Теперь мы знаем уже достаточно, чтобы перейти к вопросу о том, от какого именно предка или предков, живших в диком состоянии, произошло каждое из наших домашних животных.
Из всего изложенного выше ясно, что предками последних были, конечно, близкие к ним виды, но спрашивается, какова именно должна быть степень этой близости? Должны ли происходить прирученные нами формы от диких видов, относящихся с ними к одному отряду, или же здесь необходима уже принадлежность к одному семейству, может быть, даже роду?
Для решения этого вопроса необходимо учесть, как давно домашние животные стали таковыми, т. е. обособились от произведших их форм. Чем больше прошло времени с момента обособления двух форм друг от друга, тем дальше они могут удалиться одна от другой по всем своим особенностям и, следовательно, по положению в системе. С этой точки зрения виды, относящиеся к различным отрядам, имеют чрезвычайно отдаленных общих предков, виды одного семейства уже более близких, а виды, относящиеся к одному роду, еще более близких.
Что касается до наших домашних форм, то с чисто биологической (а не с исторической, конечно) точки зрения они приручены очень недавно. Геология делит все подлежащее ее рассмотрению время на несколько эр, эры на периоды и периоды на эпохи. Так вот, говоря языком этой науки, все домашние формы приручены в современную эпоху; правда, наиболее древние из них, вроде собаки, рогатого скота, в самом ее начале. В течение того периода времени, которое геологи называют современной эпохой, животный и растительный мир изменился очень мало: многие виды остались за это время без всякого изменения, другие изменились, но во всяком случае не настолько, чтобы образовать собою новые роды.
Все это безусловно говорит за то, что дикие предки наших домашних животных, независимо оттого, живы ли они и в настоящее время или уже вымерли, должны относиться к одному с ними роду и даже более того — среди других видов, составляющих один общий род, это должны быть наиболее близкие к нашим домашним животным виды. Поясним это каким-нибудь примером.
Мы знаем, что домашняя кошка есть вид рода Felis (Кошка) — Felis domestica. Очевидно, ее диких предков следует искать именно среди видов этого рода, а отнюдь не среди других родов семейства Кошачьих, хотя бы среди рода Рысь (Lynx). Уже одно выделение рысей в особый род говорит за то, что у них имеются особенности, отличные от признаков рода Felis: и, действительно, у всех рысей хвост гораздо короче, чем у настоящих кошек, ноги длиннее и, главное, на ушах сидят кисточки волос, чего не бывает ни у одной настоящей кошки, так что участие рыси в образовании пород нашей домашней кошки чрезвычайно мало вероятно. Что касается до видов рода Felis, куда относятся и лев и тигр, и европейская дикая кошка, и нубийская кошка, и многие другие, то степень их близости к нашей домашней кошке далеко не одинакова. Разбор последнего вопроса позволяет в конце концов сделать вывод, что наиболее вероятным предком здесь является нубийская кошка (Felis maniculata).
Возьмем еще один пример, тоже интересный для дальнейшего и касающийся нашей домашней собаки. Как уже было отмечено выше, этот вид относится вместе с волками и шакалами к роду Canis (Собака). Очевидно, среди видов последнего рода, т. е. среди различных волков и шакалов, и следует искать (как это обычно и делается) диких предков собаки. Другие роды семейства Собачьих, хотя бы род Lycaon, представленный своеобразной гиеновой собакой южной Африки, или род Cyon и др. для нас интереса в этом отношении представить не могут, как не представляет интереса для вопроса о происхождении домашней кошки род Рысь. Однако, каково должно быть наше отношение в этом вопросе к лисице, которую обычно относят также к роду Cams в качестве особого вида (Canis vulpes)?
В прежнее время многие исследователи считали в числе возможных предков домашней собаки не только волка и шакала, но и лисицу; с этим мнением можно столкнуться иногда и теперь, особенно среди охотников и любителей собак. Однако, за последнее время более внимательное исследование всех этих форм показало, что между лисицами, с одной стороны, и волками, шакалами, собаками, с другой, имеется ряд довольно заметных различий.
Начать с того, что лисицы всегда ведут одиночный образ жизни, волки же и шакалы нередко собираются стаями и ведут, общественную жизнь, напоминая этим многих бродячих собак в южных городах. Затем, между этими формами наблюдаются и чисто анатомические различия. Из наружных здесь можно указать на форму зрачка, который у собак, волков и шакалов круглый, у лисиц же, напротив, удлиненный. Что касается до внутренних особенностей, то из них наиболее важна форма черепа, который у лисиц довольно своеобразен и заметно отличается от черепа других видов, тогда как среди последних отличить череп собаки, волка и шакала друг от друга очень нелегко. Все эти особенности заставляют некоторых систематиков выделить лисиц в особый род Лисица (Vulpes), и тем самым последние как бы исключаются из числа возможных предков наших собак.
