т. е. природы, населения и хозяйства).
География в целом может, следовательно, быть названа переходной между естественными и общественными науками областью человеческих знаний. То обстоятельство, что география, как, впрочем, и некоторые другие науки, не укладывается в обычно употребляемую классификацию наук, говорит о том, что эта последняя перестала удовлетворять современные потребности. Необходима разработка новой, более совершенной классификации наук; это одна из актуальных задач философии. Некоторые шаги в этом направлении советские философы начинают делать.
Исходя из сложного характера изучаемого общего объекта, география в целом может быть названа наукой о комплексах. Поэтому совершенно справедливо утверждение В. П. Семенова-Тян-Шанского, что география для своих выводов неизбежно должна пользоваться данными, добытыми другими и притом разными науками, хотя из этого утверждения, конечно, нельзя делать вывода о ненужности специальных географических исследований «первичного» характера. В неизбежности оперирования огромным и разнообразным материалом заключается как сила, так и слабость географии. Сила — потому, что, пользуясь данными других наук, география путем их синтеза способна к познанию территориальных сочетаний ландшафтной оболочки Земли со всей полнотой и всесторонностью, что недоступно другим наукам. Слабость — потому, что использование данных других наук нередко приводит к «уходу» от географии в смежные науки, к потере географического характера производимых исследований.
Невозможность изучения географической среды и ее отдельных территориальных сочетаний (стран, районов, микрорайонов) с позиции любой группы однокачественных законов объясняется дополнительно еще и тем, что почти в каждом отдельном случае конкретные причины, обусловившие создание того или иного территориального сочетания географической среды, бывают весьма различны. Крайне редко, только как исключение, отдельную особенность той или иной территории можно объяснить действием законов, относящихся лишь к одному из перечисленных выше видов. Обычно приходится наблюдать результаты действия разнокачественных законов. Например, на заселенной части суши невозможно найти современный ландшафт, который возник в результате лишь действия сил природы, т. е. подчиненных одним естественным законам. Но в то же время на Земле не может быть участка территории, особенности которого сформировались без воздействия сил природы, подчиненных этим законам.
Географу неизбежно приходится иметь дело со всеми тремя видами законов: а) с законами, определяющими развитие мертвой природы, специально изучаемыми физико-химическими науками; б) с законами, определяющими развитие живой природы, специально изучаемыми биологическими науками; в) с законами, определяющими развитие человеческого общества, специально изучаемыми общественными науками.
Кроме того, география не может не учитывать действия общих законов развития географической среды как целого, что непосредственно связывает ее с философией.
Географию современной природы нельзя изучать, абстрагируясь от общественного фактора. В свою очередь географию населения и хозяйства невозможно изучать только с позиций одних общественных или, что еще хуже, одних лишь экономических наук. При всем значении экономических законов следует признать, что их одних недостаточно для определения географической специфики в населении и хозяйстве. Большое значение имеют особенности в историческом развитии страны и особенности в ее природе.