Разделение видов по различным родам носит, конечно, несколько субъективный характер, и нередко то, что одними признается за самостоятельный род, другими рассматривается как вид того же рода. Однако, это не должно нас особенно смущать: ведь, если даже только поднимается вопрос о выделении такой формы, как лисица, в особый род, то эго наглядно свидетельствует об ее изолированном положении и исключает тем самым возможность кандидатуры такого рода в предки домашнего животного, которые все происходят, как мы установили, от близких им диких видов.
Таким образом, мы выработали известное правило, которое должно сильно облегчить нам поиски предков всех наших домашних форм. Это правило гласит, что предков каждого домашнего ж квотного следует искать среди других видов того же рода, к которому относится данная домашняя форма. Ниды других родов, хотя бы и близких, не представляют для нас интереса в данном отношении. Что касается до видов того же рода, то при выяснений данного вопроса между ними должен быть сделан тщательный выбор, так как домашние животные происходят от наиболее близких к ним видов данного рода, при чем при этом выборе мы можем руководствоваться анатомическими, биологическими и физиологическими данными.
Что понимать под анатомическими данными при разборе вопроса о большей или меньшей близости видов друг к другу, ясно само собой. Мы видели уже пример этого рода при разборе вопроса об отношениях собаки, волка, шакала и лисицы друг к другу. На основании подобных же данных, касающихся строения, решаются вопросы о близости и других видов друг к другу. Так, мы говорили уже, что наша европейская дикая кошка (Felis catus) стоит дальше от домашней, чем нубийская (Felis maniculata). Действительно, у первой из них строение черепа и зубов более грубое, чем у домашних форм, голова более округленная, хвост толще, короче и имеет не то число позвонков; нубийская же кошка во всех этих отношениях ближе к нашей домашней. Подобного рода данные позволяют с большей или меньшей степенью вероятности установить близость различных видов друг к другу и к нашим домашним формам. На помощь к ним приходят иногда и биологические данные, касающиеся образа жизни различных форм. Так, дальше мы увидим, что вопрос о предках домашнего голубя решается в значительной степени его привычками, которых нет у многих других видов того же рода; то же самое имеет место при выяснении диких предков кролика. Однако, гораздо важнее этих биологических данных данные физиологические, касающиеся, главным образом, плодовитости скрещиваний.
В числе особенностей особей одного вида Линней указывал, между прочим, на то, что они дают друг с другом плодовитое потомство: факт, стоящий, конечно, вне всяких сомнений. Что касается до тех случаев, когда скрещиваются различные виды, хотя это бывает в общем не особенно часто, то долгое время считалось, что при этом или совсем не получается потомства или оно оказывается бесплодным. Действительно, многие помеси (или, как говорят, гибриды) между различными видами совершенно бесплодны. Так, подобная помесь постоянно получается между лошадью и ослом и носит название или мула или лошака (мул — помесь осла и кобылы, лошак — жеребца и ослицы), но как мулы, так и лошаки не дают потомства, являются совершенно бесплодными. То же самое приходится сказать и про многих других гибридов между различными видами столь же бесплодны, например, помеси между лошадью же и зеброй (зеброиды) и т. д.
Однако, дальнейшие исследования показали, что. полное бесплодие помесей между видами не составляет общего правила, и случается, что у подобных гибридов бесплоден только какой-нибудь один пол (чаще самцы), другой же пол плодовит; подобное явление наблюдается, если скрестить нашу обыкновенную корову с яком, который представляет из себя особый вид рода Bos (Bos grunniens), или же с зубром и с бизоном, относимыми теперь к особому роду (Bison). Во всех этих случаях мы получим помеси, среди которых, самцы по большей части совершенно бесплодны, самки же обыкновенно плодовиты и могут приносить новый приплод как от обыкновенного быка, так и от самца другого исходного вида (т. е. от яка, зубра или бизона). Интересно, что даже среди этого поколения, которое стоит уже ближе к нашему обыкновенному рогатому, скоту или же к другому исходному виду, самцы оказываются большею частью бесплодными и плодовиты снова главным образом самки.
На этих, примерах мы видим, что помеси между двумя самостоятельными видами могут быть уже не совсем, а лишь частично бесплодными, когда плодовит лишь один пол. Однако, здесь возможен и третий случай, именно, что все потомство, происходящее от подобного скрещивания, оказывается вполне плодовитым, благодаря чему оно может самостоятельно размножаться дальше.
Этот случай обычно имеет место, когда скрещиваются очень близкие друг к другу виды, которые стоят в этом отношении уже на границе с разновидностями. Мы знаем, что согласно эволюционной теории разновидность есть не что иное, как обособляющийся вид, вид же есть более сильно обособившаяся разновидность. Благодаря этому между этими двумя понятиями трудно провести резкую границу, и, действительно, имеются виды, которых можно считать и разновидностями, а также наоборот.
В качестве примера местных разновидностей мы приводили европейского и американского бобров, сибирского марала и американского вапити, из которых одна форма водится в Новом, а другая в Старом Свете. Но вот перед нами две подобных же формы — бизон и зубр, но так как они отличаются друг от друга более резко, то их принято считать за самостоятельные виды (бизон — Bison americanus, зубр — Bison bonasus).
Подобные виды особенно близки друг к другу, и при скрещивании их потомство оказывается большею частью полностью плодовитым. На юге России, в Таврической губернии, помеси между различными видами, получались Ф. Э. Фальц-Фейном в его известном зоопарке «Аскания Нова»: кроме упомянутых выше гибридов между коровой или зубром и бизоном, ему же удалось получить помесь между зубром и бизоном, и эти зубробизоны дали уже второе поколение. Такие же примеры известны и для скрещиваний других близких видов; что же касается до разновидностей одного вида, то полная плодовитость этих скрещиваний вытекает уже из приведенного выше правила Линнея.
Если мы возвратимся после этой небольшой экскурсии в сторону к нашим домашним животным и их предкам, то уже без особых пояснений читателю должно быть ясно, что отношения между ними должны быть такие же, как между самыми близкими видами, т. е. они должны относиться к нашей третьей категории видовых скрещиваний. В самом деле, из всех видов своего рода домашние животные должны были наименее удалиться от того или тех из них, которые являются их предками. Это наиболее близкие к ним виды, почему наиболее естественно ожидать, чтобы при скрещивании любого домашнего животного с его исходным диким видом получалось бы плодовитое потомство. В этом и состоит тот физиологический путь определения плодовитости скрещиваний, который был указан нами выше, также как средство для выяснения предков наших домашних форм.
Если мы имеем несколько видов в том роде, к которому принадлежит данное животное, и только с одним из них оно дает плодовитое потомство, то независимо от других данных анатомического или биологического характера это служит очень сильным аргументом в пользу признания именно данного дикого вида за предка нашей домашней формы. С другой стороны, если между тем или иным домашним животным и каким-нибудь диким видом получается помесь или совсем бесплодная или лишь частично плодовитая, то вероятность, что именно от этого вида произошла наша домашняя форма, очень невелика: может считаться почти разной нулю. Благодаря этому очень маловероятно, чтобы зубр участвовал в образовании нашего рогатого скота или чтобы лисица принимала участие в образовании пород домашней собаки, тем более что и помеси между лисицей и собакой, по-видимому, совсем не получаются.
Само собой разумеется, в применении этого метода определения близости диких форм к домашним нужна известная осторожность, и полученные этим путем выводы необходимо тщательно проверять путем сравнения их с данными анатомического и биологического характера, особенно в тех случаях, когда домашняя форма дает плодовитое потомство не только с каким-нибудь одним, а с двумя, тремя дикими видами. Решать при этом, участвовали ли в ее образовании все они или только один какой-нибудь вид, приходится уже на основании других данных.
Таким образом, пользуясь анатомическими и биологическими, а где это возможно, и физиологическими данными, мы выбираем те виды, которые наиболее подходят в предки ваших домашних животных. Однако, этого еще мало: необходимо всегда проверять полученные этим путем выводы по данным истории или доисторической археологии, касающимися приручения наших культурных форм. В чем могут состоять о такие данные, мы видели уже выше, когда шла речь о приручении курицы или кошки. Только после подобной проверки можно быть уверенным, что вопрос решен правильно и что мы нашли, действительно, ту форму, от которой произошло данное домашнее животное. Этими путями мы и будем идти в дальнейшем изложении.
Определить дикого предка или предков, конечно, легче у тех форм, которые приручены в более недавнее и близкое к нам время, так как такие животные изменились меньше по сравнению с исходными формами, да и скорее можно отыскать какие-либо исторические данные об их приручении. В виду этого мы пойдем в обратном порядке и отложим наиболее древние, прирученные еще в доисторическое время формы на конец, а начнем с животных, прирученных в историческое время. Так как большинство их относится к птицам, то мы начнем именно с них и лишь затем перейдем к млекопитающим.